***
Урок начался со скрипа. Сначала открылась дверь. Затем в поле зрения возникла деревянная нога. Подростки в ожидании глазели на вход в кабинет. Перед ними предстал не слишком высокий, но достаточно крупный мужчина с упавшими на лицо прядями волос. Когда тот, прохромавший до стола, мотнул головой, чтобы волосы не мешали ему, студенты узрели широкую повязку с выпуклым глазным яблоком, которое то и дело вращалось во все стороны. Парвати, казалось, и не старалась скрыть появившееся на ее физиономии отвращение, но мужчину, похожего на пирата, это ничуть не заботило. — Добрый день, класс! Меня зовут Аластор Грюм, и в этом году профессором по Защите от Темных искусств буду я — мракоборец со стажем! Будем знакомиться! — радостно крикнул он, не добавив заветное для многих, кто родился в мире маглов, «Йо-хо-хо!». Профессор Грюм начал перекличку, здоровым глазом читая имена, а волшебным глядя на поднимающих руки учеников. Аластор сделал паузы чуть больше, чем с остальными фамилиями из списка, когда дошел до Рона, Драко и Невилла, однако ничего не сказал. Когда со списком было покончено, профессор заговорил вновь: — Я связался с вашим прежним преподавателем. Профессор Люпин был так любезен дать мне рекомендации о каждом из вас, — некоторые в кабинете напряглись, и профессор Грюм поспешил добавить, подавляя каркающий смех: — Не тряситесь так, вы же взрослые волшебники! Ни одного плохого отзыва я не прочел. Особенно профессор выделил некоторых упорных учеников. Взгляд здорового глаза скользнул по нескольким гриффиндорцам, не обогнув Гермиону, и по парочке слизеринцев. — Вы уже изучили немало по части вредных и опасных созданий, но совершенно не уделили внимания магии, которую может один волшебник использовать против другого. Поэтому я здесь. Чтобы научить вас сражаться. Научить вас понимать. Конечно, программа министерства не предполагает, чтобы я сейчас знакомил вас с тем, с чем собираюсь. Но как вы должны защищать себя, не зная, с чем имеете дело? ВРАГ ВНЕЗАПЕН! — гавкнул Грюм, стукнув кулаком по столу, и первые ряды студентов от неожиданности подпрыгнули на местах. — Он не знает жалости и пощады, он не будет ждать, пока вы допьете тыквенный сок, и не даст вам времени вспомнить, каким бы заклятием воспользоваться. Вы должны узнать сейчас, что собой представляют Темные заклятия и как они действуют, а не через два года, чего требует программа обучения. Что если на вас нападут завтра? Или сегодня ночью? Кого я научу? Трупы? Или, может, призраков? Как по мне, я бы вообще с первого курса серьезные противозаклятия выдвигал на изучение, чтобы не было ситуаций, как у Поттера… — Простите, профессор Грюм, но яды — это немного другой раздел, — не выдержала вдруг такого замечания Гермиона. — Может быть, и так, мисс Грейнджер. Только будь у Поттера курс по Защите от Темных искусств посвящен противозаклятиям такого рода, начиная с первого года обучения, он сумел бы отсрочить кончину хоть на минут десять и без того, чтобы за считанные секунды до гибели искать, из чего варить противоядие. Наличие времени могло спасти ему жизнь… А в бою у вас времени нет! Поэтому научитесь предотвращать! БУДЬТЕ ПОСТОЯННО НАСТОРОЖЕ! — Профессор, после еще одной попытки разбудить своим криком все не склонные к молниеносному восприятию умы, помолчал, а затем заговорил, но уже спокойнее: — Ну, что же… Кто назовет мне три непростительных заклинания? Подскажу: законом они караются наиболее сурово. Несколько учеников подняли руки, решаясь ответить, и когда Аластор Грюм остановил взгляд левого глаза на Гермионе, а правого — на Роне, решая, кто будет первым, те в один голос сказали: — Империус. — Верно-верно… Профессор наколдовал огромную лупу напротив стола, а затем достал из банки, стоявшей рядом с магом, большого паука, поднес его к линзе, и Рон почти полностью сполз под парту при виде огромного тела арахнида. Направив на паука