Ещё раз посмотрев на адрес ресторана, Арт повернул ключ зажигания. Он бы с удовольствием поехал на своей машине, но комиссар настоял, и вот новый механизм неохотно давался в руки.
Прослушивающее устройство, закреплённое на ремне и под рубашкой, слегка стесняло, но придавало уверенности. Если Арт потеряет контроль над ситуацией, его всегда сможет перехватить Гаске. У напарника, конечно, остался миллион вопросов из разряда «зачем?», «почему?» и «а что, если?», но Арт отправился по адресу сам. Если он встретит там Морала, любой третий между ними будет чересчур лишним, вплоть до краха всего задания.
Автомобиль тронулся.
Необузданный страх.
Не из-за предстоящей встречи. Вовсе нет.
Из-за мощи эмоций, из-за противоречивости того, что угнетало его мыслительный процесс там, на лестнице. Арт всё думал, размышлял.
Было ли его признание, брошенное в Найса, следствием переживаний? Или наоборот: он осознал всю горечь прошлого в Академии — «в тени» Найса и Скилла — только потому, что кто-то неведомый вложил в его уста эту колкую речь? Думал ли он так на самом деле? Не то чтобы. Но и не то чтобы он соврал…
Найс вернётся? Обещал.
Что сделает Арт? Примет.
Хотя стоило бы пойти к другу первым и как-нибудь уж извиниться, раскаяться так, чтобы дурак-Найс не передумал заботиться о нём. Чёрт с ними, с пальцами. Но сердце, как и память, рискует вскоре сломаться, истлеть от потуг.
Арт мотнул головой, глянул по сторонам — вовремя заметил перекрёсток. Всем на свете будет лучше, если он сейчас прекратит анализировать то, что не подчиняется старым алгоритмам. Может быть, ему слишком долго было больно.
Если уж начистоту, Арт не надеялся, что преступник — кем бы он ни был — запросто выдаст себя визиткой, едва не пригласит на свидание того, от кого бы ему держаться подальше. И в другом случае Арт бы тщательно всё проверил, навёл справки о месте, как минимум, взял бы Гаске с собой, а как максимум — не сунулся бы туда лично, управляя из офиса, как кукловод. Никогда раньше он не смотрел на свою должность с этой стороны, а теперь не мог отделаться от сравнений, пока, припарковавшись поодаль от входа, наблюдал за посетителями и смирно ждал полудня.
Настоящий же случай совсем о другом. Если представить, что всё это подстроил Морал, — а для него это, должно быть, характерно, — то всякие сомнения и предусмотрительность куда-то девались. От предчувствия и тревоги в голове становилось пусто до того, что Арту хотелось гнаться за профессором по самым эфемерным следам, а потом просто пристрелить его, в момент, когда он хотя бы на секунду отринет свои минимумы. Ведь минимум — это всего лишь проявление гена в мозгу, и нет ничего проще, чем положить такому мозгу конец свинцовой пулей. Вот что пригнало инспектора полицейского управления Йокогамы всеми попутными и не очень ветрами к заковыристой вывеске «Николь». Да и надпись больше напоминала «Молл», а стиль — почерк на записках. От догадок и совпадений даже желудок свело.
В полдень Арт всё так же ждал, пальцем шевелил — указательным, постукивая по губам и не замечая этого. Он настолько сконцентрировался на изучении людей вокруг, что пришлось выпить таблетки от мигрени. Если преступник покинет ресторан, Арт проследит за ним и будет уверен: ресторан — нейтральная точка, возможно, выбранная без особых причин. Если из ресторана так никто подозрительный и не появится, Арт зайдёт туда сам: преступник либо пребывает там постоянно, либо Арт неверно истолковал «12». Либо он опять опоздал.
В глаза будто засыпали песок, он поморгал.
