Без названия

Я писала. Позавчера Таша всё же позвонила родителям, и они уже летят к нам из Сургута. Мы с сестрой перестали общаться. После того разговора она стала относиться ко мне гораздо хуже. Если честно, я до конца осознала смысл её слов и тоже стала относиться к себе хуже. Как я могла так безрассудно поступить? Таша прямо вбила мне мозги. Откинувшись на спинку кресла, я попыталась успокоиться и услышать свою тишину. За эту осень я потеряла лучших друзей, приобрела врага, он уехал, а еще я дважды переспала с парнем и поссорилась с сестрой. Шикарная осень, всегда о такой мечтала! Как хорошо, что уже завтра она закончится, хотя глупо думать о том, что с ней уйдут проблемы. И почему-то мерзкий подсознательный голосок пищал мне что-то про проблемы, которые в стократ превзойдут существующие. Ну и плевать. У меня есть Демон, а у него есть я, все остальные идите к чертям! Закрыв ноутбук, я направилась на кухню, меня пробивал озноб, и только кофе могло помочь мне. За окном уже лежал небольшой слой снега, а к тому же просто огромные хлопья падали с небес с ужасной скоростью. Настоящая метель. Снег, как и зима, не радовал меня, я больше любила лето. Включив кофе-машину, я уставилась в окно, в попытке найти что-то хорошее в жизни. Было облачно, луна и звёзды скрылось за облаками, ужасная метель, сильный ветер, сгибающий деревья чуть ли не пополам, птицы сидели на проводах, поплотнее прижавшись друг к другу. Всё вокруг меня будто бы замёрзло. Подумать только, некоторые люди находят в этом прекрасное... Ада, например. Сердце защемило тоской, и тут же из мыслей меня вывел писк кофе-машины. Забрав чашку, я включила телевизор. Часы в углу экрана говорили мне о том, что уже восемь часов вечера и родители в пути два часа. Ещё полтора часа, а потом будет лекция о том, какую глупость я совершила, хватания за голову и бесконечные крики. Вот появился значок новостей, и ведущий с каменным непроницаемым лицом начал тараторить про новости. Как всегда вначале говорилось о том, что ждёт нас сегодня в выпуске. От нечего делать, я, как обычно, уставилась в мерцающий экран, не моргая, как заворожённая. Медленно и не отрываясь от экрана, я присела на стул и стала попивать кофе. По телевизору шли ужасные картинки из животных приютов, конечно, меня, как и любого другого человека, любящего животных, очень интересовало то, как живётся милым брошенным зверушкам в этих грязных клетках и без еды. Так и хотелось забрать себе домой всех этих птичек, собачек и кошечек, но почему-то никто так и не поступает. Дальше в новостях говорили что-то про начало подготовки к Новому году, хотя ещё и декабрь не начался, про похожие праздники в других странах, про новые законы, про вора в законе и про пропавшую без вести девочку, которую нашли сегодня избитой и изнасилованной в подъезде. В общем, всё как всегда. Я просмотрела все новости, а потом встала и направилась в комнату, не выключая телевизор, я ведь никогда этого не делаю. Когда я уже подходила к двери, ведущий объявил об экстренном сообщении. Я вернулась и встала посреди комнаты. Ведущий новостей сказал фразу, от которой у меня перехватило дыхание. - Над Екатеринбургом в условиях плохой погоды и плохой видимости разбился самолёт идущий рейсом Сургут-Москва. Экстренное сообщение поступило около получаса назад, и только сейчас помощь нашла самолёт в лесу. Его потушили, и профессионалы пытаются выяснить, каким образом самолёт разбился, но, скорее всего, он летел слишком низко и зацепил дерево. Он прижал наушник к уху, кто-то там, на той стороне, сейчас сообщал ему о смертях. Я затаила дыхание. Руки дрожали, а перед глазами всё расплывалось. В конце концов, это мог быть не их самолёт. В конце концов, это мог быть не их рейс. В конце концов, они могли опоздать. В конце концов, их могли загрузить работой. В конце концов, они могли простоять в пробке. В конце концов, они каким-то чудом спаслись. В конце концов, они ошиблись. В конце концов, это просто шутка. В конце концов, я могу спать. В конце концов... Мои родители не погибли. Нет. Главное верить, хоть это и не спасёт их. Ведущий