***
Она заканчивала подбивать подушки в его спальне, наклонившись над кроватью, и ее юбки приподнялись сзади, открывая изящные лодыжки в отвратительно-дешевых, серых чулках. Красота и уродство, прищелкнул языком Кайло, разглядывая ее ладную, тонкую талию, стянутую черным платьем, мягкую линию бедер, и узел волос на затылке. Поняв, что за нею наблюдают, она сперва замерла, а затем медленно обернулась, испуганно глядя на него. Взгляд ее метнулся к оставшемуся свободным месту в проеме двери, но Рей должна была прекрасно понимать, что он не отпустит ее. — Не бойся, пташка, — он прислонился к косяку двери и лениво сложил руки на груди, разглядывая ее испуганное личико. — У меня... есть для тебя награда. — Мне ничего не нужно от вас, сэр, — Рей отвечала быстро и громко, словно пыталась укрыться за этой своей бравадой. — Вот как. Тогда пусть это будет наказанием. Иди за мной, — Кайло поманил ее, приказывая следовать за ним. В этой части дома Рей могла входить разве что в его спальню, остальные же комнаты были для нее под запретом, и сейчас Кайло, отперев одну, спокойно прошел внутрь. Сама кровать, стулья, туалетный столик, все остальные предметы были тщательно укрыты покрывалами, и в полумраке казалось, будто под ними находятся не вещи, но люди, ожидающие своего часа. Мертвецы в могилах должны были выглядеть именно так. Кайло потянул за ткань, и та легко соскользнула на пол, подняв облачка пыли и открывая изящный резной шкаф на ножках. Все платья матери и бабки хранились в нем. Сюда Бен Соло перевез то, что успели спасти от огня при пожаре в старом доме, и Кайло вполне мог себе представить, как тот прячется тут во время своих безумных приступов, обнимая тонкие дорогие наряды матери, представляя, что она с ним. О, этот секрет Бен хранил так тщательно, что Кайло мог бы никогда не узнать о нем, не проснись он однажды именно тут, после очередной смены хозяев в теле. — Тебе нужно выбрать одно из них, — он открыл дверцу шкафа, и изнутри пахнуло лавандой и нежным дамским мылом. — И подготовить к сегодняшнему вечеру. Ну же, выбирай.***
Рей была рада и счастлива заняться уборкой, стряпней, повторной чисткой крыльца, выгребанием Авгиевых конюшен, чем угодно, лишь бы оказаться подальше от Рена, от мучившего ее горячего аромата его на удивление нежной белой кожи, от глаз, таких похожих на глаза мастера Соло и таких чужих, страшных, жгучих... Как хищно они взблестнули, когда он послал ей воздушный поцелуй, когда улыбнулся, прищурившись, словно их связывала какая-то тайна. Рей сжала пальцы так, что ногти впились в ладони. О да, тайна. Тайна, которая того и гляди выплывет наружу, если не слушаться этого гадкого шантажиста... а если слушаться, что будет? Что он захочет в следующий раз? Ее передернуло от воспоминания о сегодняшнем утре, о безобразной выходке, о страхе, который охватил все ее существо, когда ей на миг показалось, что он вот-вот схватит ее, швырнет в постель и набросится на нее как лис на цыпленка. Она медленно и с опаской вошла в хозяйскую спальню, словно боялась, что Рен сейчас выскочит из шкафа, как чертик из табакерки. Похоже, ему страшно нравилось пугать ее и тем самым овладевать ее душой. Она подняла одеяло. На простыни виднелись мокрые липкие пятна, и тот самый запах — знакомый запах раздавленного каштана, поразил ее обоняние. Стараясь не касаться пятен, она сняла с кровати белье, достала из сундука тщательно выстиранную и выглаженную смену. В углу каждой наволочки красовалась большая вышитая цветными шелками монограмма, но Рей не могла разобрать, что за буквы там вплетены в виноградные лозы. Маленькая зеленая птичка сидела сверху, над листвой. Она задумчиво провела пальцами по выпуклой вышивке, вспомнила, как разглядывала эти буквы в тусклом свете свечей, когда поздно ночью заканчивала утюжку. Она нестерпимо затосковала по хозяину Соло и еще сильнее пожелала его скорейшего возвращения. Со вздохом Рей свернула грязное белье, сложила в корзину и