Доказательство превосходства

**** Квартира встречает Сого пустотой. Вставляя ключ в замочную скважину, он чувствует себя странно. У него никогда не было своего жилья, если не считать койку в детдоме, но в воспоминаниях ещё сохранилась память о доме. Том доме, где он жил до пяти лет. И который пытался найти, раз за разом сбегая из приюта… хотя Митцу и пыталась ему объяснить, что родители взяли жильё в кредит, и что вернуться туда никак не получится. И что нужно смириться. Сого помнит, как плакал по ночам — он не верил, что родители погибли, хотел найти их, хотел спросить, почему бросили его и сестру. И продолжал сбегать вновь и вновь. Впрочем, все его побеги заканчивались одинаково: рано или поздно бродящего по улицам мальчика отводили в полицию, а потом его забирал кто-нибудь из приюта… даже если Сого отказывался называть своё имя и отвечать на другие вопросы. Но однажды тем, кто нашёл его, стал Кондо Исао — офицер полиции средних лет. От мужчины пахло сигаретами и удоном. И он не спрашивал ни о чём. Вместо этого Кондо купил ему мороженого и обенто. Сейчас Сого уже трудно вспомнить подробности того дня, но некоторые моменты запали в память навсегда: пыльный футон в маленькой квартирке, склад из пустых пивных банок, яичница с беконом на западный манер и неестественная улыбка. Кондо… пытался его развеселить. Шутил глупо или непонятно, сам смеялся над своими шутками, потом неожиданно рассказывал что-то грустное и — опять же — сам грустил. А Сого смотрел на него и думал, что взрослые странные. С тех пор прошло больше десяти лет. Он вырос. Но от чего-то вновь чувствует себя потерявшимся и не понимающим ничего. Отказывается понимать. Принимать этот мир. «Почему всё всегда идёт не так, как я хочу? Почему усилий никогда не оказывается достаточно?             …или это знак свыше? Что стараться бесполезно, и Митцу суждено умереть?» Закрывая дверь, прислоняясь к ней спиной и сползая на пол, Сого пялится в темноту прихожей, прижимая к животу жёсткий корпус коробки из-под смартфона и пытаясь понять, что именно сделал не так. Но в голове царит пустота, такая же тихая, как эта квартира. Если не заставлять себя думать, в ней запросто можно раствориться. «Бесполезно, всё было бесполезно…» Кожа горит. Несмотря на принятый душ, Сого чувствует себя грязным. Но вставать и идти в ванную сил просто нет. Он устал, очень устал. Но не отказался бы сейчас от яичницы с беконом или пары глупых рассказов — лишь бы только забыться и выкинуть из головы события последних дней. И пусть в детстве та крошечная запущенная квартира Кондо казалась ему ужасно убогой — настолько убогой, что заставила пожалеть странного взрослого и подправить свой взгляд на мир — сейчас Сого с радостью бы забрался в пыльный футон. А эта большая квартира Яширо… слишком чистая и слишком пустая. И всё же — здесь у него появился свой маленький угол. — К чёрту. Поднявшись, так и не сделав ни шага дальше порога, Сого вновь отпирает дверь. И запирает за собой. Оставляет ключ у охраны и выходит под дождь. — Это Сого. С Яширо всё кончено. Подробности интересуют? — Ну конечно, — раздаётся в новеньком телефоне слащавый голос. — Я тебя внимательно слушаю! — Мне нужно где-то переночевать. — О-у… понял тебя. У меня как раз свободен диван. Есть деньги на такси? — Не важно. Говори адрес. В машине тепло. Таксист не задаёт вопросов и не отвлекает от удаления из смартфона контактов, занесённых туда всего несколько часов назад — лишь называет стоимость поездки, когда та подходит к концу. Но вместо денег получает новенький телефон, даже с коробкой. — Эй! — Сдачи не надо. Изая Орихара обнаруживается прямо за прозрачными дверьми. Одетый