Фальшивое солнце

      Два сухих листа с ветром поднялись в небо, как маленькие птицы.       Оперевшись о машину, Арт втянул влажный воздух на полную грудь. Попытка уловить течение времени не увенчалась ничем. Опять. Кто-то небрежно менял декорации, когда он моргал, но системную дату в его голове подогнать забывали. Затянувшаяся пьеса походила на театр абсурда. Облик неправдоподобного мира преследовал, беспокоил, являлся в снах...       Какой сегодня день?.. Он словно потерял нечто важное. Вспомнить бы что.       Когда они с Найсом и Гаске вернулись к колесу, там уже работала группа полицейских. Как выяснилось, Ратио прибыл лишь недавно и вовсе не сражался вместе с Найсом. Более того и Мурасаки не участвовал в бою. Сейчас они заботливо выпроваживали детишек из парка, по очереди раздавая их взрослым, точно подарки на Рождество. Напускная атмосфера «всё-под-контролем» держалась на честном слове, но Арт признал необходимость этой фальши, потому добродушно улыбался мамам, бабушкам и старшим братьям — всем, кто приходил забрать детей. О том, что тело воспитательницы детского сада, к которому принадлежат дети, было найдено неподалёку от парка, он умолчал. Все дети, опрошенные невзначай Ратио, который их заодно и осматривал, были уверены, что это воспитательница их привела в парк и обо всём договорилась с оператором аттракциона.       Где правда и как всё было на самом деле — воспитательница, к сожалению, не расскажет, и судебно-медицинская экспертиза трупа — это максимум, что можно из неё взять. Арт морально готовился настаивать на этом перед начальством. В конце концов, её труп был едва ли не единственным вещественным доказательством того, что преступление и впрямь произошло. Если они не найдут реальных зацепок, о расследовании можно забыть, и тогда дело неофициально перекочует к «Хаматоре». Арт ценил содействие ребят, но не тогда, когда полиция бессильна. Это было бессилием его собственных рук.       У детей — никаких признаков шока или испуга, да и вообще они вели себя воспитанно и дружно, чересчур сплочённо. Будто играли спектакль. Ратио подтвердил, что в течение последних часов каждому из них, вероятно, сделали инъекцию в область шеи. По его настойчивым уверениям, дети должны были до сих пор испытывать боль или неудобство, но ничего подобного Арт не наблюдал. По спине пробежали мурашки.       Найс передвигался резво, но неуклюже, морщась иногда. Бинты кое-где развязались и белыми лентами свисали по бокам, и выглядело это не хуже, чем в хоррор-играх. Он протянул Арту банку с колой и встал рядом, отбросив конец бинта на плечо, как если бы это был брендовый шарф, а Найс — типичным французом.       — Так вот, — он немного отпил и заглянул в банку, сразу же отпрянув из-за лопающихся пузырьков. — Это я отправил Мурасаки к тебе навстречу, потому что знал, что ты соблазнишься и вычислишь меня. Но не знал, что зайдёшь так далеко. Представляешь? Впервые я ошибся, Арт, я не угадал! Мурасаки оборжётся!       Его неомрачённый настрой не отличался от настроя детишек. Арт вздохнул, отсутствующе продавливая жестяную банку большим пальцем. Клацающий звук напоминал тиканье часов. Что-то в этой истории не клеилось, не срасталось. И потому было совсем не смешно.       — Ты видел лицо противника?       — Само собой, — кивнул Найс. — У него было много лиц. Он использовал минимум нулевого типа, заполнял собой пространство вокруг меня, и каждая его версия имела лицо того, кого я знаю. Ты тоже там был.       Арт нахмурился. Если бы он точно знал, каков врождённый минимум Морала, то уже сейчас он бы точно знал, с кем Найс столкнулся, он бы точно знал, чьей смерти стоит неистово вымаливать у богов.       — Значит ли это, что он «считывает» информацию о тебе, чтобы психологически надавить?       — Нет, думаю, он готовился заранее и сделал это исключительно для меня. Я не настолько наивен, чтобы поддаваться иллюзиям во время драки, — он задумчиво почесал нос через пластырь. — Его целью было показать, что он знает всех, кто мне дорог. Похоже на угрозу. Но вряд ли ему нужен кто-то, кроме меня.       