Для всех четверых дорога от заброшенного поместья до их жилого особняка прошла как в густом тумане. Все жутко вымотались, а потому даже не обратили внимания на тех, кто пришёл их встречать. Силы разом покинули игроков, а усталость и ноющая боль в ранах — напротив — накрыли их с головой. Заботливые соучастники тут же оказали выжившим первую помощь и провели в медпункт, где над ними почти два часа хлопотали Эмили и Фиона. В реальность не возвращался дольше всех Илай: столь общительный и полный энтузиазма он сейчас выглядел ужасно подавленным, апатичным и побитым морально и физически больше остальных. Шок от произошедшего не отпускал его до ужина — даже когда доктор делала дополнительные швы на его ране, пророк не дёргался, когда игла пронзала его кожу. Манящий запах еды всё же смог вернуть его к жизни и заставить спуститься вниз с больничной койки. Похвала и шумные поздравления не смолкали за столом до полуночи, но глубоко в душах игроков всё равно полыхал страх и волнение. В какой-то момент ближе к расходу по комнатам, у наёмника громко зазвонил телефон, заставив его буквально подскочить на месте от неожиданности.
— Связь же раньше не работала на первом этаже, — с набитым ртом нахмурился Наиб, выуживая телефон из кармана.
Прочитав имя того, кто ему звонит, Субедар поперхнулся и закашлялся. Игроки с интересом посмотрели на его напряжённое и удивлённое лицо. Военный буквально вытянулся в струнку, нажав на кнопку ответа.
—
Oficiro Subedar en tuŝo. Kiel mi povas servi, sinjorino Morto? [Офицер Субедар на связи. Чем могу быть полезен, миссис Морто?] — железным тоном проговорил наёмник, заставив буквально каждого впасть в непонимание.
— Морто? Наиб, это же не та Морто, о которой?.. — тихо поинтересовался Курт, многозначительно подняв брови, будто это было каким-то секретом, на что Наиб сдержанно кивнул, не отрываясь от разговора.
— [Да… да, миссис… конечно], — продолжил наёмник на своём языке. — [Будет выполнено… Благодарю, для меня Ваша похвала, словно мёд на душу… Нет, всё уже устаканилось… Жива сестра и племянница… да… Нет, их сопровождает полицейский. Сказал, что из Мотыльков, а моя соучастница подтвердила… благодарю, от всего сердца благодарю!.. Сделаю всё, что в моих силах, миссис Морто… Почтальон? Нет, ещё нет… из Ваших?.. Что ж, возьму на заметку. Спасибо за предупреждение и похвалу… Да… конечно… Прощайте].
Закончив, Субедар громко выдохнул и закрыл рот руками. Все с диким интересом уставились на него, ожидая объяснений такой его реакции. Курт же стоял с не менее ошеломлённым лицом, но молчал.
— В общем, а… это была глава группировки «Инле». Не знаю, как правильно объяснить, хм… — задумался военный, увидев в лицах соигроков вопрос. — В Союзе Сохо существует такая организация, где состоят в основном девушки. Даже не в основном, а только девушки. Сначала это была безобидная группа женщин, боровшихся за равные права в стране, но когда правительство исполнило их желание, то они переименовали себя в защитниц. То есть теперь это на деле весьма мощная группировка девушек, которые готовы отдать жизнь за своё государство и его население. Для этого они тренируются с самого детства и становятся по сути дела машинами для убийств. Это не полицейские Эварис — они действуют лишь в интересах собственного благополучия. Сохо признала их официальной организацией и выделяет им бюджет на подготовку. Просто… как бы точнее выразится… это буквально мафия, вставшая на сторону Сохо, только чуть под другим углом. Они — хладнокровные убийцы и готовы на всё ради благополучия государства. Мне нельзя много о них рассказывать, да и знаю я не так уж много. Обычно они не обращают внимания на мужчин, но тут сама глава мне позвонила и поблагодарила за те слова перед раундом. Айер же сдержал слово насчёт неприкосновенности по отношению к Союзу, пока я жив… И жутко, и приятно.
— Неужто они такие опасные? — недоверчиво свёл брови к переносице Фредди.
