Наши в Хогвартсе

До отъезда из Хогвартса Гарри, Рон и Гермиона продолжали видеться с Алькой. Гермиона рассказала Альке всё, что произошло в Отделе тайн. Собираясь все вместе, друзья избегали разговоров о Сириусе. Между Алькой и Гарри чувствовалось отчуждение, но все они продолжали делать вид, что всё осталось по-прежнему, и ничего необычного не происходит. Алька обречённо ожидала лето — ещё одно лето в Хогвартсе, без друзей, без моря и, главное — без Снейпа. Кажется, она начинала ненавидеть своё самое любимое время года. Перед отъездом домой Снейп пригласил Альку к себе в кабинет. На его столе, обычно заваленном книгами и свитками пергамента, сейчас стояло блюдо с пирожными, чайник и две чашки. — Прощальный ужин? — горько усмехнулась Алька, окинув взглядом накрытый стол. — Вроде того, — так же невесело усмехнулся Снейп. — Присаживайтесь, Эйлин. Алька уселась напротив Снейпа и время от времени бросала на него короткие, быстрые, как молния, взгляды. Он показался ей усталым и осунувшимся. Ей хотелось так много сказать ему, но разве можно выразить словами то, что она чувствовала сейчас? Они оба молчали, и молчание это было тягостным. Эх, обнять бы его сейчас… Алька вздохнула. — Господин профессор. — Что? — Вы придёте на мой день рождения? — Постараюсь. — Постарайтесь. — Кабинет зельеварения вновь в вашем распоряжении. — Спасибо. — Постарайтесь ничего не взорвать. — Постараюсь. Передайте привет Стинки. — Передам.Там на столе список зелий, которые надо сварить к новому учебному году. Займётесь этим? — Да, конечно, — ей сейчас не хотелось ёрничать и подначивать его фразами наподобие «Неужели вы мне доверяете столь ответственное дело?». Алька чувствовала, что вот-вот разревётся. Снейп уже жалел, что устроил это прощание. Он ненавидел долгие бессмысленные проводы. Но уехать просто так не мог. Ему было тягостно вести этот разговор ни о чём. Но очень не хотелось, чтобы Алька уходила. А она потихоньку пила чай и не могла заставить себя уйти. Это ведь их последний вечер перед долгой разлукой. Поставив чашку на стол, Алька поднялась, но направилась не к двери, а к дивану. Усевшись в уголке, она позвала: — Господин профессор. Можно вас попросить? — О чём? — он тоже встал из-за стола. — Посидите со мной. Пожалуйста. Он молча сел рядом с Алькой, как тогда, несколько лет назад. Её маленькая ладошка тут же уютно устроилась в его холодной руке, согревая её. Алька, не стесняясь, положила голову ему на плечо. Молчание перестало быть тягостным. Им было хорошо вдвоём. И хоть ни один из них не предпринял попытки нарушить установившиеся границы, каждый чувствовал — нет сейчас никого на свете ближе и роднее их. И только это чувство давало им силы перенести разлуку длиной в два месяца. *** Свой семнадцатый день рождения Алька встречала ударным трудом во благо школьного зельеварения. Чтобы не поддаваться грустным мыслям и не сходить с ума от ожидания «приедет — не приедет?», она затеяла варку очень каверзного зелья, которое не отнимало много времени, полдня максимум, зато требовало огромной концентрации внимания — от него ни на минуту невозможно было отойти. Поэтому Алька не сразу заметила стоявшего в дверях Снейпа, который с удовольствием наблюдал за слаженными действиями своей ученицы, за её ловкими движениями и милыми гримасами, которых сама она не замечала в процессе работы. Вот она шмыгнула носом, вот почесала его тыльной стороной ладони, вот прищурилась, а вот быстро провела по губам кончиком языка… Не напугать бы её, а то от неожиданности выронит что-нибудь, ошибётся — и всё зелье насмарку. Снейп тихонько постучал в дверь в тот момент, когда Алька уткнулась в учебник, сверяясь с рецептом. — Господин профессор! — радостно взвизгнула она, едва не бросившись ему на шею. — Тссс. Тише, мисс Эйлин. Зелье испортите. Сияющая Алька продолжила свою работу. Снейп немного понаблюдал за ней. — Мисс Эйлин. Когда закончите, приходите в Большой зал. — Зачем? — удивилась Алька. — Как — зачем? Обедать, — усмехнулся Снейп. Управившись с зельем, Алька быстро привела себя в порядок. По случаю