Проклятье

      До церковного кладбища идти было, по местным меркам, прилично. Церковь расположилась возле деревенской центральной площади, а дом Бэгшот так же, как и Дамблдоров, находился в отдалении от сельских построек. Мать, очевидно, руководствовалась безопасностью Арианы: чем меньше любопытствующих соседей, тем лучше. О причинах же Батильды Альбус никогда не справлялся. Возможно, старушка предпочитала уединение, а может быть беспокоилась о своих книгах и артефактах.       Так или иначе Альбус и Геллерт неспешно шагали по просёлочной дороге, и не будь жары Альбус, возможно, был бы даже рад тому, что идти предстояло долго. Ведь говорить с Геллертом оказалось… интересно (хотя иногда и нервно). Он как будто физически не мог продержаться и минуты, не высказав какую-нибудь колкость. Выводило из себя и его высокомерие. Непрямое, его можно было даже принять за случайность. Вроде фраз «о, ты, наверняка, читал трактат N писателя M? Конечно, читал. Любой образованный волшебник просто обязан прочесть его». Иногда Альбус и правда читал, а иногда нет, потому что ему было только семнадцать, и он, к сожалению или к счастью, пока ещё не прочёл все существовавшие книги мира. Возможно, это естественно, но Альбусу всё равно было мучительно стыдно чего-то не знать, и он старался запоминать всё, что мимоходом называл Геллерт. Что было удивительно — таких вещей нашлось немало.       Подобное для Альбуса оказалось в новинку в общении со сверстниками. Это он всегда читал больше всех, это он мог искренне удивляться, когда кто-то не знал очевидных вещей. И всё же вот — его новый знакомый Геллерт Гриндевальд, который, казалось, всерьёз вознамерился показать, что был умнее Альбуса Дамблдора. Помимо прочего, он свободно читал и говорил на английском и немецком (Альбус мог разве что подсказать, как пройти в булочную на французском). И в довершение — как будто тех унижений было недостаточно — Геллерту оказалось всего-то шестнадцать лет.       Впрочем, Альбус не торопился посыпать голову пеплом. Делая мысленные отметки прочесть позже очередного немецкого исследователя, Альбус аккуратно переводил разговор на своё поле:       — А ты ведь наверняка читал о том, что «специалис ревелио» помогает обнаружить не каждую тёмную магию? Некоторые виды проклятий не поддаются распознаванию. Это довольно досадное упущение, поэтому на шестом курсе я придумал, как его доработать.       — Ты хочешь сказать, что уже что-то изобрёл, пока учился в Хогвартсе?       — Конечно! Я тебе покажу моё исследование на эту тему. Или послушай сейчас в двух словах.       Больше всего их беседы напоминали пикировку мастеров-дуэлянтов, которые не столько хотели победить, сколько похвастаться умениями друг перед другом.       Как ни посмотри, это было очень странное знакомство. Они, казалось, успели обсудить всё на свете, но ни словом не обмолвились о семье или о том, как оба оказались в Годриковой Впадине. Не потому что умышленно что-то замалчивали, а просто никому не пришло в голову спросить вещи, которые люди обычно узнают в первые минуты. Всё, что Альбус знал о новом друге умещалось в паре строк: «Его зовут Геллерт, ему шестнадцать. Он племянник Батильды Бэгшот, учится в Дурмштранге и, пожалуй, очень-очень умён».       Солнце жарило в спину. И Альбус, увлечённый разговором, даже не замечал, когда выходил из тени, подставляясь под палящие лучи. Однако жара всё же брала своё. Альбус тяжело дышал. Он уже сбросил сюртук и теперь нёс его, перекинув через локоть. Но одежды всё равно оставалось слишком много. Ноги в ботинках разогрелись, как костровые угли, длинные волосы липли к шее, а ещё от нескончаемой болтовни страшно хотелось пить. Геллерту, видимо, было не лучше: он быстро говорил, в промежутках глотая ртом воздух, его ранее бледные щёки после прогулки под солнцем стали напоминать два пунцовых пятна.       