вынесла за порог, потом ловко и аккуратно перестелила постель, невольно подумав о том, что лучше бы на этих красивых простынях спал мастер Соло, и вдруг услышала негромкий щелчок. Она обернулась, догадываясь и боясь увидеть, что ее догадка оказалась правильной. Мастер Рен стоял в дверном проеме, заняв большую его часть и, по-видимому, глазел на нее уже довольно долго. Следовательно, убежать не получится. Что ж, Рей была готова принять правила игры — как загнанный зверек, который на многое пойдет, лишь бы выжить. Утро выдалось сумрачное, туманное, и в спальне было почти темно. В этом неверном свете Рен был похож на своего брата как никогда ранее. Та же темная волна волос, спадающих набок, тот же внимательный взгляд. — Не бойся, пташка, — проговорил он, и его низкий голос тоже показался ей темным в этой маленькой комнате. Не бояться? Он всякий раз велел ей не бояться, а сам творил невиданные вещи. Чего ждать теперь? Хозяин жестом приказал ей идти следом, и она не посмела ослушаться. Он вел ее куда-то по длинному коридору, в те глубины дома, куда ей было запрещено ступать. Вот сейчас — казалось ей — сейчас толкнет ее в какую-нибудь ему одному ведомую каморку, запрет дверь, а потом скажет, что это она виновата, что она сама это натворила... Тем временем, мастер Рен открыл дверь и вошел. Само собою разумелось, что она должна войти следом, и Рей подчинилась, но остановилась поближе к двери. Краем глаза она увидела, что вся мебель затянута чехлами. Высоко над головой мерцала укутанная серым тюлем хрустальная люстра, похожая на огромное осиное гнездо. Истончившиеся от времени портьеры то тут то там пропускали тусклый уличный свет в полутемную комнатку. Везде тонким слоем лежала легкая серая пыль. Мастер Рен по-хозяйски и бесцеремонно сдернул чехол, обнажив старинный резной гардероб, и распахнул дверцы. Облако лаванды вырвалось из-за дверец, как будто ждало своего часа. И неожиданно для этой серой комнаты в шкафу даже без света засияли разноцветные ткани. — Тебе нужно выбрать одно из них, — проговорил мастер Рен, приглашая ее подойти. — К сегодняшнему вечеру. Рей нерешительно подступила к шкафу, все еще не понимая, что за ловушку он подстроил на этот раз. Она протянула руку, отдернула, снова протянула и кончиками пальцев коснулась нежных тканей. Переливы ярких, чистых цветов радовали глаз и страшили — она никогда не видела такой красоты и роскоши. Даже в ее предыдущих домах хозяйки никогда не надевали ничего ярче, чем темно-чернильный атлас, как положено замужней матроне. А здесь... Мастер Рен терпеливо стоял чуть позади нее, пока она осторожно перебирала складки нежных шелков, атласа, бархата, кисеи. Внезапно взблеск чего-то свежего как майская листва привлек ее внимание. Роскошное шанжановое платье, отливающее золотом и изумрудом, так и льнуло к ее израненным работой пальцам. Она робко оглянулась на хозяина, ожидая похвалы или упрека, но он улыбнулся. — О да. Подойдет, — ответил он. Рей снова посмотрела на платье, не зная, что делать дальше, и тут его ладонь легла на ее плечо у самой шеи. Горячее дыхание приблизилось к ее затылку. — Прекрасный выбор, мисс Рей, — сказал Рен, прижимаясь лицом к ее шее под нижним краем чепчика, совершенно очевидно принюхиваясь к ее волосам и шее. — Забирайте его и подготовьте к сегодняшнему вечеру. Сейчас я возьму еще кое-что... Он еще раз вдохнул воздух у ее шеи, потом отпустил ее, присел, вытащил со дна шкафа большой ящик. На крышке, покрытой черным лаком, была очень тонко и мастерски написана большая яркая птица, а внутри обнаружились невиданные сокровища — нить жемчуга, серебряный браслет, какие-то кольца, серьги. Мастер Рен сосредоточенно выбирал какие-то вещицы и прятал их по карманам, затем захлопнул ящик, задвинул его ногой назад в шкаф и бросил взгляд на ворох роскошных нарядов. — Вы ведь знаете, как обращаться с этими вещами, мисс Рей? — подчеркнуто вежливо спросил Рен, небрежно бросая ей на руки поверх платья пару