Flashback
Холодный пол обволакивает конечности Мина своим морозом, успокаивая выпуклые шрамы и синяки на бледной, как мрамор коже, что чудом держалась на Юнги и не сползала от сильных не щадящих ударов плеткой. Слезы уже давно застыли в глазах, лишь смаргиваясь пушистыми ресницами, которые запорхали при виде своего хозяина. — П-папочка… — захныкал Юнги, высовывая красный от раздражения язык и ползком добираясь до пришедшего с кухни парня, начиная вылизывать его грязные стопы, за что получил весьма вкусный кусок говядины с рисом, удивленный, что еду преподнесли в миске, а не бросили на пыльный пол, как обычно. Мин с благодарностью принял пищу, но не ожидал, что в следующий момент ему дадут ногой под дых. Юн закряхтел, пряча лицо в ладонях, ведь только из-за него он нравился своему хозяину. Если папочка бросит его, то Юнги некуда будет деваться. Он должен отблагодарить хозяина за всё то, что он ему сделал. — А «спасибо» сказать? — глухо прорычал голос сверху. Нет, словесная благодарность. Это слишком легко. Мин поднял голову зыркая на старшего недобрым огоньком глаз, что копился в его сердце с того самого момента, как хозяин подобрал его на улице, давая тепло, прикосновения и… Чувство, что разрывает тебя изнутри, буквально сводит с ума, заставляя подчиняться своему новому объекту обожания, коих в жизни Мина было крайне мало: отец и его новый папочка по имени Чангюн. Юнги, с трудом приподнялся на коленях, игнорируя прожигающую боль в солнечном сплетении и держась обеими руками за живот, уткнулся носом в пах своего правителя, целуя и покусывая вырастающий бугорок через дурно пахнущие джинсы. Другой жизни Мин больше и не знал. Всё, что было до того дня, когда убили его мать, кануло в лету, глубоко в подсознание Юнги, заменяя все мысли жестоким доминантом. Тем, кто, и правда, подарил младшему, хоть и ужасную, полную унижения и отчаяния, но всё же жизнь, когда вытащил из лап скорой смерти, в которой был бы виноват именно Чангюн. Конечно, кто-то считает это не жизнью, а пустым существованием, когда тобой пользуются, как тряпочной куклой: захотел — натянул, захотел — порви, захотел — выбросил, но для кого то это просто единственный вариант. Но об этом позже…End flash back.
Ким осторожно вылез из-под кровати, чтобы не тревожить Юнги своим присутствием рядом, после садясь на стульчик у стола и подпирая щеку кулаком, смотря на торчащую оголенную пяточку. — Юнги, дать тебе носки? — спросил Тэхён, роясь в рюкзаке и находя запасную, чтобы в случае чего сменить грязную на работе и надеть чистую пару носок. — Они тепленькие, — ещё раз попытался привлечь внимание охранник, улыбаясь, когда Юн высунул обе ноги из-под кровати, туловищем оставаясь всё там же. Тэ усмехнулся, подкрадываясь ближе и, взяв в свою горячую руку ледяную стопу, осторожно натянул на неё рыжий носочек, то же самое проделывая и со второй, легонько чмокая пятку, за что больно получил по носу. — Айщ, прости, — пробубнил Ким, держась рукой за ушибленное место. — Просто моя мама часто так делала, когда мои ножки были холодными. Мама? Юнги переклинило, и он в мгновение выполз из-под кровати, широко распахивая удивленные глаза. Слово, что всегда вертелось на языке, в воспоминаниях, во снах, везде, но не произносилось вслух. — Мамочка… — оторопевшим голосом прошептал Юн, продвигаясь поближе к источнику невероятного тепла, как будто Солнца. Слезы влажной пеленой застелили глаза, начиная щипать и неприятно покалывать. Снова то чувство слабости, которое заставляло его подчиняется безвольной куклой перед хозяином, не давая сбегать. Чувство, что зарождало в нём безумие и холодность, то чувство, которое сейчас двигало им. Мин коснулся шеи Тэхёна ладонями, медленно сдавливая и, полными сумасшествия глазами, смотря в сузившиеся напротив. — Юнги, не надо, — хрипло попросил Ким, стараясь быть как можно спокойнее внушить Мину доверие к себе. Юн прищурился, сильнее сдавливая и в мгновение оказываясь прижатым к холодному полу, не имея более возможности вольно двигать руками, что зафиксировал Ким. Грудь начала в бешеном темпе вздыматься, а глаза яро бегать по лицу Тэхёна, что выражали сплошное спокойствие и лишь капельку раздражения. — Юнги, я же попросил. Не надо, — шепотом сказал Ким, оставляя легкий поцелуй на горячем лбу Мина и отпуская его из цепкой хватки. Мин тут же подскочил, отодвигаясь подальше от цербера к холодной батарее. Его глаза наполнились злостью, а ладони самопроизвольно сжались в кулаки, предвещая опасность бледному личику Тэхёна. Место, что поцеловал Ким, жгло теплом, отдавая пульсацией в мозг, а затем приятно разливаясь и по всему телу, вызывая непонятные и давно забытые ощущения у заключенного. — Лучше уйди по-хорошему, — глухо прорычал Юнги, стреляя в младшего глазами, стараясь вселить в него