За ровным дыханием Арта скрывалась безмолвная мольба, но не о смерти неугодных, а о том, чтобы Найс прекратил думать. Конечно, он знал, что опоздал: Найс находился в шаге от ответа, который был известен Арту как инспектору. Ещё чуть-чуть — и Найс его перешагнет и пойдёт дальше, заберётся глубже в дебри хитросплетений этого психа Морала. Да, после слов Найса сомнений не осталось. Может быть, лишь в самом себе.       — Ты ошибся ещё кое в чём, — между тем мягко добавил Арт. Найс вопросительно раскрыл покрасневшие глаза. Арт представил, что его глаза сейчас не лучше. — Ты надеялся справиться в одиночку против нулевого типа, а в итоге на тебе живого места нет. Какой просчёт, детектив Найс.       Арта мало заботило, что его слова могли и прозвучали иронично. Идиотская злость на самого себя отнимала способность выражать участие так, как Найс того заслужил. Ведь играло ли роль что-либо ещё, кроме того, что Найс стоял рядом с ним, живой и как всегда солнечный, даже теперь.       — Погодь, док сказал, что раны несерьёзны! Да, на иглах был яд, оно какое-то время поболит. Но я уже почти ничего не ощущаю!       — Ты впервые вышел из драки такой помятый и с ничьей, — Арт в упор посмотрел в лицо Найса. — Твоя самоуверенность подлее твоих врагов.       — Позволь объяснить, — покачал Найс головой и усмехнулся так, будто обрадовался заблуждению Арта. — Во-первых, про нулевой тип я узнал после того, как разделался с дюжиной зомбятины, что ты видел. В конце новая порция привалила. Во-вторых, я отправил Мурасаки к тебе ещё до начала, потому что не хотел отвлекаться на мысли о твоей безопасности и всё такое. Концентрация в поединках очень важна. А то, что вы разминулись, на его совести: я ему говорил, чтобы не шёл в обход.       — Хорошо, — Арт на мгновение прикрыл глаза. — Представим, что так и было. Предположим, есть некий тайный смысл в том, чтобы Мурасаки находился рядом со мной в момент, когда все минимумы парка окружили тебя и главное преступление уже совершено. — Найс вознамерился протестовать, но Арт непоколебимо продолжил: — Я не пойму одного: когда Мурасаки меня не нашёл, почему он к тебе не вернулся?       — А ты думаешь, я ему запретил? Да ты взгляни на него.       Мурасаки, казалось, ладил с детьми, несмотря на то что те успевали и потаскать его за волосы, и спрятать его очки. Он громко смеялся и совсем не напоминал взрослого, озабоченного взрослыми делами. Наверное, он любил детей.       В сторону автобусной остановки направлялась женщина с мальчиком лет пяти. Поравнявшись с Артом, она слегка поклонилась. Найс не упустил шанс игриво взъерошить волосы на макушке ребёнка, но тот изобразил перекошенную ужасом мину. Арт посмотрел им вслед.       — Ладно, — протянул Найс скучающе, дождавшись, пока мать с мальчиком отдалятся. — Я не хотел, чтобы ты явился на парковку. Но ты упёртый.       — Прости, — бросил Арт, обходя Найса и садясь за руль, — что мне плевать на это.       — Эй, Арт! — у опущенного стекла из ниоткуда вырос Гаске. — Надеюсь, ты домой? Слушай, что прикажешь делать с твоими друзьями?       Арт посмотрел в зеркало заднего вида. Мурасаки и Ратио выглядели занятыми. Бёздей болтал с какой-то девчонкой.       — Отпустить, — отрезал он, пристегнув ремень.       — А с задержанным чудаком?       — Допросить, — повернул ключ зажигания.       — А с родителями пострадавших?       — Допросить, — сменил передачу на «нейтральную».       — А с детьми?       — Допросить, — придержал педаль тормоза.       Найс фыркнул, завалившись на заднее сидение.       — А с воспитательницей?       — Допросить.       — И её тоже? — в вопросе Гаске вовсе не слышалось удивления.       — Допросите всех.       — Будет сделано. А Найс…       — Я сам.       — Рассчитываю на тебя, — кивнул Гаске и отошёл на тротуар.       Автомобиль тронулся.       