Может быть, я?..
— Мы также допросили оператора аттракциона, — продолжал Гаске. — Он оказался вменяемым дедулей. По его показаниям, воспитательница заказала два оборота и даже оплатила пустующие кабины. Но обычно одного оборота хватает, чтобы тебя начало тошнить. Двадцать семь из тридцати двух детей родились в Йокогаме и бывали на колесе раньше. А теперь самое интересное: ни один ребёнок не подтвердил, что оборота было два, все как один повторяли, что прокатились разок и успели заскучать. — Значит, — протянул задумчиво Арт, — им стёрли память. — Выходит так. Остальное, думаю, ты и сам понимаешь. Арт кивнул, почесав затылок. Волосы взъерошились. Он посмотрел по сторонам, выискивая знакомые или хотя бы подозрительные лица. Амфитеатр понемногу пустел, лишь парочка подростков любовалась морем у ограждения впереди. Очевидно. Опрошенные свидетели в парке видели воспитательницу болтающей с оператором, когда колесо вращалось. Исчезла она, по их словам, незадолго до появления полиции. Но установленное время её смерти — около сорока минут от момента обнаружения, как сообщали по новостям. Это значит, что её убили минут за десять до того, как колесо начало первый оборот. А это значит, что с оператором болтала не она. «Двойник» — либо сообщник Морала, либо сам Морал. — Нулевой тип — десять метров. Вот как он сумел проникнуть в каждую кабину… — Потому «Хаматору» и отвлекали всякой швалью на парковке, прежде вымотав серьёзным поединком. Арт вскочил на ноги и прошёлся туда-сюда, приставив кулак ко лбу и постукивая им, будто хотел заставить себя что-то разгадать. — Как же мы опростоволосились, Гаске. — Мы? — Все мы, — Арт остановился перед напарником, переплёл руки на груди. Тёмная фигура с сияющим контуром против солнца показалась стройной и зловещей. — Полиция, у которой есть всевозможная информация по делу, «Хаматора», у которой нюх на минимумы острее собачьего — всех поимел в виду один псих. — Никто не обещал, что будет легко. — Гаске выжидательно помолчал. Не было смысла выспрашивать о психе. Если уж инспектор в курсе, то рано или поздно поделится сам. По-видимому, Арт остыл и присел обратно. — Ну а ты что расскажешь? — Пожалуйста, отключи телефон. — Арт проделал то же со своим аппаратом. — Вчера, когда я забрал Найса домой, кое-что случилось. Белый фургон, чёрный кофе, затопленный «жучок», перехват сообщений — Арт выложил всё, полагаясь на изощрённый ум напарника больше, чем на самого себя. Откуда-то у «двойника» завалялся даже смарт-ключ. Он обнаглел настолько, что не побоялся явиться к дому Арта и рискнуть отогнать автомобиль до отделения. Значит ли это, что «двойник» способен не только имитировать внешность, но и смог бы сымитировать поведение, голос, наткнись он на знакомых Арта? Тогда что насчёт памяти, знаний? В таком случае ему бы светила лишь богадельня, потому что все эти копии личностей не смогли бы ужиться в одной голове. Если только он уже не болен. — Нужно проверить, есть ли кто-то, кто был связан с Академией и теперь состоит на учёте у психотерапевта. — Как скажешь, инспектор. Но ты не рассматривал вариант, что этот клоун банально знает тебя? Вежливо улыбаться и обходиться дежурными фразочками даже с друзьями — такое и я бы смог. — Вот уж какой я, — удручённо хохотнул Арт, сосредоточив внимание на редких пожелтевших стебельках. Те с сухим хрустом переламывались под подошвой. — Рассматривал этот вариант, и он мне не по душе. — С каких пор ты вмешиваешь личное отношение в дело? — Официально я делом не занимаюсь. Пока. Когда настанет время, я приму реальность. Но на данный момент я не уверен, какова она. — Проблема в том, что в этом всём замешан ты? Это и дураку понятно, инспектор. Это реальность, от которой время не спасёт. — Я не убегаю, Гаске, — жёстче отозвался