***
— Рей? — он глядел на нее не узнавая. Проклятая память была словно раздробленное стекло, и одна только мысль о вчерашнем вечере, когда он сидел возле камина рядом с нею и беседовал о чистилище, причиняла ему боль. Бен Соло скривился и прижался к Рей, юбки тут же окрасились алым, и он неверяще потрогал свое лицо. Когда это произошло? И что произошло? — Почему я здесь, Рей? — у него не было ответа. Он работал в лаборатории, пробуя новый, улучшенный состав лекарства, возможно наглотался паров, порезался о разбитые колбы, все должно было быть так. Он слабо повел затуманенными глазами, но узнал ее, склонившуюся над ним как мадонна с картины. Еще миг, и его лицо скривилось как от боли, и ей показалось, что он готов уткнуться в ее колени, надеясь, что она укроет его от всего мира. Вот бы так и было. Она бы и рада была, но... — Почему я здесь? Если бы она знала. Она даже не видела и не слышала, как ушел мастер Рен, и понятия не имела, куда он пропал. Тяжелые воспоминания о вчерашнем дне были слишком мучительны, и она надеялась, что мастер Соло не увидит по ее лицу все то, что она вчера пережила. — Я не знаю, — ответила она. Ей бы и самой хотелось знать, куда непременно девается один, когда приходит второй, и почему это происходит так случайно. — Но теперь все хорошо. Вы вернулись. Она и впрямь чувствовала себя так, как будто оказалась дома после долгого скитания. Теперь все будет хорошо... только бы тот, второй, подольше не возвращался. — Вернулся? — в ужасе переспросил мастер Соло, и ее спина похолодела. Неужели он не помнит, что уходил на целый день? Или он безумен? Ей стало страшно. Два брата — и оба сумасшедшие? Мастер Соло обвел комнату диким взглядом, а потом принялся всматриваться в нее, словно ища на ней какие-то знаки. — Вернулся? — о нет, ужаснейшая из догадок была единственно верной. Лекарство не сработало, и он только вызвал к жизни Рена, это чудовище. Сколько тот пробыл в доме? Видел ли он Рей? Не сотворил ли с нею что-то ужасное? — Я... Я... — Бен облизнул губы, они были все в корках, и тут же на языке защипало от соли. — Я не хотел этого. Клянусь вам, — он ухватился за ее ладони, покрывшие его лоб, и прижал к губам. — Я не делал этого. Это все он! Все мой злобный... — он чуть не выпалил это вслух: двойник, но вовремя поправился, — мой брат. Он негодяй, Рей, и я умоляю вас простить меня за то, что оставил с ним наедине. Бен поднялся на локте, пытливо вглядываясь в ее лицо, пытаясь найти там следы боли или унижений, которые он сотворил с нею. — Вы... — не мог же он рассказать ей всю правду. — Рей, вы должны... — стоило ему закрыть глаза, как новый приступ боли пронзил тело, и в этот раз он увидел ее. Лежащую ничком в грязном углу, с задранной юбкой, всю окровавленную — и блестящая темная лужица, растекавшаяся между силком раздвинутых ног, становилась все больше. Бен опустился рядом, марая в крови брюки на коленях, и перевернул бедную девушку. В ее волосах запутались белые восковые лилии, смятые, истерзанные чьей-то хваткой, а лицо застыло в посмертной гримасе. Это была Рей — он точно понимал это, чувствовал, он даже называл ее так — но черты лица были тоньше, перешитое, грязное платье могло принадлежать бродяжке, отнюдь не служанке из приличного дома. Волосы рыжей волной упали на его пах, весь в засохших пятнах семени. Кайло не тронул ее, он сдержал свою похоть, переплавив ее в гнев. Он стал сильнее. — О Господи, нет, я не делал этого, это не я... — взмолился из последних сил. Видение было все ярче, краски налились, запахи поглотили его, этот чудной мир кошмара сомкнулся над его головой, сдавил горло, не давая дышать. — Я не делал этого! — вдруг выпалил бедняга, хватая ее за руки и прижимая к губам. В первые мгновения Рей едва сдержалась, чтобы не начать вырываться. Ей вполне хватило вчерашних приключений. Но постепенно до нее