жемчужно-белых атласных перчаток. — И как делать прически? Я хочу, чтобы вы сегодня надели это платье для меня. И эти перчатки. — Я... я... не понимаю, сэр... — пролепетала Рей, растерявшись. — Если пожелаете, я сам вас одену. Думаю, мне это понравится, — заметил хозяин, подступая ближе всего на шаг, но Рей вздрогнула, и он рассмеялся. — Не бойся, моя пташка, я это тоже чувствую, — шепнул он, сверкнув глазами в полумраке, склоняясь к ней и слегка приподнимая ее лицо за подбородок. — Как бьется перепуганное сердечко под твоей прелестной грудью, как дрожат твои очаровательные ножки. Как сладко ты пахнешь, когда возбуждена как сейчас... Ты наденешь это платье для меня, потому что я тебе приказываю. И ты сделаешь себе прическу как у знатной дамы, потому что это тоже мой приказ. А пока я твой хозяин, ты будешь делать все, что я скажу, не так ли? Кончик его пальца проехался по ее губам, слегка раздвигая их и касаясь сомкнутых зубов. — Да, сэр, — ответила она, поднимая глаза. Его взгляд был горяч и затуманен, и он уже ни капли не напоминал своего брата. И как только утром она могла так ошибиться — они ведь совсем разные, совершенно не похожи друг на друга. Еще мгновение — ей показалось, что он сейчас сгребет ее в охапку и снова прикажет делать что-то ужасное, но он только еще раз провел пальцем по ее губам, жадно следя за собственным движением. — М-м-м, Богом клянусь, я даже не знаю, что мне нравится больше — когда ты меня слушаешься, или когда вырываешься и убегаешь, — насмешливо сказал Рен, с видимой неохотой отпуская ее подбородок. — Ступайте же, возвращайтесь к своим обязанностям, мисс Рей. И помните: сегодня вечером. Рей прижала к себе платье, словно пыталась им заслониться, защититься. — Да, сэр, — ответила она. — Я сделаю все, как вы приказали. Его маленькая пташка тут же исчезла, подгоняемая страхом, а он остался, разглядывая унылую, закутанную паутиной покрывал комнату. Вдыхая едкую пыль, укрывшую все толстым слоем. Вон там — и Кайло подошел ближе к туалетному столику — она любила сидеть по вечерам, расчесывая на ночь свои длинные волосы, блестящей волной спускавшиеся до самой земли. Он следил за нею сквозь замочную скважину, жадно запоминая нежную линию руки, поднимавшейся вместе с черепаховой щеткой, инкрустированной жемчугом, и падавшей вниз с мягким шуршанием. Волосы матери — Леи — были ее особенной гордостью, она ухаживала за ними со всей тщательностью и старанием, и от них всегда исходил нежный запах, словно невидимый венец из цветов венчал ее лоб. Запах лилий. Кайло вздрогнул и пришел в себя. Пребывая во власти воспоминаний, он и не заметил, как сдернул кокон покрывала со столика и уселся за него на низкий пуф, разглядывая собственное отражение. Старое зеркало, обрамленное сонмом потемневших от пыли позолоченных ангелочков, треснуло пополам, разделив его лицо на две ровные части. Одна часть была его по праву, и Кайло коснулся стекла кончиками пальцев, следуя за линией разлома вниз, но другая... казалась растерянной, жалкой. Словно она была заключена в этом зеркале и не знала, как выбраться. Либо же не могла сейчас. — Тебе не победить меня, — заговорил с ним Кайло. Бен — это был он, какие сомнения. — Я сильнее тебя, — он нажал на острую кромку, взрезая подушечку пальца, и алая капля скользнула вниз по стеклу. Не жалкий паразит, существующий только по воле истинного хозяина. Нет. Кайло был большим. — Я будущее. Ты останешься в прошлом, — Кайло смахнул каплю и растер по зеркалу. Теперь его половина была окрашена в зловещий алый. — Все твое станет моим. Все, Бен. Он поднялся с пуфа, небрежно вытирая пальцы о покрывало, и заново накрыл тканью туалетный столик. Это место нагоняло на него смертную тоску. Так недолго и обезуметь снова, а ведь ему впервые за долгое время не хотелось убивать. Нет. Сегодня он будет тешить себя другими радостями жизни. Музыка, отличная еда и спутница, что затмит любую из дам своей необычностью. И для своей пташки ему