в чёрные джинсы и такого же цвета тонкую водолазку, беззастенчиво лыбящийся, раздражающий… Сого поправляет легкий рюкзак за спиной. Двери перед ним раздвигаются сами. — Привет, голоден? Видимо, даром общение с Яширо не проходит, потому что первым делом этот вопрос вызывает совсем не приличную ассоциацию, но прежде чем румянец успевает залить лицо, Сого отрывисто кивает, проходя мимо информатора. — Чего желаешь? Пиццу? — раздаётся за спиной. — Что-нибудь из китайской кухни? Или, может, парочку бургеров с картошкой фри? — Всё равно. Выглянув из-за плеча, согнувшись в бок, Орихара заглядывает Сого в глаза снизу-вверх, и улыбка на его лице становится странно-серьёзной. — Выгнали? Или сам сбежал? — Я не сбежал! — Ну-ну, хорошо… Орихара направляется к лифту, и Сого, кляня себя за вспышку, бредёт следом. Внутри кабинки пахнет чем-то острым и вкусным — желудок отзывается тянущей пустотой: уже почти сутки, как в него не кидали ничего, кроме куска засохшего сыра. — Ну и как тебе Яширо? Правда, забавный? — Очень. Они с Орихарой почти одинакового роста. Сого заметил это ещё при первой встрече, но тогда тот был одет в куртку, сейчас же заметно, какие у информатора тонкие руки и ноги. Обманчиво тонкие. Как показала практика — способные неплохо так прыгать (ноги) и махать перочинным ножом (руки). — А это правда, что у него есть по любовнику в каждом отделении токийской полиции? — Понятия не имею. — А трахается он так, что у партнёров потом отнимаются ноги? Медленный выдох. Медленный вдох. — Орихара-сан, только не говорите, что вас с самого начала интересовало именно это. — Хм-м-м… а ты стал спокойнее. Хотя, говорят, оргии помогают очистить разум и обрести равновесие в душ- — Орихара-сан! Сого слишком поздно замечает, что руки уже смяли чёрную водолазку и толкнули информатора к стене. Но отступать поздно. Даже чувствуя острый кончик ножа, колющий сквозь футболку живот. — У меня сегодня очень… очень плохое настроение, Орихара-сан. Вблизи тёмно-карие глаза ещё больше похожи на лисьи: хитрые, раскосые… а растянутая от уха до уха улыбка довольно широкого рта кажется ухмылкой демона-искусителя. — М-м-м… какой горячий… Кончик языка показывается между узких губ. Сого смотрит на него, загипнотизированный и пытающийся сообразить, действительно ли это выглядит эротично, или же поломанный мозг искажает реальность? Но в этот момент лифт останавливается, двери открываются, и с лестничной площадки в кабину устремляется прохладный воздух со слабым запахом свежей краски. Пальцы разжимаются. «Нет, это глюки. Яширо, чтоб тебе сто лет икалось!» Изящно оттолкнувшись от стенки лифта, Орихара поджимает губы и собирает брови домиком — словно кто-то произнёс шутку, над которой и посмеяться нельзя, но и сдержаться трудно — и выходит первым. — Добро пожаловать в мой скромный офис, — распахивает дверь с табличкой «пятьсот четырнадцать». — Кстати, я уже заказал китайской лапши. Так вот откуда тот чесночный запах в лифте? Хотя из офиса пахнет ещё сильнее. — Сойдёт. Внутри темно, зато огромные окна светятся пёстрыми рекламными огнями уличных вывесок. Но вот Орихара доходит до стола у окна, включает лампу и дёргает за длинную нить, закрывая жалюзи. Сого щурится, рассматривая огромную комнату со стеллажами вдоль стен и диваном по центру. И замечает лестницу, ведущую на второй этаж — но, похоже, что там, наверху, нет ничего, кроме ещё кучи стеллажей. Бросает рюкзак на диван, сам приземляется рядом — на низком стеклянном столе стоит одна запечатанная коробочка с лапшой и одна, заполненная только наполовину, но мусорка забита десятком таких же, пустых и измятых. — Орихара-сан, вы от вампиров