— Я всего три раза видел их. И каждый божий раз они были совершенны в бою. Я имею в виду… хм, помните тех полицейских-ботов? Так вот один такой «Ангел» с Инле может за десять секунд просто разбить такого на куски. Они очень опасны в гневе или если будете у них на пути. Всё равно что встать на пути цунами и пытаться бороться с ним с помощью доски для сёрфинга. Я бы никогда и ни за что не хотел бы оказаться в центре внимания этой группировки. В плохом смысле слова. В хорошем же… думаю, они смогут даже исполнять мои приказы, если сама миссис Морто дозвонилась… Брр, жуть какая, — передёрнулся от мурашек Наиб.
— Ты выглядишь более напуганным, чем когда даже получил письмо от капитана Теннор, — заметила Фиона. — Все настолько плохо?
— Теннор у меня ничего кроме раздражения и ненависти не вызывает, — отмахнулся наёмник. — Инле — вообще другая песня. Просто даже фамилия их предводительницы. Знаете же, что означает «Морто», с эспарто?
— Что-то страшное? — с опаской поинтересовался Илай.
— Оно значит «смерть». Но ладно, если бы это просто обошлось благодарностью — один из партизанов, что будет перекидывать нам письма с фронта для Марты, — одна из «Ангелов». Сразу предупрежу вас всех: не смейте шутить по поводу Сохо или политики с ней. И вообще лучше не разговаривать — они и без того не жалуют эварийцев. Не в обиду, ребят, но правительство заставляет их ненавидеть каждого врага их народа. Сами понимаете, что сейчас творится… И постарайтесь не провоцировать её на драку или приказывать. Особенно парни.
— О, а общаться с ней хоть можно? — спросила Вера.
— Не желательно, но можешь попытать удачи, и она тебе ответит. Они очень неразговорчивы и креольский учат только базово, чтобы не привлекать внимания, — сообщил Субедар. — В любом случае она лишь сопровождающий почтальона. Тот вроде разведчик в городе. Насколько помню, такие ребята обычно очень общительные и дружелюбные, так что за него волноваться не придётся, надеюсь.
— Ладно… новости пусть и не самые весёлые, но мы хоть предупреждены, — подытожил Франк. — Пора спать, все и без того сильно устали…
— Я задержусь в архивах, — добавил Фредди, устало потягиваясь. — Слишком много информации, чтобы я просто так спал восемь часов.
— Может всё же сохраните своё здоровье? Вам скоро опять участвовать в раунде — силы очень пригодятся, — посоветовала Эмили, нервно сложив брови домиком. — Мистер Райли, пожалуйста… Это дело подождёт.
— Мисс Дайер дело говорит, — закивал Адам. — Почему бы просто не отдохнуть? Тем более, что Вы и так плохо спите в последнее время.
Адвокат пару секунд раздумывал, но потом согласился отправится на боковую. Доктор с благодарностью глянула на парнишку и тоже отправилась спать.
Утро, как и всегда после раундов, началось поздно. Никто не имел желания начинать утро с нервов, но осторожный стук в дверь заставил тех, кто проснулся пораньше для готовки невольно напрячься. В числе находившихся в бодрствовании оказались Наиб, ожидающий приезда почтальона будто сидя на иголках, Маргарита, что молча помешивала в чашке кофе, Курт, растормошённый раньше желаемого наёмником, и Эзоп, полный сил и энергии, как впрочем и всегда с утра. На стук вскоре отреагировал Нортон, которого по известной причине мучили всю ночь кошмары, заставив его подняться раньше обычного, и Марта, закрывавшая глаза прямо на ходу. Оба игрока с интересом выглянули из душевой — Кэмпбелл с мокрыми волосами и накинутым на плечи полотенцем и Бехамфил, продолжающая заплетать лёгкую косу на ходу. Экспедитор на пару секунд напрягся, но почти тут же натянул на лицо доброжелательную улыбку и зашагал в сторону холла. Наиб, не раздумывая, пустился быстрым шагом за капитаном, увлекая за собой вереницу любопытных соигроков. Курт, наученный тем, что просто так распахивать дверь незнакомцам не стоит, глянул через окно на порог, заметив там лишь двух о чём-то непринуждённо болтающих парня и девушку, пусть её лицо и скрывал мотоциклетный шлем. Удостоверившись, что все спокойно, Франк выглянул наружу, ёжась от утренней изморози. Сразу же на него были переведены большие карие глаза юноши и, по-видимому, взор его проводницы.