дошел смысл его выкриков. Не делал — что? О чем он говорит? Естественно, он не делал того, что вчера здесь вытворял его брат, потому что его здесь не было, но разве есть нужда отдельно об этом говорить? — Помогите мне подняться, — попросил он ее, и Рей с готовностью подставила ему свое плечо, окутав его запахом мороза и нежных цветов. Она довела его до кресла, в которое он упал с облегчением, потому что ноги все еще ослабело дрожали. Скажи мне, скажи мне, чем я могу тебе помочь, мысленно просила она. Скажи. Я все сделаю. Только останься здесь, только не пусти того, другого. Не вполне понимая, почему два брата не могут находиться в одном месте в одно время, она была твердо уверена, что страшный мастер Рен не вернется, пока мастер Соло здесь. — Прошу, позовите Хакса, — он жаждал ее прикосновений, но одновременно ненавидел запах, исходивший от Рей — нежных, удушливых цветов, потому что воспоминание о мертвой девушке с ее лицом возвращалось снова, так и маячило перед глазами. — Уходите, Рей. Уходите же, — Бен был настойчивым, хрипло выталкивая из себя слова. — Возьмите у Хакса десять пенсов и сбегайте за утренней газетой. Если это все ему не привиделось, то ночью произошло еще одно убийство, и теперь о нем будут трубить везде — слишком уж скоро после предыдущего оно случилось. Но почему тогда видение было таким реальным? Рен уходил сразу после убийства, словно оно, насытив его безумный голод, возвращало обратно в плен сна. Когда он успел переменить одежду? Его голос пробился сквозь густой поток ее смятенных мыслей. Хозяин желал видеть своего дворецкого и утреннюю газету. Она, нерешительно оглядываясь, словно боясь оставить его одного, птицей слетела вниз, к Хаксу, который с хмурым видом отдавал приказания Маз по поводу завтрака для господина Рена. Рей ворвалась в кухню как вихрь, и дворецкий так и подпрыгнул на месте. — Что такое, мисс Рей?! Что на вас нашло? Вы больны? — вскричал он шепотом, смешно тараща глаза. — Мастер Соло вернулся. Он зовет вас, сэр! — объявила Рей, и Хакс мгновенно переменился в лице. Он торопливо, большими шагами подбежал к ней вплотную, словно боясь, что она куда-то убежит. — Где он, мисс Рей? С ним все в порядке? — Он в своем кабинете, наверху. Похоже, он болен, сэр, и он очень хотел видеть вас. И еще сказал мне купить утреннюю газету. Лицо Хакса побледнело и вытянулось. Он сунул руку в карман, вытащил горсть монет и, не глядя, высыпал их ей в ладонь. — Делайте, что сказал хозяин, мисс Рей. И еще... я надеюсь на ваше молчание. Обо всем. Он протиснулся в дверь мимо нее и, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, бросился к своему господину. Рей тем временем пересчитала монеты в кулаке — там было гораздо больше, чем нужно было для покупки газеты. Она ссыпала их в карман передника и вышла за калитку. На улице было необычайно шумно как для такого раннего часа. Мальчишки-газетчики с дикими завываниями носились туда-сюда, размахивая свежими газетами. Рей подозвала одного и попросила утренний выпуск. — Ты умеешь читать? — спросила она. Ее всегда немного стеснял тот факт, что она так толком и не научилась читать. В приюте некому было этим заниматься, и она пыталась учиться сама, но не успела. — Умею, мэм, — гордо сказал парень с сильным кокни-акцентом и лихо сдвинул на затылок кепку. — Я дам тебе двойную цену, если ты прочитаешь мне самую главную сегодняшнюю статью, — заговорщицки шепнула Рей. Мальчик расплылся в довольной улыбке. Он солидно развернул газету, встряхнул, как подобает важному господину, прочистил горло и, запинаясь на каждом слове, глотая звуки, прочитал: — Жу... жужасное убий... убийство... в... Ист-Энде. Смерть... ссс... ре...среди... цве-тов... — Мисс Рей! — громогласный окрик Хакса из окна хозяйской спальни заставил обоих вздрогнуть. — Мисс Рей! Долго прикажете вас ждать?!***
