День следующий. День
На следующий день Хэнк выцепил их сам, молча указав на пожарный выход и дождавшись за углом около выхода с парковки. — Что вы выяснили? — спросил он без предисловий. Выглядел он неважно, под глазами наметились тёмные круги, характерные для того, кто мало или плохо спал; напряжённые морщины на лбу стали со вчера, казалось, ещё глубже. Коннор вкратце передал суть вчерашней встречи с доктором Флауэрсом. Под конец рассказа он выглядел едва ли не виноватым, и Гэвин ободряюще коснулся его плеча, пытаясь напомнить ему хотя бы так, что тот никому нихрена не должен, и уж точно ни в чем не виноват перед Андерсоном. Хэнк почесал бороду, помолчал. Потом залез в карман и достал пачку сигарет. — Выходит, светило науки считает, что шансов нет, — подытожил он наконец. — Это весьма обнадёживает. — Попробуй заняться сексом, — предложил Гэвин. — Может, у тебя прокатит. Хэнк безрадостно усмехнулся. — И кого я подцеплю, по-твоему, имея в пятьдесят три клеймо девственника? — поинтересовался он, протягивая пачку с торчащей сигаретой Гэвину. — Ты же куришь ещё? На. Гэвин сигарету взял, но на риторический вопрос ответить ему было нечего. Хэнк чиркнул зажигалкой, закурил и передал ему. — Я надеялся, это дурацкий сон, но сегодня снова проснулся с этим дерьмом, — поделился Андерсон, затягиваясь. — Мой пёс на меня рычит. Просто, блядь, чудесно. Гэвин искренне сочувствовал ему, как и Коннор, который тихо сказал об этом сегодня на кухне за завтраком, пока его хвост понуро умостился на коленях Рида. Гэвин осторожно гладил его по мягкой шерсти, и тот подрагивал у него в руках. Он думал о том, что если они с Коннором были друг у друга и могли переживать это вместе, то у Хэнка не было никого. Только охреневающий пёс. Коннор стоял, глядя себе под ноги, о чём-то задумавшись. Гэвин нахмурился; подобные молчания обычно ничем хорошим не заканчивались — в прошлый раз после такого молчания он ринулся спасать девчонку, спрятавшуюся в шкафу от обкурившегося полоумного отчима, который заминировал собственный дом. К счастью, всё обошлось благополучно, Коннор, хвала богам, остался цел и невредим, а с ушек испуганной девахи не упала ни одна шерстинка, но Гэвин тогда пересрался знатно и потом очень долго орал на него в участке. Наряду с пай-мальчиком внутри у Коннора жил непредсказуемый псих, способный свести в могилу кого угодно, а Рид был первым на очереди. Но сейчас он лишь спросил: — Ты сам ничего не узнал? Хэнк покачал головой, поправив сползший на лоб капюшон. — Посмотрел в наших внутренних сводках — ничего. Весь вечер рыл интернет. Посмотрел научно-популярный фильм на тему того, как вредно для иммунитета ношение ушей после тридцати. Прочитал сотню историй о том, какими способами разные придурки пытались сами себя обесчестить. На том же сайте нашёл советы по грамотной пенетрации и интересные факты. Вы знали, что уши какой-то японки, отпавшие в момент вагинального оргазма, четыре года назад продали на аукционе за два миллиона баксов? — он сделал затяжку, выдохнул дым. — А я вот какого-то хера теперь знаю. — Как — «продали»? — не понял Рид. — В виде гербария, — мрачно разъяснил Хэнк. — Только представь, какая редкость. Гэвин стряхнул пепел с сигареты, поморщился. В каком же ебанутом мире они живут. — И ни одного крохотного упоминания о том, что у кого-то где-то снова вырастали уши и хвост после тридцатника. А тем более полтинника, — закончил Андерсон и щелчком отправил окурок в урну. Гэвин сделал то же самое. — Если наш случай не единственный, то те другие ребята такие же сыкуны. — Подождём ещё немного, — тихо сказал Коннор. — Ральф обещал связаться с другим врачом. Возможно, что у него будут… гипотезы. Хэнк с сомнением хмыкнул. — Обожаю полагаться на случай. Именно поэтому пошёл в копы. Что ни день, то лотерея, один тот маньяк с голубями чего стоит, — он снова оттянул назад сползший капюшон. — Ладно, парни. Держите в курсе. Он направился обратно в здание. Гэвин