— О, доброе утро, мистер Франк! К вам в поместье довольно сложно пробраться незамеченными, ха хах! — приветливо заулыбался парень. — Благо Тета знает лазейки, иначе я бы приехал сюда изрешечённый пулями. Меня зовут Макс Ли, а мою напарницу — Тетатиннанг Наиль. Нас направили почтальонами с сопротивления: меня с народного ополчения, а Тету со Скарлато Суно. Кхм, ближе к делу: было велено доставить мисс Бехамфил конверт документов от господина Фоинна. Имеется такая?
— Имеется, — умывая лицо, ответила Марта, подходя ближе. — Где мне расписаться?
— Ага, вот тут и… да тут… отлично! — кивнул парень, отдавая посылку координатору и заправляя под лёгкую шапку вьющиеся пшеничные волосы. — Благодарю за сотрудничество! Мы будем часто Вас навещать, да и в общем-то делать это регулярно даже. Как никак доставка, ха хах… что ж, мы пойд--
Договорить напарнику не дала девушка, остановив его рукой, стоило Максу повернуться в сторону. Впереди стоящие Курт и Марта с напряжением глянули на незнакомку, но та продолжала молчать, глядя в искажённое мольбой об отдыхе лицо Ли. В итоге тот сдался, тяжело кивнул, развернулся обратно и вновь улыбнулся:
— Сожалею, забыл ещё о важной посылке для мистера Субедара. Поговаривают, что такой есть среди участников.
— Не врут, — Наиб вышел вперёд, держа выражение серьёзности на лице. — Что за посылка и от кого?
— Один конверт от… Вольта Бломквиста, а второй… от генерала Шерра, — прочитав отправителей, поинтересовался почтальон, но почти тут же получил знак от своей напарницы, сильно сжавшей его кожаную куртку, намекая на то, что тот забыл упомянуть нечто важное. — Ну и… от Инле, разумеется. Но это больше личная информация и её Вам передаст Тета.
— Что за Тета? — поинтересовалась проснувшаяся Вера и увидевшая столпотворение в холле. — О, почтальоны? Что-то интересное, хм?
— К сожалению, Вам ничего не передавали, — с ноткой вины ответил парень, взглянув на парфюмера. — Но если что-то будет, то я сообщу Вам, мисс.?
— Наир, сладкий. Можешь звать просто Вера, — кокетливо отозвалась участница. — Так и что принесли?
— Вера, оставь вопросы на потом, — порекомендовала Бехамфил. — Они жизнью рискуют и в тайне от охраны сюда пробрались, так что надолго не задержатся.
— Не задержимся?.. Тета, что скажешь? — обратился к девушке Макс, но та промолчала. — Ну да, как же, Тетатиннанг Наиль и ответ — понятия несовместимые… В общем мы тут пробудем ровно до того момента, пока она не передаст всю информацию Вам, мистер Субедар. Так что, если вы не против, я подожду в холле, чтобы меня не убили ненароком за проникновение на государственную собственность. Сами в курсе, думаю, как тут строго с этим.
— Можем даже пригласить на завтрак, — пропуская внутрь почтальонов, предложил Курт, отмечая видимую поджарость пришедших.
— Завтрак?.. Ох, мне неловко соглашаться, но… я был бы не против, раз Вы предлагаете, — стушевался парень. — Тет, да сними ты уже свою маску, мы уже не под камерами.
— Ошибаешься, — холодный, словно сталь, голос приглушённо раздался со стороны Тетатиннанг. — Их наблюдатель.
