Когда меня ты позовешь

- Я выхожу замуж! – воскликнула Элиза, как только переступила порог дома на улице Риволи. - Элизочка, ты вернулась! - увидев свою племянницу, мадам Женевьев поспешила к ней в прихожую. - А где Жюли? Тишина то, какая! - О, Жюли сегодня утром уехала вместе с великим князем! - С великим князем? Но как такое возможно? - удивленно проговорила Элиза, садясь на диван в гостиной. - Я сама так удивилась, так удивилась, Элиза! Ведь я помню князя еще мальчиком, о да, я тебе не рассказывала это! Но сегодня утром Жюли с князем и маленьким Дмитрием уехали, - закончила свою речь мадам Дэглуа. - Ну ладно, это хорошо, - выдохнула мадам Эттель. – Тетушка Женевьев, я ведь тоже скоро покину ваш дом. Я выхожу замуж тетушка, за богатого французского миллионера. И Элиза Эттель не обманула. В середине июля устроили пышную свадьбу возле Лувра, на которой присутствовали французские тогдашние аристократы и князья, богачи и миллионеры Парижа. Женихом Элизы стал молодой, красивый мужчина Жан Ботье. Высокий, с восхитительной улыбкой и манерами, он покорил тетушку Женевьев и понравился Жюли, побывавшей в тот день на свадьбе подруги. «Наконец, - думала про себя Д'Эпинье, - мечта Элизы сбылась. Она выходит замуж по любви, за богатого и красивого мужчину, который в будущем сможет обеспечить ее и дать ей все, чего она пожелает». Впрочем, помимо радостей мадам Эттель, а теперь мадам Ботье, у Жюли тоже были свои радости, произошедшие в это же время. Прежде всего, для нее нашелся импресарио: это был уже немолодой мужчина, итальянец по национальности он, в сущности, занимал высокую позицию и был довольно дорогим удовольствием, но ради Жюли князь не скупился и сорил деньгами. Впрочем, Жюли так понравилась импресарио, что он готов был взяться за нее бесплатно, обещая в краткие сроки затмить всех мировых звезд, оставив на сцене одну танцовщицу. Никколо Папетти – так звали импресарио – среднего роста, излишне упитанный, он представлял доброго и внимательного человека, а его седина уже выступившая кое-где, делала его еще более добрым. Однако так нельзя было сказать. Лицо Никколо – по своей природе грубое, суровое, с серо – ледяными глазами, широкими сросшимися бровями, толстыми губами и щетиной не вызывала умиления, но все высоко ценили импресарио за таланты и умение организовывать выступления, ведь он действительно был востребованным человеком. Дмитрию Павловичу также несказанно повезло. Одна из крупных, известных американских фирм производителей шампанского предложила князю возглавить свое представительство во Франции, и он охотно согласился. Так и стали проходить дни августа и сентября 1919 года: Элиза была погружена в семейную жизнь со своим мужем, Жюли усердно готовилась к предстоящим масштабным выступлениям в Париже, а Дмитрий Павлович возглавлял фирму по производству шампанского. В начале 1921 года в Париже поднялась небывалая шумиха: пару раз выступив в Париже с новым импресарио, Жюли достигла огромного успеха и теперь зрители, которым пришлось по вкусу зрелищность представлений и экзотичность танцев, просто врывалась в залы, дожидаясь очередного выхода Д'Эпинье на сцену. В один из осенних вечеров, в то время как Жюли репетировала очередной свой танец, к ней пришла Элиза Ботье. Она была не в себе. - Что с тобой? – прерывая репетицию, Жюли попыталась выяснить причину такой грусти и злобы подруги одновременно. - Он просто подонок! Да как он мог! - взорвалась Элиза, жестикулируя руками. – Ты знаешь, а ведь уже как год у Жана куча любовниц, но не это самое страшное, не это… - она закрыла лицо руками. - Что еще, Элиза? Что? - Он играет в карты, Жюли, и проматывает все деньги, у него почти ничего не осталось, а долги все растут и растут! Но самое страшное это то, что теперь играю и я! И я у меня такие долги, такие долги! Я заложила все свое золото, все свои шляпки, лишь бы избавиться от этого, но я не могу… - она начала плакать. - Чем я могу помочь тебе, Элиза? Ты только скажи! - Я хочу развода, - сказала Элиза. – Это даже не обсуждается! Я развожусь, развожусь, развожусь! Я уже говорила с ним на эту тему, но он не согласен, но что мне - он? Я хочу закрыть свои долги… Жюли, ты могла бы попросить Дмитрия помочь мне? - Ты хочешь, чтобы я попросила Дмитрия закрыть все твои долги? - Да, хочу этого. С ним лично у меня не хватает смелости поговорить, но