палочку, Грюм произнес первое из названных запретных заклинаний. Паук затанцевал на двух нижних парах ног из восьми, а затем, повиснув на ниточке из паутины, в воздухе начал выполнять пируэты, повороты, пару раз сделал гранд плие и батман тандю, неестественно изгибая волосатые ноги, как если бы у него были человеческие колени и стопы. Профессор прекратил действие заклинания. Паук со всех еще не переломанных ног бросился назад в банку. — Что я сейчас сделал? — спросил Грюм. — Подняли нам настроение? — хохотнул один из студентов, и класс поддержал его короткими смешками. — Когда-то Сами-Знаете-Кто и его приспешники этим заклинанием постоянно «поднимали себе настроение», как вы выразились. А хотите, я еще раз всех рассмешу? Например, лично вами? Только будет ли так весело? — в кабинете затихло. — Полная власть над разумом и телом. Можно заставить сделать что угодно против воли человека. А разобраться, кто действительно был принужден действовать не по своей воле, а кто — предатель, крайне сложно. Все молчали. Никому, видимо, на себе ощутить такое не хотелось. — Следующее заклинание? Почти все руки лежали на партах, будто приклеенные. Гермиона начала было поднимать руку вверх, как на середине ее движения голос где-то сзади в ряду правее нагло произнес: — Круциатус. Гермиона опустила руку. Она готова была поклясться, что этот гад позади ухмылялся. — А, мистер Малфой! Как себя чувствует ваша тетя? Достаточно комфортно? Гермиона обернулась в сторону Малфоя: тот оскалился и сжал ладони в кулаки. Не все понимали, что означала эта фраза, так что просто недоуменно смотрели то на профессора, то на Драко. Может, так ему и надо, осадить его и сбить спесь кто-то должен… Но Гермионе стало жаль слизеринца. Разве виноват он, что родился в этой семье? Виновен ли человек, которому с детства насаждали идеи превосходства по признакам, не влияющим на возможности, и поощряли надменность? Как он должен понимать, что гордиться некогда пугавшей своим именем не хуже Темного Лорда могущественной колдуньей, измучившей и убившей сотни людей, просто потому что могла — плохо, если с пеленок слышал обратное? Драко перевел взгляд на повернувшуюся к нему Гермиону. Девушка едва заметно мотнула головой влево-вправо, призывая не реагировать. Вряд ли ее движение было замечено. — Не знаю, профессор Грюм, писем я не получал, — ответил Малфой не так едко, как мог бы. Не прошло и пяти секунд, как на стол перед ним приземлился прозрачный конверт. Драко, недоумевая, смахнул его рукой, но ладонь прошла насквозь, а над партой спиралями закрутилась дымка. Парень осмотрел стол — ничего нет. И вот еще один! Конверт закружил над партой, затем еще один, и еще… С потолка падало с полсотни призрачных писем, и Малфой злобно смахивал их с себя, отчего вокруг образовалась тонкая дымовая завеса. В очередной раз махнув рукой, Драко случайно задел чернильницу и опрокинул ее на Пэнси Паркинсон, отчего та завизжала, будто свинья, которую собирались резать! Грюм направил волшебную палочку в потолок и после нескольких плавных круговых движений кистью послал в место, откуда сыпались прозрачные конверты, заклинание. Что-то в потолке ойкнуло, и в направлении к профессору, отчаянно сопротивляясь и барахтаясь, летел призрак Гарри. — А-а-а, мистер Поттер! Вам мало одного запрещающего заклинания? Хотите второе? — Не надо! — В воспитательных целях — очень даже надо! — сказал Аластор, и тут же заколдовал Гарри. — Нужно было думать, прежде чем мешать на моем уроке! Теперь у вас есть на это время. До конца учебного года, пожалуй. Грюм оттянул палочку, и наложенная магия унесла Поттера прочь из кабинета, будто того сдуло сильным порывом ветра. Гермиона с досадой вздохнула. Жесткий этот Аластор Грюм, однако! Теперь Гарри, наверное, впадет в депрессию из-за того, что ничего интересного делать нельзя… Даже слушать вместе со всеми лекции и присутствовать на практике, как