спасаетесь, раз столько чеснока принимаете? — А у тебя такого не бывает? — отстукивая по клавиатуре, отзывается информатор. — Когда понравится что-то, и всё, остановится не можешь? «Снова странный намёк?» И вдруг руки Орихары замирают, а брови приподнимаются. Уже вытащив из пакета чистые палочки и открыв коробку, Сого берёт её с собой и подходит к столу. На мониторе несколько фото и скан рапорта, кажется — полицейского. — Вот уж не думал, что он сам явится в участок… Человек на одном из фото кажется знакомым. Этот серый костюм и светлая макушка. — Яширо? Орихара косится на Сого без малейшего намёка на ухмылку и падает в кресло. Рывком раскручивается вокруг оси — Сого едва успевает отпрянуть, спинка кресла проносится прямо перед носом — но вот пальцы Орихары уже обхватывают компьютерную мышку, и фото исчезают с экрана, вместо них появляется сводка последних новостей. Несколько первых блоков посвящены погромам мелких магазинов и протесту общественности против борделей, потом идёт короткая заметка о смерти лидера Мацубара-гуми, входящей в состав Шинсенкая… Взгляд цепляется за знакомое имя. — Рюдзаки… — Знаешь его, Окита-кун? — Видел. Сегодня. Живым и полным энергии. — Да, такое тоже бывает… но ты только глянь на причину смерти: укус животного. Кто бы мог подумать, что подобное произойдёт в центре Токио? Оставив риторический вопрос без внимания, вспомнив про лапшу, Сого отправляет порцию плоских коричневых нитей в рот и отходит обратно к стеклянному столу, но на полпути притормаживает и обходит диван. Не показалось — тут есть ещё один светильник. Включает, и в этой стороне комнаты сразу становится значительно светлее. — Яширо обнаружил, что все подгруппы Шинсенкая, кроме Мацубары, уже потеряли свою независимость, — произносит как бы между прочим. — Похоже, его начальник слишком задрал ежемесячный платёж, и те не смогли его выплатить. — М-м-м, Хирата, да? — Орихара откидывается на спинку кресла и разворачивается к Сого. — Кстати, ты в курсе неприятностей Рюдзаки из-за наркотиков? — Нет. Но сегодня этот Рюдзаки примчался к Яширо ни свет ни заря с какими-то претензиями. — Ха-а… Сого только успевает сесть на диван и закинуть ноги на низкий столик, как протяжный выдох Орихары прерывается, и тот внезапно спрашивает: — Так вот я и подумал, раз Рюдзаки и его компания скоропостижно отправились на тот свет, то куда делись наркотики, которые они получили два дня назад? Сначала Сого пожимает плечами, стаскивая губами намотанную на палочки лапшу, но вдруг простая догадка заставляет его замереть и поднять взгляд на Орихару. — Хотите сказать, это их подбросили Яширо в офис? Рюдзаки умер, но успел нагадить? Орихара вытягивает губы, сразу становясь отдалённо похожим на утку. Его лежащие на подлокотниках пальцы шевелятся, наигрывая беззвучную мелодию, а внимательный взгляд направлен на Сого. Наконец информатор медленно и тихо произносит: — А если я скажу тебе, что шеф Дошинкая, в который входит Шинсенкай, задумал посадить на своё место Яширо, а не своего бывшего протеже — Хирату… М-м? — То есть, сделать начальником Хираты его же заместителя?.. Думаю, мне бы такое не понравилось на месте этого Хираты. — Ага, — прикрывает глаза Орихара. — Но нам-то какое дело, верно? Ну подставил один якудза другого, ну отправил в тюрьму, где тот проживёт не дольше, чем до следующей ночи… Подумаешь. Сого перестаёт жевать. «Яширо убьют? Конечно, если его подставили… врагам выгоднее избавиться от него, пока правда не всплыла…» — Кстати, насчёт твоей сестры… Ты ведь знаешь, что она уже в Токио? — А?! Так и не проглоченная лапша застревает в горле. Слишком резкий переход — Сого кажется, что он потерял