приезда господина декана она решила немного принарядиться, поэтому пришла в Большой зал не в обычных джинсах и футболке, а в маггловском летнем платье с короткими рукавами, которое она купила непонятно зачем в начале нынешнего лета, посещая, по обыкновению, магазины Лондона с Черити Барбридж. Носить его Альке было абсолютно некуда, но оно ей так понравилось, что девушка не удержалась. «Вот и пригодилось», — думала Алька, переступая порог Большого зала. Остановившись на пороге, она удивлённо приподняла бровь и чуть склонила голову набок, абсолютно не замечая, что один-в один копирует своего декана. Посередине зала стоял стол, как в тот год, когда оставшиеся в Хогвартсе ученики отмечали Рождество вместе с преподавателями. Стол был уставлен праздничными блюдами. В центре стола красовалась большая ваза, наполненная великолепными бело-кремовыми розами. Над столом вились разноцветные блестящие звёздочки вперемешку с яркими бабочками. За столом уже сидели профессор Мак-Гонагалл, профессор Флитвик, Хагрид, Трелони и Аргус Филч. Завидев Альку, Мак-Гонагалл широко улыбнулась и приветливо позвала: — Мисс Эйлина, прошу к столу! «Так и не научилась правильно произносить моё имя» — машинально подумала слегка ошарашенная Алька, присаживаясь к столу и молча оглядывая всё это великолепие. Все присутствующие, за исключением, пожалуй, Филча, приветливо улыбались ей. «Чего это они?» — недоумевала Алька, но вслух вопросов не задавала. Наконец, в Большой зал вошёл Дамблдор в сопровождении Снейпа. Они уселись за стол, и Директор произнёс: — Мисс Эйлина! Позвольте мне от имени всего нашего небольшого коллектива — он обвёл взглядом всех присутствующих, — поздравить вас с вашим днём рождения. И пожелать вам всего, что принято желать в таких случаях — здоровья, счастья и дальнейших успехов в учёбе. По мере того, как Дамблдор говорил, глаза у Альки раскрывались всё шире. Так, значит, это ради неё накрыт праздничный стол? Ради неё собрались здесь все те, кто оставался в замке? Алька покраснела от смущения, чего за ней уже давно не водилось. Покраснела так, что из глаз чуть не брызнули слёзы. Когда Дамблдор умолк, она не смогла выдавить из себя ничего, кроме придушенного «Спасибо». Но, кажется, все поняли её состояние и постарались шутками и весёлыми пожеланиями сгладить Алькино смятение. Снейп, Мак-Гонагалл и Флитвик подарили ей книги, Хагрид — набор хрустальных флакончиков для зелий, Филч — сладости. А Дамблдор… Дамблдор подарил ей небольшую мягкую игрушку –нюхлера с кармашком на животе, точную копию настоящего живого нюхлера. В этот момент в зал влетел Пивз, кувыркнулся под потолком и взорвал хлопушку, осыпав всех потоком блестящих конфетти. Обалдевшая Алька стояла посреди этой суматохи, растерянно улыбалась, принимала подарки и поздравления, благодарила… Наконец, все уселись за стол. — Стойте! — быстро окинув его взглядом, Алька достала волшебную палочку и, взмахнув ею, наколдовала две бутылки шампанского, того самого, что всегда стояло в их доме на новогоднем столе. — Мне всё-таки уже семнадцать. По меркам волшебного мира я — совершеннолетняя. А значит, имею право выпить шампанского. А уж угостить им своих учителей — и подавно. Никто возражать не стал. Шампанское всем понравилось. Оживление за столом продолжалось долго. Расходиться никому не хотелось. Выходя с ворохом подарков из Большого зала, Алька окликнула Снейпа: — Господин профессор! Он подошёл к ней. — Господин профессор. Вы сможете остаться в замке сегодня вечером? — Да. — Тогда… — Алька замялась, а потом, набравшись смелости, выпалила: — Я приглашаю вас сегодня вечером отметить мой день рождения на берегу озера. Ностальгические посиделки с шашлыком в узком кругу… — Сейчас придумали? — губы Снейпа тронула лёгкая усмешка. — Нет, что вы. Я об этом давно мечтала. Я же не думала, что мой день рождения в этом году будет отмечаться с таким размахом, — Алька улыбнулась, указывая взглядом на подарки у неё в руках. — Мечты должны сбываться. Хотя бы некоторые из них. Идёмте, провожу вас, — он взял у неё из рук книги, оставив ей