Проклятье

      Когда Альбус издалека завидел знакомую красную крышу, он ощутил себя как человек, который пришёл на речной пляж и в последний момент понял, что забыл купальный костюм. Как он мог не подумать об Ариане? Семь лет мать никого не пускала в дом даже на пару минут, лишь бы не напугать дочь, которая с того злополучного дня стала бояться людей. Мальчиков особенно.       Но за охватившей его эйфорией, новым знакомством и впечатлениями Альбус совершенно позабыл о сестре и о том, как могла на ней отразиться встреча с чужим человеком. Мерлин, какой же он бестолковый. Пригласил незнакомца так просто, словно всё ещё жил в комнате старосты Хогвартса.       Альбус искоса бросил взгляд на Геллерта. Идти на попятную было уже неприлично. Он представил, как резко останавливается и говорит что-то вроде: «А знаешь, нет, не сегодня. Иди домой». Эксцентрично, спору нет, но тогда этот разговор имел риск поставить точку в их зарождавшейся дружбе.       Калитка неумолимо приближалась, и Альбус судорожно соображал, что предпринять в сложившейся ситуации. Спасёт ли положение, если они трансгрессируют прямо в комнату?       Запыхавшись, они остановились у буйно разросшейся живой изгороди. Мать посадила её ещё в первые месяцы после переезда в Годрикову Впадину и позже лишь всячески поддерживала её рост. Добилась она того, что разглядеть происходившее по ту сторону исполинской изгороди стало невозможно. Осенью и зимой голые ветки этих кустов, перемежавшиеся хвойными иглами, напоминали Альбусу сплошной решётчатый частокол. Не хватало только таблички «Посторонним вход воспрещён», но как подсказывали в одной хорошей сказке: чем откровеннее запрет, тем сильнее растёт любопытство.       Что бы сказала мама, если бы увидела, как всего через несколько месяцев после её похорон Альбус водит гостей, он уже никогда не узнает.       Ничего не подозревавший Геллерт, между тем, безмятежно ощупывал мясистые листья терновника, почти нежно обводя пальцами колючки и затем надламывая их. Почувствовав на себе взгляд, он хмуро улыбнулся и мотнул головой в сторону калитки. Нужно было что-то решать.       — Геллерт, прежде, чем мы войдём… Словом, у меня к тебе просьба, — Альбус опустил глаза, разглаживая повисший на руке сюртук. — Этой весной у меня умерла мама, так что мы живём одни с братом и сестрой. Сестра… знаешь, немного помешалась после всего, — Альбус позволил себе неуместный смешок. Осёл. — Просто не обращай внимания и ни на кого не смотри. Тихо поднимемся наверх и всё.       Геллерт не глядя отодрал пару листьев.       — Если это проблематично, зачем ты меня пригласил?       — Да нет никакой проблемы, — Альбус раздосадованно скомкал сюртук. — Просто не разговаривай с моими родственниками. Если повезёт, мы вообще никого не встретим.       Геллерт пожал плечами.       — Ладно.       Альбус бросил на него неуверенный взгляд. По непривычно отсутствующему лицу Геллерта было сложно понять, какие эмоции у него вызвали новости.       Радостное волнение куда-то испарилось, на смену ему пришло иррациональное желание скрыться за дезиллюминационным заклинанием.       Глава семьи, — напомнил себе Альбус. — Ты вообще-то глава семьи.       Он подошёл вплотную к калитке, делая вид, что возится с замком, а на деле просто приложил ладонь к невидимому магическому барьеру. Дверь, опознав Дамблдора, гостеприимно бы распахнулась сама, поэтому он сильно толкнул её, пропуская Геллерта вперёд.       Тот, вроде бы, ничего не заметив, остановился, разглядывая пышущий зеленью сад. Благодаря заклинанию незримого расширения, он казался огромным. По сторонам от тропинки, ведущей к дому, гнездились ряды фруктовых деревьев. За ними можно было разглядеть цветочные клумбы. Слева — луг, на котором обычно паслись козы. Сейчас их почему-то там не было, что вызывало нехорошие предчувствия.       