Когда Рей ушла, он попытался встать снова. Шатаясь и цепляясь за стол, стены, проем двери, казавшийся ему разверстой пастью, Бен вытолкнул себя в темный коридор и заковылял по галерее к логову чудовища, которое Кайло устроил себе в новой половине дома. — Мастер Соло, — нагнал его по пути Хакс, поддев плечо под его согнутую руку и помог добраться до спальни. — Нам в другую сторону. — Нет, — покачал головой Бен. — Сюда. Я должен видеть. Побудь здесь, — приказал он ему остаться. Войти внутрь Бен хотел один. Той несчастной девушки там не оказалось. Только разворошенная постель, грязная от отпечатков сапог. Весь пол был усеян одеждой, от которой избавлялись в спешке. Отлетевшие пуговички захрустели под ногами. Зачем, почему Кайло решил переменить свой вид? Старая его одежда была вся в крови — бурые засохшие пятна от крови, белесые от спермы. Это та одежда, в которой он отправился на смертельную прогулку. Но он вернулся после нее. И лег в постель. Что задержало его? Бен прохромал к кровати. Вблизи было видно, что Кайло катался по ней словно дикий зверь, занимая самоудовлетворением. Простыни были также покрыты потеками спермы, а дерево изголовья было все исцарапано ногтями. Рей — прочитал он среди длинных царапин. Рей — вот о чем думал Кайло, после того, как убил ту несчастную девушку, вернулся домой, переоделся и по всей видимости собрался и дальше занимать это тело. Бен скривился и осел на пол рядом с постелью. Руки снова дрожали, но в этот раз от бессильной ярости, потому что они мечтали найти хоть что-нибудь: нож, осколок стекла, и покончить с этим мерзавцем, пусть и такой ценой. Сумел бы он поступить так? Или отослать Рей сегодня же, выплатить двойное жалование, пусть срок ее работы в этом доме был ничтожно краток. И отпустить словно птицу на волю, живую и невредимую. Он сгорбился и зарыдал, сухо, без слез, понимая, что не сможет. Не из-за Кайло. Из-за себя. — Хакс, — позвал Бен наконец, когда комок горечи убрался из горла, — зайдите внутрь. Сожгите одежду, постельное белье. Приберитесь тут. И принесите мне опиум в спальню. Я не буду есть, — он больше не хотел ничего. Работа, исследования — все это было напрасной заботой. Кайло нашел способ справиться с их обращением друг к друга, он заземлил себя, спас. И теперь Бену мог помочь только опиум. Он унесет его прочь отсюда. Надолго или же насовсем.***
Мальчишка торопливо свернул газету, сунул ей в руки и дал деру, придерживая хлопающую по боку сумку и кепку на голове. Рей поспешила назад в дом, украдкой взглянув на первую полосу. Там был художественно изображен мужчина со скрытым тенью лицом, весь в черном, зловеще нависающий над перепуганной девушкой в дырявом платье и с корзиной лилий. Сердце Рей тоскливо стукнуло. Нехорошее предчувствие овладело ею. Она поспешно поднялась по лестнице и нерешительно постучала в дверь. Из-за нее донеслось какое-то непонятное ворчание, не то стон. — Сэр?.. — робко произнесла она, приблизив губы к дверному косяку. — Я принесла... С той стороны послышалось шуршание, словно кто-то прислонился к двери и гладил ее ладонью. — Спасибо, Рей... — тихо ответил мастер Соло, и она обрадовалась его голосу — совершенно такому же, как голос мастера Рена, но абсолютно другому. — Просуньте ее под дверь, будьте добры. Я заберу. И... ступайте. Ступайте... Она помедлила и поняла, что он с той стороны тоже никуда не ушел. — Сэр... — снова произнесла она. — Может быть, я могу вам еще чем-нибудь помочь? — Нет, Рей... Спасибо. Вы и так много сделали. Если мне что-нибудь будет нужно, я позову мистера Хакса. — Сэр? — Да, Рей? — он зашевелился снова, и она поняла, что он вздыхает. Тягостно, глухо. Словно призрак, не человек. — Что желаете на завтрак? — Ничего, Рей, благодарю. Я не голоден. — Совсем ничего? — Совсем, — отрезал он. Голос потускнел сильнее прежнего, став практически шепотом. — Хотя, нет. Пожалуй, чашку