***
Через 20 минут машина остановилась. — Я могу открыть глаза? — поинтересовался хорват. — Ой, ну что ты, ей Богу, как ребёнок. Неинтересно с тобой. — голос Юргена оставался игривым, хотя он и пытался изобразить обиду. — Выходи давай. Деяну не требовалось зрение, чтобы понять, где он находился. Уж слишком часто он наведывался сюда. Аэропорт имени Джона Леннона. — Серьёзно? И куда летим? — Домой… — после этой фразы Клопп глубоко вдохнул, но тут же подхватил свою же мысль — Ну, пойдём! Он был буквально пропитан энтузиазмом. Немец шагал настолько широко и бодро, что Деяну едва не приходилось бежать за ним. Хорват воспринимал это как шутку или розыгрыш, пока Клопп черт знает откуда не достал два паспорта и билеты. Один был насыщенно-синим, с серебряными очертаниями шаховницы на обложке. Второй был ярко-красным, с золотистым орлом и немецкой и английской надписями. Деян не верил глазам. — Откуда?.. В ответ Клопп наградил защитника озорной улыбкой. Он понимающе моргнул и вновь рассмеялся. — Ахахах! Ты забыл, что паспорта уже месяц хранятся у нас в офисе? Ахахаххахах! Оно того стоило! Ловрен закатил глаза, ожидая, когда тренер наконец закончит смеяться, но через секунду он и сам обрушил на и без них шумный коридор порцию хохота. Спустя долгие два часа, пройдя все необходимые для полёта процедуры и мероприятия, они наконец-то прошли к своему выходу. До полёта оставалось меньше часа, однако для Юргена не было препятствий, чтобы отправиться с подопечным на «прогулку» по коридорам. Куча суетливых пассажиров, судорожно бегая туда-сюда в поисках своих выходов или каких-то магазинчиков чудом не затоптала Ливерпульцев, которые просто наслаждались временем. Посадка обьявлялась с такой скоростью, что отследить их рейс не представлялось возможным для Деяна, хотя, теперь, ему было все равно. — О, нашёл! Деян? ДЕЯН! СКОРЕЕ БЕГИ СЮДА! — наплевав на все правила этикета кричал успевший уже где-то затеряться немец. — Что? — Здесь готовят лучшую в Ливерпуле пиццу! — его глаза, необыкновенно широкие, горели огнём безумия, брови были приподняты, а кончики ушей едва заметно подтянулись к затылку. Ловрен не на шутку испугался, по спине побежали муражки. — Не думаю, что сейчас лучшее время для… — Нам, пожалуйста, среднюю Маргариту, — перебив фулбека произнёс Клопп, обращаясь к официанту. Недоумением в глазах Ловрена можно было затопить Лондон и окрестности. Однако пицца на самом деле стоила того. По ходу трапезы Деян слушал истории из жизни Юргена, явно наделенного литературным талантом. Он рассказывал о своих игровых годах, поездке к озеру с игроками, работе в Боруссии и о многом другом. Ловрен слушал с неподдельным интересом, время от времени посмеиваясь или вздыхая с пониманием. — Ну, нам пора, — наконец сказал немец, проверяя в очередной раз время на наручных часах. Он вскочил, почти опрокинув стул, но его молниеносная реакция позволила поймать его в воздухе. Даже во время посадки Клопп не давал Ловрену билеты. Последний начинал нервничать, но, видя столь привычную и родную улыбку в 32 зуба, он сразу успокаивался и приходил в себя. Эта улыбка, настолько домашняя, знакомая ему, напоминала о ком то…***
Простота — особенная черта характера Клоппа. Неудивительно, что и билеты он приобрёл в эконом классе, хотя немец и выкупил третье место в ряду, дабы избежать лишнего, так сказать, общения. Заходя на борт, у Ловрена на глазах наворачивались слезы. Он увидел самолет, хвостовая часть которого пестрила красно-белой, настолько родной, шашечкой. Он посмотрел на Клоппа. Взгляд Деяна был полон благодарности и, в то же время, облегчения. Немец же, в свое время, в очередной раз растянул губы в настолько же родной широченной улыбке. Им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Защитник обнял Юргена, с лица которого все ещё не сходила эта слегка идиотская улыбка. Он наконец почувствовал. Он был счастлив. Они оба. Полёт длился 2 часа, в течении которых Ливерпульцы беспрерывно разговаривали обо всем на свете. Весь мир замирал, когда темноглазый хорват встречался взглядом с голубоглазым немцем. Это было красиво. — Чем займёмся дома? — Ну, сначала предлагаю купить тебе одежду… — заметил Клопп. Только сейчас хорват понял, что все ещё был одет в тренировочную форму и пуховую куртку тренера. — Ох, это очень хорошая мысль… — А потом будем отдыхать. Я нашёл шикарное место. — сияние зубов Клоппа затмевало солнце. И он знал это. Деян не ответил. Незачем.***