Но жаловаться никому не хотелось. К счастью, они уже дошли до деревни, и Альбус, завидев общий колодец, без слов увлёк Геллерта в этом направлении.       Вода была просто ледяная. Какой ещё ей быть, конечно. Когда Альбус, наконец, вытащил ведро из колодца, жажда была совершенно нестерпимой. Он сделал сразу большой глоток — зубы свело, и Альбус скривился от боли. Геллерт, молча наблюдавший за этой пантомимой, бессердечно рассмеялся. Альбус обиженно брызнул в него водой, и они чуть не опрокинули ведро в шутливой потасовке.       Отсмеявшись, они сели в траву прямо возле колодца, обсыхая. Образовалась тишина, приятная летняя. Стрекотали кузнечики и где-то вдалеке гомонили селяне.       Выжимая волосы, Альбус исподволь бросал взгляды на странно притихшего Геллерта. Казалось, только что он весело вылил на Альбуса полведра, а теперь молча смотрел отсутствующим взглядом вдаль. Оставалось только гадать о причинах такой резкой смены настроения. Альбус почему-то боялся спросить. Геллерт, впрочем, первым нарушил молчание.       — Ты ведь приврал, да?       Альбус непонимающе поднял брови. Геллерт развернулся к нему и продолжил:       — Золотая медаль за выступление в Каире, Премия Финкли, членство в совете Визенгамота… Что там ещё? Неважно, — он недоверчиво сощурил глаза. — Ты ведь только закончил школу. Издеваешься надо мной? Думаешь, я во всё это поверю?       Альбус смешался, чувствуя, как начинают подгорать уши. Он кашлянул и уткнулся взглядом в собственные ладони.       — Разве это так невероятно? Можешь не верить или спроси у своей тёти, она подтвердит. Почему тебя это так удивляет? В Британии полно возможностей для волшебников.       — В Дурмштранге, видимо, с этим иначе. Никто не будет тебя публиковать, если ты ещё не закончил школу.       — Прости, если тебя смутили мои разговоры про премии. Я не хотел хвастаться.       Враньё, конечно, но прослыть хвастуном Альбусу тоже не хотелось. Геллерт поджал губы.       — Кого волнуют премии? Фактические достижения важнее.       — И какие же у тебя «фактические достижения»? — Альбус, не сдержавшись, улыбнулся. Несмотря на неловкость, ему польстило хоть какое-то превосходство над бессовестно одарённым Гриндевальдом.       Геллерт чему-то ухмыльнулся и поднялся на ноги.       — Пойдём, далеко там ещё до кладбища?       — Да нет, ещё где-то пять-семь минут.       Геллерт кивнул и уже было собрался идти, но Альбус не торопился.       — Подожди, — Альбус запрокинул голову и с улыбкой внимательно взглянул Геллерту в лицо. — Ты не сказал, почему так сильно заинтересован в могиле этого… Певерелла, правильно?       — «Так сильно»? — Геллерт нехотя опустился рядом на траву.       — Ты ведь не думал, что я поверил в твоё «искреннее»… — Альбус изобразил пальцами кавычки, — изумление. Неужели ты не знал о том, что здесь есть могила предполагаемого брата из сказки, которой ты, конечно, совершенно случайно интересуешься?       Взгляд Геллерта заметался по его лицу. Он усмехнулся.       — Какой умный мальчик. Не зря тебе давали награды.       Альбус проигнорировал этот выпад и требовательно сложил руки на груди.       — Расскажи мне.       Геллерт мгновение смотрел в упор, откровенно смотрел, как на рыночный товар, словно прикидывал стоимость. А затем хмыкнул, достал палочку и с поразительной для пятикурсника лёгкостью обвёл маглоотталкивающий контур. Альбус старался не подавать вид, что заволновался.       — Тогда слушай, — Геллерт упёрся локтями в колени и близко наклонился к его лицу.       Альбус, едва почувствовав его дыхание, подался назад, как отскочивший мяч, почти стукнувшись головой о каменную кладку колодца.       — А если я скажу, что это не просто сказка?       — Смерть и… — неуверенно начал Альбус.       — Что, если три брата действительно существовали? И были волшебниками настолько могущественными, что даже маги не могли найти объяснения такой силе. Вспомни притчи про Моргану и Мерлина, вспомни маггловские сказки о ведьмах и колдунах! Когда что-то выходит за пределы нашего понимания, уходит далеко за рамки, мы пытаемся сделать из этого понятный доступный образ.       — «Что-то»?       — Дары Смерти, — глаза Геллерта блестели. Очень близко от лица Альбуса. — Дай я тебе кое-что покажу.       Геллерт поднялся, выпрямившись во весь рост, и Альбус только сейчас смог сделать полноценный вдох.       Гриндевальд отступил на шаг-два и вновь вынул палочку. Жест получился естественно-элегантным, как у опытного дирижёра. И Альбус мысленно улыбнулся, подумав, что чувствует себя зрителем, предвосхищающим представление.       Геллерт одними губами прошептал заклинание, и его странная, похожая на обыкновенную корягу, палочка выпустила сноп зелёных искр. Затем изящно прочертила из них вертикальную линию. Круг. И треугольник.       Так Альбус впервые увидел знак Даров Смерти. Впервые услышал об их поисках и братьях Певереллах. То, что рассказал Геллерт было… невероятно. Братья действительно существовали? И что важнее, могли существовать артефакты такой силы? Альбус был полон скепсиса на этот предмет: а как же история про смерть; а почему о Певереллах или их Дарах нет упоминаний в энциклопедиях; да если бы действительно было возможно воскрешать мёртвых, это не могло остаться незамеченным, перевернуло бы мир. Словом, всё это было невозможно. Но сама идея — сколько бы полных сомнения вопросов ни появлялось в голове Альбуса — сама идея потрясала воображение.       И было ещё кое-что.       Как бы усердно Альбус в будущем ни пытался вспомнить, как они тогда дошли до кладбища, он не мог. Путь пролетел за один миг в бесконечных спорах. Геллерт верил в свою идею с каким-то пугающим фанатизмом. И даже будь история о Дарах чем-то совершенно очевидным и неопровержимым, Альбус и тогда, вероятно, чисто из духа противоречия нашёл бы что возразить.       Маленькая церквушка нашлась на самом дальнем конце деревенской площади. Геллерт остановился, заглядевшись на цветные витражи, и Альбус нетерпеливо потянул его за локоть. Пусть ему и не хотелось этого признавать, но хотелось поскорее узнать, окажется ли Геллерт прав и действительно ли на могиле Певерелла есть тот самый знак.       Они обошли здание с левой стороны, и первое, что увидели, — длинные ряды гранитных и мраморных надгробий. В этом году Альбус навещал это место лишь дважды: когда выбирал участок для могилы матери и на похоронах. Больше приходить сюда его не тянуло. Но сегодня залитый солнцем могильник не казался таким отталкивающим, как раньше. Может быть, дело было в ярком лете, а может в его спутнике.       Геллерт, в один прыжок перемахнув кладбищенскую оградку, зашагал спиной, чудом не наступив на первую же могильную плиту.       — Хорошо. Хорошо, Альбус! Допустим, ты прав и никаких Даров Смерти нет, раз тебе так не хочется в это верить. Но Бузинная палочка точно существует. Этого ты отрицать не можешь.       Альбус, который пытался пройти на кладбище, как белый человек — через калитку — от неожиданности запнулся о неё, чуть не растянувшись у Геллерта под ногами.       — Это почему же не могу? Есть документальное подтверждение её существования? Нет? Вот и всё на этом.       — Не знал, мой друг, что ты так плох в истории, — Геллерт снисходительно улыбнулся, очевидно наслаждаясь реакцией товарища. — А как же Эмерик Отъявленный? Надеюсь, хоть помнишь, кто это?       Альбус раздражённо наморщил лоб.       — Конечно, помню! Известный дуэлянт раннего Средневековья. Но я ничего не помню про его палочку… Геллерт, осторожно, могила! О Мерлин.       Невероятно, но, если шагать спиной и при этом размахивать руками, можно, зацепившись ногой за один могильный камень, улететь спиной на другой.       