Когда меня ты позовешь

Даже после самой темной ночи обязательно наступит рассвет. Главное верить. Утром следующего дня в Стокгольме вышло солнце, осветив громадные лужи на асфальте, тяжелые капли на деревьях и мокрую землю. Наступила тихая, мирная погода, тучи отступили, и появилось хрустально голубое небо, а воздух стал влажным и приятным. Жюли, находившаяся уже как полчаса на кухне, пила кофе с молоком и булочками. В отеле, где она поселилась, была тишина. Все люди, наконец, спали в благодатной тишине, которая наступила под утро, когда гром стал затихать. Войдя в спальню, девушка прислонилась тихонько к стене и замерла, обращая свой взор вглубь комнаты. На кровати устланной подушками все еще спал Дмитрий Павлович. Вчера возвратившись с Олимпийских игр, они остались в номере, где провели всю ночь вместе. Однако девушка была обеспокоена, так как с наступающим утром сон князя стал не спокойным. Жюли подошла к кровати и прикоснулась к Романову. Он проснулся. Увидев Жюли тот улыбнулся и обняв, прижал к себе, нежно целуя ее. - Ты очень горячий, Дмитрий, - Д'Эпинье провела рукой по его лицу, - ты хорошо себя чувствуешь? - Когда я рядом с тобой моя Жюли, я всегда чувствую себя прекрасно, - целуя ее руку, отвечал князь. - Вчера, когда мы были под дождем, ты мог простудиться, я очень переживаю, - отвечала Жюли. И уговорив князя, девушка вызвала доктора. Дмитрий Павлович действительно был очень горячим, а вскоре появились все симптомы простуды. Осмотрев Дмитрия доктор заключил, что у того высокая температура и ему нужно немедленно ее сбить. Здоровье великого князя всегда было хрупким, и любое природное воздействие могло подорвать его окончательно. Выписав лекарства, доктор покинул отель, оставив Жюли одну с больным. Девушка дала всевозможные лекарства для сбивания температуры и вскоре она действительно понизилась и жар немного сошел. А когда первые волнения улеглись по поводу самочувствия князя, он вспомнил, что сегодня они должны уезжать обратно в Петербург. - Но ты не можешь поехать больным, ты должен остаться здесь на пару дней, пока совсем не поправишься, - настаивала Жюли. Дмитрий Павлович улыбнулся и, взяв за руку девушку, сказал: - Никто не заметит. Мне лучше, к тому же ты будешь рядом моя дорогая и поддержишь меня. Но Жюли все равно не слушала и упрямилась. - Жюли, но что скажет Ники, когда узнает, что его двоюродный брат куда – то пропал? Наконец Жюли согласилась, но с условием, что они поедут на несколько часов позже. Возвратившись в Петербург, Дмитрия Павловича встретила с поздравлениями царская семья, но сразу же заметила его недуг и отправила к себе во дворец. Недели две от князя не было вестей. Он также находился в Зимнем дворце и поговаривали, что он серьезно болен. Но это были лишь слухи, а всю правду Жюли узнать не могла, ибо никаких вечеров за все это время не намечалось. Прошла еще одна неделя. И вот в один из теплых июньских вечеров к ней постучались в дверь ее особняка. Убежденная, что это, наконец, Дмитрий и прокручивая в голове все слова, которые она ему скажет, девушка сбежала вниз по лестнице и, открыв дверь, остановилась: на пороге стоял Феликс Юсупов. - Добрый вечер герцогиня Д'Эпинье, - целуя руку, говорил Феликс, - я хотел бы с вами поговорить. - Да, прошу вас, - закрывая дверь и впуская князя, произнесла Жюли. Они прошли в уютную гостиную с камином и князь, расположившись на подушках, начал: - Вы явно заинтересованы в том, чтобы узнать судьбу великого князя Дмитрия Павловича? - А в чем собственно дело? – удивилась Д'Эпинье. - Неужели с князем что – то случилось? - Благодарю, - ответил Юсупов и взял выпечку с кремом, которую принесла Мари. – Жюли, мы с вами не чужие люди. Все давно знают про ваши отношения с князем, и я пришел сюда как друг. - Я вас слушаю. - Дмитрию лучше. Через несколько дней он сможет выходить на улицу, но должен вас огорчить, что на этом ваши отношения закончены, потому что уже очень скоро князь будет помолвлен. Буду с вами честен, его невестой станет дочь императора – великая княжна Ольга. В честь этого через неделю будет назначен бал в Зимнем дворце, куда вы тоже приглашены, где и будет объявлена сама помолвка. Слова Феликса глубоко поразили Жюли и как будто ударили ей в спину. Она сидела тихая, ее руки дрожали. Смотря на Феликса, она не могла ничего вымолвить. - Но я хочу вас немного подбодрить Жюли, - улыбнувшись за все это время, продолжал Феликс. – Дмитрий насколько я осведомлен, сам рассказал о ваших отношениях императору и долго не соглашался жениться на княжне. Я сам это слышал… но вы понимаете, что, будучи благородным представителем своей династии, да еще и благодарным за то, что император взял его под свою опеку, князь просто не мог долго сопротивляться. - Я понимаю, - напряженно отвечала девушка. - И если вас это немного успокоит Жюли, ведь я ваш друг, а друзья должны помогать, - он снова улыбнулся и погладил руку девушки, - я слышал, что говорил Дмитрий про вас. Вам же интересно, Жюли? Вы хотите узнать? - Хочу. - Он ругался с императрицей. Она была возмущена, а вы же знаете, что довести ее до возмущения очень легко, что он и сделал. Я даже помню его слова посвященные вам, Жюли: «Я такой напиток любви испил, что душа моя горит, я в такую красавицу влюбился, что разум мой стал сумасшедшим! Она оставила внутри меня такой огонь, что этот огонь затмил само солнце, возвышающееся над Россией! Ее нельзя сравнивать ни с кем! И жизнь моя и слова мои, все принадлежит только ей, императрица! Я глубоко уважаю вас императрица, и не имею права делать несчастливой вашу дочь, но если я женюсь на ней, я все равно не забуду герцогиню…» - Это ничего не меняет, князь. Все уже решено… - ответила Жюли и потупила взор. - Вы правы герцогиня, и мне очень жаль. Но если хотите от меня правду, то я считаю, что ваши отношения не имеют права быть, но конечно, я не за такие жесткие меры как императрица. Ну что же, мне пора, - договорил он и встал. Выпроводив Феликса, Жюли поднялась в свою комнату. Она неустанно прокручивала в своей голове слова князя: «я в такую красавицу влюбился, что разум мой стал сумасшедшим» и «я все равно не забуду герцогиню». Но какой теперь в этом толк? И потерявшая землю под своими ногами, она горько заплакала.