новостей наконец вздохнул и убрал руку от уха: - К сожалению, выживших не нашли... Нам удалось связаться с аэропортом в Сургуте и достать имена и фотографии вылетевших по этому рейсу. Сейчас они появятся на экране. Не может быть. Нет. Слёзы огромным потоком вырывались из глаз, я вся тряслась, мои глаза смотрели только на экран в надежде, что их фото не появится там. На экран крупным планом вынесли фото какой-то женщины, а потом оно ушло в уголок, потом мужчина, его фото поставили рядом с фотографией женщины. Так прошло пять человек, а мои нервы натянулись до предела. Я поверить не могла в то, что случилось. Я поверить не могла в то, что родители погибли. Пока их фотографии не появились на экране так же крупно, как и прошлые. Первые минуты я не могла пошевелиться, даже слёзы не шли. Перед глазами стояли их фотографии, которые показали на экране и голос, объявляющий имена. В надежде на то, что они ошиблись, я всё ещё смотрела в экран, пытаясь сосредоточиться. Такая маленькая надежда, такое маленькое чудо, которое может стоить двух жизней. Всего лишь ошибка. Вы ошиблись. Родители живы. Но телеведущий закончил говорить, произнёс слова сочувствия и, попрощавшись, закончил ведение новостей. Ещё несколько минут я надеялась на совсем невозможное, на то, что сейчас он вернётся и скажет, что это ошибка. До самого окончания новостей. До последней секунды надежда не умирала внутри. А потом началось какое-то шоу, и из моих рук выпала кружка с ещё тёплым кофе. Я смотрела на экран и до сих пор видела их улыбающиеся лица, стоящие рядом. Чашка со звоном разбилась, прорезая слух, а слёзы прорезали глаза, щёки, губы, всё, к чему прикасались. В моём горле застыл крик, но я лишь прошептала: - Мама... Папа... Упав на колени, я почувствовала укол от осколков, впивающихся в ноги, почувствовала, как размокают джинсы от кофе, услышала, как звякнул подаренный родителями браслет, при соприкосновении с полом, почувствовала соль на губах, почувствовала то, как сильно у меня всё болит. Всё. Абсолютно. Каждая клетка моего тела разрывалась, каждая часть меня не хотела верить, боялась этого. Меня постепенно, медленно, совсем лениво охватывало полное осознание того, что сейчас произошло: родители умерли. Это навсегда. И всё из-за меня. Это я виновата, только я виновата... Я закрыла глаза, в надежде погрузиться во тьму и прекратить поток слёз, но стало только хуже. Перед глазами заплясали картины из детства, когда родители хоть иногда водили нас в кино или в цирк, я видела их улыбки, я видела, как папа выиграл для меня в тире огромного медведя, я видела счастливые дни, когда наслаждалась спокойной жизнью с теми, кого не перестану любить никогда, я слышала их голоса, когда лежала в коме, я видела папу, вручающего часы доктору, я слышала мамин смех от моей шутки... а потом я услышала крик. Свой собственный крик, который не мог выйти из меня. Обхватив руками голову, я начала выпускать его из себя, в надежде на то, что вместе с ним уйдёт и эта ужасная правда. Я кричала так громко, что в ушах отдавало, хотя гораздо больше сейчас в ушах звучал голос ведущего, объявляющего их имена. Я кричала до боли в горле, я кричала, пока в дверь не начали звонить и стучать, я кричала, пока у меня не сел голос... Когда же он окончательно исчез, я продолжала рыдать и хвататься за голову, за волосы, в попытке вырвать их, я продолжала давить из себя звук, хотя получалось только хрип. Я закашлялась так, что мне показалось, что все мои внутренности сейчас выйдут наружу, но, тем не менее, даже потом я продолжала хрипеть и рыдать, рыдать, рыдать. Кто-то обнял меня за плечи и стал гладить по голове в попытке успокоить, но от этого мне стало ещё хуже. Кто смог открыть закрытую дверь? И руки, которые нежно гладят меня по голове, по волосам, по спине... они такие же, как и у мамы. Я не слышу голоса, не слышу фраз, я не могу понять, кто это... Я потеряла всех. И сейчас рядом со мной был кто-то, так сильно схожий с мамой, что у меня закружилась голова. Прежде чем открыть глаза, я потеряла сознание. В эту осень, в последний день, я навсегда потеряла родителей.