*
На следующий день Егор просыпается от того, что Артём осыпает его грудь поцелуями и как будто ненавязчиво трётся бедром о егоровский утренний стояк. Ракитин с болезненным стоном наслаждения разлепляет глаза. — Мхм, Тём, я тебя очень сильно люблю и очень сильно хочу сейчас, но можно я хотя бы зубы почистить и отлить схожу, — Шатохин смотрит на него умоляющим взглядом, не размыкая объятий и не давай ученику вылезти с кровати, — пожалуйста. Старший с наигранно-отчаянным вздохом выпускает Егора, откидываясь на свою половину кровати. Ракитин целует историка в лоб, бросает краткое: «не дуйся, я быстро» и уходит в ванную. Когда он возвращается, Тёма лежит на кровати, залипая в телефон, а на тумбочке рядом стоит подарочный пакет. Егор залезает к нему на бёдра, вырывая гаджет из рук, откладывает куда-то на кровать, наклоняется к старшему и пошло целует, пока он не толкает Ракитина в грудь, намекая, что что-то хочет сказать. — Что? Ты обиделся? — Артём на это лишь смеётся и берёт пакет в руки, что-то доставая из него. — Я вчера дарить не стал, подумал что парням совсем не по-себе будет от такого, — когда Егор видит, что достал старший, его скулы алеют от смущения, — сейчас попробуем? Шатохин держит в руках небольшой чёрный вибратор и пульт управления для него. Егор переводит взгляд артёмовских рук на его лицо и еле слышно говорит «давай». Артём радостно улыбается, целуя младшего и переворачивает Егора, занимая верхнюю позицию. У Ракитина трясутся ноги, от осознания происходящего и от того, как сильно он любит Артёма.*
две недели спустя
— Да блин, Тём, ты как себе это вообще представляешь? — Егор неуверенно смотрит на своего историка, — Я в туалете должен буду это сделать или мне весь день с ним ходить? Причиной их спора стало необычное предложение Артёма, которое одновременно и пугало, и возбуждало. — Я думаю, что лучше сделать это утром, — Шатохин положил руку на живот Егора, нежно поглаживая теплую кожу круговыми движениями кончиками пальцев, — у тебя же всё равно пять уроков завтра, Анастасия Алексеевна заболела. — Ты просто пиздец, — Ракитин взял руку Артёма в свою и поцеловал его в ладонь, — только, пожалуйста, не включай его пока я не приду к тебе на урок, хорошо? Шатохин похабно улыбнулся и, ничего не ответив, утянул Егора в поцелуй.*
Следующий день для Ракитина длится бесконечно. Он очень осторожно садится на стул, ведь вибратор в нём причиняет дискомфорт смешанный с наслаждением, и утром Артём сказал ему, что если Егор посреди дня уйдет дрочить в туалет, то старший дома очень сильно накажет его. Самое страшное, что это тоже дико возбуждало, и Ракитин очень радовался тому, что сегодня на нем надеты черные джинсы, поверх которых болтается длинная толстовка, закрывающая полувставший член. Вместе с Егором в классе сидело еще человек пять, некоторые из них обсуждали что-то, сбившись в небольшую группу, пара человек просто залипало в телефоны, переписываясь с кем-то. Чтобы отвлечься от возбуждения, которое волнами растекалось по телу, Ракитин достал телефон и зашёл в инстаграм, бесцельно листая ленту. Когда прозвенел звонок, в класс ввалились остальные одноклассники Егора, а за ними бодрой походкой и с рукой в кармане черного пиджака зашёл Артём Сергеевич. Егор прекрасно понимал, что сжимает в кармане в своих длинных красивых пальцах его историк, и от этого ему становилось ещё жарче. Вибратор начал работать после пятнадцати минут от урока. Как только все началось Егор чудом сдержал громкой звук и прикусил губу. Артём совершенно спокойно спрашивал учеников домашнее задание, делая вид, что его это вовсе не касается, но, все же, временами поглядывая на Егора. Тот сидел со сведёнными ногами и немного бегая глазами по классу. Но это был только внешний облик мальчика, внутри у него уже всё бурлило от возбуждения, пальцы на руках подрагивали, а член уже крепко стоял. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься от вибраций, которые задевали комок нервов, посылая мурашки по всему телу, Ракитин постукивал ручкой по бедру, отбивая какой-то ритм. Но не помогало ничего. От головокружительных ощущений уже хотелось лезть на стену, кататься по полу, прогибаясь в спине, но ещё больше хотелось касаний. Касаний Артема Сергеевича. Поскольку Егор сидел за последней партой, на него никто не смотрел, но его постукивания привлекли Вику, которая обернувшись, нахмурила брови и кивнула головой, как будто спрашивая, что с ним. Егор в замешательстве посмотрел на неё, сделав такой же жест, показывая, что он не понимает, о чём она. Девушка недовольно цокнув, отвернулась, и парень спокойно выдохнул. Он хотел сесть поудобнее, но вовремя понял, что стоит ему шевельнуться, и может стать ещё приятнее. Настолько, что терпеть будет уже невозможно. Несмотря на то, что бывшая Егора немного отвлекла его, но Артём Сергеевич, заметив, с кем общается на его уроке его ученик, залез рукой в карман, прибавляя интенсивность вибраций, продолжая с лёгким нажимом в голосе объяснять тему. Егор на это сильнее сжал зубы, покрываясь румянцем, пальцы стали трястись ещё сильнее, а джинсы грозились разойтись по швам. Он буквально почувствовал, как капелька пота скатилась по его виску и быстро вытер ее рукой, пытаясь сохранять тихое и более менее ровное дыхание. До конца урока оставалось семнадцать минут. Историк продолжал уверенно и уже спокойно рассказывать про внешнюю политику Ивана Грозного, уверяя одиннадцатиклассников в том, что эта тема обязательно будет на экзамене. И Ракитин верил Артёму, только не мог сконцентрироваться на том, что он говорит своим сладким, убаюкивающим (но не сейчас) голосом. Егор смотрит на часы каждые десять секунд. В тот момент, когда они дошли до присоединения Поволжья к Руси, младший еле слышно заскулил, от того что Тёма выкрутил изменение интенсивности на максимум. Стараясь дышать глубже Ракитин посмотрел на историка, который кидал на него мимолетные взгляды весь урок, наслаждаясь выражением лица ученика. Член Артёма стоял не хуже чем у Егора, и старший думал только о том, как быстрее добраться до дома, чтобы наконец-то уже подрочить друг другу. Материал он рассказывал на автомате, ведь уроком раньше у него был ещё один одиннадцатый, с которым он повторял эту же тему. Подумав, что всё-таки ему не хватает адреналина, Артём посмотрел на Егора, который уперевшись взглядом в тетрадь, сжал дрожащие руки в замок и положил их на парту, сказал: — Ракитин, у Вас что-то случилось? Егор слишком сильно растерялся, когда половина класса вместе с историком, обернувшись, посмотрела на него, и ничего не придумав, он ответил вопросом на вопрос: — Артём Сергеевич, можно выйти? — голос у младшего был хриплым и низким, что заводило Тёму ещё сильнее. — Ракитин, ну куда Вы пойдёте? До конца урока шесть минут осталось, посидите. В этот момент Егор обматерил Артёма всеми нецензурными словами, которые он только знает, мысленно пообещав себе, что он отомстит, потому что слишком уж много усилий приходилось прилагать, чтобы не застонать, сидя прямо за этой чёртовой партой, в десяти чертовых метрах от чертового Артёма Сергеевича. Егор с силой сжал кулаки, чувствуя боль, которая могла немного отвлечь от возбуждения. Артём, увидев, что Егор вот-вот начнёт скулить на весь класс, немного сбавил интенсивность, отмечая у себя в голове