Девушка посмотрела наверх, через четверть минуты достала с пояса пистолет и сделала три выстрела по камерам, что смотрели на них сверху. От того, что зал имел многометровый потолок и сам особняк состоял из камня, звук выстрела разнёсся с такой громкостью, что даже охотники в своём поместье, возможно, услышали некий шум. Игроки, находившиеся рядом с Наиль, закрыли уши от такой громкости и зажмурили глаза. Когда девушка ловко убрала пушку обратно на пояс, все настороженно пришли в себя. Наиб от такой внезапности и вовсе почти пригнулся к земле, дрожащими руками закрывая уши и до скрежета сжимая зубы. Благо подготовка к такой ситуации из-за знания того, кто к ним прибудет, смягчила эффект посттравматического синдрома, и наёмник быстрее пришёл в сознание. Стоило ему разомкнуть веки, как он увидел перед собой Наир, пытающуюся вернуть друга из ужасного мира воспоминаний войны.
— Наиб? Наиб, приём? Всё уже хорошо, сладкий, можешь не волноваться… — мягко улыбнулась парфюмер, придерживая военного за правое запястье. — Да уж, эта особа сильно действует всем на нервы с самого утра… Как ты, котик?
— Нормально, не стоило волнений, — бросил Субедар, отклоняясь от Наир, на что та с пониманием кивнула и отошла в сторону.
— С ума сошла в здании стрелять?! — возмутился Ли, с упрёком тыкая пальцем в плечо напарницы. — Ты могла в кого-то попасть или… или… агх, да ты всё равно не ответишь, чего я только время трачу… Извиняюсь за такой шум, Тета иногда перебарщивает с конспирацией.
— Будет неприятно, если к тебе домой придут с ордером, — пояснила девушка, снимая маску в повороте мотнув головой. — Так мы будем в большей безопасности.
Под шлемом напарницы Макса скрывалось очень привлекательное лицо, никак не вязавшееся с тем образом и холодным голосом, что представился всем изначально: чёрные коротко подстриженные под каре прямые волосы, какие имеются у большинства людей в Сохо, волной окружили аккуратные черты Наиль, из-за чего показалось, что на её смуглой коже под сведёнными к переносице бровями блеснули два ярких алмазных глаза. Девушка оглядела всех присутствующих взором недоверия, остановившись взглядом на наёмнике, что разинув рот рассматривал её на пару с Верой.
— Ну… не такая уж она и на нервы действует… — пролепетала Наир, не в силах оторваться от ярко-голубых глаз Тетатиннанг. — Как, говоришь, тебя зовут?..
— Вам знать необязательно, — поправляя кожаные перчатки, ответила девушка, опуская веки. — У меня поручения лишь к господину Субедару. Вы ведь здесь главный, так?
— Нет. Франк здесь капитан, — пробормотал Наиб. — Разве это важно?
— Странно. Я не ожидала, — чуть шире открыла глаза напарница Ли. — В любом случае я хотела бы сказать «спасибо» лично от себя за Вашу отвагу. Своей жизнью Вы загораживаете весь наш народ от смерти.
— Этот народ такая же семья для меня — выбирать было не из чего. Это был мой максимум, на который я мог пойти, — поправляя капюшон на плечах, откликнулся Субедар, не заметив, как девушка подошла к нему почти вплотную. — Кхм… Вне зависимости от причин… у тебя было какое-то послание, я прав?
Тетатиннанг сдержанно кивнула, продолжая немигающим взглядом сверлить лицо наёмника. Неловкая тишина опустилась в холле, но нарушил её, не долго думая, проснувшийся от такого шума Адам, прибежавший на первый этаж в своей пижаме с выскочившим из-под воротника в спешке крестиком.
— Что случилось? О мой Бог, кто-то стрелял, я же слышал! Почему вы молчите? Все перепугались до смерти… К… кто эти люди?.. — Шепард застыл на лестнице, с ужасом смотря на пришедшую девушку. — Гм… Наиб? Это… твоя подруга?
— Тебе нечего бояться, Шепард… — безэмоционально произнесла Тетатиннанг: — … но крест спрячь.
— С-само собой, — дрожащими пальцами заправляя под рубашку талисман, пролепетал парнишка. — М… можно спросить?
— Почему ты так напуган, малыш? — поинтересовалась Вера, видя то, как побледнел от страха игрок. — Неужели ты испугался Тетети… Тета… Тетти…
— Тетатиннанг, — поправил её Адам, более-менее успокаиваясь и подходя поближе к друзьям, не спуская глаз с девушки. — Мы… мы просто встречались раньше. Не то чтобы близко знакомы, но…
— У меня нет к тебе претензий. Ты выступаешь за свободы народа. Но твой отец заставляет нас относиться к тебе, как к мишени для его шантажа, — опуская веки, уверила почтальон собеседника. — Моё имя сложное, поэтому называйте по фамилии. Наиль проще запомнить?