Выходя из самолёта, Ловрен ненадолго остановился. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Каждая клетка его тела наполнялась удовольствием от запаха Загреба. Запаха дома… Ему было все равно, что Загреб — не его родной город, это было неважно. Он снова почувствовал тёплую, тяжёлую руку на своём плече. Они молча отправились вперёд. На выходе из Международного Загребского Аэропорта они сразу же поймали такси. Ловрену было неописуемо приятно снова говорить по-хорватски, ощущая себя, наконец, на своём месте, черт возьми. — Диктуй адрес, Босс! — смело крикнул хорват. В магазине стало ясно, что бонусом ко всем плюсам немца был исключительный вкус. Оттуда Ловрен вышел в образе бизнесмена, пользовавшимся услугами проф. стилиста. Чёрные ботинки из дышашей телячей кожи, тёмные джинсы, слегка оверсайзная чёрная футболка и тёплое шерстяное пальто. Сногшибающее зрелище. Закончив с первым пунктом планов, Юрген вновь вызвал такси. Они разместились в шикарных апартаментах в центре Максимира. Клопп неспроста выбрал этот район — он знал, сколько всего связывало игрока и это место, начиная от всеми любимого парка, в котором можно потратить весь день объединяясь с природой в одно целое, заканчивая одноимённым стадионом, на котором проходили игры сборных. Сами же апартаменты представляли из себя уютную, оборудованную техникой последнего поколения квартирку с панорамными окнами, из которых открывался вид на Максимир, и четырьмя комнатами: две спальни с балконами, гостиная и эдакая «музыкальная» комната. Спальни выглядели примерно одинаково, за исключением окраски интерьера — палитра первой включала в себя нежно- кремовый, металлический серый и белый цвета, в то время как вторая комната была обустроена в золотисто-желтом тоне. По последнему слову, как говорится… В гостиной стоял стильный чёрный кожаный диван, напротив которого висел огромный телевизор. В углу, около окна, стоял кофейный столик с плюшевыми бежевыми стульчиками. Музыкальная комната была больше похожа на музей. Матовое вишнёвое пианино в углу, гитары на стенах, даже барабанная установка, скрипка и саксофон. Между гитарами висели альбомы Queen и The Beatles, а около окна таился раритетный проигрыватель 80-х годов. Хозяин дома был явно помешанным на музыке. — Ну, что скажешь? — наконец подал голос немецкий тренер. — Весьма неплохо, — сказал Ловрен, приподняв брови, от чего на лбу выступили морщинки, и слегка оттопырив нижнюю губу. В глазах Клоппа была заметна такая гордость, будто он самостоятельно занимался дизайном и разработкой каждого элемента сего ансамбля. — Гулять пойдём? — Как мысли прочёл.***
Вечером Максимирский парк особенно прекрасен. Какой бы не был сезон, погода, время суток… Было в нем нечто завораживающее. Около 8 вечера, Ливерпульцы выдвинулись гулять. На этот раз роли поменялись: Ловрен, словно поймав второе дыхание, без умолку рассказывал что-то о парке, о городе, о победе над испанцами на Максимир-арене… Клопп улыбался и слушал с вниманием волчонка, впервые увидевшего кролика. Вдруг он замолк, громко выдохнул и сказал: — Тут так… Спокойно… — Вобщем-то, поэтому я тебя сюда и привёз, — Клопп нарисовал на своём лице блаженную улыбку маньяка с пилой. Он подошёл поближе и положил руку на плечи хорвата. — Ах, это да… Спасибо!.. — паузы между фразами Ловрена действовали нервируюшее для кого угодно, но только не для Клоппа. Немец буквально чувствовал его мысли, контролировал сердцебиение. — Всегда пожалуйста, — ответил тренер, максимально удовлетвореным голосом. Оставшееся время они шутили, пели песни, учили друг друга немецкому и хорватскому, как будто они уже 10 лет как закадычные друзья. Вернулись они около 11 часов, поочереди приняв душ и разойдясь по комнатам. Но в ту ночь Деян снова не мог заснуть. Точнее, не хотел. Он, укутавшись в плед, вышел на просторный балкон, оставшийся со времен войны, но здорово реконструированный. Около 20 минут он смотрел на едва видные в небе звезды, вслушивался в дуновения ветра, которые жалобно что-то напевали, расходясь в многоголосье и сливаясь в симфонии. Он закрыл глаза.Вдох
Выдох