то, что домой к нему они едут на такси, потому что он не был уверен в том, что после такого Ракитину захочется идти пешком двадцать минут. Так как до конца урока оставалось буквально две минуты, Артём вызвал такси к соседнему от школы дому и начал диктовать домашнее задание. Когда историк сказал: «на сегодня всё», все в классе радостно загудели, быстро собираясь, и только Ракитин дрожащими руками медленно закрывал тетрадь с учебником и складывал это всё в рюкзак. Убедившись, что все вышли из класса, Артём подошёл к стоящему у своего стола на дрожащих ногах Егору и, поднявшись на носочки, влажно поцеловал его. — В соседнем дворе стоит такси, — Артёма буквально вело от этого возбужденного и возбуждающего запаха, который исходил от Ракитина, облизнув губы, он продолжил, — я за тобой выйду, сядем вместе и ко мне поедем, хорошо? Егор с трудом кивнул, закинул рюкзак на плечо и, на подгибающихся ногах, пошёл одеваться. Когда они ехали в такси Артёму стоило больших усилий не прикасаться к сидящему рядом ученику, который тяжело дышал и зло посматривал на учителя. Быстро расплатившись, Шатохин вытянул из машины за собой Егора, придерживая его за талию. Пока они ехали в лифте на двадцать третий этаж Артём успел расстегнуть егоровы джинсы, в тот момент, пока они целовались. Шатохин включил вибрацию на самый высокий уровень, наслаждаясь стонами Ракитина в его приоткрытый рот и его усилившейся хваткой на своей челюсти. Все также страстно целуясь, они зашли в квартиру Артёма, сбивая всё на своем пути. С тумбочки в прихожей слетело буквально все, а следом и с небольших полок в коридоре. — Бля-ять, я сейчас сдохну нахуй, Тё-ём, — Шатохин толкнул младшего на диван, залезая к нему на бёдра, попутно расстёгивая свои брюки, — я думал я прямо в классе кончу. — Не поверишь, но я тоже, — Артём рассмеялся ему в шею, в это же время аккуратно беря член Егора в свою руку с кольцами, которые создавали контраст с горячими руками историка. Низкий стон Егора был прерван рингтоном мобильного телефона, который лежал рядом с Ракитиным на диване, он бросил быстрый взгляд на экран и немного отстранил от себя Тёму. — Да, мам, привет, — Артём, намереваясь подразнить мальчика, легкого потерся своим членом о член Егора, ловя его затуманенный возбуждением злой взгляд, — да, прости… а-ах, я у друга сейчас, — Ракитин положил свободную руку на шею историка и сжал её, перекрывая ему кислород, — ну я хотел где-то к четырем прийти, хорошо? — Шатохин не прекращал своих попыток вывести из себя Егора и аккуратно поглаживал большим пальцем головку члена, заставляя младшего тихо, сдавленно скулить, — прости, я сейчас немного занят, давай, я тебя тоже… — Артём просунул руку между ног Егора, резким движением доставая вибратор и заставляя практически прокричать последнее слово, — люблю! Ракитин сбрасывает телефонный звонок, и резко откидывает смартфон в сторону, что тот со звонким звуком падает на пол. Младший практически переворачивает Шатохина, нависая над ним сверху. — Пидарас, — младший шипит в губы историку, быстро ему надрачивая, — бля-ять, кто так делает-то, — Артём не отстаёт в темпе, быстро двигая рукой по чужому члену, — пиздец. Им хватает меньше двух минут, чтобы одновременно кончить; низкий и хриплый стон Егора воедино сливается с высоким стоном Шатохина, заставляя их чувствовать себя буквально одним целым. — Блин, Егор, ты мои любимые штаны испачкал, засранец. — Постираем потом, не ной, — Ракитин стаскивает с себя джинсы, оставаясь в одном худаке. Артём следует его примеру, снимая брюки и сидит, сложив ноги, абсолютно довольный и удовлетворённый, — пиздец, лучший день в школе за