ты! Ты – это другое дело! - Я поговорю, но не обещаю, - сказала Жюли. И хотя, ей очень не хотелось просить Дмитрия этого делать, она решила, что отложит эту тему разговора. - А сейчас пойдем, выпьем кофе? Я так хочу отвлечься… - Я не могу, прости меня, я должна готовиться, у меня через три дня выступление, - холодно проговорила Жюли. - Ну, пожалуйста, Жюли! Разве я так много прошу от тебя? И поддавшись Элизе, через полчаса подруги уже сидели в ресторане, и пили кофе. - Благодарю, что выслушала меня, ты как всегда мне помогла. Хотя, поможешь, если Дмитрий все же заплатит за меня… - сказала Элиза. - С чего ты так уверена, Элиза, что он согласится? – негодовала Жюли про себя, но внешне была абсолютно спокойна. Ее раздражало то, что Элиза так нагло просит князя помочь. - Ну как же, Жюли? Ведь он так любит тебя, так любит, что сделает все! И я думаю, что мне он тоже поможет. Ради тебя, конечно же, все. - Я так не думаю, Элиза, - сдерживаясь, отвечала Жюли. – Уже поздно, меня ждет маленький Дмитрий. Я должна ехать. И оставив Элизу в одиночестве, танцовщица поехала в дом, который купил князь, и в котором она теперь жила с ребенком. Как и сказала Д'Эпинье, через три дня она выступала в самом дворце Пале – Рояль! Никколо Папетти педантично организовавший выступление девушки, неустанно заставлял Жюли репетировать танец, присутствуя на ее репетициях и командуя девушкой. Наконец, все посетители заняли свои места и принялись ждать выхода Жюли. Освещение как всегда, направили на сцену, но теперь по всей сцене зачем-то развесили прозрачную ткань и от этого зрители негодовали. «Зачем это?» - говорили одни, а другие еще больше возмущались: «Не может же эта танцовщица использовать ткань в своих танцах? Это просто невозможно!». И сгорая от нетерпения, они переговаривались друг с дружкой, пока не заиграла музыка. Жюли долго не было. Но вот она вышла, и зрители не увидели на ней обыкновенного сценического наряда, что – то вроде юбки и топа, а лишь прозрачная ткань по всему телу. Плотная ткань находилась лишь в области груди и ног. Она стояла за тканью, которую развесили на сцене и, делала плавные движения так, что видны лишь были ее линии фигуры. Но от такого таинственного, необычного выступления зал гудел. Да, это было великолепно и магически! Жюли Д'Эпинье снова добилась того интереса и восторга, что были тринадцать лет назад тогда, когда она впервые приехала в Российскую империю. Сняв с себя сценический наряд, Жюли побежала в зал. Все гости уже разошлись, а оставшийся Дмитрий дожидался танцовщицу. Но когда девушка вошла в зал, она увидела, что князь не один. Рядом с ним сидела молодая женщина. И не спеша, подходя к ним, она внимательно рассматривала ее. Это была очень изысканная, привлекательная женщина. Белоснежная кожа, большие, черные глаза и брови, прямые темные волосы, спрятанные под небольшой шляпкой. Прямой нос и красиво очерченные губы. Д'Эпинье сразу бросилось в глаза множество бижутерии на этой женщине. Массивные серьги, браслеты и кулоны. Ее черное платье до колен и сапожки с каблучком. Заметив Жюли, Романов улыбнулся ей, и когда она подошла к ним он, целуя ее руку, сказал: - Жюли, познакомься, это Габриэль Шанель. Она законодательница моды и ей очень понравилось твое выступление. - Да, должна сказать, вы покорили меня! Конечно, это очень открыто и сексуально, и дерзко, вы переворачиваете мир танца, как и я - мир моды, - улыбаясь, говорила мадам Шанель. - Мне очень приятно мадам, что вам понравилось, и я буду рада видеть вас на моих выступлениях еще, - отвечала Жюли. - Конечно, Дмитрий мне скажет, когда у вас следующее выступление, и я непременно приду! - она посмотрела на князя, - о, или это мне надо обратиться к вашему импресарио? В любом случае, я еще увижусь с вами мадам, а сейчас прошу простить за столь внезапное и некрасивое отлучение, но я совсем забыла, что у меня еще есть пару дел. И простившись с влюбленными, Габриэль Шанель покинула дворец Пале – Рояль. - Моя Жюли, почему ты такая грустная? Вроде, все прошло замечательно, – князь обнял девушку за талию и поцеловал ее. – Хотя, знаешь, я согласен, что это действительно дерзко и сексуально, и может полностью перевернуть мир танца. - Никколо говорит мне, что такие сценические костюмы и номера сделают меня самой обсуждаемой танцовщицей, но право, иногда мне так стыдно… так стыдно танцевать