Так дело не пойдёт. Тысячи вариантов, какую роль мог бы сыграть ресторан: прибежище, остановочный пункт, деталь для отвлечения, место встречи людей, не имеющих отношения к расследованию, а может, вздорная случайность, визитка, оброненная прохожим, принесённая ветром — что угодно могло вдруг обернуться правдой. И пока Арт прокручивает варианты в голове, Морал в чужом облике с лёгкостью прошмыгнёт мимо. Если не сделал этого раньше.
Арт решительно захлопнул дверь и направился ко входу. «Начинаем запись», шепнул он.
Он мчался сюда не для того, чтобы играть в подпольного детектива — это привилегия Найса. А привилегия Арта — являться везде по-хозяйски, открыто называть своё имя. Вот и на приветствие хостес он раскрыл удостоверение:
— Инспектор Арт, полиция Йоко…
— Пройдёмте, вас ожидают, — девушка чарующе улыбнулась и тут же устремилась через зал.
Ну вот и всё. Сегодня здесь хозяин не он.
В первом зале знакомых лиц не оказалось, но все как на подбор обратились к Арту и выражали крайнюю недоверчивость, словно он нарушил их покой. В какой же компании он мог выглядеть кричаще «не своим»? С ним такое уже случалось: в местах, подконтрольных мафии. Там своих знают до кончиков ногтей, а посторонних держат на прицеле. Возможно, чёртов экспериментатор под местными якудза, и Арту это нравилось мало.
В одно мгновенье даже мелькнула мысль, что всё это — ухищрения Найса, жаждущего пообедать за его счёт. Но нет, за третьим столиком второго зала маячила эксцентричная причёска, от одного вида которой Арта взмутило на ходу. И всё-таки
наконец-то, Морал.
Рядом крутился официант. Арт воспользовался моментом и невесомо занял место напротив профессора, пока тот, покачивая бокалом вина, исчез за винной картой. На столе горела высокая свеча, остриё пламени нервно изгибалось и бросало тени по сторонам. В этом зале куда уютнее и тише, перегородки между столами делали атмосферу интимной.
Их заказ, по-видимому, — блинчики с сиропом. Кленовым, если определять на глаз. Официант растаял.
— Какая встреча, инспектор, — Морал опустил винную карту. Во взоре играла ребячливая радость и ни капли удивления. — Вот уж не ожидал.
— Кого же вы ожидали, профессор? — вежливо поинтересовался Арт, разглядывая вторую порцию.
— Признаться, я здесь обедаю каждый день и каждый день лелею надежду встретить Найса. Конечно же я бы заказал для него что-то вроде бургера, но здесь их не подают. Трудно поверить, инспектор! Именно сегодня я подумал, что стоит порадовать себя чем-то новым, и заказал то, что понравится вам. Я угадал? — он подпёр щеку рукой и неотрывно смотрел. Если бы Арт не знал Морала, то сказал бы — с ноткой восхищения, с жадностью поклонника. Но Арт его знал: это восхищение самим собой, наслаждение его удавшимся планом. — В этом что-то есть: оттрапезничать с лучшим другом Найса.
— Почему бы вам не выбрать кафе попроще? Здесь так претенциозно, Найс никогда сюда не придёт.
— Вы правы, никогда. Но есть одно замечательное исключение.
Инспектор. — Последнее слово Морал выдохнул сквозь ухмылку так, будто открыл большой секрет. Арт и впрямь не учёл это, но виду не подал. Очень удачно, что в этом зале нет окон. — Вам очень идёт этот галстук.
— Манерничать — ваше хобби, профессор, не так ли.
Теперь Арт не рассчитывал на ответ. Первым делом он обратил внимание на мелкие детали одежды на Морале: не «вооружён» ли тот аналогичными «жучками». Но ничто не цепляло взгляд, а беспроводной наушник не вычислить на глаз, тем более за длинными прядями, ниспадающими на уши, на плечи и ещё бог весть куда. К этой проверке они вернутся позже.