Найс удобно расположил саднящее тело, разбинтовал пальцы, но вскоре потерял к ним интерес, обернув обратно в бинт и завязав бантики. Поймав отражение Арта, он напряг слух. Молчаливый друг с ярким порезом на щеке отстранённо следил за дорогой, то ли игнорируя упорный взор, то ли действительно не замечая. Засасывающая тишина внутри Арта разбавлялась мерным стуком сердца, пульс сливался с шумом двигателя. Арт и сам превратился в машину, подумалось Найсу. И это именно то, чего Найс опасался, врываясь в квартиру друга и в его жизнь.       Но Найс бы солгал, скажи он, что был готов к тому, от чего так хотел уберечь Арта. Отвернувшись к окну, он с досадой это признал. Что угодно бы он вынес: и холодную правильность, и запреты, барьеры, и обратную сторону сдержанности, дикое влечение, зависть, страсть. Но не это. Не того, кто твёрдой рукой стрелял, не пряча жестокого удовольствия. Никогда раньше он не видел Арта в этой роли. Может, Арт был таким всегда, способным нарушать планы Найса, и всё, что Найс о нём теперь узнал — его собственная слепота, провал, просчёт.       — Заедем ко мне, я одежду возьму, — попросил Найс, отслеживая распоротую ткань джинсов. Что бы там ни вертелось у него в мыслях, Арту необязательно сообщать.       Арт без вопросов пошёл на разворот.       Найс хотел было прокомментировать, что их с Мурасаки жильё прямо по курсу, но желание перечить испарилось. Он сосредоточился на своих треснутых наушниках. К счастью, те ещё работали, а на новые он пока не накопил. Да и не копил он вовсе, исстрачивая всё то на покупку информации, то на гамбургеры для Хаджиме.       Арт выстроил маршрут у себя в голове с учётом пробок и повышенной опасности на дорогах. Особый ранг опасности он присвоил подозрительному белому фургону, что всё это время мелькал позади. Арту вздумалось пропетлять по району лишних полчаса, чтобы преследователь всё понял и отвязался, потому что на разборки сил не оставалось.       Найс вышел из дому с толстенным пакетом. Словно бы они по-настоящему жили вместе, а вовсе не угодили в ловушку больного любопытства. Каково это — находиться рядом днём и ночью, когда им уже не по двенадцать лет? Когда они оба привыкли жить по своим правилам, без оглядки на других строить, ломать, пересобирать пазлы жизней и быть обманчиво свободными, быть маленькими светящимися точками в бесконечном мраке мира…       Арт заботливо отобрал пакет, и его ударило слабым разрядом. Найс отдёрнул наэлектризованную руку.       А что, если гравитация их столкнёт? А что, если Найс настолько притягателен, что Арт разобьётся, стремясь к нему?       Арт разместил пакет в салоне, подождал, пока Найс аккуратно втиснется за ним, и закрыл дверь. Всё продолжилось: безрадостная поездка, неприступный режим, желтоватые улицы Йокогамы по обе стороны. Давление подводило и истощало, как фоновый процесс, что крадёт память по байту.       И всё-таки Найс прислушивается к нему — Арт знал и даже был немного счастлив: его немые монологи уж точно никому не слышны.       — Ты кое-что там сказал, — припомнил Найс невзначай и зевнул. — «Они мельче пешек» или как-то так.       Арт прикусил щеку изнутри и сильнее сжал руль, потому что не верил в равнодушный тон. Притворство — вот во что они ещё порой играют, вот за что Арт ненавидит себя. Они вдвоём надевают маски из жалости к нему одному, и он подыгрывает, беспрекословно принимает это.       — Ты так сказал, — осторожно продолжил Найс, — потому что знаешь, кто за ними стоит?       Теперь они встретились взглядами в зеркале. Арт быстро вернулся вниманием к пешеходному переходу.       — Чем дольше молчание, тем больше секретов ты от меня хранишь.       