Все необходимые для жизни постройки — летний душ, деревянный туалет, козий сарай, сеновал и прочие — расположились позади дома. Если прогуляться дальше, можно даже выйти к озеру, нарочно мелкому, чтобы Ариана не смогла утонуть там при всём желании. Альбусу не очень нравилось плавать в лягушатнике, поэтому летом он предпочитал более долгую дорогу к реке.       — Живописно, — сказал Геллерт, и, по-видимому, равнодушный к красотам, нетерпеливо спросил: — так мы идём?       Альбус согласно кивнул, уходя вперёд. Он уже догадывался, что им не повезло. Коз, по-видимому, уже загнали, Аберфорта и Арианы видно не было. Можно, конечно, предположить, что они гуляли где-нибудь в саду, но Альбус не слишком на это надеялся.       Он подловил себя на том, что держал спину слишком прямо, непринуждённо насвистывая, и в душе рассмеялся своей малоуспешной попытке скрыть неловкость.       Геллерт подозрительно молчал, неслышно ступая следом. Альбус переживал, что он потеряется и иногда резко оборачивался, каждый раз находя его в каких-то сантиметрах от своего плеча. Где он только научился ходить так тихо? Может быть, как и Альбус, наведывался в библиотеку по ночам.       Волнение становилось тем сильнее, чем больше сокращалось расстояние до крыльца. Он никогда особо не задумывался над тем, какое впечатление мог произвести его дом. Никто до этого не ходил к ним в гости, некому было и оценить. Впрочем, вроде всё выглядело вполне прилично: обыкновенный двухэтажный английский дом с белым крыльцом и тёмно-вишнёвой черепицей. Если приглядеться, можно, конечно, заметить побитый временем кирпич, местами поросший зеленью, но Альбус надеялся, что Геллерт не был столь притязателен.       На крыльце кто-то оставил грабли, и Альбус даже догадывался, кто мог быть так небрежен. Поборов искушение убрать их с глаз долой, он торопливо открыл дверь и с радушным «добро пожаловать» пустил Геллерта за порог.       В узкой прихожей никогда не зажигали свет, но Альбус всё же разглядел летние сандалики сестры и вымазанные в грязи ботинки с крупными подошвами.       Значит, дома.       И только эта мысль успела промелькнуть в его голове, как из холла раздался девчачий смех, а затем и нарастающий приглушённый коврами топот маленьких ног.       — Альбус! — Ариана влетела в прихожую, как стихийное бедствие. Полы жёлтой юбки взметнулись, когда она подскочила обнять брата, но руки так и замерли на половине движения.       Наполовину разувшийся Геллерт поднял голову и встретился глазами с онемевшей от ужаса Арианой. В прихожей стало тихо.       Лицо сестры скривилось, как будто от плача, губы сложились в букве «о». Альбус закрыл глаза рукой, еле слышно выругавшись. Мерлинова борода…       По ушам резанул всхлип. Сестра беспомощно всплеснула руками, но так и не шелохнулась с места. Геллерт нерешительно покосился на Альбуса, который просто стоял посреди прихожей, как огородное пугало.       Секунды тянулись, и Альбус понял, что, если сейчас ничего не сделать, она закричит. Он робко потянулся и тронул сестру за плечо. Ариана вздрогнула, отшатнулась, сбив напольную вешалку и ринулась прочь.       Геллерт проводил её заинтересованным взглядом и обернулся к Альбусу, вопросительно приподнимая брови.       — Не спрашивай.       Он наклонился, поднимая вешалку. Геллерт громко молчал за его спиной.       — Ладно, — наконец сказал он.       