You're my inspiration

Mike Tompkins - We are young. Спустя месяц - Вставай, соня! – Гарри плюхнулся на кровать рядом со мной и потрепал меня по голове. Я раздражённо застонал и, обняв подушку, отвернулся от источника громкого звука и прикосновений. – Луи, не зли меня! – в шутку сказал парень и толкнул меня в бок. Я перевернулся на живот, по-прежнему не выпуская подушку из рук, и, разлепив один глаз, посмотрел на кудрявого. - Кто тебя впустил? – сонным, чуть хриплым голосом спросил я. - Твой отец, - издевательски улыбнулся Гарри во все тридцать два. - Ты дурак? – Я сразу же подскочил на кровати, потирая глаза, которые никак не хотели открыться и взглянуть на бренный мир. Я же строго-настрого запретил Гарри попадаться отцу на глаза. Парень лишь рассмеялся: - Успокойся, я сказал ему, что пришёл к тебе подготовиться к зачёту по квантовой механике. Кажется, он поверил. – Гарри наклонился и поцеловал меня в кончик носа. - Ну да, что ещё делать в половину восьмого утра, как не изучать квантовую механику? – Я надавил рукой на грудь Гарри и подмял его под себя, сразу же впившись в губы. Он, не желая сопротивляться, ответил, одновременно с этим лениво водя руками по моему обнажённому торсу. Я сел ему на бёдра и опёрся на плечи, согнув руки в локтях. Мы медленно двигали губами, наслаждаясь друг другом. В один момент руки Гарри, до этого блуждающие по моему телу, остановились на боках – одном из самых чувствительных мест для меня. На мгновение мне показалось, что стало трудно дышать, а к щекам моментально прилила кровь. Пришлось отлипнуть от кудрявого, дабы избежать казуса в виде стояка, с которым, к сожалению, мне поможет справиться только рука. Любимая левая рука, что бы я без неё делал? - Сейчас приду, - подушечками пальцев провожу по щеке Гарри, слезаю с него и под пристальным взглядом удаляюсь в ванную. Умываюсь холодной водой, не находя других способов проснуться. Около минуты кручусь перед зеркалом, чтобы удостовериться в том, что я достоин того, чтобы Парень-вдохновение лицезрел меня по пояс голым. Почему-то только сейчас вспоминаю, что папа, скорее всего дома. Суббота всё-таки, выходной. С долей опаски приоткрываю дверь ванной и, высунув голову, проверяю наличие отца на кухне, а затем и в гостиной. Вроде бы нигде нет. Выдохнув, бросаю последний взгляд на себя в зеркале и иду обратно в свою комнату. Гарри по-хозяйски развалился у меня на кровати, что-то увлечённо читая с экрана телефона. На меня он лишь быстро взглянул и улыбнулся, демонстрируя ямочки. - Собирайся быстрее. А то такими темпами аккурат к ночи доберёмся. – Я скорчил ему рожу, но, тем не менее, подполз к шкафу в поисках чего-то, что не жалко одеть на природу. - Ты всё взял, что нужно? – перебирая вещи на полках спросил у кудрявого я. - Эм… Спальные мешки, бутылку воды, еду, всё, вроде? – Гарри задумчиво поднял глаза к потолку, стараясь вспомнить, не забыл ли он чего. Я одобрительно кивнул ему в ответ и кинул на край кровати то, что выбрал из одежды. Гарри улыбнулся и закусил нижнюю губу, смотря мне прямо в глаза, когда я стянул с себя домашние штаны и остался в одних чёрных боксерах. Я чуть смутился, но всё же сумел свести всё к шутке. Ну, или к её подобию: - Не пялься на меня, извращенец. – Гарри, засмеялся, но глаза всё же опустил, а когда поднял их вновь, я уже успел натянуть на себя светлые шорты с несколькими порезами на правой ноге и тёмно-зелёную футболку. - Поднимай свою задницу, поехали, - я шлёпнул Гарри по бедру, когда проходил мимо кровати к тумбочке. Оттуда я извлёк рюкзак, готовый порваться по швам из-за количества напиханных в него вещей. – Давай-давай, кудряшка. – После этих слов я пулей вылетел из комнаты, ведь прекрасно знаю, что Гарри ненавидит, когда я так его называю. Я уже стоял у двери квартиры, но замешкался с поиском ключей, и из-за этого оказался зажатым в угол. Я старался прикрыться, когда Гарри начал щекотать меня. Он знает моё слабое место и бесстыдно пользуется этим сейчас. Когда я покраснел от смеха и скрючился пополам, не прекращая пытаться оттолкнуть от себя кудрявого, тот остановился и, приподняв мою голову за подбородок, поцеловал. Смеясь, мы покинули мою квартиру с большими рюкзаками за спиной. Я даже захватил с собой парочку чистых листов и карандашей, (какая неожиданность) ведь Гарри пообещал живописные виды в том месте, куда мы едем. Сейчас только восемь утра, потому что Гарри и я решили отправиться в путь до того, как солнце взойдёт высоко над горизонтом