Нет, это заклинание не так уж его интересовало… Оно совершенно точно могло подождать до завтра.
Драко и шага назад ступить не успел, когда нетерпящим возражения тоном ему велели занять место и рука махнула в сторону дивана. Волдеморт, похоже, утащил одно из кресел и развернул лицом к камину, и он сам бы предпочёл сесть в другое — за спиной тёмного волшебника и откуда его самого точно не видно, — но выбора не было. На всём пути он старательно убеждал давящую горло гордость, что так легко подчинился только по одной причине. По той, которая, вернувшись к хозяину, следила за ним немигающим взглядом и отливала чешуёй пламенные языки камина.
— Беря во внимание недавний инцидент, занятия Лектора ты посещать больше не будешь.
Невелика потеря — возвращаться к свихнувшемуся «учителю» он не собирался.
— С этого момента, — Драко мог поклясться, что уловил насмешку в чужом голосе, — ты будешь отвечать передо мной лично.
Не-ет.
Он ведь ослышался? Это бессмыслица, Тёмному Лорду незачем возиться с ним.
— Если я решу, что ты тратишь моё время впустую, то не поскуплюсь на Круциатус. Каждый день ровно в восемь утра ты спускаешься сюда. Опоздания, ровно как и невнимательность, в твоём случае непозволительны. Палочку уже заменил?
Драко благоразумно закусил щёку, но внутри кипел от злости. Какого хрена Он устраивал эти занятия, если сам же не в восторге от идеи? По слухам, Волдеморт обучал его тётку, и парень видел ту в действии: более сдержанного, жестокого и сильного противника, чем Беллатрикс Лестрейндж, даже представить себе сложно. Но он-то ни о чём не просил, так с какой стати Волдеморту было дело до него?
Разве Ему не надо дела всякие делать, маглов пытать там, людей убивать?
Парень отвлёкся на внутреннюю дилемму, поэтому вздрогнул испуганно, когда услышал что-то наподобие фырканья.
Каким-то образом Волдеморт знал обо всём, что занимало мысли Драко, и он до сих пор не нашёл ничего, даже отдалённо поясняющего этот механизм ментальной практики. Всякий раз, когда взгляд тёмно-красных глаз ловил его, в них читалась осведомлённость о слишком многом, о том, кто Драко такой, и что сделал, и что сделает, — и это до жути смущало. Страх неизвестности можно отрицать до последнего, но если говорить откровенно, то без толку. Даже отвага давалась куда легче и ровно до тех пор, пока внимание этого человека не сосредотачивалось на нём самом.
— Драко, ты ведь для чего-то явился сюда.
— Да.
Как он умудрился не заикнуться даже в одном слове, для Драко осталось загадкой. Волдеморт тем временем прошёл к книжному шкафу позади дивана. Проснувшееся чувство уязвимости в таком положении стало навязчиво действовать ему на нервы. Открывать кому-то спину никто в своём уме не находил приятным, и когда этот «кто-то» способен убить его, а он глазом моргнуть не успеет…
— Как бы я ни был признателен жесту засвидетельствовать своё почтение моей персоне, меня одолевают сомнения, что это и есть цель твоего прихода. Неужто наследник древнего рода так блеет перед страхом, что забыл всё, о чём думал секунду назад?
С громоздким томом в руке Волдеморт вновь появился в его поле зрения и занял кресло теперь уже по левую руку. Едкость в чужом голосе задела не хуже пощёчины. Ему с малых лет прививали значимость и неуязвимость семьи всегда и везде, но по иронии именно инстинкт самосохранения подводил Драко в те моменты, когда под вопрос вставало фамильное достоинство. И он было открыл рот высказать всё накипевшее, но в последний момент здравый смысл убедил подобрать слова так, что его возможно даже не закопают на заднем дворе мэнора.
— Прошу прощения, милорд, до уважаемого Хвоста мне ещё расти и расти, — взгляд тёмно-красны глаз, плавно скользящий по строчкам, опасно прищурился, — и несмотря на широкий выбор возможностей, я помню, за чем пришёл в библиотеку.
— У тебя раз за разом наблюдается какое-то поразительное желание испытать моё терпение.
— В этом отношении я справедлив ко всем.
Волдеморт поднял напряжённый взгляд, но он успел заметить, как дёрнулся уголок губ на лице мужчины.
— Интересно, не иссякнет ли твоя справедливость после Круциатуса…
Воплотить угрозу в жуткую реальность Волдеморту ничего не стоило, поэтому Драко, не рискуя даже пискнуть, подскочил с места и направился к стеллажам. Прожигающий взгляд ощущался физически.
