Наши в Хогвартсе

— Господин профессор! Вот уже который год с этого обращения начинались для него всякие хлопоты, неприятности или сюрпризы, которые он, кстати, тоже особо не жаловал. Мисс Эйлин то злила его, то заставляла тревожиться, то поражала его воображение своими невероятными выходками, то будила чувства, от которых он долго ощущал некоторую душевную растрёпанность. Что ждёт его на этот раз? Снейп опустил газету, которой загораживался в это утро от всего внешнего мира, и обречённо поглядел на Альку. Она только что с аппетитом слопала тарелку яичницы с беконом вместо положенной по утрам, по мнению Стинки, овсянки, и теперь запивала всё это чаем с хорошим куском сладкого пирога. — Господин профессор, а давайте заведём одну хорошую традицию, — она мечтательно улыбалась. — Какую же? — с опаской поинтересовался Снейп. — Отмечать мой день рождения на море, — выпалила Алька и с надеждой уставилась на него. «Чёрт. Далось ей это море», — с досадой подумал Снейп. Впрочем, досада его, скорее была направлена на себя. Ему не хотелось признавать, что ему самому это море невероятно понравилось. Понравилось даже больше, чем он мог себе позволить. Он ведь, кажется, должен держать этого мерзавца Снейпа в чёрном теле? И не разрешать ему никаких удовольствий. Значит, никакого моря ему не положено. Ему — нет. А ей? Снейп взглянул на Альку. Как же ей хотелось туда, где столько солнца, где волны шумят и ветер пахнет степью и водорослями одновременно, где душу не тревожит ничто, кроме крика пролетающих чаек, а закаты так прекрасны, что, глядя на них, забываешь обо всём на свете… Ого. Вот это завернул… Кажется, она заразила тебя этой болезнью, и ты тоже страдаешь любовью к морю? Снейп вздохнул. — А это обязательно? — поинтересовался он. — Желательно, — ответила Алька, — тем более, что вам и самому там понравилось. «И ведь не поспоришь», — подумал Снейп, а вслух сказал: — На то же место, что и в прошлом году? — Ага, — радостно кивнула Алька, — если, конечно, вам не хочется чего-то новенького. — Меня вполне устроит прошлогодний вариант, — уверил её Снейп. — Если вы, конечно, не против. *** В этот раз Алька подготовилась к поездке со знанием дела. Прежде всего, она запаслась маггловскими деньгами, а точнее — долларами, чтобы там, на море, обменять их на местную валюту. Ведь она собралась отметить там свой день рождения. Пятнадцать лет — это вам не кот чихнул! Полтора десятка всё-таки. На следующий день после того, как они с профессором устроились на старом месте, по-прежнему привлекавшем их своей безлюдностью, Алька попросила его трансгрессировать вместе с ней в ближайший крупный город, где и поменяла доллары на местную валюту. Кстати, там же, в городе, Снейп велел ей выбрать всю необходимую одежду и обувь в качестве подарка на день рождения. Алька не сопротивлялась, понимая, что это — предметы первой необходимости. А после сгоняла в ближайший к их бухте посёлок и закупила всё необходимое для приготовления шашлыка. Она надеялась, что сумеет вспомнить, как это делал папа, и не ударить в грязь лицом перед профессором. На закате они пошли купаться. Снейп уже не так стеснялся свою ученицу. За год он не разучился плавать, и они долго плескались в тёплой вечерней водичке, а после ещё и дурачились, обрызгивая друг друга и пытаясь в шутку утопить. А вечером Алька наколдовала мангал и шампура, нанизала на них предварительно замаринованное мясо и приступила к таинству приготовления. Снейп быстро понял, в чём состоит смысл процесса и стал активно помогать ей. Вдвоём они прекрасно справились. А потом они сидели за столиком рядом с палаткой и ели изумительно вкусное, сочное мясо. Алька запаслась в городе пластиковой бутылкой южного домашнего вина и угостила им Снейпа. Ему понравился этот сладко-терпкий напиток, от которого настроение значительно улучшилось, а по телу разлилась приятная благость. — А можно и мне капельку? — спросила Алька. — Можно. Но только капельку. Вы и без алкоголя слишком буйная. Пары выпитых глотков Альке хватило с головой. Она беспричинно хохотала, болтала о всяких пустяках, в конце концов, назвала Снейпа по имени и предложила идти купаться. Ему и самому было весело и приятно