с Коннором без особой радости поплелись следом через пару минут. Какое-то время Хэнк чувствовал спиной их взгляды и пожалел, что вспомнил этот дурацкий случай. Как он сорвал Коннору, с которым они ещё работали вместе, одно из его первых дел, едва не свалившись с крыши высотки из-за грёбаных голубей. Больной урод, сбегая из загаженной квартиры, наверняка успел как-то натравить их на него. В той лотерее его счастливым билетом оказался Коннор, успевший подскочить в последний момент и с внезапной недюжинной силой втащить его обратно. «Будьте аккуратнее, лейтенант», — сказал тогда он, слегка запыхавшийся, перепуганный, и ни слова не обронил про то, что Хэнк запорол ему шедшую так успешно погоню. Преступник скрылся, вокруг них медленно оседали пух и перья, а Хэнк пялился на своего спасителя как идиот, едва будучи в состоянии выдавить несчастное «спасибо». Картинка того, как удивлённо засияло лицо Коннора после этого, ещё долго потом всплывала перед ним, как зацикленная плёнка немого кино. Хэнк уже давно не позволял себе вспоминать больше. И, говоря откровенно, он всегда считал, что со своей удачливостью ему бы лучше сразу играть в русскую рулетку. Дни до Рождества стремительно сокращались, и если раньше это было поводом для радости или хотя бы просто фактом, с которым можно смириться, то сейчас это вызывало всё больше и больше тревоги. Все втроём они понимали, что после праздников колпаки перестанут носить вовсе. Кое-кто из офиса уже носил их с попеременным успехом, снимая и забывая то тут, то там по участку, и они яркими сигнальными лампочками напоминали им о том, что время не стоит на месте. Не снимали колпаки целыми днями, — за исключением выездов к местам преступления, на которые хотя бы можно было надеть обычные уличные шапки, — только Гэвин, Коннор и Тина, последняя в качестве бессменной моральной поддержки. Вскоре к ним всё-таки присоединился Хэнк, который признал, что, нося капюшон, вызывает у окружающих куда больше вопросов. Он подошёл к Коннору, помявшись, буркнул: «Чёрт с вами, дю Солей, давайте вашу клоунскую шапку» и после выдачи оной удалился в туалет, где провёл не одну минуту в попытках как можно незаметнее упаковать в неё свои ушки. Когда на утреннее совещание он явился в красном колпаке, Фаулер от неожиданности нервно хохотнул. Хэнка это как будто не смутило. С чувством собственного достоинства он продефилировал на своё место и, под повисшее заинтересованное молчание поймав на себе взгляды всего отдела, закатил глаза и сказал: — Хо-хо-хо. Все дружно посмеялись и, к счастью, тут же про это забыли. Зато Тина, быстро просёкшая фишку, утащила после собрания Гэвина в сторонку и, вытаращив глаза, громко прошептала: — Хэнк что — тоже?.. Гэвин, бегло озираясь, чуть было не зажал ей рот рукой. Но понимание того, как это выглядело бы со стороны, его вовремя остановило, и вместо этого он только натянул глубже свой колпак, жалея, что не может спрятаться в нём полностью. Подоспевший к ним Коннор попытался призвать взбудораженную Чэнь к благоразумию словесно, но та была слишком впечатлена. — Но ведь это не может быть совпадением! — не унималась она за обедом. Они втроём сидели в кафе прямо так, в колпаках, — к счастью, такими оригиналами накануне праздника были не они одни, и косых взглядов их нелепый вид ни у кого не вызывал, даже напротив — лишь одобрение. Светловолосый парень за кассой скромно улыбнулся Гэвину, указав вначале на свой колпак, затем на его, — наверное, намекая на объединяющий идиотов дух Рождества. Гэвин, памятуя, как долго Коннор бился в попытках отучить его хамить людям по поводу и без повода, подобрался и не без труда выдавил в ответ жалкое подобие вежливой улыбки. Того это вполне устроило, впрочем, и он сунул ему чек, на обратной стороне которого Гэвин уже после, сидя за столом, случайно обнаружил номер телефона. Он выразительно продемонстрировал его Коннору, поинтересовавшись, не желает ли тот, чтобы Гэвин оставался