Наши в Хогвартсе

— Мисс Северинова, задержитесь, — сказал Снейп, отпустив всех по окончании урока зельеварения. Алька бросила сумку на парту и дождалась, пока последний ученик покинет класс. Снейп подошёл к ней и молча протянул кусок пергамента. В последнее время они почти не разговаривали, как будто стыдясь того, что произошло в учительской. Алька взглянула на пергамент. «Разрешение на посещение Хогсмида». Она в недоумении подняла на профессора глаза: — Что это? — Вы что, читать не умеете? — тон Снейпа был, как всегда, насмешливо-высокомерным. — Умею. «Разрешение на посещение Хогсмида». Что это за Хогсмид и почему для его посещения нужно разрешение? Что мне там делать? — Развлекаться, мисс Эйлин, развлекаться. Покупать сладости и всякие волшебные штучки, пить сливочное пиво… В общем, сменить обстановку, развеяться и погулять. — А-а-а… Благодарю вас, господин профессор. Алька не испытывала особого восторга по этому поводу. Ну, Хогсмид, ну и что? Но раз все туда так рвутся, можно сходить, посмотреть, что там и как. Снейп был слегка разочарован. Он надеялся, что мисс Эйлин воспримет это разрешение с большим энтузиазмом. — Ал, ты идёшь в Хогсмид? — Рон окликнул Альку в коридоре и тут же осёкся. Как же он забыл? Ведь у Альки нет родных. Кто же подпишет ей разрешение на посещение? — Иду, — неожиданно бодро ответила Алька. — Ух ты! У тебя есть разрешение? — восхитился Рон. — Ага. — А кто тебе его дал? — поинтересовался подошедший к ним Гарри. У самого у него такого разрешения не было. — Мой декан, — Алькин голос был ровным и почти равнодушным. — Снейп?! — в один голос воскликнули Гарри с Роном. Их лица выражали такую степень изумления, что Алька не удержалась от самодовольной усмешки. — Он. Алькин взгляд был полон иронии, рот кривился, один в один напоминая ухмылку Снейпа. Насладившись изумлением друзей, Алька поинтересовалась: — А что вас так удивило? — Ну-у… Я думал… раз он такой злобный, ему наплевать на тебя… — Рон никак не мог прийти в себя от удивления. — Как видишь, нет. И заметь, я у него ничего не выпрашивала. Я даже не знала, что такое Хогсмид. Он принёс мне это разрешение сам. Рон взглянул на Гарри. Это было так неправдоподобно, что друзья невольно заподозрили Альку, мягко говоря, в преувеличении. — Не хотите — не верьте, — Алька пожала плечами. — Очень мне нужно вам врать. — Вот видишь, — напустился Рон на Гарри, — значит, так можно! Почему же МакГонагалл не дала тебе такого разрешения? — Потому что у Гарри есть родные. Раз они не подписали документ, значит, не разрешают. И Мак-Гонагалл не вправе оспаривать их решение, — рассудительно заметила Алька. — А у меня никого нет, поэтому декан может взять на себя такую ответственность. — Странно всё-таки, что он захотел её взять, — буркнул Рон. Ответом ему послужила загадочная Алькина улыбка. — Тут вообще всё странно, - заметила она философски. — Чтобы ночью в Запретный лес идти, разрешение родных не требуется. А чтобы в магазин за сладостями — прямо документ с печатями и подписями подавай. Рон и Гарри переглянулись. Эта мысль никогда не приходила им в голову. — А ведь и правда, — заметил Рон. — Гарри, ты не хочешь спросить у Мак-Гонагалл, почему так? — Думаю, что она просто скажет, что такой порядок и не вам его менять, — остудила их пыл Алька. *** Переполох в замке, наделанный нападением Сириуса Блэка на портрет Полной Дамы постепенно утих. Страсти по квиддичу занимали Гарри гораздо больше, чем угроза, исходившая от сбежавшего узника Азкабана. Заговорившись на перемене с Оливером Вудом, Гарри минут на десять опоздал на урок ЗОТИ. Влетев в класс со словами: — Извините, профессор Люпин, я… — Гарри вдруг обнаружил, что за учительским столом сидит Снейп. Его манера вести