Вскоре библиотека утонула в звуке треска поленьев и тихом размеренном шорохе страниц. Убедившись, что Тёмному Лорду куда интереснее книга, весом которой можно прибить на месте зазевавшегося домовика, Драко воспользовался этой видимостью безопасности и юркнул в нужный проход. Бегло осмотрев содержимое с обеих сторон, парень почти сразу нашёл нужное пособие, упомянутое в «Воссоздании модальности», но рука остановилась на корешке, так и не выцепив его с полки. Сейчас он находился в комнате с одним из самых могущественных волшебников современности, и интерес к заклинанию, о котором он по сути ничего не знал, казался неуместным. Как и ожидалось от фамильной библиотеки, та была подобрана тенденциозно и на первый взгляд могла показаться малость переполненной. Драко прошёл дальше вдоль книжных шкафов, затыкая поглубже расшатанную нервозность, и выудил «Почтенных чистокровных в магическом обществе», направленную на манипуляции со свойственной благородному разуму стереотипизацией и сохранение должного преуспеяния в глазах незапятнанного окружения.
С убитой надеждой изучить что-то полезное этой ночью он вернулся к дивану и раскрыл содержание, пропуская уже осточертевшую идеологическую промывку мозгов в предисловии на десяток страниц. Неожиданно для себя Драко наткнулся в одной из глав на то самое заклинание — Фиктус Опинионэ, и оно объяснялось куда информативнее, чем ожидалось. Выходило, что его всё-таки нежелательно применять на одном и том же человеке по нескольку раз, а сам эффект сходил через пару часов. Парень хмыкнул под нос на прочитанное.
Не густо.
«Благородному волшебнику не стоит часть прибегать к подобным чарам, ибо он должен блюсти услужливость и любезность с каждым почтенным господином, представляющим большое значение для его хозяйственных забот и целей. Эти чары, пусть и не для длительного напущения, разработаны для убеждения непреклонной персоны, дабы у благородного волшебника имелся метод исправить внешнее отражение реалий. Чары затейливым образом помогают в упрощении повседневных хлопот и нежелательных семейных казусов. Потакать ведьме с недугом истерии не дело, хоть та слаба и не способна держать себя: природа обделила бедняжек здравостью ума, и это прямая обязанность каждого мужа и главы семейства — разбираться с волнениями женщины, избегая обострений. Как унимающие дурные мысли чары, они играют роль в поддержании спокойствия семейного очага».
Драко фыркнул. Ну и приевшаяся песня… В каком году эту ересь опубликовали? Он украдкой подсмотрел за Волдемортом проверить, услышали ли его, но мужчина, полностью поглощённый чтением, даже глаз не оторвал от увесистого тома и выглядел до странного безмятежно.
Наблюдать за тёмным магом в таком мирном состоянии ощущалось предельно диким, и Драко, почувствовав себя полным невеждой, поскорее увёл взгляд в сторону. Не было ничего удивительного в том, что у Волдеморта имелись увлечения, как и у любого другого человека, иначе как объяснить Его широкие познания в чарах, отточенное до совершенства колдовство и ту лёгкость, с которой Он применял невербальные… Даже чего-то интересно стало узнать, испытывал ли Тёмный Лорд трудности в практике какого-нибудь сложного заклинания и получал ли когда-либо меньше, чем превосходно, на занятиях в Хогвартсе. Люциус иногда хвастался своим отцом, которому довелось учиться бок о бок с «их великом Лордом», вспоминая слова Абрахаса о том, каким Он был одарённым юношей, префектом и надеждой школы и как Им восхищались, как уважали Его, будь то шкодливый первокурсник или щепетильный профессор, а какой блестящий табель Ему вручили в итоге! Том Марволо Риддл, по словам деда, имел всё: славу, ум, происхождение… Парень покачал головой. Последнее упорно ускользало от понимания — что Абрахас, что отец лишь пару раз и тем вскользь упомянули о наследии Слизерина, — но кто Его родители, Драко даже навскидку сказать не мог.
И вообще… Имя какое-то… неправильное, что ли? Обычно, слишком обычно для чистокровного. Не звучит. Да и с нынешним образом не вяжется.
Такое простое в звучании, оно категорически не подходило Ему. Драко, зацепившись за него, повторил имя про себя ещё несколько раз в сомнении. Как-то отец упомянул и то, как Он, ещё будучи студентом, получил предложение работать в Министерстве, и сейчас Волдеморт неизбежно сидел бы преспокойненько в кресле Фаджа. Неужели отказался?… Разве этим шансом Ему тогда не вручили желанную власть и неимоверные полномочия? Сейчас ведь Он этого и добивается? Зачем тогда всё усложнять?