Арт. — Проблема — если уж тебе не терпится узнать — вот в чём: что бы ты мне ни говорил о деле, с чем бы я сам ни сталкивался, меня не покидает стойкое, противное чувство, вот в самом горле, прямо здесь, — он с силой взялся за шею, — что всё это закономерно. Каждое следующее событие так искусно вплетается в узор, идеально дополняет осколком абсурдную картину. И мой внутренний голос злорадно нашёптывает мне: «Я так и знал». — Раз инспектор знает, то и проблемы нет, — Гаске встал и поправил на себе жилетку. Не похоже было, что ответ Арта его удовлетворил. Может, снова напугал? Но они не за этим собрались. — Пора осмотреть машину. Думаю, сюрприз оставили и там. Тишина между двумя полицейскими переросла из натянутой в привычную, как только каждый погрузился в собственные мысли. Атмосфера, тянувшаяся за ними по пятам, тяжело ниспадала мрачным шлейфом до самого центра города. С огромных электронных табло, вмонтированных в стены высоток, вещали миловидные девушки о сенсационных новостях. «Администрация города обнародовала список студентов Факультаса, сообщает наш корреспондент». Арт безэмоционально встретил заявление, разлетевшееся эхом по главной улице. На табло запустили демонстрацию «виновников торжества»: коллажи из детских снимков и тех, что представляли взрослых людей, прямо как фото на паспорт. Арт сразу признал засекреченную базу данных о жителях префектуры Канагава, общую для всех правоохранительных органов. Продались? Замаячила великолепием физиономия Найса. Арт отвёл взгляд. «Установить местонахождение и род деятельности некоторых из бывших студентов так и не удалось», — мелодично доносила девушка без умолку. Гаске на ходу закурил. За растрёпанным и живым Найсом последовал безупречный и холодный инспектор полицейского управления Йокогамы. Такой чин присвоили Арту в подписи мелким шрифтом. Он запнулся и воззрился на гигантского себя. За ним повторили несколько прохожих, после чего не упустили шанс поглазеть на настоящего Арта возле себя. Инспектор, ощутив бремя ответственности, легко поклонился и возобновил путь. Гаске ждал на углу, докуривая. «Они думают, у меня есть минимум», — металось в голове. Какая жестокая насмешка, от которой за версту несёт происками Морала. О чём ещё можно мечтать? Инспектор полиции со сверхсилой! «Да что вы». Замечательный пример того, что минимум можно использовать во благо человечеству, не так ли? Найс из кожи вон лезет, чтобы доказать это, а тут какой-то самозванец с удостоверением, стоило ему засветиться на табло, убедил скептиков, вернул на путь истинный еретиков… — Какая чушь… Гаске только хмыкнул. Машина стояла на том же парковочном месте, что и всегда. Значит, «двойник» осведомлён даже о таких мелочах. Чем ближе они вдвоём подходили, тем сильнее колотило сердце в груди. Арт прекрасно осознавал, что непримечательная обычность салона сквозь тонированные окна — это лживый налёт, оставленный Моралом специально для него, даже не для Найса. Что же этот подонок поведает ему лично, не прикрываясь масками случайных звонков, не играя в прятки, не сочиняя ребусы с заведомым исходом — поражением безупречного инспектора? Что же на этот раз… Арт разблокировал замки, отворил дверь. Гаске тоже принялся за исследования салона. У лобового стекла за приборной панелью завалялся белый прямоугольник из плотной бумаги. В первую секунду рука дрогнула, прежде чем Арт перевернул находку и увидел глянцевое изображение Найса. Опять он. Не только в его голове, в снах и в квартире, но и повсюду во внешнем мире, куда ни ткнись — Найс заполнил своим существованием каждый сантиметр и пространства, и фотобумаги. Ни подписи, ни следа. Это Арт, пожалуй, заберёт с собой. Потом. За пассажирским сидением Гаске нашёл другой снимок в серо-белых тонах. На нём Найс стоял на лестничной площадке у входной двери в квартиру Арта, подпирая спиной двери лифта. Даже сквозь пискельный «шум» выражение Найса с опущенными глазами казалось обескураженным. — Камеры наблюдения на этаже… — прошептал Арт, изучая фото. В нижнем углу неоновым цветом виднелись цифры:2014/08/19 19:22:38
