Разница между дружбой и любовью в том, насколько сильно вы можете ранить друг друга.
Деян быстро, но не без помощи нашатырного спирта, пришёл в себя физически, но моральное давление ломало его так, как осенний шторм нещадно ломает стволы даже самых крепких деревьев. Он лежал на больничной койке, в затылке стреляло, но это не имело значения. Едва открыв глаза, он бегло оглядел комнату. Не найдя в ней немца, его бросило в жар. — Где Юрген? От такого резкого и неожиданного пробуждения хорвата медсестра, мирно сидевшая в уголке комнаты, увлеченная книгой, вздрогнула. Это была высокая дама лет 30. Её нежно-каштановые волосы, по большей части собранные в элегантный высокий хвост, блестели под светом больничных ламп. Некоторые локоны и чёлка спадали на лицо, мило подчёркивая строгие черты лица. Она была невероятно красивой, но это не волновало Деяна. Он снова, чуть более настойчиво, повторил: — Где Юрген? — в его голосе слышалась дрожь. Медсестра встала, придерживая нужную страницу закрытой книги пальцем. — У него была остановка сердца… Мне очень жаль… Я наберу на пейджер врача, поговорите с ним… У Деяна в глазах потемнело, выступили слезы, а ком в горле препятствовал дыханью. Он не мог поверить ушам. Просто не мог. — Он… Умер? — еле-еле прошептал защитник. — Доктор все расскажет. Медсестра набирала номер доктора. У Деяна в голове происходило такое, с чем ни одна антиутопия или драма не могла конкурировать. Мир рухнул. Вселенная исчезла. Через несколько секунд доктор буквально ворвался в палату, где обессиленный футболист сидя на краю кровати думал, как жить дальше. — Что с ним? — Сер… У Вашего отца… — Отца? — перебил его Ловрен? — он не… Мой отец… Доктор не обратил внимания на эту поправку. Он продолжил: -… у него случилась остановка сердца. Мы откачали его, но… Мозг находился без кислорода 47 секунд… Нам остаётся только молится и ждать возможного пробуждения… Горячая слеза тяжело покатилась вниз, оставляя мокрый след на его щеке. Однако надежда вернулась, а значит вернулись и причины держаться. — Я могу его увидеть? — Конечно. Мы перевели его в реанимацию. Сестра отведет Вас. — Спасибо…***
— Говорят люди в коме слышат то, что происходит вокруг…- голос Марио звучал заботливо и грустно. У него была невероятная способность подкрадываться так тихо, что, порой, казалось, что он и вовсе появляется из неоткуда. Таким он был. Mr No Good, страстный, бесстрашный воин на поле и мягкий и пушистый хомячок в жизни. — Что ж, надеюсь там ещё есть кому слышать… — Что-то ты слишком пессимистичный… Голос Марио звучал настолько задумчиво, будто он третьеклассник, которому объясняют законы термодинамики или теорему Герона. Он нахмурился, сжимая губы в тонкую, едва заметную полоску. — А чего ты ждал? -… Справедливо… На минуту воцарила мучительная тишина. От неё становилось не по себе. — Пройтись не хочешь? — туринец не оставлял попытки взбодрить приятеля. — Не знаю… — Давай, разомнемся, купим чайка или кофе… — Кажется за последние два дня я выпил столько же кофе, сколько Мо за всю нашу дружбу… — Не, ты бы уже давно умер от такой дозы… Хорваты дружно рассмеялись. Точнее как. Те звуки, которые издавал Ловрен едва ли можно было назвать даже усмешкой. — Ладно, ты как хочешь, а я схожу вниз, проветрюсь. — Ты вернёшься? — Я и не уйду…***
Марио спустился в кафетерий. Там его уже узнавали и, порой, просто молча подавали, как говорят, «как обычно». Он удивлял персонал своей мимикой — в частности, способностью хмуро улыбаться, наполняя глаза искренней благодарностью. Многие говорили, что он выводит эмоции на новый уровень. Было крайне трудно не согласиться. По дороге назад форвард краем глаза заметил знакомый силуэт, сидящий в кресле за стеклянной дверью. Машинально он повернул голову и… Не поверил глазам. Всего мгновение понадобилось хорвату, чтобы переместить прямо за спину фигурки. — Это такой заговор? Или эта больница — центр мировых событий? — Марио?! Какими судьбами? — голос Шиме был слегка удивлённый, но, как и выражение лица, до жути довольным. — Долгая история. А ты? — Кровь сдаю. Я теперь донор крови! — райтбек произнёс это с таким удовлетворением, что Марио почти испугался. Форвард давно не видел Миланца таким довольным. По правде говоря, его голос прямо-таки резал воздух. — Вау, молодец, — Марио был немного озадачен, но рад за друга. — Так, ты то что тут делаешь? — защитник максимально мило удивился, вырисовывая детский интерес на лице. Увидив это лицо Марио подумал: — М-да. Годы идут, ничего не меняется… Только было Марио собрался рассказывать эту долгую, остросюжетную историю об их товарище, но медсестра позвала Шиме на процедуру. — Окей, не хочешь посидеть потом выпить кофе со мной? За одно и расскажешь. — Хорошая идея. Тогда жду тебя. Тут. — Давай, скоро вернусь.***
Спустя 40 минут Шиме изумленно округлял глаза, в ужасе слушая Марио, и нервно глотал кофе. От таких новостей у него закружилась голова. Ну или от недавней сдачи крови. В любом случае, эти слова отдавались эхом и еще долго звучали в ушах райтбека. — О… Боже… — Да. — Я… могу прийти к нему? Марио нахмурился. — Думаю сейчас не лучшее время. Лучше подождать чуть-чуть. — Пожалуй. Хорваты продолжали пить чай. Но накаленная атмосфера, столь неестественная и натянутая, порождала некое чувство тревоги.***
Тем временем хорват сидел рядом с Клоппом, одной рукой подпирая голову и закрывая ладонью лицо, в попытках сдержать переживания, а другой — ласково перебирая пшеничные волосы немца. Даже победа в Лиге Чемпионов была не способна сравниться с нежным прикосновением блондинистого шелка и грубоватой кожей хорвата. — Walk on… walk on… Ловрен тихо, но очень чисто и точно начал петь You'll never walk alone. Он сам не знал почему. -…with hope… in your heart… Слезы капали через закрытые глаза. Деян понимал, что, скорее всего, это конец и винил себя за это. — Прости меня, Босс. Этого не должно было случиться. — ненадолго прервал свое пение защитник. — And you'll never walk alone… — Очень эротично… Эта фраза подействовала на хорвата как ведро воды со льдом. Он не поверил ушам. Открыв глаза, он не сразу понял, что произошло. Немец приоткрыл один глаз, кинул взгляд и, так же быстро, вернул веко в исходное положение. Однако почти сразу он открыл уже оба глаза и затмил солнце своей улыбкой. Ловрен не смог сдержать слёз. Слёз счастья. Он буквально кинулся к немцу. — Дей, ты чего? Но хорват уже не мог отвечать. — Ты… ты жив! — Ну. От меня сложно избавиться, — Клопп засмеялся. Даже после самой грозной бури приходит радуга… Наконец и над головой Ловрена прояснилось небо, обнажая тёплое солнце, отогревающее своими лучами ознобшее от холода горя тело. Тело, которое было в шаге от потери надежды. В шаге от разрушения.to be continued