Доказательство превосходства

**** – Зашёл? – Тц… Мисаки, а ты у нас оказывается всё ещё с мамочкой живёшь? – Завались! Зашёл, спрашиваю, или нет?! – Да зашёл-зашёл… Вот, смотри, даже домашнее обенто захватил для тебя. «Как громко… Это Сару* что-ли?.. Опять с Ятой грызутся?.. Если так подумать, два года пролетело, как он ушёл…» – Сарухико-сан, какие новости? – Доброе день, Мунаката-сан. Хорошие новости. Наши друзья уже могут спокойно возвращаться домой. – Уверен? – Ну, те бабуины не особенно скрывались, карауля у домов, так что или за дело взялись профи, или слежку сняли. – Эй, Сару, а ты сам-то хвост не привёл? – Тц… «Нет, ну это же просто невозможно!» В висок давит острый угол стола. Кто-то набросил сверху широкое полотенце… Микото садится и вздыхает. – Микото-сан, доброе утро! – Добрый день, Микото-сан… – Суо-сан, с вами всё в порядке? Судя по запаху, тот волк уже ушёл. В зале прибавилось народа. Хоть и не видно за всеми этими перегородками, но запахи сами забиваются в нос, и как-то так получается, что Микото узнаёт об окружающих больше, чем хочет. – Так… – голова со сна работает плохо, но суть он более или менее уловил. – Нас вычислили? В коридоре между кабинками толпится народ: в основном его ребята – те, что участвовали в набеге на склад. Те, что с тех пор так и не смогли вернуться домой… Не зря ему не нравилась затея Мунакаты – но теперь остаётся только разгребать дерьмо из последствий. – Похоже, якудза узнали от таксиста адрес бара, – Мунаката оборачивается и поправляет съехавшие на нос очки в тонкой золотистой оправе. – А там кто-то из посетителей «Хомры» вас опознал. Моя ошибка. Надо было убедить Кусанаги-сана закрыть заведение с самого начала. К сожалению, из-за прошлых заслуг, ваши фотографии есть у полиции, да и местные за два года не успели забыть про Красного Дьявола и его банду, орудующую в переулках Синдзюку. «Красный Дьявол, ха-ха…» – привычное сожаление сжимает грудь, но только по-привычке. В конце концов, прошло ещё не так много времени с обращения, чтобы вновь привыкнуть перестать воспринимать себя как никчёмную развалину. – Суо, как твоя рана? Судя по взглядам ребятни, их этот вопрос волнует не меньше, чем Мунакату. Вон Ята аж нижнюю губу прикусил и, похоже, на цыпочки встал, высовывается из-за плеча вытянувшегося за последний год Фушими. – Норм. Подняв слетевшее полотенце, Микото встаёт с пола и потягивается. – Где тут можно помыться? **** Больно. Мочалка касается опухших и налившихся чернотой участков кожи. Похоже, пули застряли внутри – вот вам и хвалёная регенерация. Разве в сказках пули не вываливаются из ран сами собой? – Эх… Теперь понятно, отчего на него так пялились. Надо найти какую-нибудь рубашку, а то комбинезон только живот и грудь прикрывает. – Хмм… Сжимая мочалку в кулаке, Микото смотрит на медленно удлиняющие ногти. Темнеющие. Заостряющиеся. Превращающиеся в плотные когти. Мякоть мочалки поддаётся, выдавленную пену уносят струи воды. Но сжать хочется что-нибудь другое. Желательно живое. И чтобы кровь вот точно так же… – «ВОКРУГ ТЕБЯ ОДНИ СЛАБАКИ – БЕРИ И ЕШЬ». – Тебя забыл спросить. Пальцы сжимаются в кулак. Кровь нехотя выступает из-под врезавшихся в ладони когтей, смешивается с пеной, окрашивает её в розовый и сливается в дыру на полу. И некто, подавший голос, затихает. Само его присутствие вновь становится едва различимым, но совсем не исчезает. – Вот дерьмо. **** – Что собираешься делать? Микото сидит в мини-маркете у окна и один за другим отправляет в рот онигири, когда рядом присаживается Мунаката с банкой зелёного чая. – А ты? – Вернусь домой. Не то что бы неожиданно. Микото знал, что подняв пыль, Мунаката вновь исчезнет. И что вся эта заварушка для него не более, чем «культурное мероприятие вдали от дома». В конце концов, каждый по-своему