Обманчивая любовь

Впервые с того момента, как его внутренний дракон обозначил свою избранницу, Лексус действительно был в чем-то уверен. Доведя Люси до ее комнаты и махнув ей на прощание, громовой маг скрылся за собственной дверью и тут же замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он никак не ожидал, что, отправляясь на ярмарку по просьбе Фрида, встретит там убегающую от Гажила заклинательницу. Лексус вообще не спешил принимать участие в этом до смешного настойчивом состязании за внимание Люси. Он наблюдал за приставаниями убийц драконов издалека, несомненно находясь в крайне неприятном расположении духа, но все еще не собираясь вмешиваться. Собственно, громовой маг и сам не совсем понимал своего внезапного порыва провести весь оставшийся день в компании пусть и желанной, но все же такой непривычной заклинательницы. Тем не менее, Люси довольно быстро отошла от своего крайне пораженного состояния и с каждым новым словом или действием все сильнее удивляла Лексуса. И все больше радовала его внутреннего дракона. Сидя на дальней лавке в самой отдаленной части парка, волшебник, расслабленно прикрыв глаза, с удовольствием слушал ее звонкий и такой чувственный голос. Лексус совершенно не понимал смысла сказанных слов, да и вряд ли это было что-то для него интересное, но больше всего ему хотелось, чтобы этот совершенно невероятный момент длился как можно дольше. А ведь Лексус и не знал, что он оказывается романтик. В его жизни были и страстные любовницы, и нежные возлюбленные, и опытные партнерши, и даже совсем молодые и невинные девушки, но еще никогда мужчина не испытывал столь яркого желания сделать все для нее, а не просто удовлетворить собственные чувства или ожидания. И пусть все дело исключительно в побочных эффектах его магии, Лексус был совершенно не против такой избранницы. Люси — девушка видная, приятная в общении, нежная и очень женственная. При этом она была такой живой, что вряд ли громовой маг с ней стал бы скучать. Такая была словно подарком судьбы. Да и дед наконец отстанет с постоянными намеками на женитьбу и правнуков. В общем, внутренний дракон просто ликовал от соображений своего хозяина. И только потому, что он наконец понял, насколько идеальную для него девушку выбрало внутреннее чутье, Лексус решил отступить. Он не станет бороться за внимание заклинательницы, не будет мешать Нацу и Гажилу добиваться своего. Громовой маг готов был расстаться с жизнью, понимая, что сам никогда не сможет сделать Люси счастливой. Слишком мрачный, слишком отстраненный, слишком уставший от отношений Лексус — это явно не то, о чем мечтала молодая, еще совсем невинная девушка. Поэтому пока все не зашло слишком далеко, волшебнику надо было дать ей понять, что между ними ничего быть не может. Если убийцы драконов будут достаточно разумны, они сумеют успокоить и ободрить Люси настолько, что посмотрит на них не только как на друзей. К счастью, возможность объясниться представилась в тот же вечер. Волшебники собрались в комнате Лексуса, чтобы обсудить предстоящий прием и разработать план. Громовой маг стоически сдержал норовящую расплыться на его лицу легкую ухмылку, когда Люси неловко махнула ему рукой и улыбнулась. От такой реакции девушка нахмурилась, но задавать вопросов при напарниках не решилась. — Где вы все сегодня пропадали? — обиженно надувшись, спросил Нацу, усаживаясь прямо на пол. — Я весь день страдал от скуки. — Мы ездили на книжную ярмарку в соседний город, — отстраненно ответила заклинательница. — А меня почему не взяли? — тут же возмутился волшебник. Люси негромко хмыкнула и покосилась на непривычно молчаливого Гажила: — Да кто бы мне позволил… Нацу собирался спросить что-то еще, но суровый взгляд Лексуса заставил его замолчать и послушно уставиться на волшебника. Громовой маг устало потер переносицу и неторопливо сообщил: — Пока вы все развлекались осмотром достопримечательностей и прогулкам по местным тавернам, я раздобыл немного информации. Судя по всему, то, что нам сказал Амирай — абсолютная правда. — Так это мы и так знали, — отмахнулся Нацу. — И чего тут гордиться? — Мы не могли быть уверены в его честности, — осадила напарника