урок, отпуская при этом язвительные замечания в сторону профессора Люпина, жутко не понравилась не только Гарри, но и всем гриффиндорцам. Как следует осадив Гермиону, Снейп заставил всех раскрыть учебник на странице 394. Оборотни. Почему оборотни? Что он хотел этим сказать? Алька задумалась. — Мисс Северинова. Вы собираетесь конспектировать параграф или вас это не касается? Не обращая внимания на его тон, Алька спросила, ни к кому конкретно не обращаясь: — Кто-то помнит, когда ближайшее полнолуние? — Сегодня ночью, — ответил ей Снейп, встретившись с ней глазами. «Умница, — похвалил он Альку взглядом, — ты всё правильно поняла». Алька уткнулась в пергамент, чтобы никто не смог увидеть смятения на её лице. Оборотень! Профессор Люпин — оборотень! Значит, он представляет опасность для каждого… Но как же Директор допустил это? Как он мог? Мысли вихрем проносились в Алькиной голове, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном. Зачем Снейп затронул эту тему об оборотнях? Он хочет выдать Люпина в отместку за то, что тот посмеялся над ним? Или всё-таки он хочет предупредить студентов об опасности? Предупреждён — значит, вооружён. Зная тайну профессора Люпина, ни один здравомыслящий человек не выйдет ночью за пределы собственной спальни. Чёрт. Голова пухнет от вопросов. Вот только где взять на них ответы? *** Алька не ходила на матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом. Квиддич был ей не интересен, а мокнуть под дождём и трястись от холода на ветру — ради чего? Ей хотелось поговорить со Снейпом, но того нигде не было. Вероятно, он всё-таки пошёл на матч, хоть, как и Алька, не любил квиддич. Интересно, можно ли ей рассказать друзьям про Люпина? Или стоит держать свои догадки при себе? Но ведь Снейп провёл урок для всего класса, значит, хотел, чтоб они все догадались об этом? А если он рассчитывал, что догадается только Алька, а остальных посчитал тупой массовкой? Альке не давал покоя главный вопрос — зачем? Но задать его было некому. А тут ещё и Гарри свалился с метлы. Да не просто так. Оказывается, он встретился с дементором. Эти твари совсем распоясались и шастают по территории школы, как у себя в тюряге. А Директор «мышей не ловит». Алька злилась на Дамблдора, который, по её мнению, развёл в школе жуткий бардак. Она с друзьями долго сидела у Гарри в больничном крыле, подробно расспрашивая его обо всём, что с ним случилось. Что-то неладное творилось «в Датском королевстве», но что именно, Алька так и не поняла, несмотря на коллективные мозговые атаки с друзьями и на самостоятельные размышления. В понедельник Гарри вернулся на занятия. Малфой, снявший, наконец, повязку с руки, попытался было дразнить Гарри, изображая дементора, но, встретив красноречивый Алькин взгляд, быстро угомонился. Профессор Люпин выздоровел. Алька на уроке исподтишка разглядывала его осунувшееся лицо с синими кругами под глазами и исхудавшую фигуру. Да, такие «болезни» человека не красят. Видимо, оборотнем быть — не сахар. В другое время Алька пожалела бы его, но она никак не могла простить ему тот случай с боггартом, после которого она зачислила профессора в штат своих врагов. А врагов Алька не жалела и не проявляла к ним сочувствия. За две недели до начала каникул небо прояснилось, ударил лёгкий морозец. Алька с нетерпением ожидала прихода настоящих морозов. Ей не терпелось встать на коньки. А пока на озере не установился крепкий лёд, Алька продолжала свои эксперименты с зельями, которые не прекращала, несмотря на все события и переживания текущего учебного года. Последний выходной семестра был посвящён походу в Хогсмид. Как же удивились Алька, Рон и Гермиона, встретив там Гарри! Отличная штука — эта карта Мародёров. Интересно, кто