раньше, когда он был живым! Может, если бы у Гарри не было до этого прецедента с запретом Дамблдора, Грюм обошелся бы словесной угрозой без колдовства? Не надо было ей тогда ничего рассказывать про беготню за профессорами по Запретному лесу! Гарри, хоть и не стал следить за Снейпом, но в лес таки полетел, и успел переполошить всех живущих там существ! Приставал с вопросами, что и как у них устроено, а почему именно так, а не иначе, и можно ли с ними пожить, без разрешения заглядывал везде, где лежало что-то, по его мнению, подозрительное. Полез в пещеры акромантулов, где его сразу же попытались съесть. Взбешенные неудачей, огромные пауки гонялись за призрачным мальчиком по всему лесу, истоптав множество жилищ местной живности, в том числе разрушив лагерь кентавров. И когда к Дамблдору пришел кентавр Флоренц и попросил забрать Гарри Поттера, директор был вынужден наложить на его призрак запрет на передвижение. Альбус оставил в свободном доступе для Гарри только безопасную территорию самой школы. Благодаря Грюму, теперь еще и за исключением аудиторий, в которых идут занятия. — Вернемся к уроку! Аластор выловил из банки второго паука. Членистоногое начало обороняться и пыталось укусить того за палец, но вылетевшее из палочки заклятие предотвратило укус. — Круцио! Несчастный паук поджал все лапки к туловищу и начал кататься колобком из стороны в сторону, временами конвульсивно дергаясь. Никто больше и не думал смеяться. На мгновение студенты затаили дыхание, и в образовавшейся тишине мог показаться несуществующий писк, едва отличимый от самого тихого скрипа окна. Профессор посмотрел на класс и, заметив остекленевшие от ужаса глаза Невилла, поднял палочку, закончив действие заклинания. — Чистой воды пытка. Многие волшебники пострадали от «Круциатуса». Некоторые сошли с ума. Кого-то пощадили, избавив от мучений последним непростительным заклятием. Кто его назовет? Никто? Ну, что же, если это сейчас кого-то волнует, то последний паук болен и стар, так что я ему лишь помогу. Профессор Грюм направил палочку на еле передвигающегося паука. — Авада Кедавра. Зеленая вспышка, свист — и тот уже лежит на спине. — Мгновенно. Неотвратимо. У того, кто уже вознамерился вас убить, не возникнет вдруг желания не убивать вас и пощадить. Самое ужасное заклятие. И для него требуется большая магическая мощь. Если какой-нибудь глупец на обеденном перерыве подумает неудачно пошутить и направит заклятие в вас — девяносто девять процентов даю на то, что у вас, разве что, зачешется спина. Однако всегда остается один процент. Помните о серьезности, которую влечет за собой применение и даже намерение применить эти заклятия. Используете их — и путь вам в Азкабан. Остаток урока студенты отрабатывали простое, но часто эффективное заклинание «Экспеллиармус» и новые для них чары Щита, создающие невидимую защиту вокруг мага, пока не кончилось время и их не отпустили с занятия. — Долгопупс! Постой, — профессор Грюм прохромал поближе к Невиллу, который в прострации шаркал ногами вдоль парт. — Я слышал, ты увлекаешься травологией и уходом за тварями. Невилл немного оживился. — Идем со мной, поможешь паукам прийти в норму. Научу тебя парочке рецептов и заклинаний. Грюм похлопал Невилла по плечу. Парень осторожно зашагал в сторону банки и смотрел, как профессор использовал исцеляющие чары. Гермиона настороженно проследила за сокурсником, но, убедившись, что Невилл уже не такой перепуганный, пошла за Роном. — Ты куда? — спросила она. — Не знаю… Может, в гостиной поиграем с Дином и Симусом в шашки-взрывалки. А что? — Ну, и когда ты собираешься делать домашнее задание? Это только начало недели, а уже задали непомерно много! Значит так: мы сейчас вместе идем… — В библиотеку. Я понял, не занудничай. Но тогда ты же проверишь мои подсчеты по прогнозу для Трелони? Гермиона мучительно застонала, но кивнула. Меняющие направление