save me?

Утренний обход. 9:00 Юнги хрипло откашлялся, поправляя свою смятую и серую от времени наволочку кровати и разворачиваясь к зеркалу, что висело на противоположной стене, над пожелтевшей от налета раковиной. Бледная кожа, будто мраморная, усыпана мелкими ссадинами и синяками, а голубые с дымком внутри глаза, сквозили холодом и отчужденностью. Мин слабо хмыкнул, причесывая пятерней спутанные и блестящие от жира темные волосы и умываясь холодной водой из-под крана. Юнги заметил, что эта ночь не была такой беспокойной, как прежде. После появления того чудика, в его камере появилось легкое тепло, расплывающееся по стенам и источающее запах спелой вишни. Будто Тэхён разнообразил скучную тюремную жизнь, а более того оживил и растопил холодок внутри сердца Мина, и именно это и пугало парня. Пугали чувства, которые подсказывали, что он снова должен довериться кому-то. Пугала неизвестность и страх, что за квадратной улыбкой скрывается монстр и жестокий доминант. Скрип железной двери, вывел Юна из его наваждений, и он посмотрел на пришедшего гостя. — Голоден? — спросил вошедший Тэхён снова с этой блядской улыбкой на лице и небольшой сумкой, перевешенной через плечо. — Да, — тихо признался Юнги, усаживаясь на небольшой стульчик в углу комнаты и ставя локти на пластмассовый потертый стол с железными ножками. Мин внимательно оглядел своего цербера, не понимая, где поднос с бурдой, что он ест каждое утро? — Я рад. Мой брат приготовил тебе вкусный суп из водорослей. Хоть его и едят лишь на День рождения, но он сказал, что моё появление в твоей жизни — и есть новое рождение, — смущенно хмыкнул Ким, вытаскивая из рюкзака небольшой металлический контейнер и пластмассовую ложечку. — Не слишком ли большого мнения о тебе твой брат? Он тебя что, за Христа почитает? — фыркнул Юн, пытаясь скрыть голодный блеск в глазах, при виде тарелочки супа, которую раскрыл Тэ и придвинул к старшему поближе. Странно, но в голове Юнги тут же невольно замелькали эпизоды воспоминаний о своей маме, да и о детстве в целом… Она часто готовила своему единственному сыну этот суп, на каждый День рождения, и каждый раз на лице Юна сияла улыбка, когда он спускался на небольшую кухоньку в их загородном домишке и вкушал пряный запах традиционного корейского блюда. Но в один из таких дней, этого резко не стало. Те, кому должен был денег покойный отец Юнги, ворвались в дом, мартовским утром, и начали огонь. Мину, на счастье, удалось сбежать, благодаря его матери, что быстро сориентировалась и пихнула сына к черному ходу, плотно закрывая дверь. Что с ней стало, догадаться не трудно, но Юнги каждый раз неверующе откидывал мысли о том, что её больше нет. Он бежал по густому лесу, вытирая жгучие слезы грязным рукавом и кричал от несправедливости к себе. Обычный веселый праздник превратился в самый худший день в жизни маленького Мина. Ветки хлестали по лицу, оставляя горящие ссадины и порезы, но даже они не могли заглушить желание Юнги выжить и жить, исполнить желание своей мамы. Он не мог допустить того, чтобы её смерть была напрасной и глупой, хоть Мин и до последнего утверждал, что она жива. Жива в его сердце. Он на память добежал до трассы, где автостопом поймал машину, за рулем которой сидела какая-то пышногрудая, в теле женщина. На расспросы о внешнем виде, Юнги отнекивался и закрывал лицо руками, пытаясь успокоить себя. Смысла вызывать полицию не было, ведь они бы всё равно ничего не сделали. Юнги с самого детства возненавидел всё, что касается закона, что никогда не был справедлив. Тэхён слабо хмыкнул, решая не отвечать на язвительные реплики Мина. Он взглянул на его грустное и задумчивое выражение лица и нахмурился, присаживаясь напротив. — Не вкусно? Мне казалось, что мой брат хорошо готовит… — опечалился Тэ, но Юнги тут же встрепенулся, выплывая из не совсем приятных воспоминаний, и фыркнул. — Как будто говна в чашку налили, — соврал он, продолжая поедать суп, с завидным аппетитом. Ким на это лишь глухо хихикнул, понимая нелепость ситуации и расплылся в легкой улыбке, наблюдая, как кушает этот… — …котенок… — вслух додумал он, вздыхая. Мин медленно поднял голову, смеряя младшего недовольным взглядом и изгибая одну бровь, якобы спрашивая: «Что, прости?» — Сейчас как гавкну, поймешь, что всех котиков тут давно сожрали, — прорычал Юн, но, поняв, что отвлекся, продолжил поедать свой завтрак, под тихие смешки Тэхёна. Этот молодой убийца вызывал у