Остаток дня я провёл в суете и беспокойстве. Сначала институт, в котором мне приходилось без остановки отбиваться от расспросов Зейна, убегать от голодного и злого Найла, которого я, как всегда, разбудил на одной из пар. В этот раз ему в затылок прилетел скомканный комок бумаги, прежде на котором Зейн написал что-то.
После пар тоже пришлось несладко. Несмотря на то, что было всего лишь около трёх часов дня, мне казалось, что я вот-вот опоздаю на встречу с Гарри. Пока мы кушали в кафе у института, я не сводил глаз с часов, почти не слушал то, что мне рассказывали друзья. Какое-то непонятное волнение, как у девочки перед первым свиданием, охватило меня. Кажется, не прошло ни секунды с утра, в которые моя голова не была бы забита мыслями о Гарри.
Кстати, вы не задумывались, каким красивым именем назвали родители Парня-вдохновение? До этого момента я тоже не думал об этом. Вы только подумайте, насколько оно выразительно, и как прекрасно звучит раскатистая «Р». А главное, как это имя подходит парню.
Пока мы сидели в забегаловке около института, я выпил две чашки крепкого кофе. Глаза не то, что слипались, они тупо закрывались, как будто так и должно быть. Разве что только адреналин и некое возбуждение перед встречей с Гарри не давали мне заснуть прямо на столе лицом в салате.
Когда время близилось к четырём вечера, я покинул друзей, ссылаясь на неотложные дела. Сонливость прошла, как будто её и не было, и я на всех парах понёсся домой. Оставалось надеяться, чтобы отца там не окажется. Представляю, что он мне скажет на то, что когда он проснулся рано утром, дома меня уже не было.
Как ни странно, удача оказалась на моей стороне: квартира была пуста, когда я ступил за её порог. Выдохнув, побежал в свою комнату.
А сейчас я стою перед шкафом и не знаю, что надеть. Как девочка. Хотел выбрать одежду по известной мужской методике: что из шкафа выпало, то и надену. Но нет же: все вещи аккуратно разложены по полочкам и развешаны по вешалкам. Говорю же, как девочка…
В конце концов, останавливаюсь на голубой рубашке с короткими рукавами и джинсовых шортах, по длине чуть не доходящих до колен. Достаю белые кеды и ставлю их перед дверью, кладу на прикроватную тумбочку тёмные очки. Сегодня в Нью-Йорке царит по-настоящему летняя погода: чистое небо без единого облачка и, следовательно, невыносимая жара. К вечеру стало чуть прохладнее, но я не осмелюсь одеть что-то закрытое.
Отец должен скоро вернуться с работы, так что мне остаётся только сбежать на пляж, дабы не попасть под горячую руку. На всякий случай захватываю с собой рюкзак с парочкой чистых листов и разных карандашей, ибо не хочу оказаться настигнутым вдохновением без «оружия» в руках. Знаете, ведь вдохновение – такая странная и непредсказуемая вещь… Иногда оно может накатить, как волны в океане, неожиданно, поглотить тебя всего, заставляя загореться какой-то новой идеей, а, возможно, наоборот сесть за давно заброшенное дело. Бывает, напротив, когда ждёшь вдохновение, которое именно в эту минуту нужно тебе, как воздух, а оно отказывается приходить к тебе, как будто дразня. Странно, правда?
Перед тем, как уйти, я выпил ещё чашечку кофе: папиного любимого, привезённого его другом из Доминиканской Республики. Честно говоря, я никогда не разбирался в сортах кофе, да и не сказать, что я питаю особую любовь к этому напитку. Пью его только за компанию или же, как сейчас, чтобы проснуться. Но, кажется, мне нужно есть кофе ложками, чтобы почувствовать себя бодрым сегодня.
До сих пор чувствуя себя овощем, покидаю квартиру, заперев её на ключ. Спускаясь по лестнице, зевая, медленно и лениво распутывая тонкие чёрные проводки наушников. Смотрю на массивные часы на кожаном ремне на левом запястье, которые каким-то магическим образом не забыл надеть. Всего лишь пять часов. Значит, можно не спешить.
Иду по улицам, наслаждаясь ненавязчивой музыкой, играющей в наушниках, смотря по сторонам. Солнце, чьё пробуждение я сегодня наблюдал, закатится за горизонт через несколько часов, так что облака уже окрасились в нежно-оранжевый цвет. Некоторые из них, кажется, плывут по небосклону так низко, что вот-вот заденут какую-нибудь высотку, окутав её последние этажи полупрозрачной дымкой.
Поправляю тёмные очки на переносице, случайно задеваю локтем какого-то человека. Думаю, он даже не заметил, а если и заметил, то не придал значения. Порой мне кажется, что добрая половина населения Нью-Йорка относится именно к этому разряду людей - «не-придал-значения». Они – серая масса, больше похожая на зомби, чем на живых людей, способных радоваться прелестям жизни, её красоте и неожиданным сюрпризам. Лично я никогда не понимал и, наверное, не пойму людей, с полным безразличием на каменных лицах, проходящих по улицам Нью-Йорка, не замечая вокруг себя очарования города. Возможно, это самое очарование понятно и заметно не всем, но я не знаю, как можно не обратить внимания на неожиданные контрасты и будничную обыденность в одном флаконе.