Альбус недоуменно обернулся удостовериться, что не ослышался. Но Геллерт улыбался. Безмятежно и искренне, словно в действительности ничего страшного не произошло. И Альбус невольно поверил ему, благодарно улыбнувшись в ответ.       — Чаю?       Но выпить чаю в ближайшее время им было не суждено, потому что из кухни в гостиную, тяжело громыхая пятками по половицам, выглянул Аберфорт. Его лицо, мокрое то ли от воды, то ли от пота, выглядело рассерженным.       — Привет, — Альбус прошёл босиком по ворсистому ковру, бросая мятый сюртук на кресло.       — Что ты, гад, сказал Ариане? Я слышал, как она убежала наверх. — Аберфорт шипел, напоминая разозлённого гуся. Только тут он заметил Геллерта, который следом вынырнул из прихожей. — Это кто ещё?       Альбус поморщился и всё же неохотно указал ладонью на своего гостя.       — Это Геллерт Гриндевальд, внучатый племянник Батильды Бэгшот. А это Аберфорт. Просто Аберфорт, мой младший брат.       Геллерт, хмыкнув, сделал попытку пожать ему руку, но Аберфорт, приоткрыв рот, словно прирос к месту, сделав эту сцену похожей на ту, что только что разыгралась в прихожей. Альбус вздохнул и, улыбнувшись Геллерту напоследок, толкнул брата в сторону кухни.       — Мы сейчас вернёмся. Присаживайся, пожалуйста.       У нижних комнат в их доме не было дверей, поэтому, скрывшись за дверным проёмом, Альбус быстро наложил заглушающие чары. И не зря. Разговор грозил стать неприятным.       — Ты не мог бы быть повежливее, пожалуйста? — Альбус устало опустился на деревянный стул.       Аберфорт, всё ещё сбитый с толку, вытянул шею, выглядывая в гостиную, словно не мог поверить в то, что там действительно кто-то сидел. И затем, переведя взгляд на Альбуса, весь враз ощетинился.       — Ты… ты вообще понимаешь, что натворил?       По спине Альбуса пробежал холодок. Нет, он не слишком понимал, что делал. Но Аберфорту не нужно было этого знать.       — Я понимаю, — Альбус сложил руки на коленях, как при ответе на уроке. — Ариане нужно общение, Аберфорт. Ей нужно развиваться, нужно общаться со сверстниками. Да, пока это будет тяжело, и она будет убегать, но после на ней это скажется благотворно, я уверен.       Аберфорт раздражённо кривил рот, пытаясь прервать Альбуса на каждом слове, но тот спокойно продолжал, словно ничего не замечал.       — Что за чушь ты городишь?! — испачканные грязью из-под картофельной кожуры руки затряслись. — Ты… она… Ты ведь знаешь, почему её надо держать взаперти. Ты знаешь и всё равно приволок этого сюда! Альбус, какого чёрта?       Альбус рассеянно рассматривал кухонный стол: груда недочищенной картошки, рядом раскрытый блокнот — его блокнот — с рисунками Арианы. Всё это на чистой бежевой скатерти, которую снова никто не озаботился убрать. Надоело. Надоело ругаться.       — Она боится людей, я знаю, — мягко продолжил он. — Но неужели ты не видишь? Ей нужно общаться, как и любому человеку.       — У неё есть я!       — Этого мало. Доверься мне, Ариане станет лучше, когда она начнёт знакомиться с людьми.       — Скажи это ей. Она сейчас, наверняка, плачет в своей комнате, а я сижу тут и слушаю твой учёный бред, — одного воображения этой картины хватило, чтобы Аберфорт дёрнулся к выходу. — Я пойду к ней.       — Мы не договорили, — Альбус поднялся, мгновенно став выше брата на целую голову.       Аберфорт сощурился.       — Хочешь сказать, ты притащил сюда первого встречного исключительно из любви к Ариане? Ага. Так я тебе и поверил.       Альбусу стало жарко, и он посмотрел напрямик.       — Не только. Но я пригласил его осознанно.       — Да? А если она выйдет из себя, умник? Что тогда?       — Я это проконтролирую.       Аберфорт поджал губы.       — Ну да. Кто ж лучше тебя знает Ариану…       Альбус в раздражении отвернулся, убирая блокнот со стола. Разговор затягивался, и помня о Геллерте, который всё ещё без дела ждал его в гостиной, становилось совсем неловко.       — Давай не будем это сейчас обсуждать. Посиди с Геллертом пять минут, мне нужно убраться в комнате.       Позади раздалось возмущённое пыхтение.       — Не буду я ни с кем сидеть! Там Ариана…       — Ничего с ней не случится за это время. Мы дольше спорим. Всё, — Альбус небрежно махнул палочкой, снимая чары, и направился в гостиную.       — Да что мне делать-то с ним?       — Не знаю, сделай чай, например.       — Я не хочу. Альбус!       Альбус, не в силах больше ничего слышать, вышел, оставив брата на кухне. Он знал, что Аберфорт всё равно подчинится пусть и поворчит немного для виду.       Геллерт встретил его в гостиной, уже по-хозяйски угнездившись в кресле. В руках у него было страшно увлекательное чтиво — справочник по магическому садоводству. Видимо, случайный выбор из того, что стояло на каминной полке.       Кажется, Геллерт относился к тем людям, которые физически не умеют сидеть прямо. В этот раз обе ноги он перекинул через подлокотник, сам заняв полулежащее положение. Его выглаженная причёска после пробежки растрепалась, и теперь часть светлых вихров торчала над затылком, а часть лениво падала на скучающее лицо. Альбус, не решаясь его потревожить, тихо подошёл и неловко замер напротив.       — Принести тебе Бидля на английском?       Геллерт мгновенно поднял глаза и внимательно на него посмотрел.       — Я и так уже перечитал его не меньше тысячи раз. Всё хорошо?       Хорошего решительно ничего не было, но кто в том был виноват? Геллерт не вынуждал его поступать плохо с семьёй — так получилось само.       — Да, — Альбус показал пальцем в сторону кухни. — Аберфорт сделает тебе чай.       По лбу Геллерта пробежала морщина.       — Это совершенно необязательно. Пойдём уже к тебе, — он захлопнул справочник и сделал попытку подняться.       — Нет-нет! — Альбус торопливо усадил его обратно за плечи. — Там… там всё плохо.       Геллерт рассмеялся.       — Да ладно, и там тоже? Что ещё у тебя интересного? Боггарт в шкафу? Дары смерти под кроватью?       — Только страшно неубранная комната, — Альбус смущённо почесал нос. — Я быстро.       Геллерт тяжело вздохнул.       — Ладно. Почитаю ещё. Ты вот знал, что садовых гномов можно отвадить громкой бранью?       — Это объясняет, почему у нас их нет, — развеселился Альбус и, махнув рукой, подскочил к лестнице, торопливо взбегая по ступенькам. — Я очень быстро! Обещаю!       — Да-да.       Забежав к себе со скоростью галопирующего носорога, Альбус с грохотом захлопнул дверь и первым делом стянул с себя ненавистные суконные брюки, а следом и пропахшую травой и потом рубашку. О Мерлин, Моргана и прочие великие волшебники, как же недальновиден он был этим утром.       Результаты утренней недальновидности рассеялись ворохом по всей комнате, покрывая собой пол и кровать-полуторку. Даже письменный стол, погребённый под бумажно-книжными завалами, приютил у себя пару носков и оторванную манжету.       Поправить всё было делом пары секунд. Встав посреди комнаты в одних льняных кальсонах, Альбус взмахнул палочкой — и вся разбросанная одежда воспарила над полом, медленно закружившись вокруг. Задумчиво наблюдая за танцем своих штанов и рубашек, он не спеша выбрал подходящие для жары шорты, подтяжки и тонкую сорочку. Всё оставшееся отправилось в шкаф, сложившись так аккуратно, как сам Альбус, вероятно, никогда бы не смог.       