проводит свободное время: кто-то ходит в походы, кто-то летает за границу или отправляется к морю, а Рейси… Рейси Мунаката после окончания университета решил выплеснуть на якудза своё недовольство. Эдакий выпускной. Микото с самого начала не верил во всю эту чушь про месть. Скорее уж бунт подростка. Да и какой наследник якудза выберет юридический факультет? Может, со стороны это и выглядит продуманно и дальновидно, но любой, кто хоть немного знает Мунакату… поймёт, что это протест. Протест, из которого будущий глава клана непременно извлечёт пользу. В конце концов, он никогда не делал ничего, что могло бы навредить семье. Можно сказать, что при всей своей неприязни к якудза, в Мунакате Рейси слишком сильно чувство долга. Да и не говорил он ни разу, что откажется от права наследования. – Я тоже. – Уверен? Нет. Микото совсем не уверен. Даже если якудза сейчас забили на него и его ребят, когда поднятая Мунакатой пыль уляжется, они снова вспомнят них. А значит – домой возвращаться опасно. Но и прятаться по углам словно крысы… – Или ты уже знаешь, что Рюдзаки и его доверенные ребята погибли? Микото кивает. Конечно он в курсе. Сам поучаствовал. Но посторонним знать об этом не нужно. Ещё немного посмотрев на него, Мунаката ставит перед собой на узкий стол так и не открытую банку, потом поворачивается к окну и провожает взглядом проезжающее мимо такси. – Таким образом, из тех, кто знает о вас… – продолжает тихо, – остался только Хирата и его приближённые. Если разберёмся с ними, твои ребята смогут жить дальше спокойно. – Разберёмся? Это странно. До сих пор Мунаката ни разу не заговаривал об убийстве. Это входило в его планы с самого начала? Или просто хочет помочь? Или же это его «разберёмся» означает что-то другое? Впрочем, он просто констатирует факт. Факт, о котором Микото и так в курсе. Онигири кончаются. Банка проезжает по столу и останавливается прямо перед Микото. Остаётся только открыть и залить чаем рис в желудке. Мунаката же продолжает смотреть в окно. Словно ждёт чего-то. Или кого-то. – Только не говори… что ты позволил им выследить это место? Или Сару всё-таки притащил за собой хвост? – Нет, не притащил, – Мунаката мотает головой. Из-за оправы очков не видно его глаз, но почему-то кажется, что сейчас в них всё то же спокойное выражение, что и обычно. – Но место это… Да, Суо, ты прав. Скоро у нас будут гости. Если, конечно, решаться. Ещё наполовину полная банка сминается в пальцах. И на столе появляется трещина, хотя Микото всего лишь сильнее опёрся на руку. Мунаката косится на шум. Удивлённо приподнимает тонкие изящные брови. Но ни о чём не спрашивает. Зато у Микото куча вопросов. Например, с какой стати этот выскочка решил, что может и дальше выставлять его и его ребят на линию огня? Даже если помог им когда-то… – Успокойся, Суо. Больше они стрелять не станут. К тому же у нас преимущество – мы знаем, что они придут. – В прошлый раз ты говорил почти то же самое. – Прости. Но согласись: интернет-клуб сильно отличается от пустынного склада. Слишком много свидетелей. – Тогда им вообще нет резона сюда соваться. – К сожалению… или к счастью, резон у них есть. У этого Хираты сейчас не лучшая ситуация. Если он узнал, что мы связаны не только с попыткой кражи наркотиков, но и с шумихой вокруг девушек… то поймать нас и выдать совету кланов – его единственный шанс на спасение. Сложно. Слишком сложно. Но похоже, что Мунаката в курсе всей этой кухни лучше, чем кто-либо из их команды. Только вот как якудза узнали, что это они выкинули в сеть истории про проституток? Ответ напрашивается сам: оттуда же, откуда и про интернет-клуб. Рейси как-то слил эту инфу. Слил специально. Подставил всех под удар. Впрочем, Мунаката никогда не был неосторожен. Даже когда бродил по тёмным переулкам два года назад. – У