они такие? Правда, само словечко «мародёры» было неприятным. Алька знала, что так называют каких-то тёмных людишек, воров или грабителей, она не помнила точно. Зато их карта помогла Гарри побывать в Хогсмиде. Ну и спасибо им за это. Друзья зашли в «Три метлы» и уселись за маленький столик в дальнем углу между окном и нарядной рождественской ёлкой. Их было почти не видно, зато они могли видеть почти весь зал. Рядом потрескивал камин, было очень тепло и празднично. Рон принёс всем сливочного пива. Совершенно неожиданно в бар вошли Мак-Гонагалл и Флитвик, а за ними — Хагрид с министром Фаджем. В мгновение ока Рон с Гермионой нажали на макушку Гарри. Тот соскользнул со стула и очутился под столом. Алька над его головой прошептала: — Мобилиарбус. Рождественская ёлка оторвалась от пола, полетела по воздуху и приземлилась перед их столиком, загородив его своими пушистыми ветками. Усевшимся за соседний столик учителям и лесничему с министром не были видны те, кто, расположившись в уголке, жадно ловил каждое их слово. Разговор касался Сириуса Блэка и содержал столько любопытных сведений, что по его окончании те, кто его слышал, долго ещё не могли прийти в себя и молча смотрели друг на друга, не находя слов. И ещё неизвестно, кто был бледнее — Гарри Поттер или мисс Северинова, у которой в уме как будто складывался и никак не мог сложиться трудный паззл. На обратном пути из Хогсмида все молчали. Каждый напряжённо думал о своём. Алька едва дождалась конца ужина. Она ушла к себе в спальню, повалилась на кровать и задумалась. Что он сказал ей тогда? «Блэк и я… Мы стали причиной гибели одних и тех же людей». Это значит, что Снейп виноват в гибели родителей Гарри? Но как? Каким образом? Он служил Волан-де-Морту и… И что? Что он мог сделать такого, что привело к гибели Поттеров? Узнал, где они скрываются и доложил Волан-де-Морту? Возможно… А потом раскаялся, когда уже поздно было… Нет, не то. Их местонахождение знал Блэк, он-то их и выдал. Тогда какова роль Снейпа в этом деле? Почему он считает себя виноватым в гибели Поттеров? Эх, жаль, нельзя пойти и спросить у него прямо. Вон у него тогда какое лицо сделалось. Видно же, что ему от этого очень больно. Нет, нельзя спрашивать. Да и не ответит он. Алька не заметила, как уснула. На следующее утро, плюнув на всё, она заточила с помощью волшебной палочки коньки и отправилась на озеро. Она умела самостоятельно расчистить снег и заколдовать каток от заносов, соорудить лавочку и увеличить размер коньков по выросшей за год ноге. Алька каталась до обеда, до изнеможения, стараясь привести в порядок мысли и избавиться от смутной тревоги, не дававшей ей покоя в последнее время. Она не любила загадок, на которые не могла найти разгадок. Особенно тех, что касались прошлого её декана. *** На Рождество Алька снова получила в подарок книгу. Но какую! «Случайные зелья»! В ней описывались зелья, которые появились совершенно случайно, из-за ошибок в приготовлении, по недосмотру или даже злому умыслу. Но какими же полезными свойствами они обладали! Алька была в восторге. Как же ему удаётся так точно угадывать, что именно ей больше всего нужно? Сама Алька подарила Снейпу чудесную батистовую сорочку, тонкую и лёгкую. Её прикосновение к телу было невесомым и сказочно приятным. Сам себе такую он никогда не купит, обойдётся тем, что попроще. Вот и пусть носит на здоровье. И всякий раз, надевая её, вспоминает о том, кто ему эту сорочку подарил. Наступило время обеда. Вернувшаяся с катка Алька вошла в Большой зал. Посреди него стоял один общий стол, накрытый на тринадцать человек. За столом уже сидели Дамблдор, Мак-Гонагалл, Снейп, Спраут, Флитвик, Филч, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец-пятикурсник. Сразу вслед за Алькой в зал вошло гриффиндорское трио. — Весёлого Рождества! — поприветствовал вновь вошедших Дамблдор. — Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждём. Друзья, все четверо, уселись на дальнем конце стола. — Хлопушки! Берите, Северус.