и поездка станет просто невозможно утомительной из-за жары. Мы быстро залезли на велосипеды, предусмотрительно поставленные с ночи около подъезда, и, переглянувшись, выехали на проезжую часть. Пока что машин было относительно немного, так что особых проблем с передвижением возникнуть не должно. Я пропустил Гарри вперёд себя, ведь я толком не знаю, куда мы едем сейчас. Вообще-то, мы давно, буквально с первых дней, что мы вместе, хотим выбраться за черту оживлённого города на природу. Раньше буквально всё указывало нам на то, что затея плохая: то погода, то отец, то сессия в университете, но в эти выходные всё сложилось настолько идеально, что начинаешь ждать что-то плохое на каждом шагу. Я уже не раз убеждался, что судьба – слишком самовольная штука, как кот, что гуляет сам по себе, и она вряд ли прислушается к мнению того, кому принадлежит. Но сегодня она явно смягчилась, дав мне и Гарри отдых от прежних передряг, в которые она нас ненароком затаскивала. Пока мы ждали зелёного света светофора на одном из перекрёстков, я включил музыку и взглянул на Гарри. Заметил, что он тоже смотрит на меня через плечо. Через пару секунд загорелся красный свет для пешеходов, и мы вместе с потоком машин поехали дальше. Около часа мы пробирались сквозь каменные джунгли с огромным количеством железных зверей в городе, а когда выехали за его пределы, удивились, что на дороге нет машин. Я сразу же поравнялся с Гарри, чуть быстрее прокрутив педали. - Долго ещё ехать? – поинтересовался я у парня, чьи кудри начали спадать ему на лицо. - Зависит от желания и наличия сил. Но, думаю, не позже, чем через час мы окажемся на месте. Я, оставшись довольным таким ответом, немного набрал скорость, насколько мне это позволяли оставшиеся в ногах силы. Как и прогнозировал Гарри, мы ехали ещё около часа, даже чуть меньше. Всё это время мы переговаривались, смеялись, улыбались друг другу, не забывая следить за дорогой. Шоссе оказалось почти пустым – нам повстречалось всего лишь порядка десяти машин, а это очень мало, учитывая близость к Нью-Йорку. Когда мы находились в дороге около часа, свернули на просёлочную дорогу. Ехать стало чуть труднее, а учитывая накопившуюся усталость и нещадно палящее солнце, мы с Гарри заметно замедлили свой ход. Вода в бутылках, что были прикреплены к рамам наших велосипедов, почти закончилась, и это давало нам хоть какую-то мотивацию поскорее добраться до места назначения. Проезжая через небольшой населённый пункт, который правильнее всего будет назвать деревушкой, я слушал рассказы Гарри об этом месте. Он рассказывал, что в детстве гостил здесь у бабушки иногда, даже показал её дом. После того, как мы проехали деревушку, дорога стала ещё более непроходимой, и нам пришлось слезть с велосипедов. Не сказать, что тащить их через коряги, корни деревьев, пробившихся сквозь землю, и прочие преграды на дороге было легко, но перспектива навернуться с велосипеда меня – думаю, как и Гарри – радовала намного меньше. Лесная дорожка вывела нас к скалистому берегу озера. И когда, по словам Гарри, мы были меньше, чем в ста метрах от того места, где собирались «бросить якорь», наткнулись на ещё одну парочку, проводящую выходные в этом прекрасном месте. Они уже успели разбить лагерь и даже приготовить что-то – наверное, завтрак – на костре. В одном из отдыхающих я узнал девушку из цветочной лавочки. Кажется, она меня не заметила. Это и к лучшему – ей не придётся объяснять своему, судя по всему, парню, кто этот странный юноша, так странно смотрящий на его сокровище. Хотя, собственно, после того, как я повстречал Гарри, я полностью потерял интерес к этой девушке и, честно говоря, даже позабыл о ней. Мы прошли ещё чуть дальше вглубь леса, и палатка той девушки и её попутчика скрылась из виду. - Пришли! – В тоне Гарри читались нотки торжествования и облегчения –около двух часов в пути без остановок, как ни как. Я окинул взглядом открывшийся мне вид. Знаете, я не ошибся, когда захватил с собой принадлежности для рисования, ибо он по-настоящему прекрасен. Завораживает красота озера, его идеально спокойная вода и небольшой лесок, заключивший в свои объятия его берега. Я подошёл чуть ближе к скалистому, но невысокому обрыву, погружающемуся в воду и уходящему на неизвестную мне глубину. Я обхватил рукой тоненький ствол сосны, растущей слева от меня, как будто боясь упасть или оказаться утащенным на дно чудовищем, проживающим в тёмных водах озера. - Нравится? – окликнул меня