тебя есть подстраховка? Косой взгляд поверх золотистой оправы очков острее лезвия бритвы. Но вот Мунаката моргает – и на Микото уже вновь смотрят усталые глаза не выспавшегося человека. – Да, – кивает Мунаката. – Я отправил полиции анонимное приглашение на нашу вечеринку. Жаль только, что точного времени указать не смог… Так что, Суо? Ты согласен? – Нет, слишком опасно, – Микото встаёт, встряхивая рукой, на которую вылился недопитый чай из выжатой железной банки. – Но выхода у нас нет, не так ли? – Верно, – Мунаката прикрывает глаза и вздыхает. – Возможно, якудза уже установили наблюдение за клубом. И стоит вам выйти… – Дерьмо. Микото уже накидывает на плечи отобранную у Яты куртку, как вспоминает: – Кстати, зачем ты ходил к Орихаре? – А… – Мунаката тоже поднимается, стряхивая с пальто несколько пылинок и капель. – Просто узнал, что он и Накамура – одно и тоже лицо. – Тот чел, что продал нам газ? – Да. «Газ… газ…» – память подбрасывается пару подслушанных фраз. Там, в доме иностранца. И разговор с Виктором. Кажется, это именно он создал тот газ… Занятное совпадение. Но разве предупреждение, которые они оставили для Орихары, не дошло до него? Может, надо было разнести к чёртовой матери весь его офис? – Так это информатор предупредил их о нашем приходе? Поэтому нас ждали? – С манерами у него так себе, согласись? – Мунаката улыбается одними только глазами. Микото же отворачивается. И прячет руки с заострившимися ногтями в карманы. **** Они пришли. Они действительно пришли. Микото лежит поперёк метровой в ширину кабинки, задрав ноги на перегородку, за спиной у без передышки долбящего по клаве Яты, когда экран его монитора вдруг тухнет. И вообще всё вокруг выключается: верхний свет, гудение вентиляции, шум компов… И на несколько мгновений наступает тишина – настолько полная, что становится слышно шаги поднимающихся по уличной лестнице людей. Но не успевают клиенты интернет-клуба начать возмущаться, а персонал заведения искать причину отключения энергии, как дверь распахивается: – Какого хрена? – на потолке появляется отсвет уличного фонаря и квадратная тень. – Да тут темнее, чем в жопе у негра! Но со всех сторон уже раздаются шепотки – всё громче и увереннее: – Эй, где свет?! – Господин администратор?!! – Верните деньги! – Я не успел сохраниться… – ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ! – а это новый голос, шипящий, едкий. И с квадратной тенью на потолке сливается ещё одна, круглая. – Детки решили спрятаться? Не поможет. Просто послушно выходите, и всем будет хорошо. Ну, кроме вас… но зачем же втягивать в свои проказы ни в чём неповинных граждан? – Что? – Какие дети?.. – Господин администратор, моё сохран- БАХ. – ЗАТКНУЛИСЬ, Я СКАЗАЛ! Теперь замолкают даже самые тихие голоса. А в тени на потолке становится различим пистолет в поднятой над головой толстяка руке. Окажись Мунаката сейчас рядом, Микото вряд ли бы смог сдержаться и не отвесить очкарику оплеуху. «Больше они стрелять не станут»?! Ну как же… – Ну же, не заставляйте нас применять силу… И уже куда-то в сторону: – Что?.. Какой щиток?.. Ну так почини! Что значит: «я не умею»?! Быстро! – Микото-сан, – негромко и совсем рядом. – Они ведь не починят?.. Покосившись на шевеление в темноте, Микото с удивлением для себя довольно чётко видит обеспокоенное лицо Яты. Ещё один забавный апгрейд? Ну да, он ведь в облике зверя видел отлично, наверное и в человеческом… Ага. И тогда во всех подробностях рассмотрел тело Виктора. Правда, в палате было светлее из-за окна. – Без понятия… – Микото Суо! Мисаки Ята! Татара Тоцука! Рикио Камамото! Не нужно стесняться! Может, мы не знаем вас всех по именам, но по личикам опознаем – будьте уверены. – Эй, выходите, – доносится уже не от двери, а откуда-то из глубины зала. – И верните электричество! Следом