следует подобрать кое-что еще, что ей очень понадобится. Пусть будет сюрпризом. Придирчиво осмотрев все туфли и выбрав самую красивую пару, Кайло тщательно прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице вниз, слушая, как возмущенно скрипит дом, прознавший о его выходке. — Право, мама, — он остановился у парадного портрета Леи, застывшая в окружении пышной драпировки, уложившая руки на колени, придерживая веер, она выглядела не менее обозленной. — Бен никогда бы на подобное не решился, он ведь трус. За это ты его тоже ненавидела. Внизу хлопнула дверь и послышались громкие шаги, лающий кашель, и Кайло отступил от портрета. — Хакс? — он нагнулся через перила. И правда, внизу, в потертом сюртуке вертелся Хакс, сменивший уличную одежду на домашнюю и сейчас зачесывавший в сотый раз свои рыжие волосы перед тем, как явиться к хозяину с новостями. — Вы достали билеты? — Конечно, сэр. Все, как вы велели. Лучшие места, так же я взял на себя смелость заказать к ужину кэб, поскольку старый экипаж мастера Соло давно был продан. Могу я узнать... Он небось хотел узнать, с кем собрался в оперу его хозяин. Чтобы затем объявить это остальным слугам с обычно спесивым, всезнающим выражением на лице. — У меня для вас еще несколько поручений, — перебил его Кайло, спускаясь по ступенькам. — Мой выходной костюм должен быть готов к ужину, и... — он щелкнул пальцами, словно вспомнив. — Мне нужна лилия. Отправляйтесь к цветочнице и купите букет свежих лилий. Прямо сейчас. — Я пошлю за ними мисс Рей, — тут же повернулся к кухне Хакс. — Нет, ей я дал другое поручение. Боюсь, с ним она провозится до самого вечера. Так что насчет лилий позаботитесь вы. И костюм, разумеется. Спасибо, Хакс, — не в его привычках было благодарить эту бешеную шавку Бена, но настроение обязывало. — Теперь исчезните с глаз долой.***
К ужину он испортил с два десятка бумажных листов, старательно разрисовывая их женскими фигурами, безликими и совершенно неинтересными. Все они выглядели излишне бесстрастными, а былое выражение лица Рей, когда она лежала перед ним на столе с задранной на голову юбкой, Кайло так и не смог повторить. Скомкав лист и отбросив его подальше, он со вздохом уставился перед собой, складывая пальцы под подбородком. Как так вышло, что она заняла все его мысли, затмив собой желание крови и боли? Отчего это произошло так внезапно? Кайло нахмурился, задумчиво терзая губу зубами, и закрыл глаза. Он не верил в любовь. Он не знал ее, тогда почему сейчас не мог избавиться от этой навязчивой идеи? Как мог он — монстр и чудовище — заставить кого-то полюбить себя? Эта нелепая мысль могла прийти в голову только безумцу. Стоит ему хотя бы раз проговориться о том, кто был убийцей, и Рей возненавидит его. Нет, это абсурд. Бессмысленно желать того, что противоестественно твоей натуре. Однажды он не сдержится и убьет ее, изломает, вскроет словно раковину, высасывая сладкую кровь из ее вен. Ни к чему думать о любви. — Мастер Рен? — от мыслей его отвлек дворецкий, возникший на пороге кабинета. В руках у него была целая охапка свежих лилий, таких красивых, что они казались ненастоящими, а сошедшими с картины. Глянцевые лепестки источали дурманный запах, и Кайло с наслаждением вдохнул его, позволяя легким наполниться этим прекрасным ядом. — Я подготовил костюм, обувь и ваш плащ. В котором часу вы собираетесь заехать за дамой, с которой отправляетесь в оперу? — Я не собираюсь, — Кайло встал, в одно мгновение обогнул стол и взял у Хакса цветы, с наслаждением касаясь губами воскового лепестка. Словно поцелуй мертвой девы тот ласкал рот своей прохладой. — Она уже тут. — Но... Как? Где? — Хакс обомлел, совершенно теряясь. — Я не понимаю вас, сэр! Я бы знал, если... Кайло усмехнулся: — Есть многое на свете, друг Горацио... — нет, конечно же, Хакс понятия не имел о том, чьи это были слова, только изумленнее вытаращился на него, не понимая, с чего бы хозяину называть его другом. — Не важно. Я сам оденусь, не тревожьте меня сегодня. Займитесь... чем-нибудь абсолютно бесполезным, как вы это умеете. Но сперва... Сперва он поможет одеться Рей.***