грубияном. Коннор на это лишь фыркнул, ничуть не смутившись, но Рид не мог не попытаться. Пусть и был в курсе, что с самим Коннором такие казусы случались чаще, и не было его вины, что в этом мире вежливость слишком легко принимали за флирт. Впрочем, Гэвин и сам познал с ним эту грань далеко не сразу. Вежливый Коннор напоминал спустившегося с небес серафима, флиртующий же Коннор был дьяволом во плоти; ощутив однажды разницу на себе самом, Гэвин уже никогда бы не смог спутать одно с другим. Он мог лишь молча радоваться, что Коннор сам предпочитал быть его личным сатаной. Тина, между тем, была крайне воодушевлена. — Только вы трое! — восклицала она. — На всей планете! — Это не факт, — покачал головой Коннор, без энтузиазма ковыряясь в своём салате. — Возможно, об этом просто не решаются заявить во всеуслышание, как и мы. — Что-то не похоже, — скептично отозвалась Чэнь. — Всегда найдётся тот, кому захочется получить себе все лавры, не прилагая особых усилий. Это только вы почему-то строите из себя Диснейленд на выезде. — Это была твоя идея, — буркнул Гэвин. — И она работает, — заметила Тина. — Даже не думай жаловаться, Крошка Смурф. Иначе я стащу с тебя колпак прямо здесь. — Почему ты так уверена, что это не совпадение? — спросил вдруг Коннор. — Что мы как-то связаны этим с Хэнком? Чэнь пожала плечами: — Считай, женская интуиция, — она ухмыльнулась. — И она подсказывает мне, что вы трое подцепили этот вирус не просто так. — Вирус? Мы даже не пересекались с Андерсоном последние пару месяцев, — припомнил Гэвин, не обратив внимания на то, с какой интонацией Тина произнесла это слово. — Ни на работе, ни на выходных. И дела мы ведём никак не связанные. Что нас может объединять? Тина подперла подбородок кулаком и уставилась на него как на непробиваемого тупицу. — Ты знаешь. Гэвин закатил глаза. Бесполезно было делать вид, что он не помнит, кого и как Тина когда-то называла. — Не начинай, — простонал он. — Это было давно. И даже тогда никто из нас не был девственником. Рид прекрасно понимал, на что так опрометчиво намекала Тина. Чэнь была их близким другом и знала очень многое. Чего она не знала, о том догадывалась с поразительной скоростью. Гэвин иногда мрачно интересовался, не жмёт ли ей голову такое количество информации и как на неё ещё налезает фуражка. Тина смеялась и шутила что-то про программу защиты свидетелей и про то, что ничуть не удивится, если однажды проснётся связанной и с кляпом во рту где-нибудь в лесах Иллинойса. Однако Гэвин был безмерно счастлив, что при необходимости Тина Чэнь умела быть могилой. При этом в ней удивительным образом сочетались бесцеремонность и проницательность, и сейчас она явно осознавала, на какую ступает дорожку. Он опасливо покосился на Коннора, так как не был уверен, что тот готов участвовать в подобной беседе. Но Коннор лишь хмуро и внимательно их слушал. — Ставлю сотку, что это связано, — азартно заявила Тина. — И ещё сотку, что это пройдёт, если вы переспите. Все втроём. Тут Гэвин понял, что стремительно краснеет. Всё-таки их лучшая подруга была поехавшей на всю голову, говоря им такое напрямую, на полном серьёзе и в общественном месте. Хорошо хоть догадалась снизить громкость, вовремя заметив сидящее совсем рядом семейство с целым выводком ушастой малышни разных возрастов. Коннор нахмурился ещё больше; если бы кто-то пригляделся, то мог бы увидеть, что внизу спины под его одеждой что-то обеспокоенно шевелится. — Чэнь, я тебя люблю, но ты охуела, — выдавил Гэвин, но тут Коннор негромко произнёс, обращаясь к ней: — Думаешь? Тина, хотевшая было что-то съязвить Риду в ответ, вдруг стала гораздо серьёзнее. — Вы взрослые мальчики, и решать вам, — сказала она спокойно. — Я лишь полагаю, что это может быть тем самым способом, который вы ищете, — она улыбнулась, и её глаза хитро блеснули. Гэвин встретился взглядом с Коннором и увидел на его лице то самое выражение, после которого тот полез в окно туалета заминированного дома. — Коннор… — начал Гэвин, пока Тина, решившая наконец проявить чудеса деликатности, отошла пофлиртовать с кассиром и заодно запастись ещё парочкой маффинов. Коннор коротко мотнул головой. — Дома, — произнёс он неслышно, одними губами. Поправил очки. И кротко улыбнулся. Будь поблизости заминированный дом, в тот момент Гэвин сам бы полез туда в первых рядах.День очередной. Вечер