игрушку и сладости. — Так вы придёте? — А куда же мне деваться, мисс? — И правда. От меня же не отвяжешься, — ухмыльнулась довольная Алька. *** Летний северный вечер был светлым. Темнело медленно и неохотно. Снейп пришёл на берег озера, когда там уже догорал костёр, мясо было почти готово и издавало восхитительный аромат. Под высокой раскидистой сосной стоял небольшой походный столик, рядом — два раскладных стула со спинками, наподобие шезлонгов. — Присаживайтесь, господин профессор, — пригласила Алька, ставя на стол поднос с шампурами и снимая с одного из них аппетитные куски мяса в тарелку. — Разлейте, пожалуйста, вино по бокалам. Снейп послушно откупорил бутылку красного вина, стоявшую на столе и плеснул понемногу в бокалы. — Не слишком ли много вы сегодня пьёте, мисс? -поинтересовался он. - Вы думаете, я начну буйствовать? — Алька улыбнулась — Не бойтесь, господин профессор. В мои планы не входит напиваться. Я чуть-чуть… — Вы меня успокоили, — его губы тронула лёгкая усмешка. Дождавшись, пока Алька сядет за стол напротив него, Снейп взял свой бокал и сказал: — Давайте выпьем за вас, Эйлин. — И за вас, господин профессор. Алька чуть пригубила вино и вернула бокал на место. Снейп сделал несколько небольших глотков, оценивая вкус напитка. — Что ж, неплохо, — прокомментировал он. Они отдали должное Алькиным кулинарным способностям. Шашлык и вправду удался на славу. Алька взяла в руку свой бокал. — А я хочу выпить знаете за что? Вернее, за кого? Или всё-таки, за что? Ну, в общем, за Распределяющую Шляпу. За то, что она тогда засунула меня в Слизерин. Хоть я страшно не хотела в эти ваши подземелья. — Да, за неё стоит выпить, — улыбнулся Снейп. — Вы тогда очень расстроились из-за этого? — Ужасно, — призналась Алька. — Как только она стала говорить «Сли…», я прямо вскрикнула — «Нет!» А она мне: «Так надо, девочка!» Снейп с интересом слушал Алькин рассказ. — А почему вы не хотели попасть на Слизерин? — Я ехала в поезде в одном купе с Гарри и Роном, — ответила Алька. — Рон ругал Слизерин и говорил, что мне лучше туда не попадать, потому что там не любят таких, как я. А потом Гарри распределился на Гриффиндор, и я подумала, что мне тоже нужно туда. — Понимаю, — кивнул Снейп. — А потом вы мне не понравились. И вся эта гоп-компания заносчивых индюшат с избытком самомнения и недостатком мозгов…. Знаете, я на следующий день спрашивала у профессора Барбридж, нельзя ли мне перевестись на другой факультет, — хохотнула Алька. — Бедный ребёнок…. — иронично посочувствовал Снейп. — А ведь я тоже не один раз «поблагодарил» Шляпу за этот «подарочек», — он улыбнулся, вспоминая Алькины выходки. — Сочувствую вам, господин профессор. Ну, тогда за Шляпу. Как оказалось, она знала, что делает, — Алька вновь пригубила терпковатый напиток. Они с профессором развеселились, вспоминая прошлые Алькины «подвиги», доводившие когда-то Снейпа до белого каления. Одна история с шарфом чего стоила! На душе у обоих было легко и приятно. Темнело. Алька подбросила в костёр дров, и он разгорелся с новой силой. Они сидели в кругу света и наблюдали, как, отделившись от пламени, в небо поднимаются маленькие оранжевые искорки. «Как на закрытии смены в лагере», — вдруг вспомнилось Альке. — Эйлин, — позвал Снейп задумавшуюся Альку. — Я хочу вам кое-что подарить. — Вы ведь уже сделали мне подарок, господин профессор. Алька обернулась к нему. В чёрных, бездонных глазах Снейпа плясали отблески пламени, и от этого его глаза казались ещё более загадочными и притягательными. Алька залюбовалась ими, не зная, что он в этот момент тоже восхитился игрой огненных бликов в её серых глазах. — Ничего, — Снейп внимательно смотрел на неё. — Подарков много не бывает. — Сказал человек, с которым пришлось чуть ли не драться, чтобы заставить его принимать подарки, — улыбнулась Алька. Снейп тем временем вынул что-то из нагрудного кармана: — Дайте вашу руку, мисс. Алька послушно протянула ему свою руку. Он быстрым движением надел ей на запястье браслет. По виду — ничего особенного, обычная бижутерия. Браслет состоял из семи