Поэтому Арт взялся за приборы и аккуратно отрезал кусочек блина, поднёс ко рту и сначала вгляделся. А уж от угощения отказаться — грех. Тем более, когда он ест, он держится непринуждённо, когда он ест, он снижает вероятность запустить в профессора ножом. Впрочем, нож довольно тяжёлый и лететь будет хорошо.
— Ну и что бы вы сейчас ели, будь мы в кафе? — Морал враз надул губы и тут же просветлел. — Ради Найса бы съели бургер? Так поступают друзья?
— Разумеется нет. Я бы попросил упаковать с собой.
Так поступают друзья. А тесто могли бы сделать и потоньше, — тем не менее, Арт умолк и принялся жевать. Распробовав, он одобрительно угукнул, а потом приложил салфетку к губам. — Ввиду отсутствия и бургеров, и Найса, предлагаю перейти к делу.
— А у вас ко мне дело? Я польщен.
И больше ничего.
Всё ещё прикидывается невинной овечкой, заключил Арт и отправил очередной кусок блина в рот. Приторный сироп обволакивал язык, щекотал горло и умиротворял. И хотя произвольный монолог от Морала был бы ценнее, они оба далеко не наивны, чтобы не понимать этого. Признание силы противника — один из важнейших ходов. И Арт давно признал.
— Каким образом интерес к Найсу связан с вашими исследованиями?
— О, не самым прямым, если бы вы оценивали как инспектор, — Морал показушно отпил из бокала и склонил голову, щуря взгляд. — Но как его друг, вы наверняка согласитесь. Он меня — как и вас — вдохновил. Только вас — своей силой, а меня — своим одиночеством.
Это Арт уже слышал и не горел желанием продолжать. Если он будет отмалчиваться, Морал быстро учует, что его анализируют, как подопытного, пытаются на чём-то подловить. А если будет участвовать в разговоре — рискует потерять бдительность и упустить нить, ведущую к самому главному факту: убийца Морал или нет? Как бы там ни было, Арту противна мысль о бездоказательном обвинении, даже теперь. Презумпция невиновности трещала по хлипким швам и всё-таки вставала щитом между инспектором и подозреваемым, между профессором и бывшим студентом, между тем, кто жаждет равенства, и тем, кто равенства не видал.
— Знаете, инспектор, вы ведь тоже вдохновили меня, — вдруг добавил Морал, и улыбка стёрлась с его лица. Огонёк свечи дрогнул. Когда он прятал оскал, вполне мог сойти за вменяемого человека.
Арт выбрал тактику голодного и опять занял себя блинами. В таком случае ему не придётся оправдывать скупость на слова.
— Чем же, профессор?
— Беспомощностью, Арт.
Вилка со звоном вывалилась, задев край тарелки, но Арт спешно её подобрал. Звон во внутреннем слухе не прекращался: давление норовило всё испортить.
«Держи себя в руках», — приказал себе Арт и коротко извинился, как если бы это действительно была случайность и ничего более естественного, чем ронять вилки, в мире нет.
— Я хотел бы помочь вам, инспектор. — Призраком рука Морала бесшумно рассекла пространство через стол и дотронулась до скулы Арта. Арту бы отпрянуть, но он застыл, глядя профессору в лицо. Большой палец прошёлся у уголка глаза, словно что-то вытирая. — Вы ведь подозреваете меня? Вы отчаянно злитесь, ищете, пытаетесь догнать, но на самом деле — не меня. И не истину, не Найса, не самого себя. Вы ищете, что позволит вам полюбить беспомощного Арта. Но беспомощных любят те, кто способен защитить, подарить заботу.
— Вы всё ещё видите во мне ребёнка, профессор. Между тем, вы давно потеряли свой авторитет, — Арт отодвинул пустую тарелку. — Я не бегу от прошлого, но и не живу им.