Глаза доктора Флауэрса бегали из стороны в сторону, а пальцы летали над экраном, монотонно постукивая то тут, то там и явно не скрывая тот факт, что их обладатель занят чем-то ещё помимо видео-разговора с ними. — О, вы всё ещё с ушками, — просиял он, бросив взгляд куда-то в угол своего экрана, где, очевидно, было окно чата. — Признаться, я боялся, что за эти дни они у вас пропадут. — А мы на это надеялись, — угрюмо ответил Гэвин. Коннор обнял колени руками и хвостом. — Ты что-нибудь узнал, Ральф? — спросил он. Тот отрицательно покачал головой. — К сожалению, материалов, хоть немного напоминающих ваш случай, нет ни у меня, ни у моих коллег. — Ты ведь никому не называл имён? — на всякий случай уточнил Коннор. — Что ты, нет, — заверил его Ральф. Он набирал что-то на экране, от усердия высунув кончик языка. Коннор помнил эту его привычку ещё с детства и почему-то был уверен, что тот сейчас делает пометки именно о них, не упуская возможности проводить наблюдения, которая сама ему так удачно представилась в виде их звонка. — Я советовался с ними по этому поводу лишь в рамках «гипотетической ситуации». И поверь мне, даже если бы я сказал, как вас зовут, — с бóльшим успехом они запомнили бы шестизначные номера подопытных образцов, нежели ваши фамилии. — Что насчёт этого твоего Камски? — спросил Рид, пытаясь не придавать излишнего значения тому, что этот айболит только что едва ли не в лоб сравнил их с лабораторными крысами. Он притянул Коннора к себе и поцеловал в висок, потому что ему справедливо показалось, что тому сейчас это нужно. Коннор шевельнул кошачьим ухом и прижался ближе. Ральф не преминул поморщиться, услышав ненавистное имя. — Он сейчас в экспедиции, занимается изучением культуры девственности у индонезийских племён… Я слышал, что он близок к какому-то прорыву, но этот пижон говорит так уже лет восемь, и что-то я заждался, — скучающе сообщил он. — Ты с ним до сих пор не связался? — взволнованно спросил Коннор. Ральф развёл руками. — Он опять забрался в какую-то глушь, где не ловит вай-фай. Камски — учёный, и он с прибабахом, чего ты хотел? Помнится, как-то раз в Африке я целый месяц провёл без связи, занимаясь исследованием для кандидатской, а потом выяснилось, что я пропустил собственный день рождения и День Независимости… — он снова кинул косой взгляд в угол экрана, вздохнул. — Я оставил ему сообщение на автоответчике. Уверен, он свяжется сразу, едва его услышит. Коннор поджал губы, но сказал: — Спасибо. Ральф смахнул что-то со своего экрана, затем послышался грохот, писк, и на несколько секунд изображение пропало. — Прошу прощения… — сообщил голос. — Техническая заминка. Кто-то не запер клетку с грызунами для опытов. Вы, кстати, не хотите больше ничего рассказать? Может, вы заметили что-то ещё? Коннор с Гэвином переглянулись. Гэвин вздохнул и утвердительно кивнул. — Честно говоря, да, Ральф, — начал Коннор. Тихое бормотание по ту сторону экрана прекратилось — доктор Флауэрс заинтересованно притих. — Мы знаем ещё одного человека, у которого такая же проблема. Уши и хвост появились у него тогда же, когда и у нас. Мы работаем все вместе, и… В динамике что-то зашебуршало, и на экране снова возник Ральф, теперь уже не отвлекающийся от них ни на что другое. — Ещё один?! — воскликнул он. — Когда вы о нём узнали? — На следующий день, — соврал Коннор, не моргнув и глазом. — Его срочно нужно вызвать ко мне на приём! — заявил Ральф. — Он не пойдёт, — вмешался Гэвин. — Он хочет светиться ещё меньше, чем мы. И у него всё абсолютно так же, так что это не даст