ужас, что получалось, честно сказать, на троечку. — Хорошо, только успокойся, — вкрадчиво закивал Тэ, понимая, что поспешил с такими действиями, поэтому медленно зашагал к двери задом на перед, стараясь чуток рассмешить Мина, но вызвал лишь надменное фырканье и очередную порцию недовольства в свой адрес. — Я зайду вечером, на обходе. Ты не против? Получив слабый кивок, мол, делай, что хочешь, Ким заулыбался, быстро исчезая за дверью и бегом летя к Чимину, рассказывать последние новости. Вечером, как и обещал Тэхён, он вернулся в камеру, но на сей раз с врачом, чтобы тот осмотрел болеющего, что, вроде как, перестал не беспристрастно кашлять. У Мина всё это чувство неприятно отзывалось в легких, с каждым отхаркиванием буквально разрывая их изнутри, но Тэхён, войдя в его камеру, и правда, облегчил страдания Юнги, вызывая у него ещё больше доверия, но в тоже время и скрытого страха, что его снова будут тешить иллюзиями любви, прикрывая ей жесткое насилие и изнасилование. То, что охранник пришел не один, немного озадачило и напугало Мина, ведь эта ситуация была сильно похожа на тот день… — Миленький, — довольно кивнул бородатый мужчина, приподнимая подбородок напуганного и дрожащего, как осиновый лист, Юнги. — Ещё бы. Когда нашел, даже не поверил, что такая лапочка может на дороге валяться, — вовсю распинался Чангюн, дабы продать свою пассию на одну ночь. — Вот, — мужчина протянул Чану платиновую карту, скалясь и переводя жадный взгляд на оторопевшего от происходящего Мина, что даже пискнуть боялся, запугано смотря на своего будущего ебаря, но этого Юн ещё не знал и поэтому, в надежде что-либо прояснить, посмотрел на хозяина, что, хмыкнув, указал клиенту на комнату, после уходя из квартиры и хлопая дверью… — Т-Тэхён… — тихо прохрипел Юнги, растерянно хлопая глазами и отодвигаясь к стене. Снова ощутить ту омерзительную и пронизывающую до костей боль, что, похоже, навсегда поселилась в теле Мина, он не хотел, даже более того, молил взглядом того, кто внушил такое ценное доверие Юнги одной лишь дурацкой и теплой улыбкой. — Котенок, не бойся. Это лишь доктор, он не будет тебя обижать, — спокойным тонном заверил Ким, присаживаясь на стул и с улыбкой смотря на Юнги, который только сильнее сдался от такого детского тембра, как будто его сейчас посадили стоматологическое кресло и без наркоза будут удалять глубокий кариес. — Я уже осматривал тебя, при поступлении сюда. Помню, ты здорово меня укусил, — хмыкнул Чимин, понимая, что сюсюканья Мину противно и более того оно бесполезно. — Тэхён, он взрослый парень, так что, разговаривай с ним, как с равным, и тогда он не будет так сильно бояться. Вас, вообще, ничему на курсах не учили? — вздохнул Пак, вытаскивая деревянную палочку для того, чтобы посмотреть гланды у заключенного. — Ну я… — начал было оправдываться Тэ, закусив губу в растерянности, но Чим его остановил коротким «цыц», замечая хмурость Юнги, что начала исчезать при виде растерянного Кима, заменяясь легкой улыбкой. — Наш Тэ, и правда, дурачок, — усмехнулся Пак, присаживаясь рядом с дрогнувшим Мином, прося открыть ротик пошире, но получая в ответ средний палец. — Юнги. Моя задача тебе помочь выздороветь полностью, а пока я не узнаю, что с тобой, этого сделать, увы, не получится. Юн в насмешке приподнял одну бровь, резко выхватывая у врача палочку, затем облизывая, обильно смочив слюной и суя в нагрудный карман Чимина. Пак прикрыл глаза, считая мысленно до десяти, после открывая и нечитаемо смотря на Мина, который слегка напрягся от такого взгляда, не понимая, какова реакция доктора: злиться ли он или же нет. Тэхён же слабо хихикнул, ловя непонимающий взгляд Мина, что, вроде как, снова стал напуган, но стыда он не ощущал. — Если завтра ты сделаешь так же, то я принудительно засуну в твой зад клизму, — строго сказал Чимин, поднимаясь с кровати и брезгливо оттягивая кармашек, тихо скуля и покидая камеру. Ким перевел взгляд с ушедшего друга на Юнги, что, кажется, о чем-то задумался и смешно надувал щеки, покусывая изглоданные и, буквально безжизненные губы, даже не обращая внимания на оставшегося в камере охранника. Тэ осторожно поднялся, приближаясь к Мину и кладя руку на его плечо, внутри охая от того, что Юнги не оттолкнул его, а лишь котенком, который вот-вот замурчит, прижался ближе. Юнги понимает теперь, что у него больше нет выхода, кроме как довериться своей неожиданно появившейся надежде в темном коридоре общей ненависти. — Если ты меня обманешь, то я убью тебя и себя — запомни это, — холодно произнес Мин, успокаиваясь от поглаживаний Тэхёна, изредка вздрагивая от вновь накативших слез, душащих и сдавливающих горло воспоминаний. Тэхён ничего не ответил, стараясь согреть холодное тельце, заодно и растопить его сердце для себя, хоть это и будет очень трудно.