нить разговора. Причём тут его сестра? И почему она в столице? — Почему? — откашлявшись, сипло выдавливает Сого. — Да вот, представляешь, повезло — ей предложили принять участие в испытании нового лекарства от туберкулёза… Она тебе разве не звонила? Звонила. Только вот Сого не брал трубку, не желая слышать упрёки. На самом деле Митцу часто говорила очень разумные вещи, неизменно отговаривая его от разного рода глупостей в течении последних десяти лет, так что сбежав в Токио, Сого сразу решил не отвечать на звонки из больницы. А если точнее — с телефона-автомата, которым могли пользоваться больные, и чей номер был давно сохранён в мобильном. Он боялся. Боялся поддаться на уговоры вернуться. А теперь, получается, пропустил самое важное… «Но Яширо ведь… Он же ещё не… Или уже позаботился обо всём, но ничего не сказал? Думал, что я и так узнаю новость от Митцу?» — Чего притих? Отставив коробку с лапшой, сцепив пальцы, Сого опускает ноги со стола и смотрит на носки своих кроссовок сквозь мутное стекло. Значит ли поступок Яширо, что они в расчёте? Но тот явно собирался развлекаться с ним дольше… Нет, теперь это не имеет никакого значения. — Я должен её увидеть, Орихара-сан. Где она? Как туда попасть? Меня пустят? — Ну-ну, не паникуй. Да и поздно уже сегодня. Завтра будет дуть завтрашний день* — утром поедешь, а пока доставай покрывало из дивана и ложись. — А вы, Орихара-сан? — Хочешь, чтобы я к тебе присоединился? Снова эти брови, приподнявшиеся и сошедшиеся над переносицей — Сого тут же соображает, что сморозил глупость. И на этот раз пошлый намёк — явно не игра его воображения. Но пока всего лишь намёк. Он не уверен, что рассказанное про Яширо хоть в какой-то мере окупает полученную от Орихары информацию, но напоминать информатору об оплате не собирается. По крайней мере, пока. Слишком много всего в голове. Но руки действуют сами, раскладывая диван и доставая из нижнего отделения постельные принадлежности. «Сходить бы почистить зубы перед сном…» — разумная мысль всплывает слишком поздно, когда голова уже касается мягкой и прохладной подушки. — «А Яширо, интересно, часто чистит зубы?.. И те процедуры… наверное, постоянно делает, чтобы быть всегда готовым к аналу…» Стоит закрыть глаза, тело вспоминает прикосновения желтоглазого якудзы. Надменно-насмешливый голос. И то забавное выражение лица, когда его схватили за яйца в душе. После всего, что произошло, Сого кажется, что он прекрасно знает, как можно наказать извращенца. Как доставить ему боль, а себе — удовольствие. Возможно, Орихара прав: оргия очистила его разум, вымела прочь стеснение и стыд, заставила иначе взглянуть на себя и своё тело, и на плотские удовольствия в целом… Но что с того? Сказать Яширо спасибо за урок? Нет. Не за это. «Он игрался со мной… он строил из себя жестокого садиста, будучи мазохистом до кончиков ногтей… и при этом не забыл позаботиться о Митцу…» Впервые за долгое время Сого чувствует, что может вздохнуть спокойно. Конечно, эксперимент — есть эксперимент, но раз уж речь идёт о клинических испытаниях… Он слышал, предварительно все лекарства проверяют на животных, а до людей очередь доходит, только когда все уже убеждены в успехе… И всё равно существует вероятность, что Митцу оно не поможет. Но почему-то хочется верить в лучшее. «Я смог. У меня получилось.» Тихое клацанье клавиатуры действует усыпляюще, только вот никак не получается провалиться в сон до конца. Голову наполнили лихорадочные мысли: как он завтра увидит сестру, что скажет, как объяснит. Но чем больше Сого думает о Митцу, тем сильнее сгущается смутное недовольство. Недовольство собой. «Но что я могу сделать? Ничего! Яширо