Люси, задумчиво нахмурив лоб. — На самом деле господин Амирай вполне мог рассказать нам далеко не все, выставляя себя в лучшем свете. — Тем не менее, заказчик был абсолютно честен, — заключил Лексус, даже не глянув в сторону заклинательницы. — А значит, сейчас нам надо решить, как именно мы попадем на прием. — Так Амирай же еще вчера передал нам приглашения, — впервые подал голос Гажил. Хотя казалось, что волшебник до сих пор был погружен в собственные далекие от разговора мысли. — Дева может помочь нам с одеждой, — внезапно вспомнила про полезное хобби звездного духа Люси. — Но как именно мы сможем достать ключ, висящий на шее господина Райта, чтобы он этого не заметил, я не знаю. Лексус насмешливо усмехнулся и пожал плечами: — Мы просто подменим его. Вернее, это сделаешь ты, блондинка. Люси невольно вздрогнула от неприятного прозвища и непонимающе посмотрела на мужчину. Но громовой маг, казалось, вообще игнорировал ее, даже при обращении не переводя взгляд на заклинательницу. — Ты отлично знакома со всеми аристократическими правилами этикета, знаешь их танцы и манеру общения, — тем временем продолжил Лексус. — Тебе надо будет всего лишь соблазнить давно холостого старика и при первом же объятии подменить ключ. В городе ходит множество слухов о привязанности Райта к молодым симпатичным девочкам, так что даже для тебя это не станет большой трудностью. Если бы кто-нибудь знал, насколько тяжело ему было предлагать это, он бы несомненно пожалел Лексуса. Пусть громовой маг и отказался от всяких притязаний на свою избранницу, практически подписав себе смертный приговор, обжигающе сильные чувства никуда не делись. Осознание того, что по его воле Люси будет лапать извращенный старик, приняло едва ли не самые болезненные ощущения. А тяжелые взгляду Нацу и Гажила лишь еще больше давили на волшебника. — Но я не могу просто так взять и подойти к нему, — хмуро заметила заклинательница, отложившая переживания о странном поведении мужчины на более подходящее время. — Тем более пригласить его на танец. — Поэтому я пойду с тобой в качестве твоего старшего брата, ответственного за жизнь и честь своей единственной младшей сестры, — напомнил Лексус. — Большое приданное за плечами лишь предаст тебе еще больше привлекательности в глазах Райта. Люси медленно кивнула, признавая правоту волшебника. Но внезапное осознание заставило ее нахмуриться и скептически уточнить: — Получается, нам нельзя будет пропадать с его глаз. Ни тебе, ни мне. А документом тогда займутся… — Нацу и Гажил, — тяжело вздохнул Лексус, подтверждая догадку заклинательницы. Он и сам относился к такой идее с большим сомнением, но иного способа придумать не смог. — Да они же мало того, что особняк уничтожат, так и документ невольно спалят! — воскликнула Люси, ткнув пальцев в сторону скривившего Нацу. — Этот сделает все возможное, чтобы о его намерениях узнал весь Фиор. — Злая Люси, — бросил огненный волшебник, но спорить не стал, прекрасно понимая, что девушка во многом права. — Но если в роли твоего брата выступит пугающий Гажил, покрытый пирсингом, или Нацу с розовыми волосами и глупым взглядом, то мы в жизни не получим ни ключа, ни документа. Люси уныло вздохнула и, не видя другого выхода, согласно кивнула. Обсудив еще несколько деталей и пообещав самолично уничтожить убийц драконов, если они хоть что-то испортят, Лексус грубо попросил всех удалиться. Пребывающий в некоторой прострации Гажил вышел сразу, вслед за ним потащился и обиженно бухтящий Нацу. Только Люси задержалась у самых дверей и, неловко переступив с одной ноги на другу, вопросительно посмотрела на Лексуса. — Чего ты ждешь, блондинка? — грубо усмехнулся волшебник. — Наша короткая прогулка вовсе не означает, что ты можешь зазнаваться. Так что просто считай, что тебе невероятно повезло провести хоть несколько часов в моей компании. Люси ошарашенно выдохнула и уже открыла рот, чтобы возмутиться, как резко передумала. Она коротко махнула головой и поспешно вышла из комнаты, оставляя Лексуса в полном одиночестве. Громовой маг провел ладонью по затылку и едва ли не завыл, продолжая видеть обиду и презрение, появившиеся в таких манящих карих глазах.