лестницы привели их к пыльному храму знаний, который убирали часто, но почему-то это не имело ожидаемого результата. Ребята устроились подальше от библиотекаря, чтобы не слышать, как она шикает на болтающих студентов, и самим получать замечаний поменьше. Три больших книги с пометкой «Краткий свод разъяснений» по рунам, зельеварению и Защите от Темных искусств были незамедлительно размещены по свободному пространству вокруг гриффиндорки, в то время как в распоряжении Рона осталась лишь четвертая часть стола. Уизли быстро написал небольшие свитки, чтобы сильно не углубляться и не тратить силы, которые можно потратить на более занимательное дело, вроде шашек-взрывалок. — Слушай, ты не знаешь, почему Невилл так отреагировал на продемонстрированное Грюмом заклинание «Круциатус»? Вроде бы, ему лучше, но я все равно переживаю. Может, вы там между собой тоже делитесь чем-то? — Ну, я с ним не друг навек, но и без бесед могу ответить — мне папа рассказал. Но это секрет, — Рон припал почти к самому уху Гермионы, — Родителей Невилла так запытала до сумасшествия Беллатриса Лестрейндж. Девушка в ужасе прикрыла рот рукой, но больше не стала ничего спрашивать, стараясь отстраниться от этой темы при помощи книг, в которых и пропала на минут двадцать. — Гермиона, ты слышала, что вчера с меняющих направление лестниц сорвалась девочка из Когтеврана? — ничуть не отвлекшаяся от учебы девушка отрицательно покачала головой, и Рон продолжил: — Говорят, она пыталась замедлить падение, но все равно ударилась головой, и теперь не помнит последние пару недель жизни. — Хорошо, что только пару, — машинально ответила гриффиндорка. — Кажется, какие-то слухи все же до меня долетали. Это не та, которая всегда находила, на что пожаловаться? Дебора Хокинс? — Она самая! Прикинь, и надо же было так ходить, чтобы рядом вообще никого не было! Так бывает? — Удивительно, Рональд, но, представляешь, бывает. Никого не припоминаешь в последний год? — Ой! Точно! Мне было непривычно одному. Гермиона поразилась такому ответу, но постаралась не показывать эмоций. — Ну, у тебя, по крайней мере, иногда была компания в лице Симуса и Дина, — сказала она, и еще на полчаса пропала среди книг. Уизли пытался делать вид, что у него получается следовать расчетам и отпускать свою интуицию в полет, но парила у него, разве что, фантазия, и прогнозы никак не походили на правду. Поэтому он смиренно ждал, пока Гермиона допишет свои свитки пергамента длиною в пол. Рон с одним прикрытым глазом почитывал учебник, не скрывая своей откровенной скуки: пролетающая вдалеке муха могла, ничуть не прибавляя в темпе, спокойно залететь в открытый рот младшего Уизли, сделать пару кругов по ротовой полости и так же неспешно улететь обратно. — Рон, ты можешь хотя бы прикрывать рот, когда зеваешь? И почему ты ничего не пишешь? — спросила Гермиона, оставляя при себе туго свернутые свитки и несколько учебников разных курсов по ЗОТИ — для поверхностного изучения. — Я выжал из себя все, что мог. Думаю, и такой прогноз вполне подойдет. Можешь не проверять его. И тебе тоже советую не особо напрягаться с подсчетами — просто добавь побольше трагедий и неудач. — Я сделала задание Трелони еще в первый день, чтобы не оттягивать до последнего момента. Ну, раз ты справился сам, тогда чего ждешь? — в интонации явно выделялось подозрение, а взгляд прищуренных глаз лишь подтверждал это. — Будь другом, помоги с историей! У меня рука отвалится писать все причины и последствия восстания гоблинов в восемнадцатом веке! Гермиона скептически посмотрела на Рона, затем на его пальцы, вращавшие перо на все триста шестьдесят градусов, затем снова на Рона. В этот момент к ним подошел Малфой, который, оказывается, сидел поблизости. — Так-так, Уизли! Я надеялся, что ты лучше, чем кажешься. Но, знаешь, я не удивлен, что ты такой лентяй. — Чего ты прицепился, Малфой? — начал выходить из себя