довольно крупных, объёмных камушков, похожих на аметисты, каждый из которых был закреплён в серебряной оправе. — В этих камушках, Эйлин, находится зелье, помогающее против сильных магических воздействий — как от зелий, так и от заклинаний. Если вы почувствуете, что подверглись какому-то вредному вмешательству, вроде того отворота — помните? - или чему-нибудь в этом роде, нажмите на центр камушка, он выскочит из оправы. Лучше растворить его в воде и выпить. Но если под рукой не окажется воды, можно просто проглотить его. С этими словами Снейп взял Алькину руку и продемонстрировал, как вынуть камушек из оправы и как вставить его на место. От его прикосновений у Альки по руке как будто пробегали маленькие электрические разряды. Бабочки из её живота разлетелись по всему телу. Когда он отпускал её руку, Альке удалось слегка провести кончиками пальцев по тыльной стороне его ладони, и от этого прикосновения Снейп ощутил такое же лёгкое электрическое покалывание. Чуть охрипшим голосом он заставил её вынуть камушек из оправы и вновь вставить его на место. — Я хочу, чтобы этот браслет вы носили всегда. — Спасибо, господин профессор. Он всегда будет со мной. Наступила неловкая пауза, во время которой каждый из них пытался справится с внезапно охватившим их смятением. Наконец Алька, глядя на его тонкие пальцы, вспомнила кое-что и решила разрядить обстановку. — Господин профессор, хотите, анекдот расскажу? — Давайте, — он был рад любому выходу из этой ситуации. — В кабинете зельеварения профессор Снейп и мисс Северинова варят зелье. Он ей говорит: «Мисс Северинова, какие у вас узкие гибкие руки…» Она краснеет от удовольствия. «Какие изящные аристократичные запястья…» Она млеет от его слов. «Какие длинные тонкие пальцы…» Она тает от счастья… «Достаньте мне слизня из этой банки». Давно уже Снейп так не хохотал. Впрочем, «давно» — это, пожалуй, не то слово. Он не смеялся так никогда в жизни. Отсмеявшись, Снейп взглянул на довольную Альку, только что хохотавшую вместе с ним: — Сами придумали? — А то! Не только придумала, но и растиражировала по всей школе. — Зачем? — Просто так. У меня на родине анекдоты рассказывают про тех персонажей, которых больше всего любят. Так что… народ должен знать своих героев. — Ну, Эйлин… Умеете вы удивлять. Я думал, что знаю, чего от вас ждать. А у вас сюрпризов — как в рождественском пироге. — Подумаешь… — вспомнился Альке кот Матроскин, — я ещё и вышивать умею… Только вот беда — никто не ценит, — притворно вздохнула Алька. — Как это — никто? Думаю, вся школа оценила, — подыграл ей Снейп. — Кроме того, для кого я, собственно, и стараюсь. — Ну тогда — за ваши таланты, — Снейп поднял бокал и выпил. Алька тоже сделала глоток. — А ещё есть анекдоты в том же духе? — поинтересовался Снейп. — Есть, — охотно откликнулась Алька. — Думаю, вам понравится. Снейп на уроке говорит ученикам: «Сегодня утром ко мне прилетела белая полярная сова и принесла письмо, в котором было только одно слово — козёл. Я ещё ни разу не получал писем, состоящих лишь из одной подписи». И снова наградой ей был хохот Снейпа. Да, это был неплохой подарок для Альки. Беззаботно смеющийся Снейп — кто мог похвастать, что видел такое зрелище? — Эйлин, ведь Поттер, кажется, ваш друг? — спросил, улыбаясь, Снейп. — Да, — кивнула Алька. — И он не обижается на вас за такие анекдоты? — А я ему их не рассказываю, — хитро прищурилась Алька. — Почему? Боитесь обидеть? — Нет. Просто он и без того считает, что я к вам слишком хорошо отношусь. — Разве он не прав? — Прав, если убрать слово «слишком». — Эйлин, а есть среди ваших анекдотов обидные для меня? — поинтересовался Снейп. — Ну-у-у… Разве что вот этот: «Возвращается пьяненький Гарри из Хогсмида в Хогвартс. Очёчки треснули, в каждом кармане мантии по бутылке огневиски. Дорога проходит через кладбище. Вдруг Гарри видит перед собой расплывчатое красное пятно. «Ты кто?», — спрашивает Гарри. «Я — красное кладбищенское чудовище» «Выпьем?» — спрашивает Гарри. «Выпьем», — соглашается чудовище. Распили бутылку огневиски, и Гарри побрёл