Тэ весьма двоякие впечатления. С одной стороны, его прошлое пугает и настораживает, а с другой, тянет к этому кусочку льда, желая растопить и сжать в объятиях. Даже его рычание и фырканье по-своему привлекает Тэхёна. Он бы вечность смотрел на то, как этот комочек злости и агрессии с аппетитом и жадностью кушает суп, прихлебывая и совсем не стесняясь присутствия цербера, как будто так и должно быть, но факт того, что он должен проводить утренний обход, заставил Кима с тяжелым вздохом подняться. — Кушай, я вечером приду и заберу контейнер, — Мин поднял голову и как-то растерянно посмотрел на своего цербера, сглатывая и отрицательно качая головой. — Уже? Уходишь? — прохрипел Юнги, хлопая ресницами, заставляя Тэхёна сотню раз за секунду умилиться и заработать сахарный диабет. Он так не хотел оставлять его вновь одного в этой холодной камере, что уже хотел было остаться, ещё ненадолго и рискнуть штрафом, но… — Ну и вали себе на здоровье. Кислорода больше, — прозвучало из уст убийцы. Ким понимающе улыбнулся, совсем не обижаясь на Юнги и, вытащив из рюкзака маленькую скляночку, ту, что одолжил вчера у Чимина, поставил её перед Мином. — Выпей — это от кашля. Здешний врач дал. Прими это по истечению получаса, после того как покушаешь, ладно? — объяснил Тэхён, застегивая молнию на сумке. — В штанах прохладно, — съязвил Юнги, откашливаясь в кулак и обращая взгляд на темно-коричневую баночку. — Надеюсь, что это отрава, и мне здесь больше не придется срок мотать. — Как пессимистично, Юнги-я, — насупился Тэ. — Думаешь, в моём положении я должен радугой блевать? — изогнул бровь, хмыкая. — Ну не радугой, конечно… Но… Ладно. Поговорим вечером, я ещё к тебе зайду, — кинул Тэхён, слыша шаги за дверью и быстро выбегая за неё, после плотно закрыв. Юнги тяжко вздохнул, беря в руки баночку и откупоривая крышку, выпивая немного из горлышка, кривясь от приторно сладкого вкуса лечебного сиропа. — Фи, гадость, — буркнул он, отставляя лекарство и сползая по стулу к кровати. Он выудил из-под подушки пачку помятых сигарет, что принес его друг Хосок. Подцепив одну палочку тонкими пальцами, Юнги сжал её между алых, от теплого и приятного приема пищи губ и зажег спичкой. Никотин тут же проник в легкие, а после уже и по нервной системе в подкорку мозга, доставляя Мину легкое забытье и наслаждение от очередной дозы табака. — Этот сироп мне не поможет, — хмыкнул Юнги, вытаскивая сигарету изо рта и выдыхая смольный дымок, чуть улыбаясь и откидываясь спиной на кровать, от чего железные прутья противно заскрипели под тяжестью минового тела. Мысли о Тэхёне сами собой заполнили мысли убийцы и, прикрыв глаза, он сделал ещё одну глубокую затяжку. Тэ не показался Юну каким-то ненормальным, но вот то, что этот цербер хочет вести дружбу с заключенным, не входило в понимание Мина. Какие цели ставит перед собой Тэхён? Чего хочет добиться, расположив к себе дикого Юнги? Эти вопросы тоже оставались в голове убийцы без ответов. За окном уже начало смеркаться, и Тэхён отставил кружку с чаем, что ему дал Чимин и улыбнулся, понимая, что настало время вечернего обхода. — Я даже знаю причину твоего свечения, — хихикнул Пак, убирая корзинку с печеньем со стола и кружки, из которых они только что пили чай с Кимом. — Да ты даже не представляешь, какой Юнги милый! Так злится, что прям уву! — с воздыханием начал Тэхён, но вовремя был остановлен Чимином. — Так. Ты мне с самого обеда про него рассказываешь. Я и не думал, что ты влюбишься в заключенного в нашей тюрьме. В любом случае — будь осторожнее, — хмыкнул Чим, складывая ручки на столе и улыбчиво смотря на светящегося и счастливого Кима. Он был крайне рад, что его лучший друг нашел того самого, но вот смущало досье этой «судьбы». Но портить розовые облака мечтаний Тэ, Пак не стал, ведь прекрасно знал, что этого чудика невозможно отговорить. — Ох, Чим-и… — выдохнул Тэ, прикрывая глаза. — Он так строптив, но внутри он очень нежен, как сладкий плод, одетый в грубую кожуру. Это сильно цепляет меня, но до любви ещё далеко. Я хочу спасти его… Чимин слабо улыбнулся, смотря на разомлевшего друга, выдыхая и поднимая кулачок вверх. — Файтин. Цепной пес против закона — что-то новенькое, — рассмеялся Пак, тут же уворачиваясь от конфеты, что полетела от возмущенного Тэхёна. Он спасет его. Обязательно спасет и покажет другую сторону этой жизни. Покажет, что не все люди злы по отношению к нему. Но Тэ, нужно хорошо постараться.