Жертвенник

      За приятным занятием время утекает совсем незаметно. Казалось бы, буквально пару минут назад Инк залез в теплую воду с блокнотом в руках, а уже прошло несколько часов. Об этом свидетельствует остывшая вода и несколько довольно аккуратных набросков на листах. Мысленно вздохнув и начав выпускать воду, водяной Художник бережно отложил принадлежности для своих художеств и, стараясь не упасть, вылез из приятного плена воды. Протерев кости до блеска и собрав все ненужные в ванной вещи, Инк направился в спальню, прямо по коридору с осуждающим взглядом картин.       Переодевшись во что-то более подобающее сну, Творец воззрился на кровать, словно на врага народа. Ему была бы более приятна дорога на эшафот, ей богу. Но, собрав всю волю в кулак, Инк одолел свой несуществующий страх и улегся на кровать, надежно укутавшись одеялом, словно пытаясь спрятаться от ночных кошмаров. Он долго еще ворочался, прежде чем заснул. Такое случается крайне редко, ведь стоит Хранителю опустить голову на подушку, его сразу же одолевает сон и слабость. А во всем виноваты канувшие в забвение силы, потраченные на сражения с врагами и обходами по мультивселенной. Стоило только подумать о том, что с ним приключится во снах на этот раз, сознание отключилось, обрывая тонкую ниточку связи с настоящим миром. Была бы душа, ниточка стала канатом.       Открыл глазницы юный скелет в слепяще белом пространстве. Жмурился, тер глаза маленькими ручками, но все никак не мог привыкнуть к столь яркому свету. Несколько десятков секунд прошло прежде, чем скелетик смог спокойно, без острой боли в зрачках, осмотреться. Потолок давил неизвестностью. Непонятно, где он заканчивался, оттого и страшновато становилось, вдруг незнакомая поверхность начнет сжиматься. Тоже самое было и с полом и стенами, их просто не было. Маленькие ножки аккуратно начали попытки встать. Неуверенно придерживаясь ручонками, скелет смог встать. Одежды на нем было маловато: футболка, черные штанишки с одной широкой светло-зеленой полосой на боковых сторонах ног, длинный коричневый шарф да легка осенняя куртка. Мысленно вздохнув, скелетик пошел вперед босой походкой в попытках определить, где он находится. Попытки не обвенчались особым успехом, дитя не смогло определить место своего пребывания. Даже более того, появились новые вопросы. Как например, как его зовут и почему он ничего не помнит? Кто он такой?       После нескольких часов скитаний по белому полу ноги перестали слушаться, ребенок устало уселся на поверхность сего места. Импровизированный пол антипустоты, так обозначил себе это место белокостный, основываясь на мысли: «Раз пустота черная, то белая пустота — антипустота», был довольно холодным, в то время как воздух — теплым. Потому, дабы ничего себе не отморозить, скелет снял синюю куртку с белым мехом со своих плечей. Но как только он хотел было постелить ее на пол, обнаружил внутренний карман все в той же куртке. Ни секунду не раздумывая, он сунул руку в этот карман и, на свое слабое удивление, достал оттуда органайзер с красками. Немного пораскинув мозгами, он решил оставить их себе, предварительно повесив на пояс.       Несколькими днями, а может и годами, время в антипустоте как-то не поддавалось ощущению, здесь оно представляло из себя вечность, спустя юный скелетик придумал себе имя. Инк. Он заметил надпись на флакончике с черной краской: «Ink», слово ему понравилось, вот он и взял его себе в имя. Спустя еще неопределенный отрезок времени Инк понял, что ему нравится рисовать и это у него, к слову, хорошо получалось.       Новоиспеченный Художник развлекал себя, как мог. Рисовал на полу, пытался дойти до края белой пустоты, хотел докричаться до кого-то, но тщетно. А со временем приходила не только скука, но и странные ощущения в районе грудной клетки. Что-то внутри еле заметно ныло и сжималось в конвульсиях. Инк искренне не понимал, что с ним. Одиночество со временем начинало давить на разум белокостного. И чем больше его проходило, тем четче Инк понимал, с ним что-то не так. Кроме панических страхов на голову навалилось осознание ненужности, ненадобности. Инк пытался понять, что же с ним не так, а как должно быть? Да только ответа на этот вопрос он не смог найти, но тянущееся чувство внутри изворачивало Творца, прямо намекая на отсутствие «чего-то». И, судя по всему, очень важного.       Искреннее желание, искренняя жажда породила в Инке что-то новое, неизведанное — силу. Он сам толком не понял как, но перед ним появился странный незнакомец. И, кажется, по его желанию. Эту персону Инк почему-то не мог полностью увидеть, словно что-то ему постоянно мешало это сделать. Но он точно знал, рядом кто-то есть, он чувствовал это. — Вижу, ты в довольно плохом состоянии, — прервал полную тишину незнакомец. — Так же, вероятно, ты в отчаянии, верно?       