кудрявый. – Это моё любимое место, здесь мы часто проводили целые дни с папой, когда оставались у бабушки. - Здесь очень красиво, - мечтательно ответил я. – Разрешишь мне сделать набросок? – я посмотрел щенячьими глазами на Гарри. Тот засмеялся, но всё равно кивнул мне. Я тоже расплылся в улыбке и подбежал к своему – я добился того, чтобы называть его так – парню, чтобы подарить поцелуй. Мне приятно, что он понимает и даже в какой-то степени ценит моё помешательство на рисовании. Я поставил на подножку мой велосипед, который ранее был прислонён к дереву, и полез в рюкзак. Тем временем кудрявый извлёк из своего небольшой приёмник, из которого в следующий же момент полилась приятная музыка. Мелодия оказалась знакомой и я, улыбнувшись приятной неожиданности, пошёл к скалистому обрыву, держа только лист бумаги, ластик и карандаш в руках. Обернувшись на Гарри, увидел, что тот, двигаясь в такт музыке, разбирается с вещами в тени деревьев. За полчаса я сделал неплохой набросок, кой сразу же оценил Гарри, чмокнув меня в щёчку. Он помог мне подняться и посмеялся, как неуклюже я сделал первые шаги на затёкших ногах. Порядком размявшись, я присоединился к заботам Гарри. Он уже успел натаскать веток для костра, достать некоторые вещи из рюкзаков. Я постелил плед на то место, где сидел пару минут назад и снял с себя футболку, плюхнувшись на плотную шерстяную материю. Кудрявый непонимающе посмотрел на меня, а я жестом пригласил его лечь рядом. Он незамедлительно сделал это, по пути сбросив майку подобно мне. Обнявшись, мы пролежали около получаса, любуясь окружающей нас природой и вдыхая чистый воздух, которого катастрофически не хватает в оживлённом городе. Потом пришлось спрятаться в тени деревьев, ведь солнце достигло своей наивысшей точки на небе. Ближе к полудню мы-таки позавтракали: скушали пару бутербродов, приготовленных заранее ещё в Нью-Йорке, и выпили по чашечке ягодного чая, заваренного в железном чайничке на костре. Потом весь день Гарри убеждал меня, что в озере нет чудовищ, кроме мелкой рыбы, и не оставлял попытки затащить меня в воду. Я же отбивался всеми силами, хотя где-то в глубине души очень хотел искупаться сейчас, спрятаться от палящего солнца и усиливающейся с каждой секундой жары. Чуть ближе к вечеру мы достали футбольный мячик и играли с ним, воображая себя наикрутейшими футболистами и комментаторами в одном флаконе. Во время игры Гарри неудачно упал на камень, затаившийся среди редкой травы, и расшиб коленку. По «счастливой» случайности ни один из нас не взял ничего, чем бы можно было обработать ранку. Так что я просто усадил Гарри на плед и дул на ушибленную коленку, тихо шепча, что скоро пройдёт, иногда целуя в губы. Вечером, когда на озеро опустились сумерки, чуть-чуть похолодало, и мы завернулись в плед, что лежал около обрыва весь день. Только, кажется, теплее становилось не из-за него, а из-за близости друг друга и жара тел, в которых быстро бьющееся сердце с бешеной скоростью гоняло кровь по сосудам. Мы сытно поужинали, окупая полное отсутствие обеда, и недолго смотрели на звезды, обняв друг друга за талию, прежде чем легли спать. Заснули в спальных мешках около тлеющих угольков мы тоже обнявшись, как будто боясь, что чудовище из озера ночью может утащить одного из нас. Гарри уснул быстро, что не удавалось сделать мне. Я долго смотрел, как он спит: как изменяется выражение лица, подрагивают веки, приоткрываются губы. Аккуратно убрав его руку с себя, я вылез из спального мешка. Невзирая на темноту, я нашёл свой рюкзак и достал оттуда чистый лист, карандаш, ластик и небольшой фонарик. Теперь главное не разбудить Гарри… Когда я вернулся, заметил, что парень переложил руку, которой обнимал меня, себе под щёку. Почему-то из-за этого он показался мне ещё милее, чем он есть на самом деле. Я зажёг фонарик, стараясь, чтобы его свет не попадал на кудрявого, и начал быстро водить карандашом по бумаге. Рисовать на коленке, мягко говоря, неудобно, но я не могу себе позволить не запечатлеть такой ракурс. Когда я почти закончил набросок, глаза начали слипаться, а рука двигаться всё медленнее. Не пожелав противиться потребностям моего тела, я лёг спать, ибо портрет смогу закончить позже. Я обладаю развитой фотографической памятью, что очень помогает мне в такие моменты. Прежде чем отправиться в царство Морфея, я пододвинулся чуть ближе к Гарри и приобнял его. Я уснул с мыслями о том, что это, определённо, не последняя ночь, в которую мы засыпаем вместе.