Ее маленькая комнатка была тщательно затворена, но из-под щели внизу на половицы упали лучи света, да и изнутри доносился мягкий шорох ткани и тихие вздохи, и Кайло не стал стучаться или ждать. Его маленькая пташка, должно быть, как раз приступила к переодеванию. Он резко толкнул дверь, жадно пожирая глазами открывшуюся картину. Воистину, разве было на свете что-либо более возбуждающее, чем женщина, застигнутая врасплох за переодеванием? О нет. Ее распущенные волосы вились по спине, лишенные всяких заколок, отливающие тусклым золотом в свете свечи. Роскошное платье, тщательно выглаженное, заняло собой всю узкую кровать, словно отдыхая там перед выходом в свет, и зелень казалась почти черной, мерцая желтыми искрами на изгибах ткани. Сама Рей стояла возле зеркала, тщательно омывая лицо, шею и плечи влажной тряпицей, и кожа ее мягко блестела, маня прикоснуться и слизать оставшуюся капельку с ключицы. Нижняя рубашка была приспущена, открыв маленькую, с темными сосками грудь. Маленькие панталоны обтянули бедра, прихваченные маленькими ленточками у края чулков. Во рту тут же пересохло, и Кайло сглотнул, облизываясь. — Воистину мне стоило бы держать вас в таком виде вечность, моя пташка, — он вошел внутрь, плечом толкая дверь на место и отрезая их от остального мира, и уложил цветы и коробку с сюрпризом на единственный стул в ее каморке. Здесь и сейчас, в тесноте комнатушки были лишь они вдвоем. — Я пришел, чтобы помочь вам. Мне придется побыть вашей горничной, ведь у знатных дам они всегда есть. Не пугайтесь так, Рей. Я не стану вас есть. В этом доме нужно запирать все двери. Всегда. Везде. Если хочешь, чтобы никто тебя не тронул. Рей не вскрикнула только потому, что испугалась, что будет хуже. Она поспешно скрестила, сжала руки перед грудью, пытаясь прикрыться, и вода с тряпицы ручьем потекла на ее сорочку. Хозяин закрыл дверь, задвинул щеколду. И сразу же занял собою все маленькое пространство. Только он и только она, и больше никого, никакого мира, никаких людей, и даже времени. Он был в черных брюках и белой рубашке с распахнутым воротом. Рукава были подкатаны до локтей, открывая сильные руки, оплетенные тугими венами. Склонив набок голову, он окинул ее долгим взглядом, а потом протянул руку. — Дай, — тихо сказал он, и Рей повиновалась. Нерешительно и снова на миг обнажившись, она отдала ему свою мочалку и с трудом сглотнула. Хозяин молча обошел ее и встал сзади, откинул на плечо волну волос, стянул еще ниже ее рубашку, а потом принялся осторожно, медленно, словно упиваясь каждым движением, проводить мягкой тканью по ее плечам и лопаткам. Струйка воды скользнула вдоль ее позвоночника, и Рей невольно передернула плечами. Он снова смочил тряпочку и отжал ее только слегка, и новые струйки воды побежали по ее спине, вызывая мучительно-приятную щекотку. Мурашки поползли по ее плечам, и груди напряглись до боли. «Ты принадлежишь мне», — сказал в ее голове голос мастера Соло. Точь-в-точь такой же, как голос того, кто сейчас стоял у нее за спиной. Интересно, что будет, если она попробует сопротивляться? Что он с ней сделает? Длинные пальцы перебирали ее волосы, и отчаяние, смешанное с острейшим волнением, нарастало в ее теле. Вспомнилась не душная темнота аптеки, не постыдное, почти прилюдное объятие пугающе хищного и властного господина, а нежное тепло камина, трепещущие от благоговения пальцы хозяина Соло. Если бы она не знала, кто стоит за ее спиной, она легко приняла бы одного брата за другого. Дыхание хозяина становилось все тяжелее, и он судорожно прижался к ней бедрами, и сквозь свои тонкие одежды она почувствовала, каким жаром пышет его возбужденное тело. Невозможно было сопротивляться этому напору, этой веющей страсти. Рей зажмурилась, чтобы сдержать слезы, но сдержать прерывистое дыхание была не в