Жертвенник

      Дрим всегда был симпатичен Инку. По-своему, конечно, но все равно симпатичен. Ему можно было не лгать, рядом с ним можно было не притворяться. Художник искренне дорожил каждой секундой, проведенной со своим единственным настоящим другом. Кто, как не Дрим, придет в трудную минуту? Кто, как не Дрим, вылечит не то живого, не то мертвого Хранителя вселенных? Кто, как не Дрим, разобьет небесные мечты о твердый асфальт? Да, для Дрима все эти действия приносили боль. Ужасно больно видеть, как Инк мучается каждый день, как строит из себя добряка, сильную личность. А что самое ужасное в этой ситуации: все верят образу святоши Инка, все верят его маске. И только Хранитель мечт и снов понимает весь расклад вещей. И искренне желает добра своему загнанному в угол, сломавшемуся от давления, другу. Инк счастлив ровно настолько, насколько позволяет его пустая грудная клетка, иметь такого друга под боком. Хранитель вселенных представлял собой довольно неустойчивую личность. Его характер и манеры поведения были действительно странными. Но даже в его бездушии были и плюсы. Как например отсутствие совести и стыда. Его действия не определялись чувствами и эмоциями, лишь его собственное решение быть таким. Ему не страшно, что будет завтра, главное для него было сохранность альтернатив. И не важно, что охранял их покой Инк лишь в личных целях. Зная все это, Дрим все равно не отворачивался от низкорослого скелета. Да, Творец сам по себе представлял ужасную и двуликую личность. Но этим можно было воспользоваться. Дрим был симпатичен Инку, а было ли так же наоборот?       Драка. Жаркая, пылкая, колоссальная драка. Бойня. Резня. Обоими скелетами управляли личные взгляды на мир. Изначально, при первых их встречах, телами, во время баталий, руководили именно эти взгляды. Позже за руль сел азарт. И Инку и Эррору наскучили драки за жизни вселенных, а интересовать начало то, насколько долго продержится противник? Насколько его хватит? Насколько хватит своих сил? Переживет ли он эту атаку? А эту?       Под слоем пыли были еле заметны взмахи большой кистью и вздымающиеся вверх кости, бластеры и брызги красок с чернилами. Половина комнаты уже превратилась в завалы, которые никогда не разгрести, надежда только на Творца. Ну или же лишить раненых жителей боли — полностью уничтожив всю альтернативу. Именно это и пытались сделать синие нити и глючные кости. А черные чернила, разлетаясь и пачкая все вокруг, старались придерживаться первого варианта. Оба устали, оба на грани. Но азарт продолжал нашептывать в несуществующие уши: «А переживет ли он это?». В итоге, с новыми искорками в глазницах и с новыми силами в телах, скелеты продолжали бой. Который, к слову, не происходил без коротких фраз, адресованных друг другу, обрывков диалога. Слова часто повторялись: «Альтернативы — клад их Авторов! Ты не смеешь их уничтожать!» или: «Я уничтожу все ошибки!». Временами проскакивали и новые. — Каждый байт удаленной информации разрушает связь Авторов с нашим миром! — пригнулся, спасся от кости, попятился немного назад — от нитей. — Потому прекрати уничтожать! — Ни за что! — в ответ банальщина и дюжина новых атак. — Каждый, будь то монстр или человек, что живет здесь, живет с определенной целью и мечтой! У каждого они есть! Почему тебе так легко все это у них отобрать? — Инк приостановился, ожидая ответа, но был сразу же схвачен в ловушку из нитей, заранее приготовленной на случай, когда Художник отвлечется на свой монолог. — У каждого, говоришь, цель и мечта? — злобная ухмылка, нет, скорее оскал; Художника подняли вверх на нитях и вырвали из рук кисть. — Тогда где твои? — Мои что? — зрачки поменяли форму на вопросики, как же они бесили Эррора. — Цель и мечта! — еще больше зрачков Эррор ненавидел в Инке его бездушность, в частности спокойствие в самых критических ситуациях, прямо как сейчас.       Творец задумчиво погасил зрачки. Цель у него всегда была одна, и именно ее он придерживался всю свою сознательную жизнь. — Моя цель состоит в оберегании вселенных от таких вредителей, как ты, — а с мечтой был небольшой напряг, — а мечты у меня нет.       Врет ведь. Нагло лжет, в лицо своему противнику, который простоял еще пол секунды в замешательстве, что позволило пленнику паутины из синих нитей выбраться из ловушки и, подхватив кисть, дать деру.       Ошибка надолго завис после быстрого побега врага, но, тихо прорычав от злости, он покинул разрушающуюся вселенную. Инк отнял все силы у Разрушителя битвой и потому все, что ему хотелось — это отдохнуть. Вернувшись полностью истощенным в свою паучью обитель, главный паук улегся в гамак поудобней и выпал из реальности. Ну или как там еще можно назвать сон. Логово Разрушителя потому паучьим называют, что внутри столько паутины, а вернее синих нитей, что потолка не увидишь, а, попав в сети, вряд ли выберешься живым. Если близким вышлют прах по почте — уже великое счастье.       Несколько часовая драка вымотала не только Паучка. Как только Инк ступил на порог дома своего, к нему сразу вернулся тот уют и тепло, что он потерял, стоило только Разрушителю начать разрушать. Стены, обвешанные картинами разных вселенных и вариаций Сансов, к слову, каждый уже не являлся обитателем мира живых, с каждым годом, проведенным в этом доме, становились все более и более родными. А картины с падшими альтернативами и умершими Сансами осуждающе смотрели на Художника. Проходя по коридору ты словно слышишь их тонкие голоса: «Ты НЕ СМОГ нас спасти». И тем не менее, какой бы неприятной не была процедура осуждения, она была нужна. Это придавало Инку сил бороться за жизни других более уверенно, более смело, более решительно. Инк был до чертиков голоден. Магия требовательно била по несуществующему животику, прося скелета о подпитке. Потому ничего не оставалось, кроме как заняться усмирением естественных нужд. Но такое простое занятие не отвлекло Художника на долго. Остается думать, как провести вечер: с пользой или забить на все и отдохнуть?       Отдых Инк решил оставить на завтра, а вот что-то полезное желательно делать как можно чаще, в любую свободную минуту. Даже не смотря на усталость, все равно такой нужный сон для Инка — сущий персональный ад. Взяв в руки кисть, Инк мазнул ею по полу, открывая портал. Шагнул и попал в пустое пространство, в антипустоту — мать всех миров этой мультивселенной. Вслушавшись в тишину, Инк словил несколько тихих голосков, зафиксировал внимание на одном и начал творить.