этот год. — Согласен, — Шатохин залезает на лежащего ученика, укладывая свою голову у него на груди и с улыбкой добавляет: — ты вообще у меня самый лучший. Ракитин улыбается во все тридцать два зуба, играясь с волосами Артёма, и радуется, что когда-то давно, он все же решил прийти на пересдачу к историку. Тема в одном белье и штанах провожает своего гостя. Волосы на его голове топорщатся в разные стороны, шея и верхняя часть груди украшена ярко-багровымы и темно-малиновыми оттенками, физиономия сонная, уставшая, но такая счастливая. — Тебе убирать это все, — лыбится Егор, разглядывая кучу херни и книг на полу, которые попадали с полок и тумбочек. — Знаю, — Артём подкуривает сигарету и глубоко затягивается, на выдохе запрокидывая голову назад и показывая свой острый кадык. Егор недолго залипает на это зрелище, а потом спешно натягивает кроссовки. — До завтра, Артём Сергеевич. — До свидания, Егор, — Артём легко целует его в губы на прощание.*
— Мам! — Егор заходит в квартиру и стягивает с себя куртку, вместе с тем наступая на задники кроссовок. — Я дома! Дома пахнет сладкими цветочными мамиными духами и с кухни, как и всегда, доносятся разогревающие аппетит запахи. Как бы Егор не был влюблён в запах Артема, родной запах дома ничто не заменит. — Привет, Егор, — мама появляется в прихожей с кухонным полотенцем в руках. Ее взгляд недолго задерживается на шее сына, но улыбка и не думает пропадать с лица. Ракитин чуть встрепенулся от проницательного взгляда и прикрывает истерзанную Тёмой шею руками. — Привет, мам, — Егор быстро моет руки и мысленно любовно проклинает своего учителя за массу кровоподтёков, которые рассыпались настолько высоко по шее, что и не прикроешь ничем. Мама все порхает у плиты, когда Ракитин садится на табуретку за столом. Егор ненадолго залипает в пустоту, думая, как же все хорошо в его жизни, что аж страшно становится. — Егор, все в порядке? — Женщина уже сидит перед ним, а парень все утопает в прострации. — Егор? — Да-да, все хорошо, — сглатывает он немного расстрянно, на секунду задумываясь, что будет, если мама узнает об Артёме Сергеевиче и всяком разном. От мыслей об Артёме по спине пробегает стая мурашек, и он дергает головой. — Как у тебя в школе? Как оценки? — Все отлично, стараюсь двоек не хватать, — Егор улыбается краешками губы, разглядывая мамино лицо, которое сейчас видит слишком мало, чем следовало бы. — С историей все хорошо? — Ракитин тут же пожалел, что сделал глоток чая в этот момент. Он давится, и мама обеспокоенно несильно стучит ему по спине. — Все чудесно, — говорит Егор, откашливаясь. — Я рада, — улыбается мама и уже гладит сына по голове. В голове парня тут же непроизвольно всплывают приятные воспоминания, и волны приятного наслаждения распространяются по всему телу. — Ближе к концу года будет родительское собрание, — вдруг невзначай вспоминает он и смотрит на лицо мамы, чтобы посмотреть, как она к этому относится, — там ещё по поводу ЕГЭ будет и так далее. — Хорошо, — просто и искренне говорит женщина и пожимает плечами, — с удовольствием приду, — Егор ничего не отвечает, просто представляя в голове, что его мама будет говорить с Артёмом Сергеевичем, и, почему-то, в его голове это все никак не хочет укладываться. Из мыслей его снова вырывает голос матери: — ну что, когда со своим мальчиком познакомишь-то? — Познакомлю, — Ракитин отводит глаза, серьезно задумываясь об этом, и понимая, какое безумие происходит сейчас, — позже познакомлю. — Как хоть звать его? Сколько лет? — Ну мам! — Егор отворачивается и прикрывает лицо руками. — Перестань! Мама смеётся смущению сына, а вот Егору-то немного и не до смеха.