на душе, но, в отличие от Альки, он умел себя контролировать, поэтому от купания категорически отказался, а Альке велел идти спать. — Только если вы посидите со мной рядом, — хмель делал Альку невероятно, отчаянно смелой и дерзкой. — У меня сегодня день рождения, значит, вы должны выполнить моё желание. — Идём уже, пьянчужка, — Снейп уложил Альку на кровать и сел рядом с ней на стул. Она вцепилась в его руку своей маленькой крепкой ладошкой и затихла, замерла, боясь поверить в собственное счастье. Уснула она быстро. Снейп не спешил освобождать свою руку. Так хорошо, как в этот вечер, ему ещё никогда в жизни не было. И он совершенно ясно отдавал себе отчёт, что без этой цепкой лапки в его руке вечер показался бы ему значительно менее приятным. Немного протрезвев и обозвав себя идиотом, Снейп высвободил свою конечность и отправился спать. *** Обычно в течение знойного дня Снейп находился в палатке. Его бледной коже были противопоказаны солнечные лучи. А Алька без опаски загорала и купалась в любую жару, правда, всё же на суше предпочитая находиться в тени большого пляжного зонта. Однажды Снейп вышел взглянуть, как она там, не сгорела ли на солнце. Алька сидела на берегу в компании сверстников — трёх мальчишек и одной девчонки, видимо, местных жителей. Они оживлённо беседовали, время от времени смеялись, а потом дружно подхватились с места и побежали купаться. Снейп смотрел на них и с тоской думал о том, что Эйлин выросла. Скоро она станет совсем взрослой, окончит Хогвартс и навсегда покинет и замок, и старого злобного профессора зельеварения. Что-то больно кольнуло его сердце. Нет, это была не ревность. Это было чувство, которое испытывает отец, глядя на взрослеющую дочь. Кому-то достанется его маленькая девочка, для которой он раньше был главным мужчиной в жизни? Будет ли её избранник достоин её? Не обидит ли? Будет ли он так же заботиться о ней, делать ей подарки и устраивать всякие приятные сюрпризы? И не забудет ли его девочка всё и всех ради этого своего избранника? Всех, в том числе и его… К этому чувству примешивалось недовольство старшего брата. Как эти наглецы смеют находиться рядом с его Эйлин, болтать с нею, ржать, пожирать её взглядами, а в воде, возможно, хватать её… Тут в Снейпе и вовсе закипел гнев. Он ушёл в палатку и попытался сосредоточиться на чтении, но не смог. А Алька, будто почувствовав его настроение, распрощалась с новыми знакомыми и вернулась домой раньше, чем обычно. Её «шестое чувство» не подвело — Снейп сидел мрачный и скучный. Он не взглянул на вошедшую Альку, делая вид, что поглощён чтением, но её-то не проведёшь. Она отлично умеет угадывать его настроение. — Господин профессор, — позвала Алька, — хотите прокатиться на моторке, посмотреть на скалы с моря? Это очень красиво. Местный дед пригласил покататься. — Алька жевала купленную в посёлке черешню. — Что-то не хочется. Жарко очень. Алька присела перед ним на корточки и заглянула в глаза снизу-вверх. Снейп сосредоточенно уткнулся в книгу. — Ну, господи-ин профессор… — она продолжала заглядывать ему в глаза, а после и вовсе захлопнула книгу, лежавшую у него на коленях. Снейп открыл было рот, чтобы выразить ей своё крайнее возмущение, но увидев этот умоляющий взгляд, мгновенно остыл. Оставаясь с мисс Эйлин один на один, Снейп сам себя не узнавал. Злобное, угрюмое, безжалостное существо куда-то исчезало, а на его месте оставался безвольный слабак, потакающий прихотям этой девчонки, и что хуже всего — получающий от этого удовольствие. Снейп понял, что сопротивление бесполезно и, одевшись в рубашку с длинным рукавом и кепку с козырьком, закрывающим всё лицо, нацепив на свой огромный нос солнцезащитные очки, обречённо отправился с Алькой в посёлок. Старик — хозяин моторки — удивлённо пялился на Снейпа. — Что вы ему про меня сказали? — поинтересовался Снейп у Альки. — Что вы — мой дядюшка из Англии, обещали оставить лично мне хорошее наследство и пригласить после школы учиться в Кембридже. А я в благодарность за это устроила для вас экстремальный отдых — не такой, к какому вы привыкли на своих пафосных курортах, — довольная Алька расплылась в улыбке. — Думаю, вы — первый иностранец, которого он