— Я всегда восхищался Найсом, не мог отвести от него взгляд. Он с детства вёл себя так, будто ему принадлежит всё вокруг. Но сам он — не принадлежал никому и ничему в этом мире. Так удивительно,
так похоже на меня. Совсем по-иному, но всё-таки я любил и вас. Я устал лицемерить. Вы для меня тот же маленький мальчик с хрупким здоровьем и припухшими веками, то ли от бессонницы, то ли от слёз.
Фигура напротив Арта, казалось, разомлела от вина и расслабленно держалась прямо. Полумрак зала пал на спокойное лицо, мимика окаменела. Профессор лениво моргал, откинувшись на спинку, неосознанно водил пальцами по ножке бокала и, возможно, не дышал.
— Как вам угодно, профессор, — Арт пожал плечом. И впрямь, лицемерить уже надоело. От «ностальгии» до безобразия дурно. Он желал чего-то большего, нежели меланхоличных раздумий маньяка. — Что скажете по поводу серийных убийств?
— Я бы предпочёл говорить о Найсе. — Морал опустошил бокал и рывком вернул его на стол. Лицо возникло из тени, скудный свет прыгал по сиреневой радужке. Арту почудилось, что он смотрит в собственные глаза. — Он бы это дело быстро раскрыл, не будь вы на его пути. На него ведь не давят тиски закона.
— Я не сойду с «его пути» до тех пор, пока он как обладатель минимума в опасности. Неразумно с вашей стороны ставить такие вещи под вопрос.
— Куда разумнее, стало быть, занять позицию конвоя для потенциальной жертвы вместо того, чтобы вести расследование. Как думаете, Арт? Не сможете доверить Найса полиции? Почему же вы так предвзяты? Неужели в мире недостаточно носителей минимума, которых стоило бы спасти?
Арт напрягся, кисти на коленях инстинктивно дрогнули. И пускай Морал не видит, что происходит под столом, но кулаки Арт не сжал.
«Он держит меня за идиота? Или проверяет меня?»
На мгновение вселенная перестала существовать. Арт подсел ближе и наклонился вперёд, повторяя позу Морала. Лиловые взоры столкнулись: один — нескрываемо сумасшедший, пожирающий, второй — полный презрения, на грани того, чтобы превратить противника в пепел. Круглый стол — поле сражения двоих одинаковых и бесконечно разных, виновного с фальшивым равенством и обвиняющего, что равенство отверг.
Однажды Арт проснулся. Жёлтые полосы плыли по потолку. Он никогда раньше не видел таких, не ощущал запаха жжёного воздуха в спальне. Кровать рядом с ним пустовала. Накануне у Скилла обнаружили
нечто, а тем утром его забрали навсегда. Это сделал Морал.
А что, если Скилл был первой жертвой? А что, если операция, которую провели Арту, лишила его заветного гена? А что, если всё это было спланировано, вплоть до ложной конфронтации между ним и Найсом, только чтобы провести один масштабный эксперимент
над ним?
Виновен.
Арт переплёл пальцы перед лицом, облокотившись на стол. Это был единственный барьер между ними. Мягким тоном он словно бы вступил в новое противостояние, вскинул снисходительно бровь:
— Если бы Найс был жертвой, его бы с большой вероятностью уже убили. Но я предполагаю, он — цель. Как и вы, профессор, убийца стремится дотянуться до него, что-то ему доказать. У меня на этот счёт два вопроса. Первый: почему именно Найс? А второй…
Морал рассмеялся.
— Почему Найс? Дано ли это понять кому-то вроде вас, — привычная усмешка исказила рот. Арт не собирался оскорбляться тому, что его перебили, что над ним, вполне очевидно, потешались. Наоборот, он предвкушал, и Гаске должен предвкушать тоже. — Вы храните в себе традиции Академии, Арт. Только посмотрите, на что вы похожи со своими слабовольными принципами. И посмотрите на Найса, которому на всё это плевать. Вы ведь и раньше задавались вопросом, в чем его секрет, правда? Он не дорожил пустотой так, как до сих пор взращиваете её вы.