в тюрьме, и точка…» И вдруг вспоминается одно имя. «Мисуми». От кого он слышал его? От Нанахары? Сугимото? Или самого Яширо? — Орихара-сан, а того кумичо Дошинкая случайно не Мисуми зовут? — М-м? Ты не спишь? — скрип кресла. — А что? Заинтересовался покровителем Яширо? — Покровителем? — Покровителем. Снова скрип. Тихие шаги. Диван прогибается под весом севшего человека. Сого приоткрывает один глаза и смотрит на тёмные волосы, тёмные глаза, тёмную водолазку с широким воротом, глубокие провалы ключиц и отливающую оранжевым в электрическом свете кожу. — Орихара-сан, вы можете продать мне номер… нет, адрес этого Мисуми? Тонкие губы растягиваются в дьявольской ухмылке, но не весёлой и не искушающей, но со стальным отливом. — У Мисуми нет таких наклонностей, как у Яширо. И если забыть об этом покровительстве — сей господин прямо-таки образец настоящего якудза. Окита-кун, предложишь ему себя — повезёт, если потом только зубов не досчитаешься. Сого приподнимается на локте. — Я не собираюсь ему себя предлагать. — Ах, вот как… — изящные брови вздрагивают, но на этот раз не поднимаются, а опускаются ниже обычного. Орихара хмурится. — Понятно. Только знаешь, не слишком ли много уже одолжений ты от меня получил за просто так, Окита-кун? — Много. — Рад, что ты это понимаешь. Ещё несколько секунд Орихара рассматривает Сого, словно муху под микроскопом, а потом мышцы его лица расслабляются. Закинув ногу на ногу, уперев в колено локоть и сложив подбородок на ладонь, он прикусывает ноготь мизинца и вдруг предлагает: — Сделаешь мне минет? Его поза кажется странной. Орихара закрылся, отгородился от него руками и ногами. И это удивляет сильнее, чем суть предложения. — И всё? — осторожно уточняет Сого, следя за полётом выразительных бровей. — И всё, — расплывается в смягчившейся улыбке Орихара. Прикрыв глаза, Сого падает обратно на подушку. Запрокидывает руки под голову. Потом отодвигается в сторону от спинки дивана и вниз, чтобы появилось свободное место с обоих сторон и вверху. И кивает, открывая глаза. — Забирайтесь. — М-м? Орихара выглядит озадаченно-удивлённым. Сого указывает взглядом на свою грудь. Футболку и прочее он снял, лёг в одних трусах, но для минета эта всё не важно. — Оседлайте меня, Орихара-сан. А руками упритесь в подлокотник за подушкой. — И где ты только командовать научился, а, Окита-кун? Орихара продолжает сидеть неподвижно, Сого смотрит на него молча. И вдруг облизывает губы. Это просто прихоть, просто попытка убедиться, что подобные вещи его действительно больше не волнуют. А вот зачем это информатору? — Да, ты действительно изменился… Тонкие руки расходятся в стороны, ноги тоже. Опираясь на диван, Орихара наползает на Сого сверху, но останавливается, когда колени его ещё остаются на уровне бёдер Сого, а глаза оказываются прямо напротив. Они кажутся у́же обычного, но всё равно заметно блестят. А Сого чувствует странное удовлетворение только от одного факта, что его приказ исполнен. Конечно, слишком слабо для настоящего приказа, но… — Быстрее, Орихара-сан. Если хотите получить удовольствие, не заставляйте меня ждать. — Даже так?.. Орихара отводит взгляд, выдыхает и возобновляет движение. Сого следит за проплывающим над лицом животом, а когда острые колени достигают плеч, хватается за бёдра. — Достаточно. И заставляет раздвинуть ноги шире. Чтобы было достаточно места для рук и плеч. А потом оттягивает вверх, за голову, упавший на глаза край водолазки. — Возьмите в зубы, мешает. Орихара не возражает, но его дыхание становится громче. Сого касается молнии на ширинке джинс, расстёгивает, глядя на почти невидимый впалый живот. И решительно забирается