Рон. — Интересно, как долго ты выдержишь нотации профессора Биннса, когда тот узнает, что свиток писал не ты? — слизеринец подло ухмыльнулся и, бросив взгляд на Гермионины учебники, вальяжно покинул библиотеку. Веснушчатое худое лицо налилось пунцовым цветом, а щеки надулись, как рыба-еж, как нельзя красочнее выражая степень возмущения Рона. Если бы Гермиона не знала все стадии перевоплощения одного в другое от «А» до «Я», то непременно бы подумала, что Малфой попытался превратить Рона в помидор, но на половине дела его палочка сломалась. Все знали, какой нудный профессор Биннс, да еще и тот факт, что он призрак, ухудшал отработки по его предмету — профессор мог монотонно ругать до посинения, только не своего, а ученика, так как ему самому уже приобретать синий цвет было негде. И если на лекциях спящих студентов он не замечал, то на отработках заснуть не удастся. — Нет, ты видела этого подонка? Сидел, подслушивал до тех пор, пока не представилась возможность где-то подставить! Рон сложил руки на груди и со злостью резко откинулся на спинку стула. Раздался грохот. Над лежащим на полу в обломках стула Роном озабоченно склонилась со своего места Гермиона: — Ты чего? — Ничего! Рон поднялся, гневно стряхнул с себя опилки и ушел, даже не забрав домашнее задание. А Гермиона осталась в смешанных чувствах. Малфой снова навредил их маленькой компании, угрожая сдать преподавателю и раскрыть некоторые договоренности. Но, кажется, он только что освободил ее от вечных просьб Рона писать трудные свитки за него. Так Малфой напакостил или помог?Новый учитель
30 января 2019 г. в 01:00
Теперь фестралы были видны. Запряженные тощими подобиями лошадей кареты готовились к отправке в замок. Рон с Гермионой раньше не замечали их, но в свете некоторых событий непостижимое даже для магов волшебство сбросило пелену детства с их глаз. Какое счастье, что мало кто видит созданий, зримых лишь для тех, кто познал смерть. Пусть думают, что кареты едут сами, как можно дольше. Лес встречал четверокурсников отстраненно, однако в какой-то степени приветливо: пение птиц и пробившийся сквозь ветви свет дарили чувство покоя. Только вот интуиция подсказывала Гермионе, что стоит сопровождающему стражу, коим на этот раз был профессор Флитвик, отвлечься, как живущие в лесу твари обязательно сотворят какую-нибудь гадость. Хотя каждый раз, когда она оказывалась в Запретном лесу позже захода солнца, никакой беды не случалось, за исключением той, которую она сама на себя навлекала. Так что, наверное, шестое чувство просто играло с ней, но мороз, ползущий по коже, все равно заставлял ежиться в ожидании чего-то неприятного.
Студенты расселись по каретам. Гермиона оказалась между Фредом и Джорджем Уизли, которым не хватило места со своими погодками, а напротив сидели Рон и Невилл.
— Эх, скорее бы Хэллоуин! — мечтательно протянул Джордж, закинув руки за голову, а длинные худые ноги разместил почти под сиденьем младшего брата.
— А не слишком ли рано ты захотел пугать детишек? — спросила Гермиона, и изогнутые в дуги брови очень красноречиво показали ее удивление. — Фред, ты плохо влияешь на брата! Что ты с ним сделал?
— Я?! — наигранно воскликнул Фред. — Да, чтоб ты знала, только я заставляю его ходить на занятия! Просто в этом году нас ждет ступень повыше, о, блюстительница порядка Гермиона Грейнджер!
Девушка скривила губы от их театральных поклонений с двух сторон. Хоть братья постоянно дурачились, дураками они вовсе не были — лишь зачем-то прятали свой ум под завесой юмора и беспечности, словно по развитию никуда и не уходили от одногодок Гермионы. Она испытывала к близнецам Уизли большую симпатию, ведь все равно видела в своих старших знакомых перспективы, которых у ее сверстников ни коим образом не наблюдалось. Что ловить с глупышами? Зачем ждать, пока они, наконец, повзрослеют во всех смыслах, если можно ориентироваться на уже взрослых?