тебе никакой информации. Ральф замахал руками. — Он непременно должен прийти, для полноты картины! К тому же, совершенно очевидно, что между вами тремя есть какая-то связь. Коннор улыбнулся, а Гэвин не выдержал и рассмеялся. — О, неужели? — Определённо есть! — подтвердил Ральф, то ли не расслышав, то ли не распознав сарказм в его голосе. — Возможно, он и есть ключ к решению вашей общей проблемы. Впрочем, возможно, и нет, но мне абсолютно точно необходимо его осмотреть. — Стой, — Коннор нагнулся над ноутбуком, словно от этого Ральф на том конце стал бы его лучше слышать. — Как, по-твоему мнению, он бы мог нам помочь? Ральф тряхнул плечами и состроил такое лицо, словно бы он говорит самую очевидную вещь на земле: — Конечно же, речь идёт о групповом сексуальном контакте инфицированных индивидов. Гэвин даже не услышал слова «инфицированные индивиды», — так его впечатлила часть про «групповой сексуальный контакт», сказанная на серьёзных щах устами доктора медицинских наук. — То есть ты утверждаешь, что жаркий, блядь, тройничок поможет нам всем избавиться от этой ебанины? — поинтересовался он, от переизбытка впечатлений забывая контролировать допустимый и согласованный с Коннором процент мата в своей речи. Коннор пихнул его ногой, призывая успокоиться. Ральф кивнул с таким видом, словно они обсуждали здоровое питание или активный отдых на свежем воздухе, а не групповой секс в лечебных целях. — Жаркий, не жаркий, — это уже дело десятое, но да, полагаю, это может сработать. С высокой долей вероятности. Коннор задумчиво смотрел куда-то сквозь монитор, затем открыл было рот, чтобы что-то спросить, но тут изображение Ральфа снова пропало. — Кажется, один из моих сбежавших грызунов для опытов прямо сейчас перегрызает кабель, и мне пора, — сообщили из динамиков сквозь помехи. — Эй, в любом случае, сначала мне нужно осмотреть этого человека! Слышите? Кстати, это мужчина? Женщина? Коннор! Перезво… Звонок прервался. Коннор закрыл ноутбук. Он посмотрел на Гэвина, затем на его поджатые уши, затем в глаза. Его собственный хвост обеспокоенно метался по поверхности дивана. Пидор, напротив, вопросительно прилёг Гэвину на колени и замер. Сам Гэвин выжидающе покусывал губу. — Мы что, действительно собираемся это сделать? — нервно произнёс он наконец.День решающий. День
— Вы предлагаете мне — что? — переспросил Хэнк. Услышал он всё чётко и без того, но ему нужна была пара лишних секунд, чтобы немного унять разогнавшийся пульс и подумать, что он скажет дальше. — Заняться с нами сексом, — терпеливо повторил Коннор. — Если, конечно, тебя не смущает факт секса с мужчиной. — Поверь, этот факт смущает меня в вашем предложении меньше всего, — заверил его Хэнк. Коннор поправил очки на носу. — А что смущает? — невинно поинтересовался он, очевидно, издеваясь. Его выбившаяся из-под колпака ебучая прядка чрезвычайно отвлекала Хэнка от трезвых рассуждений. Рядом тёрся Рид, засунув руки в карманы и без конца оглядываясь по сторонам, хотя вокруг, кроме них троих, никого не было. Помпон на его колпаке при этом смешно дёргался, а под тканью на затылке угадывалось какое-то брожение. Однако Гэвин молчал, а значит, их решение подойти к нему с этой перспективой было уже обговорено, и против он не был. — Возможно, то, что мужчин будет в два раза больше, чем положено? — ехидно предположил Хэнк, пытаясь за сардонической интонацией скрыть то, как внезапно сорвался его голос. Коннор кинул быстрый взгляд на Гэвина, затем снова на Хэнка. Хэнк почувствовал, как приходит в движение хвост под его курткой, до сих пор удивительно спокойный с самого утра. — По мнению нашего доктора, это может помочь, — сказал Коннор. Хэнку показалось, что при слове «доктор» Гэвин был близок к тому, чтобы фыркнуть, но почему-то сдержался. Вместо этого он поймал взгляд Хэнка, пожал плечами и кивнул в подтверждение Конноровых слов. — Доктор Цветочек считает, что вероятность высока. Хэнк видел, как под одеждой Рида его