в узкие плавки, выпуская на волю уже наполовину вставший член. Немного непривычно брать в руки нечто настолько мягкое… но уже от пары касаний ствол становится твёрже. А когда Сого обнажает головку и обдаёт её дыханием, и без того впалый живот Орихары втягивается ещё сильнее. Да и весь Орихара выгибается. Кто знает, чего он ждёт? Сого уже делал сегодня минет. Впервые в жизни. Нет — если точнее — сегодня его впервые трахали в рот. Но он уверен, что минет — это нечто иное. Ближе к ласке. К облизываниям, посасыванию и поцелуям. К тому, что творил Яширо, когда у Сого были завязаны глаза. Пытаться повторить подобное вот так, сразу… наверное, не самая лучшая идея, тем более, что напрягаться ряди Орихары не особенно хочется. Поэтому Сого просто обхватывает головку его члена губами, втягивая её в рот, пару раз отрывает затылок от подушки и тут же понимает, что так его шее быстро настанет крындец, и меняет тактику — теперь его руки перемещаются на худосочные бёдра. Крепко сжимают пальцами. И заставляют Орихару толкнуться на себя. — Немного… необычно, — доносится сверху. Но рот Сого занят, чтобы ответить. Держа зубы подальше от члена, он сползает ниже по подушке, контролируя угол и глубину входа. А ещё он помнит, что чем глубже сможет принять член, тем быстрее Орихара кончит. Это знание родилось в нём само несколькими часами ранее, то ли под Мигуми, то ли под Кайсаку. Как и понимание, что однотипные движения быстро надоедают. Поэтому Сого чуть поворачивает голову, проходится по члену языком, иногда заставляя Орихару отстраниться достаточно, чтобы тот вышел почти весь, и Сого мог пососать только головку. Или толкая на себя, позволяя члену скользнуть по щеке, а своему языку — добраться до мошонки. Покорность Орихары странным образом возбуждает. Пальцы Сого переползают с его бёдер дальше, на ягодицы. Сминая небольшие округлости. Растягивая их в стороны. Заставляя похабно выпячиваться. И всё ближе пробираясь к сжатой дырочке. Надавливая на неё подушечкой пальца. Не вталкивая внутрь, но непрерывно дразня. И вдруг член Орихары сам входит глубоко в горло. Заполняя его. Перекрывая дыхание. С досады изо всех сил шлёпнув парня по ягодицам, Сого добивается лишь, что струя спермы ударяет в пищевод. — Кхха… кха-кха-кха… кха… Чтобы откашляться, Сого приходится согнуться пополам. Но сделать это получается только после того, как неожиданно сильное и гибкое тело соглашается отвалить от него подальше. Но в руках всё ещё остаётся ощущение от внезапно окаменевших мышц. Казалось, в Орихаре лишь одни кости, да кожа, но вдруг под этой кожей словно натянулись стальные канаты. И стряхнуть его — вцепившегося в изголовье и прижавшегося в лицу животом — оказалось почти невозможно. — Ну что я могу сказать… — тем временем невозмутимо протягивает Орихара, пряча член обратно в тесные трусы и застёгивая пуговицу на поясе джинс, — неплохо, очень неплохо… далеко пойдёшь. «…далеко пойдёшь», — эхом звучит в голове. Сого катает два слова на кончике языка. В голове ещё шумит от пережитого удушья — впрочем, не впервые за сегодня — а мысль бьётся подстреленной птицей. «…далеко пойдёшь…» Скорее всего, это намёк на способ заработка? Нет, «ходить куда-то» у него нет никакого желания. Как и покрывать или ложиться под незнакомцев, брать в рот чужие члены, отдавать или получать приказы… Не теперь, когда Митцу практически спасена. Но если Сого и хочется чего-то, так это прижать головой к полу и заставить скулить того извращенца… посмевшего лишь его нормального взгляда на секс! __________________________ «Завтра будет дуть завтрашний день» — дословный перевод пословицы и японский аналог «утро вечера мудренее».