Свободная рука сжалась в кулак. Тот злополучный день, когда Найс застукал его в душе. Значит, наблюдение установили куда раньше, чем Морал соизволил дать им это понять. — Тварь… Арт бросил фото к первому, на панель, и осмотрел щели у ручника и подставки для стаканов, проверяя каждый потаённый уголок. Для удобства он втиснулся назад и заприметил обрывок из школьной тетради, небрежно смятый в сетчатом кармане на спинке сиденья. Он точно такого не оставлял, разве что Найс. Ну или… Гаске тем временем открыл бардачок, и на пол вывалилась ещё пятёрка снимков. Полицейский скрупулёзно разложил их на сидении, восстанавливая хронологическую связь. — Вы тут вдвоём с Найсом… Смотри. Может, мне не лезть? Действительно, вот они стоят так близко посреди улицы, Найс весь в бинтах. Вчера. И детективом быть не нужно, чтобы определить: снимали из фургона. Несомненно белого. Бесспорно. — Это не моё, Гаске, ты же знаешь, — Арт развернул обрывок бумаги. Уже виденный почерк кольнул витиеватостью цепкий взор. — Зачем бы я такое у себя держал, тем более в служебной машине. — У всех свои причуды, инспектор. Я вот сигары коллекционирую, например. Арт вздохнул. Чернильные буквы и фразы заструились сквозь его разум:Слабость паразитирует за счёт великодушия силы и грозит её поглотить. Но одним целым не стать им в своей сути. Знаку равенства между ними не быть.
Арт фыркнул под нос. Кажется, запахло кофе. Не стать? Не быть? Солнце отсвечивало в окно и заставляло щуриться, чёрно-перламутровые буквы расползались змеями на скомканной затёртой белизне. Глаза болели от беспощадных лучей. Хотелось бы всё это развидеть, весь этот деструктивный вариант жизни. И прожить её заново, ещё раз. Так, чтобы не вступать своими дорогими туфлями в лживое дерьмо. Он никогда, никогда, совершенно точно никогда не сможет поведать об этом Найсу — скорее, умрёт. Если бы он мог, он бы всё исправил. И Скилл бы тоже жил. Дьявол весть как бы Арт умудрился его спасти, но он бы это сделал, обернул бы прошлое вспять. И тогда сегодня было бы необратимо другим, светлым и новым. Правдивым, честным, настоящим, как и его сердечная боль. Не нужны ему никакие минимумы, если бы только он мог переиграть самого себя, завистливого слабого ребёнка. У него не было бесноватой матери-идиотки, что подсунула бы его извращенцу-Моралу. Но он сам… как бы поступил, если бы никто никогда не раскрыл это?Я — паразит?
От неистовой ярости, вскипающей внутри, Арт потянулся к солнцезащитному козырьку и рванул его вниз. Тень мягко опустилась на линию глаз, а по салону рассыпалась ещё дюжина фотографий, таких разных, пёстрых. Стыдных. Арт запаниковал, но так и застыл с вытянутой рукой. В пиджаке стало жарко, в висках запульсировало, кровь прилила к лицу. Он совладал с дыханием, но голос бы точно подвёл. На колено опустился снимок с ним и Найсом, в откровенную обнимку у него дома на полу. Он скосил взгляд на Гаске и мигом отметил разверзшийся хаос из более интимных сцен, снятых, очевидно, камерой ночного виденья. У него в южной стене? У него в комнате, на кровати, касания, поцелуи, полуобнажённый Найс под ним… Арт и не догадывался, что у них было столько близости. Рука вяло упала на фото на колене и смяла его. Края бумаги впились в кожу. Инспектору полицейского управления Йокогамы впервые стало так страшно. Он еле выдавил из себя, тихо и сломанно, будто его вместе с лелеемой честью начали стирать в порошок: — Пожалуйста, не говори Найсу. Ни за что.