Подобное могло бы, вероятно, смутить кого угодно. Но Геллерт, словно бы ничего не произошло, устроился на могильной плите поудобнее и, с комфортом вытянув ноги, продолжил:       — «Известный дуэлянт раннего Средневековья»… У тебя точно всё хорошо с историей? Так вот, мой дорогой, если бы ты читал повнимательнее и ориентировался получше, то ты бы знал, что палочка Эмерика была сделана из бузины и обладала (цитирую): «силой настолько могущественной и невероятной, что повергала в ужас его противников». И ещё один интересный факт…       — Геллерт, — Альбус поражённо разглядывал его, едва сдерживая смех, — может… может, всё-таки встанешь с могилы?       — Нет, благодарю. Мне вполне удобно, — Геллерт расслабленно качнул ногой и раздосадованно закусил губу. — Ты меня совсем не слушаешь.       — Я слушаю! Это правда интересно! Но Геллерт… — Альбус беспокойно огляделся и улыбнулся ему. — Если местные увидят, как ты разлёгся на чьём-то месте упокоения, тебя заколют теми самыми средневековыми вилами.       Геллерт склонил голову на бок и окинул его долгим взглядом. Улыбка на его красивом лице при этом была до того каверзная, что Альбус бездумно залюбовался.       — То есть тебя волнует не то, что я оскверняю чьи-то могильные плиты, а то, что это могут увидеть? Интере-есно.       Альбус неловко пожал плечами и просто протянул ему руку.       — Ладно, — Геллерт схватился за его ладонь и легко взлетел на ноги. — Пожалуй, ты начинаешь мне нравиться.       — Начинаю нравиться? — Альбус сделал вид, что оскорбился до глубины души.       Геллерт призадумался, будто прислушиваясь к себе, и утвердительно кивнул.       — Да. Начинаешь.       — Это просто невозможно. Я всем нравлюсь с первого взгляда.       Взгляд Геллерта выразил глубокие сомнения. Альбус, смешавшись, попытался разгладить волосы, запоздало понимая, что высохшие от воды они могли напоминать только гигантский колтун. Ничуть не смущаясь, он быстро подправил эту незначительную деталь магией.       — Волосы не спасли ситуацию… Я пока, может, плохо тебя знаю, но характер у тебя ужасный. Прими это как факт.       Альбус пожал плечами.       — Я, между прочим, предупредил об этом сразу. Ты тоже, кстати, далёк от идеала.       Геллерт толкнул его плечом, и оба, смеясь, зашагали к старой части кладбища.       Если бы Альбусу пришлось говорить откровенно, он бы сказал, что не представляет, как они собрались искать нужную могилу. В Годриковой Впадине, по-видимому, умерло много людей. Даже слишком много. Как ещё объяснить по истине необъятные размеры территории, испещрённые надгробиями?       Деревня была настолько древней, что кладбище тянулось вплоть до притока Эйвона. И даже дальше, если перейти по мосту, то здесь, то там можно было заметить могилы местных магглов, которые чем-то не заслужили благословение церкви.       Об этом Альбус и рассказал Геллерту, но тот только фыркнул и сообщил, что собирается проверить каждую могилу и, если придётся, задержаться хоть до утра. Альбус не был уверен, что готов на такие жертвы, поэтому старался вчитываться в названия, как можно внимательнее.       С Геллертом они решили разделиться. Выбрав за условное обозначение одинокую ель, каждый взялся за осмотр своей половины.       — Что ты там копаешься?       Окрик раздался откуда-то справа. Альбус медленно обернулся: Геллерт сновал по кладбищу непоседливой белкой. При этом успел обежать уже семь рядов, а Альбус со своей тщательностью завис на четвёртом.       — Я стараюсь! — прокричал Альбус и спокойно вернулся к своему занятию.       Итак. Следующая могила оказалось ещё более побитой и поросшей мхом, чем предыдущие. На этой части кладбища других по большому счёту и не было, именно поэтому Альбус не понимал, как Геллерт умудрялся так быстро читать названия. Порой чтобы разглядеть надпись приходилось серьёзно напрягать зрение. Но в этот раз истёршиеся буквы обрели смысл гораздо быстрее, чем Альбус их рассмотрел.