Не замечаю, как оказываюсь у самого побережья. Ещё рано, но я решаю подождать Гарри на пляже. У меня больше нет сил бродить по улицам города в предвкушении встречи с ним. Меня тянет к нему, как магнитом, как наркомана к очередной дозе, алкоголика к бутылке хорошего виски. И я заметил, что тяга к пляжу тоже усилилась. Теперь это не просто место, в котором приходит вдохновение, это ещё и то место, в котором обитает моя Муза. А она – в моём случае он – может дать намного больше, чем просто вдохновение.
Как и всегда, сажусь на песок, на этот раз не собираясь рисовать. Немного уменьшаю громкость музыки в наушниках, чтобы было возможно услышать то, что происходит за пределами моего собственного мирка. Сразу же сквозь гитарные соло становятся слышны крики небольшой стаи чаек, кружащей над водой, шум разбивающихся о берег волн.
Не удержавшись, чуть ли не машинальным движением достаю из рюкзака у себя за спиной чистый лист бумаги и простой карандаш. Почти не задумываясь о том, что рисую, начинаю водить карандашом по бумаге. Вдохновение? Нет, скорее полное его отсутствие.
Через пару минут в, кажется, беспорядочных линиях на бумаге можно различить очертания лица и ореола из кудрявых волос, а ещё чуть позже – незамысловатый фон, над которым мне пока что лень работать.
Знаете, Гарри для меня, как музыка, ведь только она подталкивает меня на создание чего-то по-настоящему прекрасного. Я могу найти вдохновение в каждой чёрточке его ангельского лица, незаметной родинке на шее, изгибах подтянутого тела. Рядом с ним я просто схожу с ума: мозг отключается, а руки на автомате тянутся к чему-то, чем можно рисовать. Слишком красивый, слишком идеальный, слишком…
- Луи? – Мои раздумья прервали настолько резко и неожиданно, что я непроизвольно дёрнулся. – Я знал, что ты придёшь раньше. – Я повернул голову к обладателю прекрасного голоса с едва слышной в нём хрипотцой. Увидев Гарри, улыбнулся. Слова застряли в горле, и вместо приветствия я продолжил улыбаться. - Снова рисуешь? – парень присел ко мне и взглянул на лист бумаги, что лежит у меня на коленях. – И снова меня?.. – Гарри засмеялся. – Нарисуй меня хоть раз не в тайне. Давай нарисуешь, типа я на пляже. – Кудрявый принял странную, я бы сказал, сумасшедшую позу и скорчил рожу под стать ей. Я засмеялся, а в следующее же мгновение это сделал и Гарри, вновь сев около меня.
– Покажи хоть, - парень протянул руку к рисунку, который уже на половину исчез в чёрном рюкзаке.
- Нет, - достаточно резко ответил я.
- Почему? – искренне удивился Гарри.
- Я стесняюсь, - театрально ответил я, а в следующее мгновение мы залились смехом.
- Ну, покажи, - парень ткнул меня пальцем в бок, из-за чего я едва слышно вскрикнул и сразу же прикрыл это место ладонью, подняв непонимающе-возмущённый взгляд на Гарри. – Давай, чего я не видел? – Кудрявый хихикнул, тем самым вгоняя меня в краску, потому что я невольно вспомнил предыдущие проколы.
- Не говори, как моя мама, когда она хочет зайти ко мне в душ. – Мы оба посмеялись.
- Ну, ты сам напросился. – Вымолвив эти слова, кудрявый принялся щекотать меня. Я, уже почти не контролируя себя, с диким хохотом завалился на песок. Стараясь хоть как-то закрыться, я только больше распалял появившийся азарт Гарри. Как будто он не видит, что я боюсь щекотки, как огня.
Не знаю, сколько я ещё бы пролежал на песке, скорчившись и покраснев от смеха, если бы не дёрнул ногой. Получилось так, что кудрявый споткнулся об неё и упал. На меня. Я оказался придавленным к жёлтому песку весом парня.
Смех прошёл, но лёгкие улыбки на лицах обоих остались. Как два идиота, мы лежали на песке и улыбались, пристально смотря друг другу в глаза.
- Слезь с меня, не пушинка, - чуть смущённо сказал я. После этого последовало несколько секунд молчания, что в такой ситуации могли бы показаться целой вечностью. Всё это время я наблюдал, как Гарри разглядывал моё лицо, а его щёки едва заметно краснели.
- И не подумаю. – Парень резко подался вперёд и накрыл своими губами мои. Я опешил, раскрыл глаза так широко, что они были готовы вылезти из орбит, когда его были прикрыты. Он не двигал своими губами, как и я. Это скорее не поцелуй, а прикосновение. Сладкое, нежное, долгожданное и незабываемое, в последние дни нужное, кажется, как воздух.