— Я признателен вам за ответ, профессор. — Арт выглядел уравновешенным. Маска непроницаемости — да, Найс был прав, Арту она по размеру, как и множество других. Что-то в нём поменялось. — Из ваших слов следует, что убийца хорошо знает Найса, это серьёзный вывод. Но тогда зачем убийце нужен я? Это мой второй вопрос.
— Вы? — Морал будто не расслышал. — Смею полагать, никто не любит инспекторов, мешающихся в грандиозные планы.
— Тогда я был бы мёртв. Но убийца проникает в моё личное пространство настолько неприлично, словно намерен заставить Найса ревновать.
— Простите, делать что? — рука Морала зависла в воздухе, так и не достав до белого локона, который он, по-видимому, собирался поправить. Догадка прозвучала глупо не только для Арта, и это было именно тем, чего он хотел. — Если позволите угадать, я вот что скажу. У Найса, как и у монеты и луны, есть вторая сторона. У него есть слабость. И это вы. Возможно, вы всего лишь приманка, очень упрямая, строящая козни тому, кто возжелал заполучить Найса целиком. Вы — собственник, возомнивший, что имеете на него право, стоило вам прикоснуться к нему. Но вы не один, кто так о нём думает. Поэтому, возможно, это вас хотят заставить ревновать.
В душе Арт ликовал, по-мазохистски ловя каждую фразу, гнев перерастал в азарт. С каждым следующим вопросом он вожделел получить от профессора больше.
— Интересно,
будет ли сегодня дождь… — пробормотал Арт тише прежнего, имитируя озабоченность погодой. — А ещё интересно, с чего вы решили, что я прикасался к нему.
— Я вижу на вас его следы. Их бы я ни с чем не спутал. Кстати, а инспектор у нас эстет.
— Вы говорите так, будто знаете обо мне сверх дозволенного… О, простите.
Арт встал из-за стола, доставая телефон. Как и планировалось, ему звонил Гаске. Арт для виду отошёл на пару шагов и ответил, держа профессора в поле зрения: «Да?» — «Всё в порядке, Арт?» — «Да». — «Что-нибудь подозрительное?» — «Нет». — «Там безопасно?» — «Да». — «Понял. Ресторан окружён». — «Хорошо, спасибо».
Навесив обратно улыбку, он сел на место и перевёл телефон в беззвучный режим.
— Так на чём мы ос…
Арт поднял голову и осёкся, уставившись перед собой. Элегантно поставив рукоять на стол, Морал направил на него золотой пистолет. Почему-то запах плавленного воска ударил в нос только теперь. Игрушечный? Вряд ли. Но чересчур броский, впрочем, под стать хозяину.
«Вынул сразу после звонка, — не без довольства констатировал про себя Арт. — Значит, до сих прослушивает. Однако, как предсказуемо, Морал». Уголок губ дёрнулся, но Арт сдержался. Хотя как тут сдержаться, когда…
Виновен.
— Вы блефуете, — произнёс он ровно, меняя позу. Осталось только молиться, лишь бы Гаске не принял его слова за «тревогу». — Вы не будете здесь стрелять, только привлечёте внимание гостей.
Морал состроил непонятливую мину.
— Я хотел показать вам, это реликвия от моей бабушки. Разве не прелесть? — наконец он положил оружие и придвинул по столу. — Я ещё из тех обладателей минимума, которые помнят свою семью. А вы, инспектор, не забыли? Как зовут вашу мать?
За секунды Арт оценил пистолет и вернул скептический взгляд на физиономию того, кто виновен, кто
почти приговорён, по меньшей мере, в его смелых фантазиях.
— Я не помню своих родителей. Они не из Японии.
