Протянуть руку помощи

      Одеяло окутывало словно кокон, ненавязчиво пленяя в своих объятиях. Каждая попытка выбраться из них ни к чему не приводила. Дрёма утягивала в небытие подобно болоту, не давая толком протереть глаза и оглядеться. Ярослава не могла назвать себя соней, но время от времени её организм испытывал жуткую потребность поспать, чему никогда не сопротивлялась. Благо в выходные можно встать чуть ли не под вечер. Приоткрыла один глаз, проверяя территорию за пределами одеяльного бункера. Комната оказалась наполнена прохладным бодрящим воздухом, который проникал в помещение вместе с тусклым светом. Едва различимый шорох капель подсказывал — на улице снова моросит дождь. Идеальная погода для ничегонеделания. Однако, не стоит забывать одну маленькую деталь. Это Питер. Если бы Ярослава проводила в кровати каждый дождливый выходной, то их просто не осталось бы.       Медленно и нехотя откинула одеяло. Прохлада заставила слегка поёжиться и страдальчески поморщиться. Чтобы наверняка справиться с желанием быстренько завернуться обратно и поиграть в гусеницу ещё немного, хорошенько потянулась всем телом, чувствуя каждую мышцу своего тела. Лежащий рядом кот фыркнул и повторил её движение, вытягивая лапки. Тёплая вода мягко смыла остатки сонливости, благодаря чему на кухне Ярослава появилась совершенно бодрой. Высокий хвост золотистых кудряшек деловито покачивался при ходьбе, отражая её приподнятое настроение.       — Посмотрите кто тут у нас, — насмешливо проговорил Моргарт, чуть щурясь. — Знаешь, сон — мой единственный источник энергии и здоровья, но даже я так долго не сплю.       — Многое теряешь, — хихикнула, щёлкая чайником. — Я бы ещё повалялась...       — А зачем тогда встала?       — Не хочется терять прям целый день. Может чего полезного сделаю.       — И у меня даже есть предложение. Но сначала съешь что-нибудь, ты и так пропустила завтрак.       Ярослава послушно принялась сооружать себе вроде обед, хотя даже его она умудрилась проспать. Стрелки кухонных часов показывали третий час. Спешно запихнув в себя яичницу, подняла взгляд на Моргарта. Тот отложил книгу и усмехнулся, слегка приподняв уголок тонких губ.       — Я давно хотел спросить насчёт вещей Бориса. Мы можем перебрать шкаф?       — Вещи? — удивлённо переспросила она. — Я думала, ты давно всё посмотрел?       — Было бы неприлично лезть туда без тебя.       На самом деле, это стоило сделать ещё пару лет назад. Но до появления Моргарта она вообще старалась не заходить в комнату, и речи не шло о масштабной уборке огромного встроенного шкафа. А посмотреть там есть на что. На разнообразные коробки — начиная от обувных и заканчивая оставшимися после бытовой техники. И каждая из них почти до верха заполнена какими-то вещами. Проще всего оказалось разобраться с одеждой, в целом она не отличалась чем-то особенным. Нашлись старые кожанки, в их карманах лежали браслеты и даже «банан» для пирсинга. Рокерская фаза отца прошла к её трём или четырём годам, поэтому проколотую бровь и шипастые украшения Ярослава толком не помнила. Диски и кассеты с тяжёлым роком, фотографии с концертов и брелок от ключей из той же серии. Кажется, он продал мотоцикл перед их с мамой свадьбой.       — Он всегда был таким?       — Нет, это временное увлечение. Пусть заниматься музыкой ему и нравилось, папа всегда больше любил рисовать, а с годами стал немного более... домашним?       Слово «спокойный» точно не подходило. Хотя к тридцати годам перестал носиться на мотоцикле и рвать гитарные струны, его хлебом не корми, а дай что-то вычудить. Становился более мягким и весёлым, авантюры больше не были опасными, а скорее забавными и дурацкими. Отец часто придумывал маленькие смешные приключения, всегда зная, как разрядить обстановку и поднять настроение.       — А каким знаешь его ты? — Ярослава подняла взгляд, отвлекаясь от очередного DVD-диска.       — Борис был очень шумным, я с лёгкостью находил его по непрекращающейся болтовне. В бой бросался мгновенно, совершенно забывая про свой класс. Товарищам в первое время приходилось откладывать прохождение сюжета чтобы вытащить его из очередной передряги, — Моргарт усмехнулся, качая головой. — Однако... он узнавал мир Энвелла со всей искренностью и стремился познать каждый его уголок. И всегда знал, как поднять боевой дух команды или договориться с НПС. Много кому нравился.       — Небось ещё во время путешествий строил из себя средневекового барда и горланил песни с рифмой на ходу?       — О да, я тогда наслушался. Он и про меня пытался песни сочинять...       