такое! Ведь это уже не восточный танец, а эротика. Что подумают люди, что подумаешь ты? - ответила Жюли и сжала руку князя. - Жюли, если тебе не нравится танцевать такое, то ты не должна этого делать. Никколо – лишь раб у твоих ног, но он ни в коем случае не может заставлять тебя делать что – то против твоей же воли. Притянув девушку к себе и усадив ее на коленки, как Дмитрий любил это делать, он продолжил: - Моя Жюли, а хочешь, я уволю его прямо сейчас и найду тебе другого? В любом случае, никто не может прикасаться к тебе и смотреть на тебя кроме меня, - и, улыбаясь, целуя ее в губы, он постепенно стягивал с плеч девушки платье, сжимая ее в своих крепких, мужских руках. Послышались тяжелые, быстрые шаги и влюбленные, удивившись, кто же это может быть, оглянулись назад, а Жюли, прикрывая обнаженную грудь, встала с колен князя и приготовилась встречать незваного гостя. Появившись в зале, он развел руками и улыбнулся. Это был Никколо Папетти. - Мадам Жюли, сегодня вы были потрясающей! - подойдя к ней, он взял ее руку, и крепко сжимая ее, долго целовал. – Уверяю вас, со мной вы станете легендой еще при жизни! - Благодарю, благодарю, - отвечала Жюли, пытаясь как можно скорее высвободить свою руку из огромных лапищ импресарио. - Никколо, а не лучше ли Жюли вернуться к ее обычному стилю исполнения? Мне кажется, что тот наряд, который она сегодня надела немного вызывающе, да и мы с вами договаривались, что Жюли будет устанавливать правила, - встав, сказал Дмитрий. - Конечно, конечно князь! Как вы могли подумать, что я буду навязывать свои желания Жюли? Все будет так, как скажет она, - смотря на девушку, говорил импресарио. - Ведь я обещал вам, что сделаю из Жюли мировую танцовщицу. И если вы мне не верите и сомневаетесь в моих способностях, то я готов работать у вас бесплатно и мне не надо ни гроша, лишь бы только сделать из такой прекрасной леди великую танцовщицу! Ведь у Жюли есть огромный потенциал и талант, князь. - Как вы могли такое подумать, мистер Папетти? Мы верим вам, верим, - улыбаясь, сказала Жюли. На этом их разговор подошел к концу и, не зная о чем еще поговорить, они разошлись. Постепенно знакомство с Габриэль Шанель укрепилось. Дмитрий часто виделся с ней, ходил на различные встречи, и Жюли впервые ощутила нотки ревности. Как – то однажды вечером находясь дома, князь в самых нежных красках описал, как они посетили оперу. И не сдержавшись, Жюли выдала что – то грубое. Удивившись такому, а потом все обдумав, Романов сказал: - Жюли, я знаю, что ты думаешь. Но ты ошибаешься, моя Жюли. Благодаря мне, она познакомилась с новыми хорошими людьми, которые готовы сотрудничать с ней и продвигать ее дело. Бог мой! Да ты ревнуешь! Ревнуешь? - расплываясь в улыбке и резко прислонив девушку к себе, он вновь задал тот же вопрос. Жюли опустила голову и, не смея вымолвить ни слова, продолжала молчать. Ее действительно снедало не хорошее чувство ревности. - Ну, признайся же, признайся, я хочу это услышать Жюли, - все также улыбаясь, продолжал настаивать князь и нежно касаясь ее подбородка, он поднял ей голову, смотря в глаза. - Да, Дмитрий, я ревную! Я безумно тебя ревную! Ревную! - выпалила она. И все еще улыбаясь, держа девушку обеими руками, он откинул ее на кровать, снимая с нее платье и страстно целуя ее. А она, наслаждаясь его горячими поцелуями, глотая воздух, касалась его губами, и не представляла, как будет жить дальше без любимого мужчины. В конце года Элиза Ботье подала на развод. Бракоразводный процесс был долгим, так как Элиза требовала достаточно большую сумму для дальнейшей ее жизни, обвиняя своего супруга во всех грехах, не забыв упомянуть про игру в карты но, не добавив, что пристрастилась к игре сама. В ответ Жан обвинил супругу в многочисленных изменах, приводя какие – то нелепые аргументы, но и рассказав суду то, что девушка играла сама. Он не собирался выплачивать ей ту сумму денег, которую она требовала. Начался скандальный, сумбурный и грязный процесс, закончившийся, наконец, разводом. Но Элиза не получила те деньги которые она хотела и выплатив бывшей жене лишь малую часть, они, все еще обвиняя друг друга во всем, разошлись. Князь также ничем не помог и не выплатил все долги бывшей мадам Ботье, так как попросту не узнал об этом, ведь Жюли так и не попросила его, посчитав, что ее подруга должна сама за все отвечать.