— Как и мои, — заулыбался Морал. — Как и Найса. Я думал, вам как эстету понравятся его цвет и вычурные формы. Я бы даже мог на время дать вам его взаймы. Вы любите фотографировать?
— С чего вы взяли? У меня даже фотоаппарата нет.
Арт облизал губы, тронул галстук. Вот бы и ему чего-нибудь выпить. Он испытывал едва не извращённую страсть, и она грела изнутри: каждая следующая фраза Морала подначивала задержать его прямо здесь, хотя бы по подозрению в проникновении на частную территорию сотрудника полиции. А там и до серийных убийств недалеко.
И как только Арт вернётся домой, он обязательно изымет фотоаппарат сам у себя в качестве улики, на нём ведь есть отпечатки? Вчера Морал в образе Найса к нему прикасался. Ну а Найс о фотоаппарате наверняка ни сном ни духом, и если нужно — он это докажет через следственный гипноз. Последнее связующее звено между отпечатками Найса на фотоаппарате и самим Найсом, никогда не видевшем фотоаппарат — архив Факультаса. Как только минимум Морала будет определён, можно оформлять ордер на арест. А если среди всех зарегистрированных минимумов не найдётся подобного, профессор рискует оказаться единственным, кто способен мимикрировать под других людей. Ну а уж это значит…
— Но оружие-то вы любите? Красиво смотрится, я уверен, — Морал приставил дуло к виску и бестолково улыбнулся, затем опустил пистолет. — Запомните, инспектор: стрелять нужно в сердце.
— Думаете, так «эстетичней»? Ну ладно, — Арт степенно закинул ногу на ногу, — а что вы думаете по поводу того, что жертв в последнее время нет? Не потому ли, что преступник сосредоточился на мне?
— Уверены, что жертв нет? Если он изводит стража порядка и у него получается, не может ли это быть самой страшной жертвой из всех? Ещё немного, и у этого города, — профессор обвёл зал взглядом, — не останется того, кто отдал бы жизнь за мир. А самое жалкое в этом то, что город даже не заметит.
— Мне огласка не нужна, чтобы исполнять свой долг. У меня нет способностей созидать нечто невероятное, но и разруху городу я не причиняю, как некоторые обладатели мини-чудес.
— А я бы сказал, посредственные значения не несут вреда, но и ценности не представляют.
— Вы оцениваете людей так, будто всё вокруг — одна большая Академия. Но вы ошибаетесь, профессор, да и не профессор вы уже. — Арт излучал обворожительную твёрдость, поглядывал на огонёк свечи и иногда усмехался, словно вспоминал нечто приятное. — Зачем же преступник тратит время на такую «посредственность», как я, вместо того, чтобы отправиться прямиком к Найсу?
— Вы только что пытались меня задеть? Но я всё равно отвечу, потому что хочу вам помочь. Вероятно, он делает это, чтобы показать Найсу: на этот раз просчитался и Найс, привязавшись к обычному человеку, не учёл элементарных вещей, ведь неравного ему не уберечь. Покровительствуя, он не видит, как неравный барахтается в зависти и отвергает его опеку.
«Это ведь обо мне». Арт перебирал в памяти зацепки. Паразит? Слабость Найса — он? Какая прелесть. Этого хватит сполна.
— Всё так складно в ваших словах, профессор, не к чему придраться.
— О, вы покидаете меня? Инспекторские дела не ждут? — Морал встал за Артом и чинно сложил руки, выглядел не хуже, чем если бы провожал почтенного гостя.
— Я услышал всё, что хотел, благодарю за содействие, — Арт положил на стол несколько купюр. — До встречи, профессор.
— Буду с нетерпением ждать!
Ох уж этот клоунский набор реплик, Арт закатил глаза.
Беседа получилась воодушевляющей — воодушевляющей Арта начать полномасштабную подготовку к обвинению Морала, бывшего профессора Академии «Факультас», в серии убийств носителей минимума. Это звучало так сладко, что Арт ощутил себя неестественно жестоким, задиристым, фанатиком, который не только верил, но и
знал:
Виновен.
