***
Весь разговор с Семаком Саша не может найти себе места, а на вопрос, как тот может объяснить произошедшее, получает лаконичное: «Поговори с ним сам, он должен объяснить, вы всё-таки братья». Сергей, видимо, думает, что у них доверительные отношения. Саша и сам так считал до недавнего времени, но если судить по той сцене, что он успел застать, они совсем такими не были. Они обсуждают благотворительную встречу, всякие организационные вопросы, даже старых знакомых, но мысли у Саши совсем не о том. Он рассматривает Семака уже с другой, непривычной стороны. Саша никогда не думал о нём, как о возможном сексуальном объекте. Да, конечно, жена, дети, и много детей, но это кажется таким абстрактным сейчас. Всегда такой интеллигентный, спокойный и рассудительный Семак производил впечатление сдержанного и довольно закрытого в своих чувствах человека. Он максимально замкнут, и как Саша понял, умеет вводить в заблуждение. Кто бы мог подумать, что он и Миша, его Мишутка! Чтобы они… Саше даже больно думать об этом. Он еле сдерживает себя, чтобы не закатить скандал Семаку, хоть и очень хочется. Будь футболист помоложе - так бы и поступил, но сейчас рациональное звено его личности уже берет над ним верх. Семак полезный человек, с ним нельзя ссориться. А с Мишей Саша разберётся сам. Когда разговор с нынешним тренером заканчивается, Саша спешит найти брата, пока тот не уехал. Вылавливает его на парковке и решает сначала просто расспросить про его дела и про племянника. Напряжённый Миша немного оттаивает, рассказывая про сына, но когда они подходят к Сашиной машине, тот не выдерживает и всё-таки спрашивает: — Миш, что это было? Тот сразу напрягается, улыбка мгновенно сходит с лица. Он весь как будто захлопывается, закрывая себя и свои чувства от брата. Саша такое впервые видит: всегда мягкий и открытый с ним Миша мгновенно выстраивает между ними стену. — Это не твоё дело. — Голос его слегка подрагивает, выдавая напряжение. Но глаза он больше не отводит, смотрит прямо, однако взгляд этот как будто стеклянный. Сашу одолевает оторопь, он не узнает своего брата, ведь Миша так не может с ним разговаривать. Очень многое было в их жизни: были ссоры в детстве, недопонимания и обиды во взрослой жизни; футбол, вопреки ожиданиям, их как будто разделил, но они нашли выход. И сейчас Саша не понимает происходящее: Миша всегда был открыт с ним, как в любви, так и в обидах и непринятии, но никогда так не закрывался. — Миш, Мишутка, ну чего ты, это же я, не чужой тебе человек. — Саша старается вернуть доверие. — Если ты боишься осуждения, этого не будет, я просто хочу уяснить, правильно ли я всё понял. Саша говорит всё это и сам себе не верит. Он не поймёт и не примет. Такого не могло произойти с его Мишуткой, не с его родным человечком, он достоин только лучшего, а не вот этого всего. И уж точно не звания любовника главного тренера. Внутренний голос кричит, надрывается, просит его остановиться и уже сказать всё, что он думает об этой грязной интрижке, но Саша продолжает: — Мишаня, прекрати, давай нормально поговорим, без вот этого твоего упрямства. Ну? Младший раздражённо дёргает подбородком, поворачивает голову вбок, застывая взглядом в дальней точке, и говорит куда-то в пространство: — Да нет ничего, успокойся, не опозорю фамилию. — Тогда что это было? — не унимается Саша. Миша поворачивается в его сторону, приближается на шаг, наклоняясь, и почти шипит прямо в лицо: — Ничего. Вот именно, что ни-че-го, - взгляд его обижен, а на дне прозрачной радужки плещется раздражение. Кем и чем оно спровоцировано, Саша не успевает толком понять - Миша просто отворачивается и уходит, напоследок выкрикивая: — Привет чемпионам!***