- Дамблдор протянул Снейпу большую серебряную хлопушку. Тот неохотно взял её и дёрнул за шнурок. Хлопушка взорвалась, и в руке у Снейпа очутился островерхий колпак, на верху которого красовалось чучело грифа. Снейп изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, который тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника. Алька с видом пай-девочки скромно потупила глазки. В тот же момент из чучела грифа в тарелку Директора начала потихоньку сыпаться ветхая труха. Он поначалу не заметил этого. Но вскоре облачко трухи стало виться вокруг его лица. Труха забивалась в его нос и слепила глаза. Дамблдор стал громко чихать. Когда он попытался снять колпак, ему это не удалось. Колпак держался на голове, как приклеенный, а Директор чихал всё сильнее. И делал он это так смешно, что студенты за столом не могли удержаться, хоть и понимали, что ржать в голос невежливо. Вслед за студентами начали потихоньку хихикать преподаватели. Снейп сделал Альке «страшные» глаза. Она невинно улыбалась вместе со всеми и не собиралась прекращать представление. Дамблдору пришлось самому избавляться от колпака с помощью своей волшебной палочки. Когда ему это удалось, Алька вежливо проворковала: — Будьте здоровы, господин Директор. — Благодарю, мисс Эйлина, — улыбнулся Дамблдор. Улыбка на губах Снейпа вовсе не походила на ту, что кривила их несколько минут назад. Он притворно-осуждающе взглянул на Альку и, встретив её невинный взгляд, опустил глаза в тарелку. Когда Алька выходила из-за стола, Дамблдор взмахнул волшебной палочкой и на столе перед ней появился пакет, перевязанный золотистой ленточкой. — Это вам, мисс Эйлина, — улыбнулся Дамблдор. — Мне? — удивилась Алька. — Спасибо, господин Директор. Заглянув в пакет, Алька обнаружила там кучу разнообразных сладостей. Кажется, Дамблдор не сердился на неё. Алька озорно улыбнулась, взмахнула своей палочкой, и на столе перед Директором возникла бутылка пятизвёздочного армянского коньяка. — С Рождеством вас, господин Директор. Сейчас мы, студенты, уйдём, а вы тут с коллегами посидите, праздник отметьте… — она взяла пакет со сладостями и двинулась к выходу. Дамблдор покачал головой, улыбнулся в бороду и сочувственно обратился к Снейпу: — Кажется, я начинаю понимать вас, Северус… Как вы с ней только справляетесь? — Да, практически, никак, — пожал плечами довольный Снейп, изображая всем своим видом усталость и обречённость. *** Каникулы закончились. В свой День рождения Снейп без сопротивления принял от Альки подарок — котёл с антипригарным покрытием и усовершенствованное ею зелье, улучшающее память. Зелье помогало запоминать большие тексты с одного прочтения. Снейп проверил — зелье действительно работало. Что ж, у него в столе хранилась уже целая коллекция Алькиных разработок. Следовало признать, что девчонка и впрямь талантлива. И не только в зельеварении. Поэтому его ничуть не удивила её очередная просьба. Через несколько дней после его Дня рождения, Алька остановила Снейпа в коридоре. — Господин профессор. Вы не могли бы провести со мной несколько индивидуальных занятий? — Индивидуальных? Чему же вы хотите научиться на этих занятиях? — Понимаете… Профессор Люпин научил Гарри вызывать патронус. Я тоже хочу этому научиться. — Хм. Почему бы вам не обратиться с этой просьбой к профессору Люпину? — насмешливо посмотрел на неё Снейп. — Вы же сами знаете, почему, — надулась Алька. Глядя на неё, Снейп подумал: «А что? Наверное, она права. Это