Жар накатил поражающей волной, щёки Арта вспыхнули. Нет, Найс, это работает не так. Жизнь настолько несправедлива по отношению к ним, что некоторые знания Арта не были созданы для того, чтобы уживаться с Найсом в этой вселенной, и Арт бы предпочёл одно из двух: жизнь без Найса или амнезию. Он мечтал разделять с ним всё, по-дружески, а теперь, может, и немного иначе — романтично, сентиментально, сквозь метафизический контакт. Но не то, что взрастит между ними невидимую грань. А это необратимо. С этого самого проклятого дня. И даже самая дьявольская взаимность не панацея для того, кто всегда смотрел снизу вверх и не был рождён поравняться с Найсом.       Арт вздохнул и привлёк потухший синий взор.       — Ты сам просил меня отключить инспектора.       — Я бы не спрашивал, если бы ты действительно его отключил, — покосился Найс с сомнением. Наконец напускная пассивность развеялась, он придвинулся на сидении ближе. — Одно дело — отгородиться от того, что меня не касается. Совсем другое же — быть замешанным в этом хаосе. Я не знал, не был готов и потому проиграл. Арт, — он выдержал паузу, — есть ли что-нибудь ещё, что тебе известно об этом?       — Я должен был рассказать тебе о нулевом типе, — несколько яростно прошептал Арт. — Это моя вина.       — Не неси чушь, — Найс опять расслабился и откинулся на спинку. — Ты прав, я был слишком самоуверен. Но это не единственная причина. А ты поступил как настоящий инспектор, как ответственный человек, как ты сам. Выяснил зону опасности, примчался, благодаря наблюдательности раскрыл план преступника, пришёл мне на помощь и...       — И в итоге ты истекаешь кровью, — Арт мельком отметил просачивающиеся тёмные пятна на бинтах, особенно на правом бедре. Если бы только Найс знал, кто помог Арту так поступить. — Не трать столько энергии на моё оправдание, я не заслужил.       — … И, — перебил Найс громче. — И тот, кто не в шутку всё испортил — я. Потому что не будь я таким самоуверенным, я бы поделился информацией с тобой, и мы бы… вместе мы бы успели и, может, поймали этого подонка. Ты прав, я непростительно ошибся, провалился и потянул вас за собой.       — Пожалуйста, замолчи, — настоял Арт серьёзней. — Моя правота не принесла ничего хорошего. Не повторяй это слово так часто, оно теряет смысл.       — Клянусь, я хотел расправиться со всем и вернуться домой с чем-то сладким, чтобы лечить тебя.       — Теперь моя очередь тебя лечить.       Припарковавшись на противоположной стороне от многоэтажки, Арт немного подождал, расправил плечи, разработал шею, словно сбрасывая с себя тяготы дня, чтобы оставить их в служебной машине. Нехорошо, что он пригнал её до дома, но с полуживым Найсом по-другому нельзя. Тот выскочил на улицу, очевидно, чтобы пугать людей своим видом. Арт вышел следом.       — Поднимайся наверх, а я заберу вещи и куплю чего-нибудь на ужин.       — Я пойду с тобой.       — Не стоит шататься среди людей, иди домой, — скомандовал Арт уставше. Найс и вправду действовал порой как дитя, но всё это куда-то девалось, как только они вдвоём переступали порог его квартиры. Найс тут же менялся, становился по-философски угрюмым, взрослым, пленительным, как сам ад. Не то чтобы Арт был в восторге от воображаемого ада, но чувства его были далеки от небесных или святых. — Или ты ключи потерял?       Растерянность на лице друга почти подтвердила догадку, и Арт поспешил ухмыльнуться. Но в последний момент Найс выудил ключ с разломанным брелоком из заднего кармана и виновато улыбнулся в ответ. Арт покачал головой.       — И всё же я подожду, — повторил Найс и метнул взором в сторону.       Арт проследил за его взглядом, держа пакет. В конце улицы стоял тот самый белый фургон. Надо же, как неловко вышло: теперь приспешники Морала в курсе, что они с Найсом зачем-то живут вместе, а сейчас вот отправятся за покупками, прямо как семейная пара. Заодно можно выбрать жалюзи. За столько лет проживания на двадцать втором этаже он подумал об этом впервые. Ладно Найс, но подглядывания всяких уродов с гибридными минимумами ему ни к чему.       — О, ты тоже их заметил.       — Давно, — хмыкнул Найс. — И не отойду от тебя ни на шаг.       — Всё в порядке, — уверил Арт и нажал на кнопку смарт-ключа, замки в дверях щёлкнули. — Но можешь, конечно, не отходить.       — Конечно! — преувеличенно запаясничал Найс и развернулся к фургону. — Ещё похитят такого красавчика!       — К-кого? — Арт чуть не споткнулся. — Это ты о себе?       — Да-да, знаю я, — тот будто вёл шоу на сцене, важно указав пальцем на себя, — пока я рядом, ни один мудак к нам не приблизится. А если, то я ему устрою такое! Ну а тебя я буду называть инспектор Красавчик. Ну как?       — Как в детективной сёдзе-манге, — Арт оставался невозмутимым, направляясь к магазину.       — И если бы инспектор Красавчик спросил этих мудаков: «Зачем вы похитили меня?», они бы сказали: «Потому что ты, инспектор, давно похитил наши сердца!»       — Клевета, — рассмеялся Арт. — Мне и со своим проблем хватает. Какие лиричные мудаки у тебя получились.       — Давай, — Найс впился в его запястье и остановил. Арт оступился, очутившись к другу вплотную, и на мгновенье запаниковал от того, как ярко их освещает закатный свет. Найс прошептал: — Давай к ним подойдём?       — Ты головой сегодня не бился? — наконец Арт привычно съязвил ласковым голосом, внезапно раздражаясь и от обезоруживающей близости, и от чужих взглядов им в спину, и от всего этого цирка вообще.       — Бился, — кивнул Найс. — Но мы должны подойти. Или я сделаю это сам.       — Конечно же ты этого не сделаешь. Достаточно на сегодня. Сегодня мы идём домой.       — Ты не понимаешь. Нельзя прикидываться слепыми, если нам не известен их план! Лучше рушить каждую их попытку, потому что…       — Потому что, — оборвал его Арт, — таким образом их запасные планы закончатся и они станут действовать необдуманно, утомятся и выдадут себя. Прекрасно. И что дальше?       Найс широко раскрыл свою заветную синеву, выпучивая её, и насупил брови, красноречиво приоткрыл рот, имея этим в виду что-то вроде «Ну и какого чёрта ты ещё здесь, если всё понял, а не там, с мудаками?!»       Арт закатил глаза и отвернулся, считая до десяти. До двадцати. Пяти. Окей.       — Ты прав, я согласен. Но, — он дёрнул Найса на себя обратно, когда тот, заслышав начало, уже было попятился, — я не герой манги и к тому же я до ужаса устал. Потому давай не пойдём. Давай просто… — он сглотнул, боясь озвучить мысль. Была ли она вовремя подобранным заклинанием или вынырнувшей из глубин сознания правдой — он так и не разобрал. — Давай просто побудем вдвоём.

Мне это нужно.

      В ушах зазвенело от перепада давления.       Выражение Найса бессильно изменилось, он с теплом обвёл взглядом близкие черты Арта и попытался услышать его сердце. То стучало тише прежнего.       — Как скажешь, Арт.       Поход в магазин пролетел незаметно. Они молча скупились, не споря, не обсуждая, кладя в корзину всё, что нравится. Арт готов был платить сколько угодно, лишь бы скорее добраться до дома. Его смущало предчувствие того, что их настигнет, как только они закроются наедине. Грешным делом он увидел мельком, как Найс, саднящий и такой слабый, отчаянно прижмёт его к стене и поцелует или что-то типа того, а он, в свою очередь, коснётся его ран, попробует на вкус его кровь…       В лифте воздух между ними нагрелся невозможно, они, стоя у противоположных стен, сверлили друг друга взорами, словно им предстоял бой. Испытывает ли Найс то же, что и он? Или это надежда слегка сумасшедшего инспектора после сумасшедшего дня?       Арт держал покупки, Найс взялся открывать дверь. Еле повернув ключ, он странно отступил.       — Что-то не так, Найс? — поинтересовался Арт томно и испугался собственных интонаций. Имя прозвучало слишком эротично для его слуха.       — Там… открыто.       Стеклянная тара в пакетах рухнула на пол. Одной рукой Арт вытащил пистолет, другой отодвинул Найса от входа.       Найс дважды за вечер вцепился в его запястье и произнёс одними губами: «Осторожно».       Оглянувшись, Арт спокойно переплёл свои пальцы с забинтованными пальцами Найса: «Как скажешь, Найс».       