Инк мотал головой, открывал и закрывал глазницы, в попытках разглядеть незнакомца. Попытки эти успехом не обвенчались. Отбросив затею, скелет энергично закивал. Он и вправду был в отчаянии, а странное чувство внутри его конкретно достало. — У тебя две проблемы, верно? — Инк только сейчас обратил внимание на то, какой противный у этой персоны голос. — Но не бойся, я с обоими справлюсь! Всего-то нужно подарить тебе эмоции и возможность выбраться из этого гиблого места.       Инк чуствовал, будто незнакомец как-то не очень по-доброму ухмыльнулся. Но, не смотря на явный страх, он доверился ему. «Хуже все равно не будет», — подумал про себя Художник. — А ты вправду мне поможешь? — Инк слегка поддался вперед, надеясь разглядеть своего собеседника получше. — Да, конечно, — Инк не видел, но он почувствовал, как ухмылка незнакомца стала шире, злее. — Но, понимаешь, я ничего не делаю бесплатно. — Но у меня ничего нет…       Рука, как понял по своему смутному зрению Художник, утешительно коснулась его плеча. — Чш, не беспокойся, мне от тебя многого не надо. Просто позволь мне питаться частью твоей жизненной энергии, поверь, ты от этого не пострадаешь.       Инк впервые за этот короткий диалог серьезно задумался. Стоит ли вообще доверять этому странному типу, который предлагает такое слащавое решение всех его проблем взамен на небольшую частицу жизненной энергии? Кто он вообще такой, раз умеет делать подобные вещи?       Плечо неприятно сдавили, заставляя Художника тихонько пискнуть от небольшой, но, все же, имеющейся боли. — Понимаешь ли, я довольно занятая личность, — рука на плече сжалась еще сильнее, принося еще больше боли. — И потому долго спрашивать не буду. Мне нужен ответ прямо сейчас.       Слегка повышенный тон в конце предложения не прибавил уверенности в действиях. Но Инк на самом деле уже давно отчаялся, а потому и посмел согласится на предложение. — Да, я согласен, — Инк с облегчением выдохнул, когда после этой фразы рука отпустила плечо. — Я отдам тебе часть своей жизненной энергии, в обмен на эмоции и возможность выбраться отсюда.       Кажется, незнакомец расплылся в злорадной ухмылке, Инк просто ощущал, как его прожигали взглядом, полным злобы. — Хороший мальчик, — это сказали настолько приторно, что от слов блевать захотелось. — А теперь пожми мне руку, воспримем этот галантный жест в виде заключения договора. Ему протянули руку. Инк все еще не был уверен, но отступать некуда. Хуже явно быть не может, а, если вдруг, незнакомец не обманет этого наивного скелета, впереди него — счастье.       Стоило только Творцу неуверенно пожать руку собеседнику, как тот растворился в белизне антипустоты. А на месте, где он только что стоял, оказалась кисть. Довольно большая. Приглядевшись, Инк понял, что слишком большая. Явно не для простого рисования по бумаге.       Инк очень долго разбирался с кистью, но спустя время все же обнаружил, что она — его спасение из вечной кварцевой темницы. Через время смог выбраться оттуда, завел друзей. Обнаружил, что краски-то его тоже не простые. А будят эмоции, что спокойно себе дремлят в задворках тела.       Еще через какое-то время ужаснулся, краски-то заканчиваются, а как пополнить их запас Инк и понятия не имеет.       Художник задумчиво бродил по округам пустынной вселенной. Специально выбрал геноцидную, чтобы никто не мешал раздумьям. Краски на исходе, а как их получить идей абсолютно нет. Обычные не работают, Творец проверял. С неделю лежал дома с пищевым отравлением. Под ногами хрустел белый снег и, от нечего делать, Художник присел и провел по нему рукой. Блестит. Словно граненый алмаз. Инк машинально коснулся рукой флакончика с желтой краской, хотя достать ее из органайзера и по-настоящему улыбнуться, но сразу же одернул руку. — Надо беречь краски, их осталось мало.       Он мог бы вечно гладить пушистый блестящий снег с фальшиво-притворной улыбкой, как произошло нечто, не поддаваемое детальному описанию. Из снега просто взяла и высосалась вся краска, вздымаясь в воздухе. Белая субстанция переливалась на свету, словно тот-же снег, который, в свою очередь, стал цветом обычного бумажного листа. Инк присмотрелся к парящей жидкости, что переливалась не естественным блеском. И тут его озарило. Открыв флакон из-под пустующей белой краски, Инк постарался запихнуть туда как можно больше летающей субстанции и улыбнулся. — Так вот как это работает.       Проснулся Инк в полном замешательстве. Впрочем, это чувство всегда сопровождало его по пробуждению. Быстро, чтобы ничего ненароком не забыть, Художник принял записывать новый рассказик в свой импровизированный сборник снов. Сонник личного написания, так бы назвал свою книгу Инк, будь он в хорошем расположении духа. Когда с письмом на бумаге было покончено, Инк принялся внимательно вчитываться в текст, дабы определить, ничего ли точно он не упустил из виду. Описал ли все действия, разворачивающиеся во сне так, как он их видел. И только спустя нескольких раз прочтения текста собственного написания Инк убедился в этом.       А теперь следует перейти к самому сложному. Чем ему, черт подери, заняться в собственный выходной?