До нелепого тщетные попытки угадать, чем был движим тёмный волшебник всё это время, только испортили настроение, поэтому он с тяжёлым вздохом отлевитировал наскучившую книгу на прежнее место, рискнув напоследок глянуть на мужчину за книгой ещё раз. Его чуть приступ не хватил, когда он наткнулся на тяжёлый взгляд тёмно-красных глаз — похоже, Волдеморт уже долгое время наблюдал за ним. Громоздкий том пропал из рук, и теперь Он вальяжно сидел, откинувшись спиной на мягкую обивку кресла, и вообще выглядел так, будто хозяйствовал не только положением, но и поместьем в целом.
Но в чём дело?…
— Похоже, в вашей семье у каждого второго слишком длинный язык.
Драко прошибло холодом Его тона. Снова…
— К-как вы это делаете? — голос слегка дрожал под натиском испытывающего взгляда.
— А как подросток успешно выполняет Непростительные и истребляет вокруг себя всё меньше, чем за пять минут?
Драко повёл плечом, пытаясь на ходу отыскать внятное объяснение всему произошедшему, но буравящий взгляд тёмных глаз продолжал сбивать с мысли.
— Везёт по жизни?
Какой же убогий ответ, Мерлин меня храни.
Он вдруг всем сердцем позавидовал магловским страусам. Мысленное самозакапывание на всё том же заднем дворе мэнора прекратилось, когда слух уловил негромкий смех. Лично застав Его пока лишь в двух состояниях: гнев и презрение, — Драко не был уверен, что это воплощение самой Тьмы способно на что-то помимо неистовой ярости, сводящей зубы жестокости и жажды крови. А как реагировать на это?…
— Вы с мальчишкой Поттеров и впрямь имеете кое-что общее, — закинув ногу на ногу, сухо сообщил Он.
— Да-а, оба дышим воздухом.
Когда ухмылка на лице мужчины стала шире, Драко с удивлением отметил, что сегодня Волдеморт пребывал в настроении неслыханной терпимости к нему.
— Говори, какие ещё заклинания ты отрабатываешь.
Происходящее до сих пор не укладывалось в голове, и продолжать дерзить могло быть чревато, но Он казался как-то слишком утомлён для наказаний.
— Почему вы решили, что я вообще занимаюсь чарами?
— Этикет и умение подать себя в свете общества, бесспорно, предметы интересные для чтения, но я нахожу маловероятным, что ты проделал такой долгий путь в третий час ночи ради этого.
Ровный голос без шипящих звучал неожиданно приятно.
— Фиктус Опинионэ.
Волдеморт устало вздохнул.
— Это я знаю. Ты только что читал о нём.
Всю библиотеку, небось, перелопатил?
Затянувшаяся тишина не дала шанса уйти от ответа.
— А, ну… Пара незначительных, как Эр Абсциусс и разбивающее на осколки проклятие.
Недобрый прищур заставил нервно сглотнуть и перебрать в голове всё, чем мог спровоцировать недовольство. Всё же о Патронусе он сознательно умолчал, неуверенный в последующей за этим реакции Волдеморта — из всех знакомых ему волшебников и ведьм уж Он-то последний, кто оценил бы его интерес к излюбленному заклинанию светлых магов.
— Дамблдор постоянно гнёт свою «идеологию», поддерживая неоднородность магии, и внушает принципы меньшей значимости заклинаний, которые идут вразрез с теми, чью корректность он добродушно и справедливо признал годной для юных умов. Драко, любое проявление магии есть магия и ничего больше. Обычное уменьшающее, ежедневно используемое в быту, можно применить следом за трансфигурационным из учебника за первый курс и вызвать резкое и безвозвратное сокращение миокарда. Если не дать человеку умереть сразу, тот ещё успеет сойти с ума от ощущения, как вены плавятся и вскрываются изнутри… Для результата банальных домашних чар крайне оригинальный способ убийства.
Драко был и рад ужаснуться услышанному, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, чему он невольно стал непосредственным свидетелем за этот год.
— Грамотно материализованный Патронус — отличное средство как при передаче данных разведки во время войны, так и для контроля дементоров при должной сноровке. Ну, а теперь, — выжидающе осматривая его, мужчина поднялся с места, — покажи мне.