чаю. Мистер Хакс мне принесет. Рей замешкалась, но тянуть дальше было невозможно. — Рей? — Да, сэр. — Газета. — О, простите, сэр. Конечно. Она просунула газету под дверь, но еще не успела убрать руку, как его пальцы поспешили навстречу. Один миг, одно касание. Рей залилась краской и вскочила на ноги. Определенно, нужно что-то делать с нервами. Она отправилась в кухню и заварила чай. Потом намазала маслом и джемом два тонких тоста, положила рядом несколько кусочков лимона. Она как раз заканчивала, когда в кухню вошел Хакс. На его лице красовалась длинная полоса сажи, и руки были все черные. — Сэр, хозяин сказал... — Мисс Рей, что опять? — Хозяин пожелал чаю. И сказал, чтобы я передала через вас. Хакс посмотрел на нее как на докучливое насекомое, но все же вымыл руки и взял поднос. Через несколько минут, впрочем, он вернулся и поставил поднос перед ней. Чашка была наполовину пуста, и один из тостов был слегка надкушен. — Это все, — сказал он так, словно Рей его о чем-то просила, и ушел восвояси. Рей задумчиво посмотрела на поднос, села к окну, не спеша доедая тосты и допивая чай. Он перечитывал страницу, посвященную кровавому убийству в лилиях, снова и снова, но глаза его цеплялись лишь за изображенную художником картинку, где монстр склонился над ангелом с цветами. Лицо девушки было изображено совсем схематично, несколькими линиями, и удачнее всего вышел ее взгляд — невинный, умоляющий. Взгляд мадонны, протянувшей в ладони цветок в знак прощения. Искупления. Бен закрыл глаза и стиснул зубы. Его снова била дрожь, крупная, жаркая, и по вискам покатились капли пота, а газетные листки зашуршали, сминаясь под скрюченными пальцами. Он не собирался представлять себе это, не хотел, но, увы, уже не мог сбежать от нового видения. Он был чудовищем, тем самым. И Рей, сидящая в его ногах, сияющая неземным светом, протянула ему цветок, морозно-свежий, нежный, а затем привстала на коленях, целуя. Она поцеловала его кулак, сжимающий трость, и ее щека ласково потерлась о рукав сюртука, одарив теплом. — Пожалуйста, — сказала она ему, смело поднимая лицо вверх, открыв лилейно-белую, обнаженную грудь, — прошу тебя, — ее глаза изменились, в них больше не было страха или робости. Только готовность. — Сделай это, — попросила Рей. — Я знаю все. И больше не боюсь. Он накинулся на нее словно зверь, каким его изобразили газетчики, грубо сминая нежную кожу, оставляя синяки и укусы на плечах, на шее. Его клыки впивались так глубоко, что он чувствовал на языке запах ее крови, точно такой же, как тогда в бренди. Соль, горькая пьянящая железная соль. Ее стоны были лучшей музыкой, не давая ему остановиться. Нарушил их хруст смятой, разодранной бумаги. Рисунок был уничтожен, располовинен, искромсан снова и снова, пока от ангела с лилией не остались лишь ошметки. Бен заскрипел зубами и откинулся в кресле. Он не хотел этого. Виной всему был Рен, его безумные желания. Они проникли в разум, отравив его. Они оживали каждый раз, стоило лишь подумать об этом. Все же тьма нашла способ взять над ним верх. Монстр в нем победил. Нужно было сжечь эту газету, не читая. Бен нагнулся за измятым листком и похолодел. Теперь, когда рисунок больше не забирал все его внимание, привлекло кое-что другое. "Полиция Лондона склонна считать последние три убийства женщин делом рук одного человека. Расследование ведет инспектор Дэмерон". Только не он. Бен лично знал его, наглого, бесцеремонного нахала, ногой открывающего двери в прозекторскую. А сколько крови он попортил их кафедре, утверждая, будто в глазу умирающего должен остаться отпечаток последнего, что тот видел перед кончиной. Полный абсурд, и даже заверения Бена не помогли остановить его от проведения серии опытов с покойниками, ожидающими своей очереди на вскрытие. Естественно опыты ничего не дали. К сожалению, времени