Виновен.
Почти приговорён.
Переступив порог, Арт шепнул: «Отбой», надеясь, что Гаске его услышит и завершит запись. Она станет самым ценным доказательством в этом деле. Им срочно нужно это обсудить. Это потрясающий план, просто великолепный!
— А со мной ты, значит, обедать отказался?
Арт не поверил своим ушам, но оглянулся.
Опёршись о стену ресторана и скрестив руки на груди, скучал Найс. Или усердно делал вид, что скучал. Теперь же он отлепился от стены и начал угрожающе надвигаться на Арта. Ну, или делать вид. Арт очень тихо цокнул языком и взмолился, чтобы Гаске отключил микрофон. Но этому вряд ли бывать: напарник не прекратит отслеживать босса, пока тот не явится в его кабинет живым и в своём уме.
— А, Найс. Это по работе, — Арт не стал дожидаться, пока Найс попытается нависнуть над ним и внушить чувство вины, и направился к машине. — Мы с тобой пообедаем завтра, я же обещал.
— В таком же крутом ресторане?
— Боюсь, сегодня я слишком потратился. Ты простишь? — Арт изо всех сил хотел казаться милым, если это возможно после всего, что между ними недавно произошло. Никоим образом нельзя оставлять Найса рядом с Моралом. — Садись, я тебя подвезу.
— Спасибо, но у меня здесь встреча.
Арт уселся за руль и опустил окно. Ему ведь не послышалось, верно?
— Встреча? С кем?
— По работе, — Найс демонстративно устремил взор вдаль.
— У тебя появилась работа? — Арт чуть не хохотнул. — Ладно, секунду.
— Ч… что ты делаешь?
Распустив галстук, Арт расстегнул верхние пуговицы рубашки и снял с изнанки небольшое металлическое приспособление, закреплённое на уровне ключицы, другую часть снял с ремня, бросил всё это на заднее сидение и накрыл сверху пиджаком. Это мало спасёт, но всё-таки приглушит их голоса.
— Значит, реально по работе, — Найс присвистнул и обернулся к ресторану. — Тут опасно?
— Не думаю. Но ты садись.
На этот раз никто не ломался и послушно занял пассажирское место. И даже помалкивал, стесняясь «жучка» позади. Арту от этого несказанно легчало.
Дорога пролетела быстро, и вот они притормозили у кафе, Найс уже открыл дверь, как Арт его окликнул.
— Я могу кое о чём тебя попросить?
— Само собой, — Найс сделал большие глаза и замер. Арта опять будто подменили: такой выдержанный и светлый, добрый, как раньше. Всё же это Найс его расшатал, повредил что-то в его слаженной жизни?
— Ты не выбросил те устройства, которые обезвредил Бёздей у меня дома?
— Нет, — Найс качнул головой, не понимая, к чему друг клонит. — Но они поломаны. Некоторые разорвало от разряда.
— Ничего. У тебя получится привезти их сегодня ко мне? Скажем, к восьми?
— К тебе…
— Ко мне домой, — уточнил Арт с улыбкой. — А я тебя чем-нибудь угощу. Только, пожалуйста, не заходи без меня.
— Окей, но… — Найс нахмурился и понизил голос: — Зачем?
— А это уже следственная тайна.
Арт подмигнул. Арт так подмигнул, что Найсу впору бы отдать концы. Тем не менее, как же чертовски круто — чувствовать, что ты причастен, что у Арта есть секреты и он, кажется, всё ещё намерен победить в их пари. И Найс готов ему поддаваться, уступать, Найс бы искренне желал, чтобы Арт обвёл его вокруг пальца.
Будь хитрым, живым, улыбайся, Арт.
— Как скажете, инспектор Красавчик.
