Когда меня ты позовешь

Еще несколько месяцев назад мать Алексея Воронова считала своего сына безнадежным холостяком, и как же она обрадовалась, когда узнала, что ее единственный сын наконец-то женится! Сам Алексей не знал границ своего счастья, ведь он не просто выполнял человеческую необходимость быть с кем-то рядом, он женился на той, которую желал и любил всем сердцем. И с нетерпением ждал того момента, когда он обнимет ее и больше никогда не отпустит. Но в тот день все пошло по-другому. Алексей, ожидавший Жюли возле магазина, так и не дождался ее и очень удивился, узнав от Дмитрия, что его мать рано ушла с работы, поручив весь надзор за витринами сыну. Но куда ушла Жюли, Дмитрий не знал. Тётушка Женевьев и Мелани также не знали, куда она могла пойти, ведь накануне ничего не говорила им и вела себя как обычно. Но более всего Воронова расстроило то, что Жюли ничего не сказала ему, и не пришла осматривать помещение, в котором должна была происходить свадьба. Обеспокоенные, они решили ждать. Прошел целый вечер и ночь, казавшаяся Алексею вечностью. С восходом солнца все были на ногах, сидя за столом и неохотно поглощая выпечку мадам Дэглуа, каждый думал о своем. К девяти утра августовское солнце поднялось очень высоко, и нещадно палило горожан своими яркими лучами. И все же в городе уже витал запах осени. На некоторых деревьях начинали желтеть листья, прохладный ветер дул сильней, а воздух становился свежее. В это самое время Жюли открыла входную дверь и вошла в гостиную дома. Ей было очень стыдно, что она не явилась домой вчера вечером, стыдно перед детьми, но страсть безумно захватила ее, и она ни о чем не могла думать кроме обожаемого объекта. И все ее хорошее настроение тут же исчезло, когда она увидела кислые лица мадам Дэглуа и Алексея, ведь сегодня и сейчас ей предстояло сказать им кое – что такое, что навсегда оставит огромный отпечаток в их будущих отношениях, и особенно с Вороновым. Не зная как начать, да и подходящие слова никак не приходили на ум, она молчала. Пару минут и Жюли поняла, что нельзя тянуть. - Где ты была? Почему ты не пришла на осмотр помещения, Жюли? Что за срочные дела? Ты мне ничего не сказала…. – накинулся на нее Алексей, но заметив пристальный взгляд мадам Дэглуа на себе, он замолчал. О возбужденном и озабоченном состоянии Алексея говорили его мускулы и глаза, нервно подергивающиеся от нараставшего напряжения. - Я хочу сказать, - спокойно начала Жюли, - что я разрываю нашу помолвку и отменяю свадьбу, потому что… - О Боже! – вскрикнула тётушка Женевьев. - Потому что вчера я провела всю ночь у Дмитрия, за которого выхожу официально замуж. - Ты не можешь все отменить! - воскликнула мадам Дэглуа, - столько всего сделано, закуплено, обговорено… - Это мое решение и оно не поменяется! Алексей, все это время молчавший, слушал разговор Д'Эпинье и тётушки Женевьев. Вместо привычного всплеска эмоций и гнева, он неожиданно ушел все в себя, скукожился и поддался мыслям, мучивших его. Он всегда знал, что между ними стоит ненавистный ему князь! И не имея больше сил бороться, поразмыслив, он решил отступить. Тяжело поднявшись, смахивая слезу рукой, он подошел к Жюли и сказал: - Хорошо, я уйду. Только позволь попрощаться с Мелани. Жюли не стала возражать. Да, девочка очень привязалась к Воронову. Не зная своего отца с детства, Алексей заменил ей его, и женщина прекрасно понимала, как тяжело ей будет расставаться с офицером и знакомиться с ее настоящим отцом. Тётушка Женевьев все же поддержала Жюли, ведь она хотела для нее счастья, но навязывать ей ничего не могла, если Жюли этого не хотела сама. Вскоре в доме на улице Риволи перестали говорить о свадьбе Жюли и Алексея, все ждали нового человека — великого князя. Сложнее всего оказалось с детьми. Дмитрий, давно отвыкший от отца, мало что о нем помнил, не считая встречу в магазине и каких – то отрывков из детства, когда они еще жили в доме на улице Сент-Оноре. Но являясь созревшим, взрослым двадцатилетним юношей, он не воспротивился отцу, но и не представлял, как сложатся в будущем их дальнейшие отношения, надеясь все же, на благоприятный исход. Труднее было с Мелани. Несколько дней подряд она устраивала подростковые бунты и не желала знакомиться с биологическим отцом. Она просто не понимала, как резко все изменилось, и нуждалась в повышенном внимании со стороны матери. Позже ее протесты приутихли, привязанность к Воронову притупилась и любопытность ко всему новому, свойственная, как и всем девочкам ее возраста, вместе с интересом взяли вверх. Тем временем Дмитрий Павлович проявив свой острый ум, умения и знания, постепенно налаживал отношения с детьми, и мало-помалу ему это удалось.