хвост тоже находится далеко не в апатии. Выглядел Гэвин смущённо, то и дело начинал теребить край куртки или нервно почесывать щетину. Коннор был, по обыкновению, более собран и уравновешен. — Мы поговорили и пришли к выводу, что смысл попробовать есть, — сказал он спокойно, хотя Хэнку показалось, что за этими словами стоит гораздо больше, чем он озвучил. — Неизвестно, когда вернётся из Индонезии доктор Камски, а до конца праздников всего несколько дней. Да уж, выбор был не слишком широк: либо они втроём продолжат после Рождества прикидываться фриками и что-то носить на голове (и тогда Джеффри решит, что он окончательно поехал кукухой и наконец уволит, подумал Хэнк), либо весь участок, а за ним и весь мир узнает, что у трёх взрослых мужиков снова выросли девственные рудименты. Чёрт знает, что тогда начнётся и во что в итоге выльется. Хэнк определённо не был готов в свои года к такой движухе. И был третий вариант — рискнуть и попробовать заняться сексом с товарищами по несчастью (окей, с молодыми и симпатичными, но, блядь, встречающимися друг с другом), не имея ни малейшего понятия, поможет ли это им вообще и как после этого им всем вместе работать под одной крышей. Одна перспектива заманчивее другой. Хэнку нещадно захотелось курить, но пожарным датчикам в комнате архива, куда они зашли во время обеда, пользуясь опустевшим офисом, это явно бы не понравилось. Хотя от холодного душа, которым те могли их всех окатить, возможно, перестали бы так гореть его щёки. Он прокашлялся, чувствуя, что без этого его голос точно будет больше напоминать дверной скрип. — И как вы… как вы себе это представляете? — спросил он. — Эээ… В порядке живой очереди? Может быть, они предлагают сделать этот процесс чисто номинальным и относятся к нему так же, как его жена относилась к их сексу в последние годы перед разводом? Тогда он, очевидно, чересчур расчувствовался. Хэнк успел уже несколько раз проклясть себя за то, что повёлся как последний болван, когда Коннор скромно ответил: — Мы обсудили это с Гэвином и нашли более резонным, если это будет полноценный секс, а не механическое проникновение. Так нам будет… проще расслабиться. Учитывая, как сейчас бушевала кровь по всему его телу и как подрагивал хвост под одеждой, постичь дзен у него вряд ли получится, подумал Хэнк. — Гм… Если ты не в курсе, Андерсон, то ты горячий мужик, — решил прибавить Рид, нахохлившись как воробей и хмурясь так, словно он не комплимент Хэнку делал, а собирался врезать ему по почкам. Хэнк усмехнулся. Это прозвучало слишком искренне, и на такие слова не хотелось цинично дерзить в ответ. Он покачал головой, не веря, что он сейчас действительно это произнесёт. — Вы… тоже ничего, парни. Гэвин фыркнул и заметно дёрнул кошачьим ухом, встопорщив ткань. Весь его вид словно пытался сказать: «ты ещё не видел нас в деле, старик», но вместо этого Хэнк почему-то читал: «просто сними колпак и почеши меня за ушком». — Думаю, ничего страшного, если мы получим от этого удовольствие, — произнёс Коннор. — Конечно, если ты против, то можно… — Нет… — быстрее, чем успел всё взвесить, выговорил Хэнк, но было уже поздно отступать. — Нет, в этом, пожалуй, и правда… есть смысл. Он задумался, прозвучало ли это с его стороны как однозначное «да» (и было ли им?), но тут Коннор задал следующий вопрос. Задал в свойственной ему манере: мягко, осторожно и прямо в лоб: — Так ты… согласен? На долю секунды Коннор даже перестал напоминать робота, у которого всегда был наготове особый эвфемистический вокабуляр на тему группового секса. Он откинул волосы со лба, немного смущённо улыбнувшись уголком губ. Хэнк невольно засмотрелся, но поспешил отвести глаза; даже сейчас и при таких обстоятельствах он не считал себя вправе им любоваться. — Не буду врать, конечно, я об этом думал, — признался он вместо этого. — В конце концов, эта мысль напрашивалась ещё в самый первый день. Только почему-то он не думал о том, чтобы делать это именно