Жертвенник

      Вечер подкрался быстро и незаметно, стоило только остывшему чаю в термосе и кружках опустеть. Вдоволь наболтавшись, скелеты собрали в кучку свои мысли и выдали реплики прощаний. Встав и разведя руки в стороны, Гено поднялся, предлагая Инку обняться, перед этим предупредив об аккуратности, дабы не заляпаться в крови Развалинки.       И только собравшийся обнять своего друга, Художник выпал из реальности, в тот же момент начиная терять равновесие, падая на холодный черный пол. Дрогнув от удивления и неожиданности, Гено подбежал к Творцу и начал попытки понять, что с ним произошло. «Наверно от недостатка сна», – подумал Глюкнутый. И ошибся.       Образ Гено, что разводил руки в стороны для прощальных объятий, показался Инку столь знакомым, прямо до дрожи в костях. Он уже видел все это, но в слегка другой манере, в слегка другом оформлении сознания. «Во снах, – понял Художник. – Во снах было то же самое». Те же руки, тот же расслабленный, но в то же время опустошенный и отрешенный, взгляд, те же черты лица. Вот только Инк в тот момент тянулся к другу не с ответными объятиями, а с ножом. Полностью покрытый прахом, чувствуя силу сотен тысяч других монстров, что представляла из себя УР, Творец тянулся к Гено с весьма ужасными намерениями. Чувствуя за собой несчитанные души, он тянулся к последней, желая убить. Зачем? У сатаны из снов спросите, а сам Инк понятия не имел. Просто потому, что он может, а потому должен? Возможно. И, сделав последний шаг к совей цели, он убил его. Без сожалений. Но что-то пошло не так. Душа Гено, вернее та малая часть, что от нее осталась, не преобразовалась в ОП, а распалась на двоичный код и растеклась по всей программе. Это удивило Инка. По-настоящему удивило. Но не настолько сильно, чтобы запомнить об этом. Зато в память въелось то, что в следующую секунду…       Творцу дали возможность хорошенько выспаться на экране загрузки, и только потом отпустили домой. Он был в еще большем смятении, чем это обычно бывает после снов. Да, ему каждый день сниться какая-то чертовщина, но эта чертовщина еще ни разу не повторялась. Именно так и записал в свой Сонник личного написания Инк. Кажется, день безделия и отдыха с друзьями Художнику на пользу не пошел. Ситуация только усугубилась. Но, знаете, что лучше всего отвлекает от глубоких мыслей и поиска смысла в абсолютно бессмысленных снах? Работа, работа, и еще раз работа. Да, он, в свой единственный за последние несколько месяцев выходной, пойдет к Дриму, сообщит ему, что поможет с делами, а заодно и расскажет обо всем, что произошло.       Хранитель снов, к слову, не был рад увидеть Инка в одной из альтернатив во все оружии. Об этом говорил укоризненно-изничтожительный взгляд, которым он начал прожигать своего напарника. — Ты что тут забыл? — в удивлении изогнул несуществующие брови домиком. — Конец моему выходному, произошло кое-что из ряда вон выходящее, — всего несколько слов, а как встревожил и заинтриговал.       И Инк рассказал все, что произошло. Начал с самого начала, в середине забыв, о чем говорил. Но несколько секунд раздумий и маленькая помощь Дрима, и Художник наконец окончил свой рассказ. Который повергал в шок. Причем обоих. Причем сразу. Словно болото, поглотило двоих друзей. — Как бы это ужасно не звучало, но нам нужен Найтмер, чтобы разобраться в твоих кошмарах, — вздохнул Дрим, опуская при этом взгляд. — Я уже представляю, как это будет выглядеть: прибегаю к нему в логово, у всех на глазах хватаю за щупальце и убегаю в закат, то-то смеху всем будет, — потянулся к желтой краске, откупорил и отпил немного; искренне посмеялся. — Да уж, то еще зрелище, — Дрим тоже посмеялся, но быстро прекратил, вспоминая о серьезности всей ситуации. — Так что делать будешь? — Я? Искать ответы на вопросы в записях, — пожал плечами и, взглянув на краски, усмехнулся. — Попробую что-нибудь узнать, ну или вспомнить. — Я помню все твои самые странные кошмары, но в них ничего такого нет, — хотел было возразить, да только перебили его. — Значит в детектива играть буду, строя теории и проверяя их, — улыбнулся; в ниндзя поиграл, пора и роль менять. — Как узнаешь что-нибудь, меня уведомить не забудь, — вдохнул и выдохнул, успокоился — улыбнулся. — Обязательно.       