«Жизнь, она как моя футболка — из чёрных и белых полосок, но ты всегда можешь вы красить хотя-бы её часть цветными красками», — сказал ему Манджукич, после матча Интер — Ювентус, где команда Марио одержала уверенную победу. Последний понимал состояние земляка, желая помочь, но он не был одним из тех людей, которые могли запросто разрешить любую проблему. Форвард и сам это понимал.
Врсалько попытался прислушаться к этому совету. Он начал работать над собой, ходил к психологу, устроился на временную работу, кормил бездомных животных и, на секунду, даже показалось, что все налаживается, пока однажды, по дороге к врачу черт не потянул его свернуть за чашечкой кофе. Несколько минут, отделяющие, возможно, последний шанс снова стать живым от возможности провести остаток жизни бесчувственным телом. Всего лишь взгляд из толпы, не предвещавший ничего плохого. Всего лишь тёмные карие глаза, какие когда-то были и у самого Шиме. Такие одновременно близкие и далёкие, холодные и страстно тёплые… Затем — крик, трение шин об асфальт и… конец. Всё коту под хвост. Шиме быстро достал свой телефон, вызвал скорую, но потом поспешил ретироваться. Он практически бежал. Убегал от реальности. Он не хотел знать, что случилось позже. Он больше ничего не хотел. Игрок изолировался от общества, чтобы, подобно пупырчатой бумаге, защитить себя пространством, амортизируюшим удары. Придя домой, защитник выпил две таблетки феназепама и упал на пол. Скоро хорват почувствовал, как силы сходят на нет, а дыханье замирает. Он сделал последний глубокий вдох, закрыл глаза и уснул. Наконец-то без слёз…6. Тем временем.
3 января 2019 г. в 01:00
Даже сказачная красота Задара, столь удивительного и прекрасного, была не в силах помочь вернуться на свое место некогда самому мотивированному защитнику сборной Хорватии. Проблемы с коленом не давали ему покоя со времен Чемпионата Мира, после которого все медленно, но уверенно пошло наперекосяк. Постоянные травмы, невызовы в сборную, место на скамейке в клубе и прочие радости жизни Врсалько были слишком тяжёлыми для него одного. Со временем даже такие лучики света, как его маленький сын и любящая жена были не в силах освещать его путь дальше. Он потерял себя.
Отпросившись у тренера после очередной травмы он вернулся в родной Задар, в надежде хоть как-то забыться и почувствовать капельку жизни, которой ему так не хватало. Он хотел найти причины вставать по утрам, обрести возможность засыпать без слёз, вернуться в строй… Но не все было так просто.
Раздумывая над этим уже который месяц, Шиме очередную ночь провел на улице. Он ходил по центральной площади, гулял по набережной, слонялся у Pozdrave solncu, вслушиваясь в каждую нотку морского органа, отдающую болью в глубине сердца. Утром, на рассвете, он возвращался домой. Заваливаясь в кровать прямо в одежде, обессиленный и безнадежный, он закрывал глаза. Но ему не снились сны. Он видел воспоминания. Воспоминания времен ЧМ, когда после победы над Аргентиной они с Ловреном в раздевалке пели Bojna Čavoglave, воспоминания о финале Лиги Европы, о борьбе за место в плей-офф ЛЧ и многое другое, но даже такие, казалось бы, светлые и приятные воспоминания выдавливали из хорвата слезы, подобно перцовому балончику обжигая его. Он не мог радоваться, осознавая, что друга, с которым они отпроводили отпуск, с которым они пели песни после матчей, разговаривали по ночам по скайпу уже давно нет рядом. Клуб, за который он боролся всем сердцем, отдал его в аренду, Лига Чемпионов вновь оставалась несбыточной мечтой… Он не хотел новых воспоминаний. Шиме понимал, что невольно будет сравнивать свою настоящую жизнь со своей прошлой, светлой и весёлой.
Он сидел у окна, прижавшись небритым подбородком к обхваченым руками коленям. Он не мог понять, за что ему это испытание, и что его ждёт, если он сумеет его преодолеть. Грузная тень свисала над ним. Он сверлил паркет своей комнаты настолько тяжёлым взглядом, что, порой, казалось, что пол не выдержит и обрушится, унося за собой правого защитника в недры земли. Но он и так ощущал себя погребенным заживо. Настолько, насколько его можно было назвать живым. С каждым днем его глаза становились все более блеклыми и грустными, теряя насыщенный цвет. Он и так отличался очень бледной кожей, но сейчас Шиме больше походил на мумию, чем на человека.
Он не осмеливался выходить из дома, демонстрируя всем свою отстраненность и потерянность, предпочитая ассоциальный образ жизни. Время от времени, его посещали мысли оставить футбол, но куда он мог пойти? Не было ни сил, ни желания, ни возможности. Раньше у него была стойкая опора, человек, который и в жизни и на поле оставался настоящим Защитником с большой буквы. Он бы непременно что-нибудь придумал, наставил бы двигаться вперёд и не сдаваться, помог бы, но сейчас подобные мысли оставляли только новые ожоги на сердце хорвата. А было ли оно там?
После злополучного пенальти в ворота сборной в матче против Испании что-то щёлкнуло в голове Врсалько. Его заклинило. Постоянные самокопания и боязнь совершить ошибку были неотъемлемой частью его новой «жизни».