Упряжки, наконец, натянулись, сдвигая с места колеса. И тут в отъехавшую всего на метр карету запрыгнул парень в черной мантии с серебристой змеей на эмблеме. Цветовая гамма его одежды, почти белые волосы и стальные глаза делали его кожу визуально еще более бледной, чем она есть.
— Малфой? Какого черта? Избавь нас от своей гнусной компании! — Джордж вдруг завелся, и в тоне слышалась грубость, граничащая с угрозой. Руки ушли из-под его головы. Теперь они упирались в колени.
— Подвинься, Уизли! — рявкнул Драко Рону, развалился на сидении рядом и обратился к Джорджу: — В чем дело? Я чем-то тебе помешал? Если это тебя хоть как-то волнует, я к сокурсникам пришел.
— Не смеши нас! Иди к своим громилам, к сокурсникам он пришел! Пф! — фыркал Рон.
— Ну, если вы не хотите быть в курсе новостей, то так бы и сказали. А я, может быть, расстроился! — Малфой лукаво улыбнулся, и остановил свой взгляд на Гермионе. — Даже если вы не слушаете, я все равно скажу: скоро в Хогвартс приедут студенты из других школ. Намечается какое-то серьезное состязание.
— Ну и? — презрительно спросил Джордж. — Мы и без тебя знали, спасибо. Что ж ты такого секретного нам открыл?
Хоть Джордж еще был разгорячен, все равно тень любопытства на его лице не ускользнула от сидящих рядом, которые, в отличие от близнецов, были действительно удивлены.
— Грейнджер, ты знаешь, что твои друзья — невежды? Я пришел, можно сказать, поделиться сокровенной тайной… — паясничал Драко, после чего обратился ко всем, но взгляд его остался на гриффиндорке: — Например, одни из гостей — точно черные маги! А директор у них — Пожиратель Смерти!
— Да ну? — уже более заинтересованно Джордж подался вперед, еще больше ослабив свою маску враждебности.
Фред же, напротив, посерьезнел, замечая неподвижный взгляд слизеринца и дискомфорт Гермионы:
— Ну и к чему ты ведешь, Малфой? Будешь сам искать себе господина посильнее, раз твои прихвостни за тобой уже не ходят?
— Господин нужен не мне, — ухмыльнулся Драко, пропустив колкость в свой адрес и вовремя выскакивая из подъехавшей к воротам замка кареты, — а ей.
Фред был готов разорвать наглого малолетку на месте, даже спохватился и уже хлопал себя по карманам в поисках палочки, но братья крепко вцепились в него руками. Пока они перекрикивали Фреда в попытках успокоить, Гермиона оказалась ближе всего к краю кареты.
— Пошел к черту, Малфой, — тихо процедила она. Гермионе хотелось быть максимально грозной, но скрыть обиду не вышло.
— Грейнджер, в окружении кучи тех, кто интересуется темной магией и презирает таких, как ты, пора выбирать правильных друзей, — сказал ей так же тихо, но очень четко Драко, после чего громче обратился уже к Рону и Невиллу: — Что вы, гриффиндорцы, знаете о Темных искусствах? Ничего.
Не дожидаясь ответа, слизеринец преспокойно развернулся и направился к повозке с чемоданами, чтобы при помощи левитации забрать свой. Фред немного успокоился, как, впрочем, и остальные.
— Гермиона, он больше не говорил тебе гадостей? Хочешь, я догоню этого урода? — Фред по-родственному положил руку Гермионе на плечо и взволнованно заваливал вопросами, хотя отрицательный ответ давно уже прозвучал.
До конца дня старшие братья Уизли не отходили слишком далеко от Гермионы, а Малфоя сверлили взглядом, где бы они ни пересеклись. А девушка все думала: и вправду, что они все такого серьезного изучили по программе? Смогут ли, в случае чего, дать отпор?