Из маленькой соседней комнатушки постучалась чугунная ванна. Наколдовав в неё воду и разогрев её до умеренно тёплой, он с наслаждением залез внутрь.       Бытовая магия относилась к тем мелким, но очень приятным вещам, которые радовали Альбуса после наступления семнадцатилетия и окончания срока Надзора. Ему нравилось приезжать домой, но необходимость три месяца таскать воду из колодца, а затем греть её на кухне в больших котлах утомляла.       Когда совсем не хотелось, он канючил, упрашивая мать наколдовать ему горячую ванну. Но в большинстве своём та по каким-то причинам была непреклонна. Вдвоём с Аберфортом они тратили не один час на подготовку, на само купание и на то, чтобы вычерпать всю воду после и слить в огород. Ариане, само собой, такой трудной работой заниматься не приходилось.       Купался Альбус недолго. Всё-таки внизу ждал Геллерт, и идея оставлять его надолго со своим недоброжелательным братом была не из лучших. Он наскоро оделся в чистое, расчесал длинные волосы и убрал их в низкий хвост, чтобы не мешались.       Оглядев опрятную на вид комнату, Альбус нервозно прошёлся рукой по полкам: проверить, нет ли пыли, распахнул окно и оправил голубые шторы.       Напоследок Альбус заглянул в зеркало. На него смотрел посвежевший молодой человек с облезлым на солнце носом и жарко-красными щеками. Глаза задорно сияли светлой синевой. Это Альбуса удивило. Он уже пару месяцев не видел себя таким. Но времени размышлять не осталось. Альбус широко улыбнулся себе и птицей выскочил в коридор, забыв закрыть за собой дверь.       В гостиной стояла странная тишина. Аберфорт, насупившись, сидел на диване, катая кубик сахара по кофейному столику. Геллерт, отчего-то довольный, всё так же развалившись в кресле, потягивал чашку чая.       Альбус, перегнувшись через перила, позвал Геллерта и поманил его за собой. Гостиная мгновенно ожила. Аберфорт подскочил с места и опрометью бросился вверх по ступенькам, чуть не сбив Альбуса на лестничном пролёте. Дождавшись Геллерта, Альбус недоуменно кивнул в сторону исчезнувшего на втором этаже Аберфорта.       — Что ты ему сказал?       Геллерт пожал плечом.       — Да ничего.       Гулявшая по его лицу улыбка заставила усомниться в этих словах, но Альбус не стал настаивать.       В свою комнату Альбус вводил гостя с тяжёлым сердцем. Никто никогда не заходил сюда, кроме членов семьи. Совсем никто, даже его лучший друг Элфиас здесь не бывал. В детстве Альбусу иногда хотелось показать свою коллекцию карточек, или альбом с детскими колдографиями, или звёздный атлас, который он нарисовал сам по наблюдениям за ночным небом.       Жаль Геллерт не приезжал в Годрикову Впадину раньше. Будь ему двенадцать, Альбус бы уже с энтузиазмом перерывал ящики, выкладывая свои богатства, каждое со своей особенной историей. Вот зачарованный кристалл, который ему привёз папа из экспедиции; а вот его первая волшебная палочка, сломавшаяся на три части после встречи с лесным хогвартским оборотнем; а ещё предсказательный шар, оловянный феникс, менявший цвет в зависимости от погоды; луноскоп и телескоп; летучий зонт (метлой Альбус принципиально не пользовался после неудачного падения) и ещё много-много всего.       Семнадцатилетний же Альбус просто прошёл к книжным шкафам, на ходу предложив Геллерту присесть на кровать. Нужная книга нашлась быстро. Всё, что Альбус читал недавно, обычно лежало или на столе (но сейчас, благодаря уборке, там ничего не было), или складировалось стопками по верхам шкафов.       Забрав книгу, Альбус запрыгнул с ногами на стул и, расположив её на коленях, раскрыл на содержании. Геллерт, почему-то не спешивший садиться, расхаживал по комнате.       — Итак. Про чары, скрывающие магию, помнишь? Это вообще книга об англо-шотландской магической войне XVI века, но часть посвящена… — Альбус запнулся, увидев, что Геллерт скрылся где-то за книжными шкафами, — … посвящена чисто технической части. Например, какие заклинания применялись английской и шотландской разведкой. Какими способами скрывали присутствие, проводили обыск, заметали следы. Кстати, часть заклинаний… — послышался звук выдвигаемого ящика, — таких, как стирающее, или тот вариант дезиллюминационного, которым мы пользуемся в настоящее время — всё это было создано в периоды войн, — Альбус улыбнулся. — По-моему, забавно, что несмотря на все разрушения, война служит таким прекрасным двигателем прогресса. Как у нас, так и у ваших волшебников, и даже магглы…       За шкафами что-то с негромким стуком упало, и Альбус, не выдержав, захлопнул книгу и быстрым шагом поспешил к шкафам.       — Я, конечно, прошу прощения. Но могу я осведомиться, какого Мерлина ты шаришься по моей комнате вместо того, чтобы меня слушать?       Геллерт растерянно обернулся, поднимая упавшую лампу.       — Почему, я слушаю. Но твоя комната отвлекает, прости уж. В жизни не видел такого редкостного хламовника.       Проследив за его завороженным взглядом к подвешенному за голову игрушечному громовесту, Альбус нахмурился.       — На что ты так смотришь? Это подарок моего друга.       — Видимо, не очень приятного друга. Иначе зачем ты его повесил? — Геллерт заметно сдерживал смех.       — Ну это уже наглость! Или ты ведёшь себя, как полагается, или мы вернёмся в гостиную.       Альбусу казалось, что это прозвучало достаточно грозно, но Геллерт явно обладал повышенной устойчивостью к ультиматумам. Проигнорировав замечание, он рассеянно провёл пальцами по корешкам книг и перешёл к другим книжным полкам.       — А как полагается?       Альбус скрестил руки на груди, рассчитывая обидеться, но школьную привычку отвечать даже на издевательские вопросы изжить было трудно.       — Как полагается — это сидеть на кровати и не называть мою комнату хламовником.       — Но что я могу поделать, если это хламовник? — Геллерт беспомощно развёл руками. — Вначале я удивился, когда ты назвал эту тёмную каморку своей комнатой. Но потом увидел, что помещение-то огромное, здесь даже окна есть, только толку от них, если их не видно. Какой сумасшедший расставлял здесь мебель? Зачем тебе семь книжных шкафов?       — Рискну предположить, что для книг, — Альбус поджал губы. — И этот сумасшедший вообще-то я.       — Я так и понял, — Геллерт усмехнулся. — У вас нет библиотеки?       — Есть. Здесь же, на втором этаже.       — Тогда я отказываюсь понимать логику твоих действий.       Альбус закатил глаза.       — Всё очень просто. Здесь те книги, которые мне нужны и могут понадобиться в любой момент. Чтобы не бегать туда-сюда, их проще поместить сюда.       — Семь шкафов?!       — Семь шкафов.       Геллерт озадаченно огляделся.       — Допустим. Но зачем ты хранишь столько барахла?       — Это мои вещи, где им ещё лежать?       — Мерлин… Почему у тебя настольная лампа стоит на полу?       — Потому что здесь, на полу, я читаю! Может быть, мы уже вернёмся к тому, как нам вскрыть могилу?       Но Геллерт , опустившись на колени, уже лез в его деревянный ящик с коллекцией карточек. Расслышав изумлённый вздох, Альбус опустился рядом, устав возражать.       — Что ещё? Это моя коллекция вкладышей из шоколадных лягушек.       — С ума сойти… Сколько их здесь?       Квадратный деревянный ящик был заполнен почти доверху. Геллерт словно не решался их тронуть. Его лицо светилось каким-то детским восторгом.       — Все, — с достоинством отозвался Альбус. — В нескольких экземплярах. Кроме Гондолины Олифант, она почему-то никогда не попадается. А я случайно достал её прямо на Рождество, представляешь?       — Сколько же надо было съесть шоколада…       Альбус смущённо сцепил пальцы.       — Я ведь не всё съел один. Но в целом да. Почти всё. Но это же за двенадцать лет!       — У меня только десять таких вкладышей… И два из них Злобный Мервин.       Сказав это, Геллерт слегка погрустнел. Альбус, внимательно следивший за его лицом, удивился такой перемене. Когда они познакомились, Геллерт показался ему дерзким и взрослым, с несвойственными его возрасту увлечениями, а тут...       — Хочешь, я подарю тебе всю коллекцию? Кроме Гондолины Олифант, конечно, она не повторяется.       Геллерт удивлённо покосился на него, словно только сейчас вспомнил, что не один, и стыдливо закрыл коробку.       — Да нет, не надо. Так что? — Он поднялся с пола. — Какой у нас план?       — Сам расскажи. Ты ведь слушал, что я говорил, разве нет?       Геллерт легко рассмеялся.       — Хорошо, подловил. Показывай свою книгу. Что ты там рассказывал?       До самого вечера они просидели за книгами, от скуки придумав не меньше пятнадцати способов вскрытия могилы. Даже маховик времени не обошли стороной, но потом сошлись, что это слишком радикально, да и негде сейчас было его достать.       Утвердив окончательный вариант, они пустились в мечты о Дарах. О том, что можно было сотворить с их помощью, и так ли уж нужна мантия-невидимка. Они фантазировали о том, что третий Дар мог оказаться не простой мантией. Ведь если судить по сказке, она укрыла третьего брата от Смерти, то, может, она делала своего обладателя не невидимым, а бессмертным.       К вечеру Альбусу уже не терпелось отправиться на кладбище и взглянуть на то, что могло быть похоронено вместе с Игнотусом Певереллом. Он всё ещё понимал, что Дары, вероятно, окажутся сказкой. Но вероятность эта гасла вместе с тем, как их фантазии заходили всё дальше. И уверенность Геллерта быстро передалась ему, как лесной пожар в сухом летнем лесу.       Когда спустились сумерки, Геллерт с неохотой сообщил, что ему пора уходить. За обсуждениями они забыли поужинать, да и у Батильды Геллерт отпрашивался, кажется, только на пару часов. Альбус взялся проводить его до калитки.       По тропинке они шли молча. Мысли теснились, быстро сменяя друг друга, но Альбус всё равно бы не успел высказать их все. Почти спустившееся солнце медью золотило деревья. Воздух душно пах садовыми цветами, пряность била в голову, и Альбус бездумно улыбался. Лица Геллерта он не видел, потому что шёл впереди.       Впереди показалась калитка, Альбуса тронули за плечо. Он обернулся, напоровшись на взгляд. Очень близко. Опять.       — В полночь, — Геллерт крепко сжал его плечо. — В полночь, не забудь.       Альбус рассеянно пробежался глазами по его лицу.       — Конечно. Я помню.       Геллерт, словно в полусне, кивнул, и они пошли дальше. Дойдя до калитки, Альбус снова сделал вид, что возится с замком.       — Интересный у вас дом.       Альбус толкнул дверь и обернулся.       — Что ты имеешь в виду?       — Да так. От кого вы, интересно, так защищаетесь?       Геллерт встал напротив Альбуса, но выходить, очевидно, пока не собирался. Альбус молчал.       — Заметил-таки. Умный мальчик. Почему тебе ещё не выдали награды?       — Во-первых, я его чувствую. Во-вторых… ты очень паршиво играешь.       Альбус засмеялся.       — Так от кого барьер?       — Может, когда-нибудь расскажу, — Альбус слегка улыбнулся. — До ночи.       Геллерт долго смотрел на него, а затем кивнул и быстро зашагал прочь, не прощаясь.