они заняли достаточно, чтобы работа Бена Соло, ожидавшая своего череда в соседнем помещении, была испорчена безрукими ассистентами, вздумавшими начать без него. Этой ошибки он ему никогда не простил. С этой ничтожной помарки и началось когда-то рождение Кайло Рена. Бен встал с кресла и судорожно зашагал по спальне. Если дело поручили По Дэмерону, значит, тело той несчастной сейчас отвезли в морг для вскрытия. В госпиталь Святой Марии. И он сможет туда попасть, спокойно, ведь работал там. И даже скрыть улики, если они обнаружатся. Он защитит не Рена, себя. И Рей. Конечно же, ее тоже. Бен рванул на себя запертую дверь, кое-как выбрался в коридор и крикнул, почти не слыша своего взволнованного голоса. — Хакс! — куда же тот запропастился? Дом, казалось, также не слушался его, нарочно путая ступеньки под ногами, набрасываясь острыми углами перил на многострадальное тело, жаждавшее рухнуть в постель и больше не подниматься. Но увы, с этим, как и с опиумом следовало подождать. На кону стояло нечто куда более ужасное — смерть. Если они узнают, что все эти преступления, и не три, а шесть, дело рук Кайло Рена... — Хакс, дьявол вас побери! — он выругался, врываясь в кухню и пугая кухарку, чистившую в углу репу. Маз побледнела и перекрестилась. Рей же, сидевшая у окна, тут же вскочила на ноги. Рядом с нею стояла фарфоровая тарелка с последним кусочком недоеденного тоста. Рей покраснела, точно застигнутая на месте преступления, и склонила голову, пряча взгляд, как подобало приличной служанке. — Его здесь нет, мастер Соло, он ушел меньше часа назад. Сказал, что... — она нахмурилась, припоминая. — Что должен позаботиться о вашем здоровье. — В аптеку он ушел, — проскрипела со своего угла Маз. — В аптеку, мастер Соло. В аптеку? Как неудачно. — Вы должны... — Бен подступил к Рей, и от запаха его чуть не скрутило. Ангел, ангел с лилией, умоляющий его на коленях о смерти... Он тяжело сглотнул и не дыша проговорил: — Выйдите на улицу, Рей, и найдите кэб, да поскорее. Мне нужно уехать, сейчас же. — Да, мастер Соло, — ее непонимание сменилось готовностью сделать все, чего бы он ни попросил. — Конечно, я сейчас... — она выпорхнула за стеклянные двери словно птичка из клетки. Ее быстрые шаги раздались снаружи и затихли в тумане. — Негоже вам, мастер Соло, оставлять нас одних на мастера Рена, — внезапно заворчала Маз. — Он тут все вверх дном каждый раз поднимает. Нехороший человек ваш брат, уж простите меня, мастер, но как есть говорю. Как бы не вышло так, как с Нетал, — она поджала губы и загремела кастрюлькой с очищенной репой. — Нетал сбежала, — оборвал ее Бен прежде, чем она не начала вспоминать, что еще произошло за время существования Рена. — Она была непорядочной девушкой и поступила так же. — Так-то оно так, мастер Соло, — сразу притихла кухарка и заворчала уже вполголоса. — Но не одной девицы вина, если хозяин ее к себе в спальню зовет. — Хватит! — он хлопнул по столу и вышел в коридор, чувствуя, как тесные стены сжимаются над ним, и воздуха не хватает даже на глоток. В зеркале на стене отразился его двойник, белый словно призрак, с горящими черными глазами, растрепанный, словно измятый между реальностями. Бен и Рен. А чья тогда вина? Его? Когда мастер Соло велел ей нанять кэб, она быстрее птицы выскочила наружу, только чтобы уйти из-под этого взгляда, только чтобы он ничего не заметил, ничего не понял. Она выбежала на перекресток и остановилась в растерянности, не замечая экипажей, что медленно катились мимо или стояли у обочины. Что сейчас скажет ему старая Маз? Что у нее на уме? А что может рассказать ему Хакс? Рей еще никогда не чувствовала такой всеобъемлющей тревоги из-за того, что за плечами у нее была какая-то страшная тайна. Изнывая от страха, от тревоги, от всего сразу, Рей остановила первый попавшийся экипаж и бегом побежала в кухню. Он все