дальше. Вдруг перед ним возникло жёлтое расплывчатое пятно. «Ты кто?» — «Я — жёлтое кладбищенское чудовище». «Выпьем?» — спрашивает Гарри. «Выпьем», — соглашается чудовище. Распили вторую бутылку огневиски. Дальше Гарри уже ползком, но всё-таки направляется в Хогвартс. Вдруг перед ним возникает чёрное расплывчатое пятно. «О, а я знаю, кто ты, — радуется Гарри. — Ты — чёрное кладбищенское чудовище» А оно ему и говорит: «Пятьдесят баллов с Гриффиндора! И месяц чистки котлов» Снейп смеялся до слёз. — Эйлин, вы чудо, — он даже не поскупился на комплимент. Алька была счастлива. Он взял бокал с остатками вина на дне и сказал: — Спасибо вам, что дали себе труд родиться на свет. — Ну, это, скорее, не мне, а моим родителям спасибо. Я здесь совершенно ни при чём. — И им тоже, — согласился Снейп, допивая вино. Костёр догорел. Угощение было съедено. Оба понимали, что пора отправляться обратно в замок, чтобы сохранить то хорошее настроение, которое принёс им этот вечер. Иначе вернутся тяжёлые мысли и тогда… Тогда воспоминания об этом вечере будут грустными, а им обоим этого не хотелось. — Вы когда уезжаете? — спросила его Алька по дороге в замок. — Завтра утром. — Надолго? — Не знаю. — Передавайте привет Стинки. — Хорошо. Он скучает по вам. — А вы? — поинтересовалась Алька. После непродолжительной паузы он отозвался: — Я тоже -- И я… — вздохнула Алька.Они стояли перед дверью в комнату Снейпа. — Спокойной ночи, господин профессор. — Спокойной ночи, Эйлин. Спасибо вам за приятный вечер. — И вам, господин профессор. — Алька чуть помолчала и тихонько добавила: — Берегите себя. Снейп стоял, держась за ручку двери, провожая взглядом идущую по коридору Альку, которая спиной чувствовала этот взгляд, но изо всех сил сдерживалась, чтобы не обернуться. Остановившись перед дверью, ведущей в гостиную, она всё-таки не выдержала и посмотрела на стоявшего в коридоре Снейпа. И вдруг, сорвавшись с места, опрометью помчалась к нему, бегом преодолев разделявшее их расстояние и, чуть не сбив его с ног, бросилась к нему на шею. Быстро прикоснулась губами к его щеке и так же стремительно умчалась обратно, хлопнув дверью гостиной. Снейп медленно открыл свою дверь, захлопнул её за собой и привалился к ней спиной, откинув назад голову и упираясь в дверь макушкой. Ну, и какая теперь, к чёрту, спокойная ночь? Он разделся, лёг в кровать и попытался уснуть. Но это ему не удалось. Он думал о том, что любовь к нему этой девочки зашла слишком далеко, и что он сам в этом виноват. Давно пора было вызвать в ней ненависть и отвращение какими-нибудь мерзкими поступками, чтобы, единожды перестрадав от трагедии обманутого доверия, эта девчонка успокоилась и стала относиться к нему, как все. А он… он делал всё, чтобы привязать её к себе. Он боялся её нелюбви. Трус. Тряпка. Она влюбилась в тебя. А ты можешь ответить ей тем же? Ведь ты, кажется, любишь другую женщину? Ту, что никогда не любила тебя? Ту, которая погибла из-за тебя? Так какого же лысого тролля ты морочишь голову этой девочке? Потому что тебе приятна её любовь, её нежность и преданность? Скорее всего, тебя ждёт смерть. Так пусть хотя бы она не страдает по тебе, когда ты умрёшь. Пусть ненавидит, презирает, считает подлецом, но не оплакивает, как любимого человека. Трагедия обманутого доверия переносится гораздо легче, чем гибель любимого человека. Ты это знаешь, тебе довелось испытать и то, и другое. Она уже взрослая и не нуждается в твоей опеке. А ты не нуждаешься в её любви. Слышишь, ты? Чёртов Пожиратель смерти! Ты не имеешь права на её любовь! Снейп встал. Его душа выла, умоляя его не лишать её любви и привязанности к этому маленькому чуду, озарившему его мрачную безрадостную жизнь таким удивительным сиянием и согревшему окоченевшее сердце живительным теплом. Снейп отыскал бутылку огневиски и стал сосредоточенно заливать этот вой, стакан за стаканом, только бы не чувствовать ничего, только бы не думать…. Вскоре он провалился в пьяный сон, наполненный кошмарами, и на какое-то время забыл о том кошмаре, который он сам устроил из собственной жизни.