оживают и другие клиенты интернет клуба. Микото слышит в их голосах раздражение. Злость. И страх. Вообще их можно понять: никому не понравится оказаться втянутым в чужое дерьмо – но в данный момент Микото очень хочется добраться до каждого из крикунув и заставить замолчать. Навсегда. Однако, он продолжает молча лежать. Разве что взгляд переводит на свои голые пальцы ног, высовывающиеся из резиновых шлёпок. Не ахти какая удобная обувь, но и бросить потом будет не жалко. – Ладно, – вдруг предлагает круглый, заставляя разговорившихся притихнуть. – Давайте все на выход. Да-да, и ты, парниша. Кто останется – пожалеет. – Н-но я тут работаю!.. Ай! – Нам вернут деньги? – Что вы себе позволяете?! – Здесь мои личные вещ- Бах. Интересно, где же полиция? По сути, одного только факта наличия пушки достаточно, чтобы повязать визитёров. А они ведь ещё и палят на всю округу. Тут не спальный район, конечно, да и не поздно, но на улице всё-равно должно быть слышно довольно далеко. Если только полиция не решила специально держаться подальше… Один за другим люди подходят к выходу. Кто-то в верхней одежде, а кто-то в халате. Микото видит их, проходящих мимо, в открытую дверь своей кабинки. Стадо баранов. Рядом слышится беспокойное ёрзание. Ята нервничает. Микото чувствует это по изменившемуся запаху его пота. И вдруг на живот падает резиновая маска. – Ну что? Никто больше не хочет показать своё личико? Едкий голос толстяка отдаляется, и судя по звукам и теням – через порог переступают первые добровольцы из числа якудза. И Ята открывает вентиль. Тихое и, наверное, слышное только Микото, шипение, начинает наполнять кабинку и вытекать в коридор. Из-за близости открытой на улицу двери газ вряд ли подействует в полную силу и усыпит гостей, но даже если просто немного замедлит – справиться с ними будет уже проще простого. Хотя Микото кажется, что в этом нет необходимости: они сидят по кабинкам в то время, когда якудза даже не знают, из-за какого угла ждать нападения. Но вот вспыхивает первый фонарь, и на полу около входа в кабинку появляется круг света. Нос щекочет еле ощутимый запах – это при его-то способностях – и сознание начинает мутнеть. И всё же Микото не надевает маску-противогаз. Он не знает, сколько сможет выдержать, но ему претит сама мысль засунуть свою голову в эту штуку. Круг света смещается дальше. Шаги приближаются. И вдруг в поле зрения появляется голова. Голова, затянутая в противогаз. «Ну конечно, если их предупредили о нападении, то и о газе – тоже. И если мы не использовали его тогда…» – мысль пролетает в мгновение ока. При этом Микото уже бросается вперёд. За спиной охает Ята, что-то звякает – похоже, железная бита в его руках. Впечатав голову в маске в перегородку напротив, Микото перекатывается в сторону. Успев заметить ещё пару голов. А потом на него обрушивается удар совсем с другой стороны. Обошли! Свет фонарей мечется по перегородкам, стенам и потолку, выхватывая куски тел и уродливых голов. Микото сам себе кажется ужасно медленным и неуклюжим. Что-то падает, бьётся. Бах. Бах-бах. В боку горячо. Чей-то рык. И клыки вонзаются в плоть. Жертва кричит, бьётся, словно рыба, выброшенная на камни. Но двигаться становится неожиданно проще: бежать по коридорам, врезаясь в ноги, роняя, кусая, оставляя валяться и скулить… Пока вдруг по глазам не бьёт дьявольски яркий свет. Шум доносится слева и справа. Дерьмо. Одежда… Вернувшись по запаху к нужному месту, схватив пастью комбинезон, лис исчезает в проёме двери, перемахивая через перила и спрыгивая сразу со второго этажа. Переулок! Мусорные баки! Теснота. Вонь. Отвращение. Нужно обернуться, снова стать человеком… но лапы не желают превращаться в руки, сердце громко бухает в груди, хвост метёт по асфальту, а клыки… клыки жаждут больше крови.