Игнотус Певерелл

      Он недоверчиво протёр глаза. Так быстро. Появилось ощущение, словно только их она, могила, и ждала.       — Геллерт! Я… Кажется, нашёл. Морганова дочь! Он здесь!       Неизвестно, какой была наивысшая скорость, которую смог развить человек, но, кажется, Геллерт имел все шансы побить любой имевшийся до сих пор рекорд. Как бы то ни было, Альбус мог поставить все свои галеоны, что топот, донёсшийся издалека, продолжался не дольше трёх секунд, прежде чем Геллерт врезался в него и оттеснил от надгробия.       — Покажи!       Альбус послушно отошёл чуть в сторону. И оба они замерли, глядя на… треугольник с кругом и вертикальной чертой внутри. Знак Даров Смерти. Дамблдор молчал. В душе поднимался ничем не объяснимый трепет.       Если существовала палочка, почему бы не существовать и мантии. И камню. Камню воскрешения. Перед глазами сама собой выплыла могила Кендры Дамблдор. Странная мысль проклёвывалась откуда-то из глубин сознания. Совершенно невероятная и неправильная мысль. И Альбус поспешил пока задвинуть её до будущих времён.       Неизвестно, о чём думал Геллерт, но, когда Альбус взглянул на него, он поймал, казалось, безумное выражение. Момент — и они встретились взглядами.       У Альбуса задрожали губы, и прежде чем он осмыслил, что хочет сказать, выпалил:       — Давай вскроем её.       Глаза Геллерта широко распахнулись. Так, что Альбус практически увидел в них своё отражение: с растрёпанной чёлкой и каким-то непривычно диким взглядом.       — Ты имеешь в виду раскопать могилу? Ты сумасшедший?..       Альбус почувствовал, как резко подскочило сердце. Он растерянно заморгал, не зная куда девать глаза.       — Да… То есть нет! Я не знаю, почему это сказал. Забудь, пожалуйста.       Геллерт хмыкнул, уголки его губ, словно потянутые за ниточки, медленно обнажали зубы.       — Да нет. Это ведь логично. Честно говоря, я сам хотел позже вернуться сюда за тем же. Но ты меня удивил! Серьёзно, раскопать могилу?! — Геллерт захохотал. — Неужели кому-то тоже… Впрочем, неважно. Как мы это сделаем?       Геллерт вмиг стал серьёзным и теперь молча смотрел на Альбуса в ожидании ответа.       — Да в целом… — нерешительно начал он, настороженно следя за Геллертом. Альбуса не покидало чувство, словно его разыгрывают. — В целом это несложно. Левиоса* плюс тергео*. Может быть, ещё систем аперио*.       — Нет, — резко прервал его Геллерт. — То есть да, но это ещё не всё. Нам желательно сделать это тихо и не оставить совершенно никаких следов: ни материальных, ни магических. Понимаешь, почему?       Альбус задумчиво кивнул.       — Ты полагаешь, никто ещё не пробовал открыть могилу? Батильда говорила о целом паломничестве к этому месту.       — Может быть, — Геллерт повёл плечом. — Может быть, и вскрывали, а может, и нет. А может, что-то пропустили. Никогда не узнаешь, пока не увидишь сам, верно?       Они обменялись понимающими улыбками.       — Послушай, — Альбус щёлкнул пальцами. — Мне кажется, я что-то недавно читал такое… про чары, скрывающие следы магии. Мерлин, сейчас! По-моему, я знаю, где нужно искать.       Альбус без тени сомнения потянул Геллерта за руку.       — Идём! Идём, я тебе покажу, мы всё придумаем.       Геллерт, улыбаясь, позволил увлечь себя.       Дорога до дома Дамблдоров пролетела вихрем. Они бежали. И Альбусу отчего-то даже в голову не пришло трансгрессировать.