Жертвенник

      Сходить к Дриму не вариант. Тот сейчас отдувается за двоих в защите мультивселенной. Порисовать? Если Инк сотворит еще одну картину, то их уже будет просто некуда девать. А выбрасывать отказывается, это ведь его рисунки. Поиграть на флейте? Этим можно занять максимум пол часа. Тогда, стоит заняться домашней рутиной. Которая, к слову, рутиной для Инка не была вовсе. Создавать альтернативы да сражаться с врагами — вот рутина для Творца, а стирать свои тряпки да в доме убираться весьма интересное занятие. Такого времяпрепровождения хватит примерно на пол дня, а оставшуюся половину можно потратить на поход по гостям. Инк давно не видел нескольких своих друзей. «Вот и порешали», — подумал про себя Художник.       Дел по дому было не так уж и много, Инк частенько жертвовал сном ради их выполнения. Хотя это жертвой даже не назовешь, он на самом деле был бы счастлив научиться обходиться без сна. Однажды даже попытался заменить такой нужный отдых на кофе. Сначала было вполне неплохо, разве что хлебать волшебный бодрящий напиток каждые пол часа нужно было. Но со временем стало совсем худо. В итоге, пока Художник не уснул прямо посреди битвы с Эррором, а после его не погнал пинком в кровать Дрим, Инк не лег спать. Это была забавная неделя без сна.       Пришлось начать ходить по гостям примерно часов в одиннадцать. И первым под удар насильного гостеприимства попал Блу. Тот, конечно, не был против гостям в виде Хранителя вселенных, но зато этому был не рад его братец — Папайрус из перевернутой вселенной. На его памяти было множество случаев, когда его дорогой Голубичка чуть не пострадал по вине этого злосчастного, как он думал, Художника. Так что проникать в Андерсвап приходилось по-тихому, чтобы не встретиться с местным скелетом под два метра ростом в оранжевой куртке.       Блу принял гостя весьма радушно, крепкими дружескими объятиями. А так же попытался отравить Инка своими тако. Благо, гость думал и действовал быстро, успел убедить Голубику, что недавно поел до того, как тот накормит своей горе-готовкой. Обиделся ли позитивный скелетик такому явному отказу? Нет, привык к тому, что его коронное блюдо выносит на дух только местный Папайрус. Вернее, он был уверен, что братишка его обожает. «Его готовка напоминает пересоленный, с переизбытком приправ и соусов подгоревший хлеб», — так однажды описал тако своего братика Папайрус. А на вопрос, какого хрена ты тогда его ешь, он ответил: «Пусть это и невозможно есть, но видеть его слезы или хотя бы грустный взгляд, я не вынесу».       Приходилось примкнуть к ниндзя, чтобы сбежать вместе с Блу из его дома. На носочках выбежав во двор с Ягодкой под рукой, Инк начал побег, стараясь не скрипеть по снегу. А если бы он, глупая башка, не забыл свою кисть у дверей в Руины, ему бы сейчас не приходилось строить из себя ниндзя. Хорошо хоть курящего скелета они ни разу не встретили по пути, иначе он бы точно от Инка и мокрого места не оставил. С горя пополам, но кисть нашлась, заняла свое законное место в руках Художника, а после тот мазнул ею по снегу, создавая портал из чернил. Прыгнув в него с Голубикой за руку, Творец боковым зрением увидел рассерженного Папайруса, готовящего кость к атаке, явно намереваясь после, когда Инк уже вернет Голубичку домой, насадить Художника на ту самую кость. Но это уже совсем другая история.       Блу не особо нравятся порталы, а особенно чернильные, что принадлежат Инку. Перемещаясь по ним кажется, словно чернила лезут во все отверстия твоего тела, обволакивая каждую косточку и снаружи и внутри. Но приходилось терпеть, если уж он хотел продолжать изучать мультивселенную, а в часности безопасные альтернативы, специально отобранные Инком. Голубика прекрасно знал о наличии геноцидных и уже был уведомлен о том, что рано или поздно, но и к ним в подземелье придет человек. И прекрасно понимал, что, случись в его мире сброс, он забудет своих друзей и все, что было с ним до. И тем не менее, старался не падать духом, он же великий Санс, как никак.       Пачка с ромашковым чаем была снова потревожена, уже который раз за день. Что уж поделать, этот напиток и вправду хорошо успокаивал нервишки и расслаблял, ноющее от ран, очень часто кровоточащее, с сотнями шрамов и трещин, тело. — Сколько ложек сахара? — Инк взглянул на самое настоящее дитя, что сидело на стуле, покачивая ножками из стороны в сторону. — Что, опять забыл? — Блу тихо усмехнулся; сколько Инк ни пил чай с Голубичкой, а все никак не мог запомнить, со сколькими ложками сахара он его пьет. — Три.       Творец коротко кивнул и принялся отсчитывать ровно три ложки. После второй остановился и завис. — Черт, забыл сколько насыпал, — Инк смущенно почесал затылок. — Две, — сурово отчеканил Блу. — А надо?... — Три, — тут нервов ни у кого не хватит…       Когда же, наконец, чай был готов, Художник поставил обе чашки на стол, ища в полках и холодильнике, чего бы такого съесть с чайком. — Есть что нового в мультивселенной? — решил все-таки прервать тишину Ягодка. — Да нет. Эррор уничтожает, Найтмер и его компания убивают и грабят, а Авторы творят.       