полезный навык, особенно теперь, когда вокруг замка рыщут дементоры». — Хорошо. Сегодня вечером в моём кабинете. Часов в восемь. — Спасибо, господин профессор, — просияла Алька. Ей почему-то не хотелось хоть в чём-то отстать от Гарри. Вечером она стояла в кабинете Снейпа с палочкой в руке и внимательно слушала его указания: — Вы должны вспомнить самое счастливое событие в своей жизни, сосредоточиться на этом воспоминании и произнести слова: «Экспекто патронум». Повторите. — Экспекто патронум, — послушно произнесла Алька. — Экспекто патронум. И что должно произойти? — Если всё сделано правильно — должен появиться Патронус. Это — воплощение положительной силы, защитник и помощник. Люпин учит Поттера вызывать Патронус, чтобы защитить его от дементоров. Патронус появляется в виде животного. У каждого волшебника он свой. И должен вас предупредить — не каждому удаётся вызвать его. Это сложное заклинание, и не всем оно по силам. Так что не огорчайтесь, если у вас не получится с первого раза. Вы всё запомнили? Алька кивнула. — Экспекто патронум, — ещё раз повторила она и стала думать, какое же её воспоминание можно считать самым счастливым? — Тогда пробуйте, — скомандовал Снейп. Алька вспомнила свою первую победу на юниорских соревнованиях. Как она радовалась тогда! — Экспекто патронум! Из кончика палочки вырвалась небольшая серебристая струйка и быстро растаяла в воздухе. Снейп покачал головой. — Попробуйте ещё раз. Что же ей вспомнить? Вот они с мамой идут домой от тёти Оли. Они только что взяли у неё маленький пушистый комочек — месячного котёнка, их будущую красавицу Маркизу. Алька замирает от счастья прижимая к груди это мохнатое чудо… — Экспекто патронум! Снова не то! Самое счастливое, говорите? Ну, конечно же! Какая я дура! Интересно, что за зверь появится в результате моего заклинания? Может, медведь? Раз русская — значит, медведь. Или долой стереотипы? Алька закрыла глаза. Она стояла в тёплом вечернем море, протянув руки ладонями вверх и удерживая ими на воде своего бледного, тощего профессора. Стояла так близко и замирала от счастья, прикасаясь к нему руками… — Экспекто патронум! Из кончика её волшебной палочки вырвалась серебристая тень и запрыгала по комнате. Алька присмотрелась — это была белка. У неё получилось! Она взглянула на Снейпа. Тот кивнул ей: — Браво, мисс Эйлин. С третьей попытки Прекрасный результат. Напряжение, сковывавшее Альку, вдруг отпустило, и она от души расхохоталась, привалившись к стене. — Что с вами? — поинтересовался Снейп. — А я-то гадала, кто будет моим Патронусом, — сквозь смех простонала Алька. — Кто же ещё может быть Патронусом русского человека? Ну, конечно, белочка! — Что тут смешного? — не понял Снейп. — Сейчас, — продолжала заливаться Алька. Отсмеявшись, она пояснила: — Вы знаете, что такое белая горячка? — Да. — Ну вот. По-русски это звучит так. — Алька произнесла эти слова по-русски. — Сокращённо — белочка. В общем, белка — это символ белой горячки. Считается, что в России очень много пьют. Снейп ухмыльнулся. «Белочка». Ну что ж, белочка, так белочка. Главное, что у неё получилось. — Господин профессор, а какой у вас патронус? Можно посмотреть? Снейп неохотно пожал плечами. — Ну, пожалуйста! — клянчила осмелевшая от своего успеха Алька. Снейп взмахнул волшебной палочкой. Серебристая лань, вырвавшись из её кончика, стремительно пронеслась по комнате, задержалась в центре, топнула передним копытцем, как будто покрасовалась перед Алькой, и растаяла в воздухе. — Ух ты! — задохнулась восхищённая Алька. — Вот это да! Круто! И я такую хочу… Молчание и горькая улыбка, лишь на миг коснувшаяся его губ, были ей ответом. Алька вздохнула. Ну, нет, так нет. Белка — тоже неплохо. Они такие милые.