Дверь с тихим скрипом отворилась. Арт сощурил один глаз и изучил прихожую и часть кухни через узкую щель. Плохо было вот что: сегодня не подходящий день, чтобы злить Арта. То одно, то другое, то вот какие-то… мудаки обломали романтику им с Найсом. За такое впору и застрелить.       Квартира пустовала. Они осмотрели каждый уголок, но не обнаружили никаких следов. Сейф нетронут, ноутбук — в том же положении и без жирных разводов от человеческих пальцев: Арт тщательно ухаживал за ним, протирал и касался только снизу, чтобы не оставлять отпечатков на крышке. Всё-таки эстет в нём так же суров, как и инспектор.       Что ж. Арт занёс пакеты на кухню и стал их разбирать, печалясь по поводу прижатий, стен и поцелуев. Выставив бутылку с белым вином, он наткнулся на жестяную банку на столе.       — Похоже, ты опять забыл закрыть дверь, только и всего, — вздохнул Найс, присаживаясь на пол. — Так и чокнуться недалеко.       — Нет.       — Нет? — Найс убрал чёлку со лба и вскинул взгляд на стоящего Арта. Тот замер в неопределённой позе и смотрел перед собой.       — Я не забывал. Вот это, — он медленно указал на банку из-под чёрного кофе из автомата, будто брезговал случайно дотронуться, — не моё.       Кулаки сжались, в глазах едва не потемнело. Безудержная волна исступления поднялась внутри Найса и захлестнула его полностью, до потери ориентации в пространстве. Вскочив с места и схватив банку, он рванул прочь из квартиры, не вписавшись плечом в косяк. Только рычание доносилось из лестничной площадки и яростные удары по кнопке лифта.       Арт поспел за ним, запыхавшись и от скорости, и от реакции Найса. Тот, ругаясь под нос, разбинтовывал руки. Вот теперь Арту стало страшно, потому что такого Найса он не остановит. Если нужно, тот забрызгает всё кровью, но активирует минимум. И эта кровь потёками осядет в его, Арта душе.       Найс не бежал. Он угрожающе шагал к фургону, облизывая сухие губы, прокручивая в голове варианты диалогов, трюков и исходов. Как же это бесило, до дрожи в изувеченных руках.       — Найс!       Он притормозил. Арт стоял далеко позади, такой потерянный и требующий защиты, и демонстративно качал головой, наверное прося остановиться. Найсу стало жаль, что такой прекрасный день не задался с утра, а всё из-за кого? Из-за мудаков, которые покусились на инспектора Красавчика.       — Я сейчас, Арт, ещё чуть-чуть… — сказал он сам себе, надевая наушники и разбегаясь.       Подушечки пальцев жгли, болели и немели, он то и дело промазывал, пытаясь воспроизвести щелчок. Да что это такое, в конце концов?!       С озверелым возгласом Найс бросился вперёд, прямо на фургон, разминая пальцы параллельно. Рассчитав на глаз, он пропустил ритм музыки сквозь себя и щёлкнул. Острая боль пронзила всю левую сторону и достигла мозга, а банка со скоростью снаряда пробила лобовое стекло. Радиус закончился за пару шагов до номерного знака. Найс перевёл дыхание и вгляделся в чернеющий салон. Можно было поверить, что там никого. Но Найс на всякий случай заехал кулаком по капоту и процедил:       — Только посмейте ещё раз клеиться к нему, ублюдки. Вам конец.       Ответом ему была тишина.       Редкие прохожие шарахались, кто с криком удирал, кто грозился вызвать полицию.       — Всё в порядке, полиция здесь, — Арт подошёл сзади и показал удостоверение сознательным гражданам, чтобы те уступили вершить правосудие ему. Затем опустил ладонь разъярённому Найсу на плечо: — А вас, детектив Найс, попрошу пройти со мной.       — Я ещё не закончил, — но по подрагивающим конечностям и кровоточащим ранам, что открылись из-за неестественной скорости, он больше походил на выдохшегося хищника, что вот-вот рухнет в пыль своего величия.       — Не вынуждайте меня применять силу.       Арт обнял его за плечи и потихоньку уводил. Найс послушно тащился, опираясь на предложенную руку, ноги заплетались, от невыносимой боли наворачивались слёзы, но он их смаргивал и глубоко дышал.       — Надеюсь, вы будете справедливы со мной, инспектор, — всё же подыграл Найс.       — Ну, может быть, немного.