Понять этого человека ему жизни не хватит, а догнать Его уровень понимания сути колдовства так и вообще казалось никогда не выйдет… Драко озадаченно глядел в ответ: чужие слова имели смысл, но слышать, как сам Волдеморт отстаивает природу светлой магии, отдавало каким-то противоречием, что ли? И поэтому медлил, не до конца уверенный во взвешенности всех рисков в такой ситуации — перспектива огорчить тёмного мага, жестокого, эгоистичного, но вместе с тем невероятно образованного, его совсем не прельщала. Терпеливый взгляд, однако же, помог мысленно собраться и задвинуть все сомнения в своём успехе куда подальше. Он постарался сконцентрироваться на радостном воспоминании.
Любое. Любое сойдёт.
Квиддич. Слизерин тогда выиграл с долгожданным отрывом благодаря снитчу. Трибуны разрывало от гнева и радостных аплодисментов, старшие товарищи по команде, слетаясь к нему, хлопали по спине и хвалили его скорость. Та эйфория от победы, та пенящаяся, клокочущая изнутри энергия, та уверенность в себе…
— Экспекто Патронум.
Из тёмно-красной палочки жемчужным светом потянулись нити, и вскоре перуанский змеезуб приземлился перед молодым волшебником в ожидании приказа. А Волдеморт стих. С первого взгляда на его Патронус от Его отстранённости и следа не осталось. Смешавшись, он отозвал дракона и этим вывел тёмного волшебника из странного оцепенения.
— Лектор объяснил тебе, как концентрироваться на магическом ядре, — голос мужчины спокоен и собран, ни одной нотой не выдавал прежнего ступора.
Его беспокоило то, что придётся закрыть глаза и отрешиться от окружающего в присутствии уже не какого-то вампира, а самого Волдеморта, но он всё равно скованно кивнул. Отказаться под пристальным вниманием старшего волшебника Драко просто не нашёл в себе храбрости.
Повторив упражнение, он успокоил разум и принялся ждать знакомый свет, который снова неприятно раздражал своей яркостью, но… Раньше ядро светилось красивым цветом морской волны, а теперь отдавало в коралловый и слепящий, прямо как когда спросонья наколдовать Люмос ночью.
Нахмурившись, он открыл глаза и, опустив голову, попытался проморгать увиденное.
— Красное… Что это значит?
Безумно хотелось узнать что-то хотя бы на этот раз, но Волдеморт с пренебрежением отмахнулся от вопроса.
— Теперь обличающее. Внимательно следи. Остенде Спеткро.
Чёткий пас палочкой и внятно озвученные слова он мигом запомнил. Яркая до рези в глазах вспышка алого осветила читальный зал. И даже с зажмуренными глазами он ощущал, как чужая магия внушала благоговейный трепет. Ещё никогда он не слышал чью-либо силу так ясно, чувства немели перед мрачным соблазном оказаться как можно ближе к столь заманчивому свету. В своей обнажённой красоте она точно звала его. И вот оно…
Драко наконец сформулировал хаос в голове: ему безумно хотелось прикоснуться к ней. Разве она не его собственная?
Должна быть его.
Внезапно всё растаяло, и Драко пришёл в себя. Если он и разозлил чем-то Волдеморта, мужчина никак не прокомментировал его реакцию и жестом потребовал повторить. Парень облизал сухие губы, упрашивая разум вспомнить прононс.
Сжав палочку, он ощутил волну странного спокойствия — и вот его магия плавно стекала с кончика кедра, образуя ленту, несмело кружащую в воздухе и сверкающую грубым, но тёплым цветом. Яркостью она даже близко не стояла с той, что показал ему тёмный маг. Когда к нему сделали шаг, он чуть не упустил заклинание.
— Сконцентрируйся, — приказал Он.
Драко с неодобрением следил за приближением Волдеморта. Он вдруг испытал явственный ужас, словно что-то очень ценное ему хотят замарать, испачкать, осквернить.
— Нет, не…
Одного взгляда тёмно-красных глаз хватило, чтобы заткнуть его на полуслове. Тонкие бледные пальцы даже не собирались останавливаться, уже прикасаясь к кромке искрящей ленты. Дрожь пробила всё нутро самым странным ощущением. Мужчина отделил сгусток чистой силы будто кусок сахарной ваты и поднёс его на уровень глаз, изучая что-то в глубине света. И парень снова почувствовал себя не в своей тарелке: не каждый день Волдеморт с интересом осматривал его магию, зная о ней явно больше самого Драко.