О ночных кошмарах Инка Блу и знать не знал. Впрочем, так же как и о бездушности одного из Хранителей. И Инк и Дрим посчитали, что так будет лучше. Об этом вообще мало кто знал. Только нейтральные особы, такие как Рипер и Фреш, да Дрим. Были конечно и другие, но они не относились ни к нейтральным, ни к друзьями. Скорее просто деловые партнеры, имеющие свои выгоды из общения с Творцом и Хранителем снов. В их число входил Саенс. Очень полезная личность, ибо относительно здравых мозгов иногда нехватало. Так же сюда входил и Ласт. С ним, конечно, оба Спасителя альтернатив старались не пересекаться, но иногда все же посещали его из-за наличия нужной информации. Ведь он, ведя довольно беспутный образ жизни, знает почти всю мультивселенную поголовно, может сказать кто, с кем и когда был. А это временами очень важно.       После непринужденного разговора и выпитых вместе нескольких кружек чая, Инку стоило начать задумываться о том, чтобы вернуть Ягодку домой. Да постараться сделать это так, чтобы ему за похищение кость в задний проход не вставили. И это сделать было чертовски сложно. Спотыкаясь, выслушивая громкую брань в спину, Художник смог вернуть Свапа в его законную вселенную и сбежать, оставив все свои кости при себе.       Следующим в очереди на походы в гости стал Гено. Если нельзя привести Развалинку в свою кухню и попить вместе чай, тогда кухня придет к Развалинке и напоит его до отвала все тем же чаем. Именно поэтому, заварив в литровый термос чая и прихватив две кружки с миской печенья, Инк поспешил на экран загрузки.       Беседа обещала быть интересней с таким собеседником, как Гено, если бы не одно «но». На экране Глюкнутый был не один, а со Смертью. Да-да, именно с тем самым богом погибели. Эти двое просто сидели и болтали, а Инк шпионил за ними за их спинами, почему бы и нет?       Инк как-то невзначай задумался, а ведь интересно, почему Сансы из разных миров выбирают себе в пары других альтернатив себя же? Ищут родственную душу? Вряд ли. Хотят найти такого же шутника? Нет. В поисках личности с одинаковыми предпочтениями в кровати? О боже, нет. Пытаются начать отношения с таким же больным на голову, понимающим абсолютно любое совершенное действие? Вот это уже куда более похоже на правду.       Спустя еще несколько минут, Рипер покинул экран загрузки, позволяя Художнику начать разговор. Вежливо поприветствовавшись и показав, что пришел он не с пустыми руками, Инк сел на пол рядом с Гено. Тот выглядел довольно счастливым, как для заточенного монстра в пустоте. — Я смотрю, ты не скучаешь, друг мой, — лизнул желтой краски и мило улыбнулся, жуя при этом печенье. — Как видишь. Что-то я тебя давно не видел, случилось что? — видимо, кто-то просто хочет перевести тему. — В моей жизни всегда что-то случается, что именно ты хочешь оговорить? — улыбка уже не казалась такой милой. — Для начала, мне интересно, как ты себя чувствуешь? Ты вообще себя в зеркале видел? — А что со мной? — попробовал удивление на вкус и тут же удивился сам. — Синяки под глазницами, бледный вид, — печально вздохнул Гено. — В общем, прискорбно выглядишь. — Это скорее всего от недосыпа, — пожал плечами и снова улыбнулся, зрачки в глазницах сменились синеньким полу-месяцем и пушистым облачком. — Боюсь даже спросить, сколько часов в сутки ты спишь? — Час-два, думаю, не больше. — О господи… себя бы поберег, что ли. Что же мы, по-твоему, без Хранителя делать-то будем? — Да обойдетесь как нибудь, что там, не велика потеря.       Инк часто относился к себе, как к инструменту в достижении цели, как к обычной пешке. Ни меньше, ни больше. Потребовалось бы отдать свою жизнь — отдаст, даже не задумается. Такая халатность по отношению к себе часто напрягала Дрима, и не его одного, к слову. В мультивселенной есть много монстров, кому Инк не безразличен. Есть, конечно, и такие уроды, что искренне поржут над могилой Художника, но таких совсем немного. Пока одерживает победу добро.       Печеньки во время диалога закончились довольно быстро, в отличии от чая, который был все еще слишком горячим, пришлось разливать его по кружкам и ждать, пока остынет. Впрочем, эта деталь не помешала приятно завязавшемуся разговору.       Инку откровенно нравилось изливать душу Гено. Тот являлся очень хорошим слушателем, так еще и дельные советы давал. Художник говорил ему обо всех своих переживаниях, жадно пожирая чай и голубую краску. Искренне смеялся над его шутками, упивась желтой. Спорил, отстаивая свою точку зрения, лизнув красной краски. И извинялся за обидные слова, вновь почувствовав на языке из магии голубую. Рядом с Гено Творец чувствовал себя неописуемо хорошо. С ним можно часами напролет непринужденно болтать, приправляя свою речь жидкими эмоциями из флакончиков. А можно было явиться ему своей настоящей сущностью, без красок. И так и так, все равно примут с распростертыми объятиями.