Он повторял себе: «Я дома». Через 15 минут хорват нашёл в себе силы подняться и пойти спать. Утром, в семь, Ловрен почувствовал, что одеяло куда-то сползает. Он нехотя открыл глаза. Бросив сонный и ненавидящий все живое взгляд на часы, хорват собрался с силам, сел на кровать, демонстративно потянулся и встал на ноги. Но в этот момент, что-то с хватило его за голень. Хорват, с воплем девочки, увидевшей таракана, отпрыгнул в сторону и больно ударился ногой об комод. — БЛЯТЬ! Из-под кровати послышался низкий, властный смех. Хорватский фулбек на 100% знал, кому он принадлежал. Позже, оттуда показалась знакомая физиономия с серебристой щетиной и радостной лыбой до ушей. — БЛЯТЬ! — снова повторил Ловрен, от чего Клопп захохотал ещё громче. — Видел бы ты себя, Деян! — Чуть не плача со смеху проговорил немец. — И давно ты тут сидишь? — Я встал где-то час назад. Решил ускорить твоё пробуждение! — Погоди, ты что, целый час лежал у меня под кроватью? — Нет, ты что. Я успел приготовить завтрак! Кстати, вон он, — Клопп кивнул в сторону кресла, на котором стоял поднос с завтраком. Запах сваренного в турке кофе окутывал комнату. — Сссспасссибо, — прошептал Деян змеиным голосом. — Надеюсь ты туда не положил Таракана. После этой фразы Клопп одарил комнату ещё порцией своего смеха. — Нет, но идея неплохая, спасибо! — не унимался тот. Ловрен демонстративно вздохнул. Сейчас Клопп как-никогда напоминал ему кого-то. Кого-то близкого и родного. — Ладно, просыпайся, если ещё не успел, — он фыркнул, едва сдерживал очередной порыв сумасшедшего смеха, — поешь, а я пока поиграю. Деян снова вздохнул. Хотя он не мог ни злиться ни обижаться на тренера. Вообще. Затракая, Деян вслушивался в доносящуюся до него из-за стены «You'll never walk alone «, которую Клопп так любил играть всегда и везде. Её сменяет «Ave Maria», а потом пост нежной классической гитары принимает звонкий глас металлических струн Эпифона. Мелодичные арпеджио переходят в ритмичные аккорды, которые, в один момент, резко прекращаются. Немец что-то недовольно пробормотал. Уронил медиатор? Скорее всего, да. После Yesterday и Hey, Judge звуки ненадолго прекращаются. Неужели все? Ловрен почти что молился, чтоб немец вернулся за инструмент, так как его игра была достойна всех музыкальных наград мира, и ещё чуть-чуть сверху. Вдруг из комнаты донеслось аккуратное и тихое звучание клавиш пианино. Ловрен не ожидал такого. Опомнившись, он вернул отвисшую челюсть в исходное положение, допил великолепный латте, переоделся и отправился составить компанию талантливому немцу. Дверь была приоткрыта. Деян зашёл максимально тихо, чтобы, не дай Боже, не потревожить тренера.Кантабиле Шопена. Лучи солнца с трудом пробиваются сквозь занавески, озаряя Клоппа тёплыми утренним светом. Он склонил голову над клавиатурой, закрыл глаза. Тяжёлые пряди русых волос, преобретавших слегка персиковый цвет на солнце, падали на лоб, на котором проглядывали длинные морщинки. Строгие очки сползи вниз по носу, оставаясь почти-что на кончике. На лице читалось спокойствие и умиротворение. Пальцы, осторожно перебирая клавиши, двигались плавно и, порой, казалось, что вот вот они остановятся и растворятся во времени, сливаясь с музыкой, создавая нечто большее… Ровная спина подчеркивала этот образ, заставляя идеализировать немца. Лёгкость аккордов, сменяющих друг друга так аккуратно и сладко, подобно прикосновению пера, заставляла чувствовать дрожь во всем теле. Боже, как же хотелось, чтоб это продолжалось вечно! Всё когда-нибудь кончается, однако, как последняя ложка сахара не становится менее сладкой, так и последний аккорд не перестаёт быть менее прекрасным. Звук ещё минуту рассеивался в воздухе, постепенно затихая, пропитывая атмосферу чем-то магическим.
Деян начал хлопать, не в силах сдерживать восхищение. — Это было прекрасно! Никогда в жизни не слышал что-то лучше… — Спасибо, Деян. Приятно это слышать. Кхм-кхм, Что ж, хорошего понемногу, идём обсудим планы на отпуск.- не дав ответить, Клопп продолжил — Сегодня погуляем по старому городу, потом пойдём в музей, после можем посмотреть матч… Погоди-ка… — он открыл телефон и начал что-то старательно печатать — О, сегодня Хайдук играет против Динамо! Дерби!.. Слушая, Ловрен не мог сдерживать улыбку. Он наблюдал за Клоппом, провожая каждое его движение таким любящим и восторженные взглядом, каким смотрит очарованный новорождённым сыном отец. -… А завтра едим поездом в Риеку. Там проведём один день, и поедим в Пулу. Оттуда на остров Крк, а после — летим в Задар, — почему-то от названия этого города в сердце отдалось болью — потом, через 3 дня, поедим в Сплит, затем в Дубровник, а потом два дня проведём в Плитвице. — Вот это планы. Мне нравится! — Ещё бы!***
to be continued