втроём. В своей голове он, если говорить откровенно, представлял их по очереди, и ему было чрезвычайно совестно делать это даже в воображении — что с одним, что с другим. После пары дурацких попыток представить кого-то из них вместе с собой хотя бы просто без одежды он окончательно разозлился на себя и отмахнулся от этих мыслей как от назойливых мух. Говорить об этом Хэнк им, разумеется, не собирался. Как и о том, что вчера был очень близок к тому, чтобы пригласить к себе домой девочку или мальчика по вызову, как-нибудь скрыть уши и хвост и попытаться сделать хоть что-нибудь, но в последний момент, уже набирая номер, передумал, почувствовав себя жалким отчаявшимся кретином. Коннор с Гэвином снова переглянулись, потом как-то странно потупили глаза, и Хэнк понял, что подобные мысли в первый день были не только у него. Это немного его расслабило. Самую малость. Они помолчали ещё несколько томительных мгновений, потом Коннор вдруг спросил, видимо, пытаясь разрядить атмосферу: — Как ты лишился ушек? Хэнк криво улыбнулся. — С дочкой подруги моей матери. Ей было девятнадцать, мне шестнадцать. Ушей у неё на тот момент давно уже не было, — он хмыкнул, вспоминая. — Выходит, мы все лишились девственности с девушками, — заметил Коннор. — И вот мы здесь, три бисексуальных мужика с кошачьими отростками, — не удержался Гэвин. — Перестань искать невнятные параллели, ботаник. Мы трахаться будем или нет? Хэнка очень позабавила эта нахохленность, ведь он сам мог посоревноваться с Ридом в том, кому из них двоих сейчас более некомфортно — Коннор, если и чувствовал себя не в своей тарелке, то, как обычно, виртуозно шифровался. Хэнк даже легко рассмеялся. — Может, хоть до чьего-нибудь дома дойдём? — сказал он. После невольного смеха ему стало немного легче на душе. Но тут Коннор вдруг застенчиво ему улыбнулся, а Гэвин окинул их обоих каким-то голодным, диковатым взглядом, и Хэнку снова захотелось провалиться сквозь землю. — Завтра. Накануне выходных. У нас, — сказал он. — Адрес на всякий случай напишу сообщением. — Да знаю я, где вы живёте, детки, — отмахнулся Хэнк. Гэвин глянул на него исподлобья — Хэнку показалось бы, что затравленно, если бы его губы не скривила через мгновение наглая ухмылка. — Мы тебя заездим, папочка, — медленно произнёс он, намеренно выделяя последнее обращение явно из мести за «деток». Прозвучало обещание угрожающе, но Хэнк с ужасом ощутил, как после этих слов его член привстал, уперевшись изнутри в штаны, а кошачьи уши под нелепым колпаком напряглись до какой-то неестественной твёрдости. Он хотел ответить что-нибудь из разряда «это мы ещё посмотрим, сынок», но вовремя вспомнил, что он уже староват для подобной бравады. Хоть тело и подсказывало ему, что он вполне сможет справиться в постели и с двумя привлекательными мужиками. — Жду не дождусь, — вместо этого насмешливо сказал он. Гэвин подмигнул ему — видно, совсем осмелел малец напоследок, — и, развернувшись, направился к дверям. Коннор снова улыбнулся — в этот раз словно извиняясь, — и зачем-то коснулся его плеча. — В девять, — произнёс он, и лишь лёгкий, едва заметный румянец на его скулах, который вдруг заметил Хэнк, дал понять, что он всё-таки тоже был взволнован. И это было неудивительно — в конце концов, все они ходили как на иголках в последние дни. — Если хочешь — опаздывай. Если не хочешь — не приходи. Я пойму, если ты не придёшь, и Гэвин тоже. Мы все знаем, что никто нам не даёт никаких гарантий, но мы можем попытаться. И мы... я и Гэвин, мы... этого хотим. Он коротко сжал его руку сквозь ткань и вышел вслед за Ридом. Как только дверь за ними закрылась, Хэнк выругался. Намеренно или нет, эта парочка определённо сведёт его с ума. Он постоял в архиве ещё какое-то время, опершись о стол, прокручивая в голове последние слова Коннора и думая о том, что никуда он нахрен не пойдёт. Хвост под курткой ожесточённо метался и хлестал его по спине, отчётливо давая понять: пойдёт, и ещё как.