* * *
Судя по сосредоточенности Нагини, она тоже уловила это. Мальчишка всё же не солгал насчёт оттенка — ненормально прекрасный образец магии. У подростков тона варьируются от пурпурного до рыжего, у взрослых они в пределах блестящего оранжевого, а различные оттенки красного наблюдались у выдающихся волшебников и ведьм. У самого Мерлина, согласно летописям Вивианы, был ослепительно чистый белый свет.
Цвет магии Драко близился скорее к красному, и о причине пока оставалось только догадываться. На ум шёл фактор наследственности, но с тем же успехом повлиять могла и тактика воспитания. В одном же мужчина убедился точно: десятки книг с теориями и исследованиями по магическому истощению он уберёт подальше. Ребёнок и тут отличился, исцелившись даже при том, что явно колдовал направо и налево. Чего стоило мягкое свечение дракона, от которого взгляд было трудно оторвать! Парень определённо его удивил. Ещё и стоял, как ни в чём ни бывало, и смотрел на дракона перед собой с видом ребёнка, заполучившего в руки новую игрушку. Он даже припомнить не мог, когда в последний раз ему довелось столкнуться с тёмным магом, способным на материализованного защитника. Волшебники, увлечённые тёмными искусствами, как правило, попросту не способны на это заклинание — оно требовало особый склад ума и высокий уровень эмпатии, либо проявлялось скорее как исключение, обусловленное непредсказуемой совокупностью предикторов. По всей видимости, даже ему самому никогда не выполнить Патронус в таком складном виде, и от Драко он ожидал не больше мерцающего туманного сгустка. Но на что ещё способен этот ребёнок? Каков предел?
Чистота крови и вправду удивительна…
Но нет. Не все чистокровные представляют из себя что-то значимое. Даже большинству из них не добиться настоящих высот, но характер незапятнанности прослеживался именно среди самых великих. Взять в пример того же Салазара… Только Малфои, если он правильно помнил, не пересекались ни с кем из выдающихся магов.
Он криво улыбнулся. Драко понятия не имел, насколько талантлив был. И не узнает до поры до времени. Ещё и Дамблдор, старый идиот, никого кроме Избранного не замечал… Пусть и дальше возится со своими интригами, хлопоча над «судьбой», подстраивая удачные стечения обстоятельств и лелея победу юнца до последнего. Он же заберёт себе Драко Малфоя, подчинит, как Беллу, убедится на этот раз, что его ученик сохранит рассудок.
И магия мальчишки так правильно ощущалась в его руках, словно там ей и место. Тёплая, покалывающая — и было это смутно знакомое чувство…
* * *
Волдеморт отпустил нагло вырванный фрагмент его магии, стремительно вернувшийся к палочке.
— Когда ты заметил изменения в магическом ядре? Переход был постепенным или внезапным?
Для четырёх часов утра в голове варилось слишком много мыслей и впечатлений, но парень нашёл в себе силы промычать в ответ:
— Я только сейчас заметил разницу. Ну, с тех пор, как Лектор… Я даже не знал, что у ядра есть цвет.
Молчание затянулось и он, подняв голову, оцепенел на месте. Волдеморт смотрел на него с красноречивым недовольством.
— Очевидно, что магия не может быть невзрачным пятном. Это базовые знания, Драко. Чему только сейчас на Чарах учат?
Сомнения насчёт риторики вопроса сошли на нет, когда мужчина нетерпеливо повёл бровью.
— Мы не разбирали теорию магии. Только тренируем заклинания на зачёт.
Напряжённый взгляд заставил понервничать. И совсем плохо стало ему от внезапно исказившей Его лицо циничной улыбки.
— Точно… Равенство превыше всего.
Волдеморт ушёл в раздумья. Возникло странное ощущение, что он бесцеремонно вмешался во что-то личное.
— Хотел бы я услышать мнение основателей о «просвещении» Дамблдора… — и вдруг вспомнив о существовании Драко, Он решил отпустить его: — Ступай. Придёшь ровно в восемь, ни минутой позже. И только попробуй проспать.
Получать приказы в собственном доме его раздражало, но рисковать Драко не спешил, поэтому поклонился, как его учили, и покинул библиотеку без единого слова. Уже в комнате он рухнул на покрывало и заснул с улыбкой. Теперь он умел вызывать Патронус…
* * *
Ветер бил в лицо льдистой крошкой. Он с трудом поднялся с промёрзлой земли. Все погибли. И он бы тоже кормил червей, но благодаря боевой подготовке сумел избежать смертельных ударов. Снегопад повалил с новой силой.
Осталось найти того чистокровного сопляка и поквитаться за всё.