Саша так ничего и не понял. Ни один из участников пикантной сцены, которую он застал, так и не внёс ясность в происходящее. Саня взвинчен, он до конца не верит в увиденное. Его брат, родная кровинушка, обнимался с Семаком, который был не то чтобы другом, но хорошим приятелем Саши. И ведь он может понять Семака: Миша всегда был прекрасен. У него не было такой яркой внешности, как у самого Сани, не было обаяния и харизмы старшего брата, но его гармоничность во всём - во взгляде, в движении - его мягкая лучистая улыбка притягивали людей. Миша безусловно был красив и сексуально привлекателен. Но как Саша упустил такое? Мишаню в детстве называли его "хвостиком" - куда бы Саня не пошел, где бы ни был, везде с ним оказывался Мишка. Они играли в дворовой коробке, и Миша, как самый маленький, всегда вставал на ворота. Большой галдящей командой они росли вместе и это объединяло братьев, пока отец не заметил талант старшего сына. И вот тогда началось их разделение. Анатолий старался максимально развивать навыки старшего сына, поэтому всё вечернее время занимали долгие и упорные тренировки под руководством самого строгого и неуступчивого тренера в жизни Саши - собственного отца. И это не могло не дать свои плоды: окрылённый успехами, Саша уехал в футбольный интернат довольно рано, в одиннадцать лет. Тогда он был занят только собой и своим будущим. Он приезжал домой редко, в основном только на каникулы и по праздникам. Если была возможность, то Саша приезжал и на выходные, но все так были заняты им, что времени на брата оставалось не так уж много, ведь семья крутилась возле него, расспрашивая о жизни и об успехах в интернате. Да и приличная разница в возрасте не давала братьям особенно сближаться. Саша старался, играл с Мишаней в футбол, и тот по-прежнему стоял на воротах, что получалось у него очень даже неплохо. Но чем старше становился Миша, тем интереснее Саше было проводить с ним время, по приезде он как можно больше старался быть с ним вместе. Мишаня всячески на него равнялся, хотел стать футболистом, но не нападающим, а вратарём, хотя отец и был категочески против. Но Миша сказал отцу: либо так, либо никак. Сашу восхищала стойкость младшего брата. Тот, как только Саша уехал в интернат, пошел в футбольную секцию. Он так хотел быть вратарём, что все уши прожужжал старшему об этом. Саше всё чаще хотелось возвращаться домой, чтобы увидеться с братишкой, он даже по маме так сильно не скучал, как по своему Мишутке. Когда младший поступил в школу "Зенита", Саша учился на её последнем курсе. Миша был так рад! Он умудрялся бегать в комнату к старшему по вечерам, хоть это и запрещалось, таскать сладости (что Саша покупал для себя и скармливал все мелкому) и раздражать своим присутствием его соседей. Они максимально часто в то время были рядом, и это было прекрасно. Но всё слишком быстро закончилось, Саша выпустился, нужно было привыкать уже к другим условиям. Теперь Миша учился, а Саша стал профессиональным спортсменом. Мелкий стал ещё больше значить для Саши, когда стал подростком. Теперь их не делила разница интересов, потому что её уже и не было. Они прекрасно понимали друг друга, их разница в возрасте уже ничего не значила. В те недолгие промежутки времени, что они были вместе, Саша был, наверное, самым счастливым человеком на свете. Саше хотелось оберегать младшего и заботиться, хотя тот сам кого угодно мог защитить - он уже вырос и стал очень сильным, что физически, что морально. Мишутка так вытянулся, что Саша поражался: откуда в их низкорослой семье такое чудо выросло. А Миша и правда стал чудом — высокий, ладный, гармоничный и, несмотря на возраст, очень чуткий и понимающий. Саша мог что угодно ему рассказать, тот всегда его слушал и поддерживал. Старший делился своими мечтами, а младший всегда в него верил. Это, наверное, единственный человек помимо отца, который так беспрекословно верил в Сашу. Он мечтал о чемпионате мира - Миша говорил, что так и будет, он бредил Европой - Миша даже не сомневался, что Саша там окажется. Саню выгоняют из-за конфликта с тренером в "Зенит-2" - он первым делом звонит Мише и только после разговора с ним снова обретает веру в себя. Мишутка был его ангелом, способным успокоить и дать невидимую опору. Он стал самым близким Саше человеком. Но ещё один эпизод в жизни Саши, связанный с Мишей, оставил такой след в его душе, что до сих пор не смывался ни годами борьбы с собой, ни, казалось бы, важными для него людьми. Мише тогда исполнилось семнадцать. Саша уже играет за основу "Зенита," и он уже полностью обеспечивает семью. День рождения мелкого вся семья празднует в квартире, которую Саня снимает им в Питере после подписания контракта. Зима, конец января, они с родителями отмечают дома до десяти вечера, а потом идут гулять с новыми Мишиными друзьями. Всё внимание его друзей сосредотачивается на Александре Кержакове - успешном молодом игроке единственного и неповторимого Питерского клуба. Миша, как будто назло, напивается до такой степени, что Саше приходится тащить его домой на себе. Тот уже огромная шпала, да и весит прилично для своего возраста, поэтому Саша устает неимоверно. Как они не будят родителей, появившись в квартире, вообще не понятно. Миша пьяно хихикает, бормочет себе что-то под нос, повисая на Сашином плече мешком. Он пытается как-то развернуть их в узком коридоре, чтобы раздеться, но понимая бесполезность этой затеи, ссаживает Мишаню прямо на пол. Тот снова зовёт его: — Сашаа, Сааа…шааа… — Тише, тише, Миш, давай хоть разденемся. Саша присаживается на корточки рядом с подростком, пытаясь стянуть с него ботинки, а тот поднимает на него свои невероятные глазища. Он сейчас похож на маленького доверчивого оленёнка, как в мультике, что они смотрели в детстве: такой же милый и растерянный. Миша ещё раз хлопает осоловелыми глазами и произносит уже шепотом: — Сань… ты мой героооой, да… — Мишутка, все прекращай, давай, хоть помоги мне, — Саша пытается стянуть с брата куртку, но тот совсем не реагирует, лишь повторяя: — Ты не понмаешь, не понмаааешь, — он улыбается и шепчет не переставая, звуки становятся совсем невнятными, и Саша уже не вслушивается. Он кое-как расправляется с одеждой брата, спешно стягивает с себя обувь и куртку и тащит это недоразумение в спальню. Там скидывает на кровать, где тот, немного поворочавшись, засыпает прямо на глазах у Саши, слегка посапывая. Он такой милый сейчас, у старшего внутри разливаются нежность и тепло. Ему бы просто уйти и закрыть дверь с той стороны, но он почему-то остаётся, присаживаясь на край кровати и поправляя длинную челку, что падает на Мишкины глаза. Саша просто любуется: они так редко видятся, что он хочет насмотреться впрок. Черты лица у младшего сейчас очень нежные: он уже и не ребенок, но не стал мужчиной, а подростковая припухлость придает ему очарования — полные губы слегка приоткрыты, ресницы подрагивают, на щеках яркие пятна румянца. Саша прикасается подушечками пальцев к Мишиному лицу, проводя от скулы к подбородку. Кожа гладкая, бархатистая и очень горячая. Он опускает руку на шею - та оказывается покрыта испариной. Мише жарко, он одет в несколько слоев одежды, а Саша даже не подумал заставить его раздеться. Дурень. Он пытается исправить ситуацию, растолкать Мишутку, чтобы тот проснулся и разделся, но это бесполезно: тот бормочет только что-то невнятное и поворачивается на бок, спиной к брату. Поняв безрезультатность своих попыток, Саша просто раздевает его сам, перевернув на спину. Каждая снятая деталь одежды превращается в пытку, потому что открывающаяся картина слишком прекрасна. Саша понимает, что это ненормально, но он ничего не может с собой поделать — он наслаждается зрелищем и теми вынужденными прикосновениями, что дарит ему процесс раздевания. Миша такой гармоничный для своего возраста: длинные ноги, состоящие из плавных линий мышц, широкие покатые плечи, рельефные руки и пресс, гладкая, горячая и слегка влажная кожа. Всё это вызывает в Саше какие-то неправильные эмоции. Он хочет прикосновений, он хочет попробовать как это - ощущать его тело в своих, совсем не братских, объятиях. Сашу несёт каким-то потоком сумасшествия, он не может остановиться. Миша, оставшийся в одних боксёрах, по-прежнему крепко спит, а родной брат гладит его везде, где только может дотянуться. То ли это градус в крови, то ли долгая разлука, но терпкое возбуждение одолевает всё Сашино естество, как только он впервые касается оголенной горячей кожи. Он проводит лёгким прикосновением по кадыку длинной шеи, останавливается на ключицах, делая глубокий вдох - кислорода перестает хватать, а вставший член уже сдавливает в