видит живьём. — То-то он на меня так пялится, — буркнул Снейп. — Да пусть пялится, — отмахнулась Алька, — его дело — нас покатать, наше — ему заплатить. И она первая полезла в лодку. Усевшись на носу, протянула руку Снейпу. Тот с опаской ступил на покачивающееся судно и уселся рядом с Алькой. Места на скамейке было немного, и им пришлось плотно прижаться друг к другу. Альку это полностью устраивало. Дед залез на корму, дёрнул шнур, мотор загудел, и лодка поплыла, постепенно набирая скорость. — Держите кепку, профессор, — крикнула возбуждённая Алька. Она подставила лицо ветру и от души наслаждалась скоростью и солёными брызгами. Ей хотелось громко петь или просто кричать что-то бессмысленно-восторженное, раскинуть руки и представлять себя стремительно летящей птицей. Это настроение передалось и сидящему почти в обнимку с ней Снейпу. От его недавней грусти не осталось и следа. В какой-то момент он забыл о необходимости придерживать кепку, и её мгновенно сдуло ветром и унесло в море. «Да и драккл с ней!» — подумал развеселившийся Снейп. А потом они медленно проплывали мимо грозных величественных скал, на которых так любили сидеть по вечерам, и он поражался их замысловатой, готической красоте. Они заплывали в гроты, где под сводами каменных глыб у Альки сжималось сердце и сосало под ложечкой от страха, но это было так приятно и необычно. И снова любовались разнообразием форм и красок, поражаясь буйной фантазии этого сумасшедшего архитектора — матушки-Природы. Домой вернулись, переполненные впечатлениями, купив у старика вареных креветок на ужин. И только зайдя в палатку, Снейп почувствовал, как горит его лицо, обожжённое беспощадным южным солнцем. — Господи! — ужаснулась Алька, глядя на него. — Это же сплошной ожог! Снейпу пришлось призвать специальное противоожоговое зелье. Алька, усадив его на стул, осторожно смазала этим зельем его горящее лицо. Прикосновения её пальцев были нежными и приятными. Где-то на задворках сознания возникла мысль, что он с радостью согласился бы обгореть целиком, если бы в итоге его лечили эти пальцы. Но Снейп тут же безжалостно прогнал крамольную мысль, что не помешало ему получить удовольствие от этой невинной процедуры. Ожоги быстро сошли, зато кожа после них уже не была землисто-серой. Это невероятно, но на щеках у Снейпа появился лёгкий румянец. Вечером они с Алькой ели креветки, и она беззлобно подшучивала над тем, что господину профессору нужно почаще получать солнечные ожоги. Лечатся они быстро, зато цвет лица в результате получается изумительный. Снейп так же беззлобно поругивал Альку, что вносило в их вечерние посиделки полную гармонию. Однажды вечером, плавая с Алькой недалеко от берега, Снейп увидел в воде чёрное блестящее тело с плавником на спине, которое стремительно пронеслось мимо в нескольких ярдах от них. Оно вынырнуло из воды, описало в воздухе дугу и скрылось в волнах, чтобы снова появиться над водой чуть дальше. Снейп замер. Хорошо, что они заплыли неглубоко, и он сумел нащупать под ногами твёрдое дно. Он с тревогой взглянул на Альку и не поверил своим глазам — она сияла от восторга, тихо, завороженно шепча: — Дельфины… Какие хорошие… Вдалеке он заметил ещё парочку этих существ. Один из них был явно детёнышем, и повторял все движения за своим старшим спутником. — Смотрите, смотрите! Мама с малышом! — восторженно указывала на них Алька. Заметив тревогу на лице Снейпа, она поспешила успокоить его: — Не бойтесь, они хорошие. В отличие от него, она вся светилась от радости, провожая дельфинов счастливым взглядом. Стоя в воде и глядя на этих существ, Снейп вдруг и сам испытал беспричинную, щенячью радость, какой не испытывал никогда, даже будучи ребёнком. Когда дельфины скрылись из виду, Алька повернула к нему своё счастливое лицо: — Правда же, они — прелесть? Стоит их только увидеть — и такую радость испытываешь. Не знаю, как они это делают, но я их обожаю. Что ж, в этом вопросе Снейп был полностью согласен с мисс Эйлин. Уезжать обоим не хотелось. Но Снейпа дома ждали разнообразные дела, поэтому уехать всё-таки пришлось. На прощание они взобрались на самую высокую скалу и бросили оттуда по монетке в море — чтобы вернуться.