силах. Впрочем, ее тело подало ему еще добрую тысячу других знаков. Мастер Рен громко вдохнул воздух и вдруг отстранился от нее. Подхватив полотенце, он принялся бережно стирать капли с ее дрожащей от напряжения спины, и она могла поклясться, что добрую половину он собрал губами. Рей не знала, куда девать глаза от стыда. И это только начало. Чего он потребует дальше? Для чего он наряжает ее в это платье, словно дорогую фарфоровую куклу? — Когда я увидел тебя впервые, мне показалось, будто ты крошечная гусеница, добропорядочно снующая по дому в своих унылых одеждах служанки. И мне так хотелось прихлопнуть тебя одним взмахом ладони, — Кайло аккуратно обтер ее плечо, а затем оставил на нем поцелуй, жадный, но все же ласковый, подбирая последнюю каплю воды. — Но чем дальше я смотрел, тем больше покровов ты накидывала на себя, прячась под ними. А теперь... — отбросив в сторону полотенце, он уложил обе ладони на ее спину, проводя вниз по выступающим над кожей лопаткам, — мне интересно. Интересно, какой ты станешь, когда расцветешь, — обхватив ее за талию, Кайло резко развернул Рей к себе, и на мгновение волосы ее, темно-золотым потоком, струившиеся по плечам, взметнулись следом, напоминая те самые крылья, о которых он говорил. — Посмотри на меня, — почти шепотом приказал он, и Рей робко подняла голову. Какой-то миг в его глазах полыхало адское, жадное пламя, и взгляд его был таким властным, что Рей почувствовала слабость в коленях. Он взял ее за подбородок и склонился к ее лицу, но потом он сделал над собой усилие и улыбнулся. — Не страшно? — весело спросил он. — Я же сказал — не стоит меня так бояться, моя славная пташка. А теперь давайте займемся вашим туалетом. Он осмотрел ее с ног до головы и вдруг цокнул языком. — Нет, это никуда не годится. Присядьте-ка, моя прелестная мисс Рей. Она с опаской села на край кровати, а он опустился перед нею на одно колено и вдруг быстрым движением дернул вниз ее чулок. Рей ахнула и попыталась его остановить, но он уже стаскивал второй, держа ее ногу за тонкую щиколотку. Сама не своя от изумления и смущения, Рей попыталась вырваться, но он только засмеялся и пощекотал ее ступню двумя пальцами. — Грешно прятать такие прелестные ножки. Да не дергайтесь так, ничего смертельного. Подол платья достаточно длинный. Никто не увидит ничего лишнего. А теперь вставайте. Взяв с кровати платье, он движением головы показал ей поднимать руки. — Н-но... сэр... — пролепетала Рей, теряя дар речи от неловкости, — сначала... — Корсет? О нет. Увольте. Этот фасон можно и нужно носить без корсета. Знаете, моя прелестная мисс, еще каких-то пятьдесят лет назад девушки носили платья на голое тело и даже смачивали их водой, чтобы ткань прилипала к коже и обрисовывала тело как можно лучше. Черт меня побери, вы бы выглядели невероятно соблазнительно в мокром платье. Может быть, нам с вами стоит вспомнить давнюю моду? Рей покорно подняла руки, чтобы только прервать его бесстыжую болтовню. Зеленая ткань скользнула по ее плечам и окутала непривычно — неприлично! — голые и босые ноги, улегшись складками на пол. Внезапная дрожь прошила все ее тело, как будто вместо платья на нее надели чужую кожу. Эта роскошь — зачем, к чему? Тягостное чувство, владевшее Рей с того момента, как Рен приказал ей выбрать платье, только усилилось. Ее взгляд упал на зеркало. В тусклом свете свечей она увидела свое собственное фарфорово-бледное лицо, кажущееся узким из-за прядей непривычно распущенных волос, свои собственные плечи, почти обнаженные в глубоком и широком вырезе платья, отделанном сборчатым рюшем. Ее грудь вздымалась, и маленькая ложбинка казалась гораздо глубже и соблазнительней, чем была на самом деле. Обнаженные почти от самых плеч руки дрожали. Хозяин заметил, куда она смотрит, и подтолкнул ее ближе к зеркалу. Глядя в глаза ее отражению, он без особой спешки заправил выступающий край нижней сорочки в вырез платья, а потом принялся застегивать маленькие крючочки