узких джинсах. Проводит открытой ладонью по груди вниз, к пупку, оставляя её лежать там, и наслаждается жаром тела. Не выдерживает и наклоняется вдохнуть запах кожи, проводит носом по ребрам, жадно глотая пряный вкус подростка. Члену больно, поза неудобная и Сашу в любой момент могут застать, поэтому какой-то отголосок здравого смысла заставляет его сползти с постели и встать на колени. Так, чтобы если Миша проснется, он не сразу понял, что происходит. Теперь младший полностью перед его лицом и руками. Саша не может уже терпеть и расстёгивает джинсы, выпуская собственную эрекцию на волю. Обхватывает головку рукой и еле сдерживается, чтобы не застонать в голос. Нельзя разбудить Мишу, ни в коем случае нельзя. Старший левой рукой проводит по окружности живота брата, погружаясь кончиком среднего пальца в лунку пупка. Саша утыкается носом в кожу рядом с тазовой косточкой, вдыхая запах и, совсем уже не думая о последствиях, начинает водить рукой по своему члену, а губами по впалому животу подростка, выцеловывая каждый миллиметр кожи, куда он только может дотянуться. Возбуждение такое острое, голова кружится, а в ушах закладывает. Сквозь туман в голове Саша слышит слабый стон, отрывается от Миши, слегка отпрянув, и замирает прямо так, с одной рукой на собственном члене и другой, повисшей в воздухе. Он внимательно смотрит на подростка. Тот хмурится, но глаза не открывает и с лёгким ворчанием переваливается на живот, представляя на Сашино обозрение аппетитную задницу, обтянутую черными боксерами, и широкую покатую спину. Поняв, что разоблачение он миновал, Саша опускает зависшую ладонь на гладкое, покрытое лёгким пушком бедро, слегка скользя рукой вверх, не прекращая двигать рукой на члене. Удовольствие удушающе-прекрасно. Запретность того, что Саша делает, заставляет сердце вздрагивать в пьяном ритме, а яйца наливаться всё большей тяжестью. Такое красивое, желанное тело любимого и родного человека под руками сводит с ума и заставляет отключить все тормоза. Он ни о чем больше не может думать кроме того, как он любит и хочет своего Мишутку. Тот момент, когда кисть оказывается на упругой ягодице и слегка сжимает её, становится последней каплей в терпении, и Саша, закусывая край покрывала, кончает в собственную ладонь. Вместе с оргазмом приходит и осознание аморальности всего происходящего, и дикое чувство стыда. Он впопыхах заправляет член в джинсы, вытирает краем кофты руку, проверяет, не оставил ли каких следов, и убедившись, что Миша всё ещё спит, сбегает в свою комнату. Оставшуюся ночь Саша проводит без сна. Совесть гложет его, не переставая, и он решает, что никогда, ни при каких условиях не позволит этому повториться. Наутро Мишка просыпается помятый и злой — болеет с похмелья. На кухне во время завтрака под похахатывание матери и ворчание отца утыкается лбом Саше в плечо и жалуется, что ему совсем-совсем плохо, и он ничегошеньки не помнит с момента их выхода из гостей. — Ты меня спас, Саня, ты мой герой. Я бы, наверное, окочурился там на улице без тебя. Опять эта фраза про героя, а Саше так стыдно. Если бы ты знал, Миша, если бы ты только знал...***
После того случая желание, внезапно возникшее, так никуда и не исчезает, но Саша старается ничем не выдавать себя. Миша по-прежнему родной любимый человек и очень много значит в его жизни. Из трогательного подростка он вырастает в красивого статного мужчину, что никак не облегчает Сашину участь. Это зудящее чувство в потребности чего-то большего между ними сопровождает Сашу всю жизнь. Оно немного приглушается, но живёт с ним, как маленький скрытый ото всех дефект, который страшно показать окружающим, но в общем сильно не мешает. Саша научился с этим существовать, научился восхищаться Мишей и не корить себя за это. Он просто всю жизнь берег его от той мерзости, которую нёс в себе, и, ему казалось, успешно, что его Мишутку это всё не коснётся. Но нет, оказывается, Саша немного перепутал стороны. Беда пришла совсем не оттуда, откуда её ждали. Оказывается, всё это время Саша оберегал Мишу от себя совершенно зря, оберегать его нужно было от него самого.