Ярослава невольно рассмеялась. Стоило ожидать. Когда с воспоминаниями из бурной молодости закончили, пришло время разбирать остальную часть вещей. Особо ценными были разнообразные зарисовки и блокноты, заполненные концептами по рабочим делам. Моргарт внимательно изучал каждый лист, рассматривая на удивление аккуратные штрихи и усмехнулся, когда обнаружил себя на некоторых. Отец рисовал его быстрыми линиями, гипертрофированно длинными и гибкими, стремясь передать скорость и ловкость своего противника. На рисунках Моргарт выглядел жутким. Выделенные жирными чертами хищный оскал и кошачьи льдисто-голубые щёлочки безжалостных глаз. Цепкие костлявые пальцы и острые скулы. Неестественное худое, изогнутое в боевом танце тело.       — Так вот каким он меня видел.       Ярослава едва подавила вздох. Первое время сама видела его именно таким. И наверно много кто согласится с этим видением.       — Моргарт... как так вышло, что отец оказался последним из команды?       — Я думал, он станет первым. Но ошибся. Первой была Ирина, она играла за вора. Попала в ловушку пока спасала Бориса. Собственно, это одна из причин, по которой он так яростно хотел меня убить. Чувствовал себя виноватым... После первой потери в отряде сильно изменился, будто наконец понял реальность происходящего. Стал куда более осторожным и серьёзным, превращаясь в опасного противника. Только вспыльчивость и личные мотивы подвели.       Повисла тишина. Очень странно обсуждать смерть отца с его убийцей. Особенно когда вроде как состоишь в романтических отношениях с этим самым убийцей.       — Я обычно не жалею о принятых решениях, — произнёс он, чуть прикрывая глаза. — Но в последнее время иногда задумываюсь, каким бы человеком ты стала, если бы я пощадил Бориса...       Пропажа отца действительно изменила её жизнь целиком и полностью. Насколько сильно Ярослава привязана к нему, настолько же сильно переживала о его пропаже, постепенно свыкаясь с мыслью, что он никогда не вернётся. Всегда была «папиной дочкой» и уже будучи взрослой замечала общие черты и бытовые мелочи, объединяющие их. Например, любовь к объёмной одежде и вечный беспорядок на голове.       Она протянула руку и мягко коснулась плеча Моргарта.       — Ты не... — «не виноват» произнести без фальши невозможно, — не... единственная причина, по которой всё произошло.       Ярослава тяжко вздохнула. Та самая часть жизни, про которую хотелось не вспоминать никогда. О мёртвых либо хорошо, либо никак. Но на деле в их семье всё было далеко не так идеально, как хотелось. Ранний совершенно незапланированный ребёнок, спешная свадьба. Они только начали узнавать друг друга, как уже столкнулись с трудностями семейного быта. Спустя двенадцать лет взлётов и падений в их отношениях, они всё-таки оглушительно треснули. Отец сбежал в Питер, потому что не хотел брать на себя ответственность за разваливающийся брак, не хотел решаться на развод, но и разбираться с возникшей проблемой — тоже. Не мог понять чего ждёт от жизни и от своей семьи. Самого себя. Энвелл помог отвлечься от неприятной реальности, спрятаться, расслабиться. И постепенно затянул в себя смертельным водоворотом. Жгучий азарт в крови привёл на рандеву с погибелью. Если бы только вовремя остановился. Если бы нашёл силы вернуться в реальность, а не снова и снова прыгать в будоражащую головокружительную бурю событий. Если бы не боялся развода больше, чем смертельных ловушек. И Ярослава опасалась, что идёт в том же направлении.       Надеясь перевести неловкую для них обоих тему, не глядя схватила первую попавшуюся обувную коробку. Но стоило приоткрыть крышку, как щёки мгновенно вспыхнули. Почему она здесь? Разве не должна лежать на чердаке у мамы?       — Что там?       — Ничего такого! — спешно соврала, пряча коробку за спину.       — Да, я так и подумал, — он коротко рассмеялся. — Можешь не показывать свои маленькие секреты.       Ну вот, теперь нельзя так просто спрятать это и сделать вид, что ничего не произошло. Рано или поздно всё равно придётся показать содержимое. Или Моргарт посмотрит на него сам, пока её не будет дома. Ещё хуже.       — Там, гм, памятные безделушки от... моего бывшего парня. Тебе будет не интересно.       — О, мне уже интересно, — произнёс Моргарт, явно оживляясь. — Ты несколько раз вскользь упоминала его.       — Когда это я про него говорила?!       — Раза два точно. Вы ведь в старших классах встречались, не так ли?       Кем надо быть, чтобы рассказать о своём бывшем парне и забыть? Дважды! Ярослава окончательно покраснела и с тяжёлым вздохом поставила коробку себе на колени, признавая поражение. В конце-концов, там нет ничего такого. Просто тёплые воспоминания о первой любви. И почему ей так неловко? А Моргарт будто бы только рад заставить её нервничать и краснеть.       — Н-ну, да. Мне тогда семнадцать было.       Точнее, семнадцать было когда они познакомились на курсах по немецкому языку. С мягкой улыбкой открыла крышку, окунаясь в приятные воспоминания. Сохранились общие фотографии, на них ужасно худая Ярослава, больше похожая на семиклассницу, а рядом парень, такой же худой, длинный и нескладный. С синими-синими глазами, словно огранённые драгоценные камни. Они всегда сияли таинственным светом, напоминание мерцание звёзд в ночи. Мягким тихим голосом он рассказывал ей самые невероятные волшебные истории, сказки меча и магии. Иногда она даже забывала, что каждую из них он придумывал сам.       — Лёша придумал героиню в своей истории — маленькую фею-компаньона с длинными золотыми кудрями. Даже одел её в платье из лепестков моих любимых полевых цветов...       — И ты была очарована?       — Влюблена по уши, — с губ сорвался мечтательный вздох.       В коробке лежали пожелтевшие от времени листы, вырванные из тетрадей, на них аккуратным почерком написаны стихи. Для неё. Гербарий из полевых цветов, подвески-неразлучники, гребешок для волос из настоящего серебра и ещё множество маленьких, но таких дорогих для сердца вещей. Первые отношения Ярославы были по-настоящему нежными и светлыми, какой и должна быть любовь между двумя неловкими мечтательными подростками. Они держались за руки, гладили друг друга по волосам и подолгу валялись на диване или кровати, смотря фильмы и читая друг другу вслух. Каждое воспоминание находило трепетный отклик где-то внутри, заставляя сердце чуть сжиматься от бесконечной невинной нежности.       — Ты была счастлива с ним?       — Очень. Тогда мне казалось, что я никогда не смогу полюбить кого-то так же сильно... но похоже ошиблась.       Моргарт чуть улыбнулся, рассматривая цветные фенечки и обточенные о морскую гальку гладкие камешки из стекла. Коробка полна сокровищ, которые Ярослава собрала за полгода.       — Почему вы расстались? По твоим словам это была сказка, а не отношения.       — Ну да, так и есть. Просто когда пришло время заканчивать школу, у него появилась возможность учиться за границей. Там жил то ли дядя, то ли друг семьи. Больше шансов издать его историю и он не хотел его упускать, но и меня бросать не хотел. Чуть не отказался от такого предложения, глупый.       — То есть... именно ты предложила расстаться?       — Да. Не хотела чтобы отказывался от мечты из-за меня. Никто не знает, что может произойти после конца конфетно-букетного периода, а опыт в написании книги и работы с издательством очень важен.       Ярослава снова вздохнула. Хотелось бы на самом деле быть такой благородной, ни секунды не жалеть о подобном выборе, но это не так. И жалела, и плакала, и винила судьбу за необходимость делать выбор. В семнадцать лет подобное казалось настоящей трагедией. С другой стороны...       — Если мы действительно предназначены друг другу, то встретимся снова. Если нет — здорово, что остановились на лучшем моменте. Так у нас обоих остались самые хорошие воспоминания друг о друге.       Ярослава закрыла коробку. Много раз убеждалась — всё в жизни к лучшему. Даже если ситуация кажется самой ужасной или приносит только боль, она тоже для чего-то нужна и возможно в будущем её последствия приведут к чему-то хорошему. Да, пропажа отца сильно ударила по ней. Но зато, благодаря этому, она именно такая, какая есть. Что бы было без такого события? Переехала бы в Питер? Познакомилась бы с друзьями? Встретила бы... Моргарта?       Она подняла взгляд, не в силах сдержать улыбки. Столько всего чудесного и необычного произошло, только благодаря его появлению в её жизни. Кто знает... может все дороги вели именно к этой встрече.       — Моргарт?       — Да?       — Можно я возьму тебя за руку?       Он почему-то рассмеялся, качая головой, а затем протянул изящную ладонь, позволяя крепко переплести пальцы со своими. Рука Ярославы чуть ли не в два раза меньше и горячее, по сравнению с ней кожа Моргарта выглядела как лист бумаги.       — Ты так серьёзно ко всему относишься.       — А что такого?       — Нет, ничего. Просто забавно.       Для него, возможно, это ничего и не значит. Но для Ярославы начинался совершенно новый отрезок пути, который точно изменит её. И она хотела пройти его достойно, крепко держа Моргарта за руку. Даже если вскоре им предстояло расстаться. Даже если потом они больше никогда не увидятся. С ней навсегда останется личное сокровище — тёплые воспоминания и набор сентиментальных вещичек.       — Знаешь... я рада, что мы всё обсудили. И папу, и Лёшу. Мне кажется, я могу рассказать тебе всё, а ты никогда не осудишь.       — Так и есть, — произнёс он, улыбаясь. — В этом плане ты можешь мне доверять.       — И ты тоже. Я правда надеюсь, что однажды ты сможешь рассказать мне.       — Рассказать что?       — Что захочешь. И не опасаться.       Он не стал спорить. Вместо этого мягко улыбнулся и кивнул, будто принимая её предложение. Она крепче сжала прохладную ладонь, оглядываясь. Множество предметов окружали их. Каждый из них нёс в себе воспоминания и отголоски старых чувств. Сегодня они посвятили день прошлому Ярославы, приоткрывая завесы её души. Завтра? Кто знает. Возможно они наконец поговорят о чувствах Моргарта.