От объятий на прощание Инк воздержался, обошелся простым рукопожатием, не хотел рисковать снова выпасти из реальности на неопределенный срок.       Весь оставшийся день, вернее несколько часов от ночи, Творец потратил на поиски записей по поводу своих снов и остальных странностей, произошедших с ним и не только. Выпив оранжевую краску, удивился, что забыл одну весьма интересную деталь, которая произошла совсем недавно. Записал на шарф, чтоб не забыть, в итоге забыл. Смех да и только. Но сейчас вовсе не об этом.       Автора не вызывают на помощь, Глюче с Найтмером не буянят, а компания плохишей без своего предводителя никогда не показывается. Тишь да гладь. Ну или затишье перед бурей, кто знает. Во всяком случае, Творец проводил время просто путешествуя по вселенным. Встречая знакомых, приветливо махал, иногда разговаривал. От убедительных просьб остаться на чай отказывался, хотел просто насладиться красотами миров, которых спас. И по возможности нарисовать их.       Но не успел великий Художник и сотни альтернатив оббегать, как приметил весьма забавную картину. Найтмер и Эррор стоят и грызутся. Не дерутся, бьются, нет, а реально грызутся. Ссорятся по хрен знает какой причине. Хотя, возможно Инк ее сейчас и узнает. — Скажи, кальмар недоделанный, это твоих рук дело?! — Ошибка был явно в гневе. Чем это ему так насолил Найтмер? — Да отвяжись ты от меня! Ничего я тебе не посылал! — Кошмар прекрасно знал, что в схватке один-на-один с Эррором, победу одержит второй, потому и старался избегать драк.       Художник протянул длинное «Хм-м-м» в мыслях, продолжая по-тихому шпионить. — Не посылал ничего, говоришь. А может тебе твои щупальца поотрезать, чтоб более разговорчивым был?! — Эррор достал из глазниц синие нити, готовясь выполнить выше упомянутое. — Да не трогал я твои сны! И тем более не посылал кошмаров! — Найтмер постарался быстро ретироваться, дабы избежать своего побоища.       «Кошмары, значит, тоже мучают. Интересно» — так же мысленно повторил Художник, записывая услышанное на шарф. — Стоять, осьминог четырехщупальный! — Глюк поспешил пронзить склизкое тело своего «предводителя» нитями, да не успел, тот скрылся в портале.       Инк продолжал записывать на шарфе все мысли по этому поводу, пока не забыл ничего. Жаль, что не заметил, как тронул куст, из-за чего поднял небольшой шум, на который и отвлекся Разрушитель. Творец поторопился открыть портал и свалить. Успел, но оставил черное пятно чернил за кустами, где сидел. Теперь настал черед Эррора протягивать задумчивое «Хм-м-м».       Обнаружив запись с именно таким содержанием, Инк невольно задумался. — Так и Эррора тоже мучили кошмары? Интересно, а до сих пор ли? А у нас все больше и больше общего, если присмотреться, — улыбнулся; говорить самим с собой стало привычкой, к которой пустой дом Инка давно привык. — Оба уроженцы антипустоты, оба свихнулись под давлением, оба защищают свои принципы не смотря ни на что, оба имеют проблемы с душой. Если душевная проблема Инка — это полное ее отсутствие, то у Эррора все гораздо сложнее. Она-то у него была, вот только не совсем. Словно отголосок, тень от нормальной своей копии. Как будто однажды просто не хватило кода на создание полноценной, вот и пришлось довольствоваться лишь ее тенью. Но Эррор не жаловался. Ему было вполне и так хорошо. С такой-то особенностью, все ни по чем. Никакие твари мультивселенной не страшны. Особенно бог смерти, Рипер. — Как думаешь, Брум, у нас есть шанс на дружбу? — взглянул на кисть, представил, что та кивнула. — Я вот тоже так думаю. Каждый может стать лучше, если только очень сильно постарается и искренне этого захочет.       Вот только Эррор этого не хотел, ни тем более стараться не собирался. Ему бы переосмыслить все свои действия, взвесить все за и против, и, в конце концов, послушать этого Чернильного скелета, который похож на чернокостного больше всех. Даже не смотря на то, что тот этого не замечает. Даже не смотря на то, что тот отказывается в руке помощи, более того, пытается эту самую руку оторвать. Но Инк, добрая душа, будет вечно ее протягивать. Пока все руки не вырвут и в глотку не воткнут, сказав, что так и было.