еще стоял там, и его лицо было перекошено — от гнева? От отвращения? От негодования? — Что с вами? — воскликнула Рей, надеясь, что не она стала причиной этого гнева. Он не отвечал, и она, отбросив всякие предрассудки, подставила ему свое плечо. Он оперся на него так, как будто готов был упасть, и с ее помощью проковылял на улицу. Увидев ее корзинку, он посмотрел на нее, как будто не узнавая, что это такое. — Кэб ждет вас у ворот, что с вами, мастер Соло? Вы же сейчас упадете, — она глянула на трость Рена, стоящую в углу, но и не подумала подать ее. Встала сама, подпирая своим хрупким острым плечом. — Я помогу вам, вот так, — она легко подхватила корзинку, оставленную у двери, и пошла рядом с Беном, примеряясь к его неверному шагу, а он боялся вздохнуть. Только не еще одно видение. Он не выдержит этого. Впрочем, снаружи стало немного легче. Дымка тумана улеглась на горло горечью, и теперь Бен смог нормально говорить с нею. — Куда вы собрались, Рей? — она довела его до кэба, но не спешила возвращаться обратно. Ее пальцы стиснули ручку корзинки. — На рынок, мастер Соло. За свежими яйцами и молоком. — Я подвезу вас. Это по дороге, — Бен приоткрыл дверцу кэба и махнул рукой: — Забирайтесь, Рей. — Но... Но... — она нерешительно оглянулась кругом. Улица тонула в белесом тумане, напоминая ирреальное сновидение. — Но я же не... — Не леди? Я как-нибудь переживу, — он одернул полу домашнего сюртука. — Я тоже, как видите, не одет для выступления на кафедре, но им придется как-то с этим смириться. Бен подождал, пока она не заберется внутрь, продиктовал адрес вознице и нырнул в тесный полумрак. Рей сидела напротив, но ее колени, с покоившейся на них корзинкой, касались его ноги. Нежный запах вернулся снова, с двойной силой, и на мгновение Бен почувствовал, будто его снова уносит. Лишь на мгновение, и все же он сумел с этим справиться. Рей не так часто путешествовала в кэбах, поэтому ей все казалось в новинку и как-то очень неуютно. К тому же, колени мастера Соло, которым явно было и без того тесно в этом экипаже, касались ее колен, и это очень ее тревожило. А еще они сидели напротив, и смотреть в сторону казалось невежливым, а смотреть на него не хватало духу. — Скажите, мисс Рей, — начал вдруг мастер Соло, когда экипаж отъехал от дома. — Что здесь происходило, пока дома был... эээ... мой брат? — О! — слишком быстро воскликнула Рей и зарделась. — Он был... очень непохож на вас, сэр. — В каком смысле? — насторожился хозяин. Рей опасливо облизала губы. Если б только знать, что ему сказала Маз, что ему сказал Хакс, если бы только знать... — Просто вы очень непохожи, сэр, — пролепетала она. — Сначала кажется, что у вас одинаковые черты лица, и вас легко спутать, но потом становится понятно, что вовсе нет... — Мой... брат... как он к вам относился? — спросил господин, и Рей заметила, как его ладони нервно прошлись по коленям. — Никак, сэр, — осторожно ответила Рей и подумала, что в этот раз ей удалось сохранить нужные интонации. — Ему не понравился завтрак, который я приготовила, ожидая, что выйдете вы, и он... рассердился. Но больше ничего особенного. Она подняла лицо, придав ему невиннейшее выражение, но тоскливый ком образовался под ложечкой. Она никогда никому не лгала. Никогда — прежде. А теперь... а теперь ей придется лгать, придется обманывать, чтобы не вызвать подозрений, чтобы замять все тайны, убить их, зарыть в темном углу, и никогда не вспоминать. Мастер Соло откинулся на спинку сидения, еще раз провел руками по коленям. — Спасибо, мисс Рей. Кстати, вам выходить. Она поспешно стиснула ручку корзинки и послала ему самый говорящий, самый умоляющий взгляд. "Берегите себя... берегите себя, хозяин. Берегите себя ради меня. Только с вами я в безопасности." Рей выскочила из кэба и отправилась на рынок, но сердце ее было полно глухой тоски и раскаяния.