на ее спине, то и дело проводя пальцами по ее обнаженным лопаткам, отбрасывая в сторону тяжелые локоны. Справившись с этой задачей, он положил обе ладони на ее обнаженные плечи и снова посмотрел в глаза ее отражению. — Посмотри, Рей, — прошептал он, склонившись к ее уху и вдруг прихватил его краешек губами и зубами. Рей вздрогнула и почти беззвучно всхлипнула, но отнюдь не от боли. Она услышала, как судорожно он сглотнул, все еще перекатывая ее нежную мочку между губами и зубами, как тяжело дышал, когда прижался губами к ее плечу. Кончики пальцев другой руки осторожно скользнули от ее плеча к краю выреза, снова заставив ее дрожать от нестерпимо-волнующего ощущения. Еще один взгляд прямо в глаза. Его бедра прижимаются к ее телу, крепко, так крепко, чтобы она почувствовала... «Ты принадлежишь мне». Ее тонкая шейка, изящно наклоненная в его сторону, была такой беззащитной, что первым порывом было накрыть ее собственной ладонью. Взять в тесное кольцо и сдавить, оставляя цепочку из синяков. Но нет, сегодня ей и ему придется довольствоваться другим. Опустив руку в карман, Кайло нашарил там холодную нить, выпуклыми шариками погладившую подушечки его пальцев. Это принадлежало одной из женщин, которую он так любил, чьей ласки так желал, так пусть же теперь оно украшает достойную шейку. Все равно идиот Бен не додумается подарить ей что-то столь же ценное. — Собери волосы, — сказал хозяин хрипло. Рей нерешительно подняла руки, собрала волосы на затылке и, скрутив их в жгут, придержала, ища глазами шпильки, но что-то холодное вдруг коснулось ее кожи и легло вокруг шеи. Нить жемчуга матово сверкнула в зеркале, и Рей, не удержавшись, робко потрогала ее, пока Рен застегивал замочек. Она сама не узнавала себя, не узнавала человека за своей спиной. Все туманилось и расплывалось перед глазами. Женщина с чужим, строгим лицом смотрела на нее из зеркала, а за плечом у нее стоял темнокудрый мальчик с большими черными глазами. Совсем юный. — Рей... — донеслось издалека. — Рей, мой ангел... Женщина в зеркале отвернулась прочь и мальчик, помедлив, сделал то же. Рей, пошатнувшись, протянула руку, но коснулась только холодного стекла — и отражения своих пальцев. Никогда там не будет никого и ничего иного. Только ты. Пальцы Рена скользили по ее обнаженной спине под скручивающейся волной волос, по плечам и рукам, и она едва могла дышать. Похоже, что он испытывал почти то же самое. С трудом остановившись, хозяин нагнулся, поднял что-то со стула и поставил на комод прямо перед нею. Пара прелестных туфелек, обтянутых атласом, украшенных лентами и жемчужинами. Он тяжело дышал, и пальцы его то сжимались в кулаки, то разжимались. — Я бы сделал тебе прическу, — все так же хрипло и напряженно проговорил хозяин, стараясь казаться веселым, — но роль горничной удается мне гораздо лучше. Не так ли, моя милая пташка? Он вытащил из кармана что-то тонкое, серебристое, и положил около туфель, а потом стремительно вышел. Серебряная диадема тончайшей работы играла в свете свечей. Нежные лепестки лилий дышали свежестью, а в самой сердцевине каждой сидела белоснежная жемчужина. Что она сотворила с ним? Запах ее тела, смешавшийся с тяжестью лилейного аромата, до сих пор остался на пальцах. Кайло закрыл глаза, водя ладонью по лицу. Упиваясь этим ощущением, будто это могло вернуть ему былое спокойствие. Рей, его маленькая пташка... Он повернулся к зеркалу, зачесывая назад волосы, что все норовили укрыть собой лоб, и оправил узел шейного платка, налившегося багрянцем, словно открытая рана у горла. Костюм его — в отличие от рваных изношенных халатов Бена — был пошит по недавней моде, из дорогой ткани, и сидел просто отлично. Хакс весьма потрудился над ним. Заведя цепочку часов за пуговицу жилета, Кайло выпрямился и снова откинул со лба черный завиток. Ни одна женщина не устоит перед ним сегодня, и уж тем более та, что будет идти подле него, обхватив своей маленькой ручкой его локоть. Он был готов.