Я поддался кудрявому, наплевав на предрассудки и так называемый «дурной тон», просто наслаждаясь невесомым прикосновением мягких губ. Мысли в голове носятся по кругу, как белки в колесе, а я абсолютно перестаю контролировать их ход, полностью сосредоточившись на кудрявом парне и поцелуе. Да, теперь поцелуе. Гарри начал медленно двигать губами, а я незамедлительно ответил ему, притянув ближе за шею. Он ослабил руки, на которые прежде опирался, и получилось, что он совсем лёг на меня. Парень-вдохновение запустил одну руку ко мне в волосы, а вторую под рубашку. Едва ощутимо провёл языком по моим губам, не разрывая поцелуй. Я сразу же приоткрыл рот, впуская язык кудрявого в своё пространство, а он тем временем ласкал моё тело под рубашкой. Когда он почти дотронулся до моего соска, я оторвался от его губ и, не открывая глаз, положил свою руку на его, побуждая Гарри убрать её у меня из-под рубашки.
- Гарри, не надо. Нас могут увидеть, - я смутился, сильно, и мои до этого розовые щёки стали пунцовыми. Гарри, тяжело дыша, огляделся по сторонам, даже не думая слезать с меня.
- Здесь никого нет, мы одни, - он улыбнулся только уголками губ и оставил невесомый поцелуй на моей шее, заставляя сделать глоток воздуха. Но как бы мне ни не хотелось, всё же пришлось отдалиться от Гарри, рука которого снова тянулась к краю моей рубашки.
- Я же сказал нет, - с долей досады во взгляде поглядел на парня. Тот только кивнул и перекатился на спину, к которой моментально прилипли мелкие песчинки.
- Тогда иди ко мне, - кудрявый открыл руки, смотря на меня огромными зелёными глазами. – Давай же.
Я, улыбнувшись, погрузился в объятия Гарри, положив голову ему на грудь. Он крепко прижал меня к себе, а я прикрыл глаза и расплылся в улыбке.
- Гарри, а как ты понял, что я нетрадиционной ориентации? - выпалил я то, что крутилось у меня в голове последние минуты. Кудрявый глухо засмеялся.
- По тебе видно, что ты голубой, как небо. – Я поднял на парня удивлённый взгляд, ибо на самом деле не понял, из чего он сделал такие выводы. Он, прочитав в моих глазах вопрос и сразу же ответил. – Иногда ты стараешься казаться слишком мужественным, а таким, как мы, сразу понятно, что это маска. – Я улыбнулся такой наблюдательности, коей сам никогда не отличался.
- Кстати, ты не угадал, мой наблюдательный друг, - решил докопаться до Гарри я. Он посмотрел на меня, сведя брови к переносице и не до конца понимая, о чём речь. Я улыбнулся и продолжил. – Я не гей, а би. Так что твоя методика по вычислению «голубых, как небо» тебя подводит, - я щёлкнул кудрявого по кончику носа и улыбнулся, а он ещё крепче обнял меня.
***
Домой я вернулся абсолютно счастливым, и даже выговор папы не сумел испортить мне прекрасное настроение.
В душе, когда я смывал песчинки с тела и волос, моё сердце начинало биться быстрее, возвращая на пляж.
Ночь, конечно же, оказалась бессонной, несмотря на усталость, накопившуюся за день. Прокручивая ещё и ещё раз поцелуй с Гарри в голове, я улыбался, облизывая свои губы и вспоминая вкус губ кудрявого на них.
Я давно отогнал мысли о том, что с этим парнем мы едва знакомы, и это ещё громко сказано. Разве это важно? Конечно, с одной стороны да, но с другой… Я был бы идиотом, если бы поступил так, как гласит давно устоявшееся мнение: дал бы парню пощёчину и убежал с дикими криками о том, какой он подлец. Но это глупо, не правда ли?
***
Через неделю мы начали, если позволите так выразиться, официально встречаться. Первые дни приходилось выслушивать от Зейна, Лиама, Дани и Найла, как я, сволочь такая, не сказал им о Гарри раньше. Я ссылался на то, что нужно было всё обдумать и на подобную бурду. Отцу пока старался ничего не говорить, но, кажется, он сам понял, что у меня появился кто-то. Каждый раз, когда я возвращался с прогулки с Гарри, он улыбался и спрашивал, как прошёл день, а меня же просто переполняло счастье, когда я вспоминал о кудрявом чуде.
Каждый раз, когда я засыпал в своей тёплой постели, на тёмном экране обратной стороны век появлялся образ Гарри, что заставляло меня улыбнуться и погрузиться сон, полный сновидений.
Не знаю, что будет дальше, на новой странице жизни, но я уверен, что нас с Гарри ждут два незабываемых месяца лета и вся жизнь впереди рядом друг с другом.