— Вполне, — кокетливо закусывая губу, ответила Вера. — Чем-то даже с моей фамилией похоже… Меньше мороки будет, когда я… хи хи хи~
— Что у тебя с настроением сегодня? — сонно скривился Нортон. — Иди поспи ещё, ты явно не проснулась.
—
Sinjoro Subedar, ĉu ni povas paroli private? Jen grava mesaĝo [Господин Субедар, мы можем поговорить наедине? Это важное послание], — во время беседы игроков тихо обратилась к Наибу Тетатиннанг, на что тот сдержанно кивнул и указал головой на лестницу.
Под шумок поднявшись наверх, пара зашла в комнату Субедара, где Наиль почти сразу вытащила из нагрудного кармана осенней короткой куртки небольшой конверт. Вопросительно глянув на девушку, наёмник принял послание, что не имело на себе ничего, кроме его имени, и распечатал упаковку.
— [Мне очень жаль. Вы были столь заботливым семьянином, но потеряли почти всех родных. Невосполнимая потеря], — с явной печалью проговорила на родном языке Тетатиннанг, опустив глаза. — [Примите мои соболезнования, господин Субедар. К сожалению… Власти оккупировали и Ваше прошлое место жительства. Квартира якобы сгорела от взрыва бытового газа, но… всё дело рук государства. Они Вас очень не жалуют… Это единственное, что удалось спасти после пожара. Простите ещё раз.]
— [Не за что извиняться], — вздохнул военный, рассматривая обгорелые снимки, что он хранил раньше в ящике стола внутри красивой резной шкатулки. — [Да и в той квартире я не появлялся больше полугода, если уж на то пошло. Там не было особо важных вещей. Всё, что мне поистине дорого до сих пор в казарме. Мои друзья обещали перенести все мои пожитки в более безопасное место… Говоришь, власти меня не жалуют?]
— [Да. После принятия решения Айером и парламентом о неприкосновенности народа Сохо до Вашей смерти, Оттар в особенности свиреп. Он приказывает арестовывать и наказывать всех за любую малейшую провинность, кто имеют отличную от эварийцев внешность, пока закон не вступил в свои права. Это бесчеловечно], — отрапортовала девушка. — [Он сделает всё, чтобы понизить Ваш ранг и шансы на выживание. Пока Ваше место среди народа заняло хорошие позиции, несмотря на антипропаганду на Вас. Среди наших же Вы настоящий герой. В любом случае будьте бдительны, ради всех нас, господин.]
— [Всегда], — кивнул Наиб, убирая фотографии в альбом. — [Но что насчёт Инле и Скарлато Суно? Они ведь последуют совету залечь на дно и прекратить провокации хотя бы на время?]
— [Я так не считаю. Народ напуган, но, почувствовав Вашу защиту, станет только яростнее в отстаивании своего честного имени. Разве Вы бы так не поступили?]
— [Одно дело знать, что будет… а другое дело не знать и продолжать сражаться, считай, за свою скорую смерть], — ответил Субедар.
— [Думаю, я Вас понимаю. На Мальричесс жил мой отец, и в ту ночь он тоже погиб. Мы не были никогда близки, но всё же… Господин Субедар, можно задать вопрос личного характера?] — подняла глаза Наиль, встретившись взором с собеседником.
— [Насколько личного?] — прищурился Субедар, заподозрив что-то неладное в дрогнувшей на секунду интонации говорившей.
— [У Вас нет пары?] — выпалила Тетатиннанг, даже не моргнув глазом.
— [Что за вопросы?] — нервно усмехнулся наёмник. — [Зачем тебе эта информация?]
— [Весьма глупый вопрос от такого умного человека, господин Субедар. Я упомянула ранее, что правительство Вас недолюбливает, да ещё и капитан Теннор охоту ведёт. Раз Вы сказали, что Ваша сестра и племянница под защитой, то наверняка родной Вам человек может не находится в безопасности. В особенности пара. Без должной защиты капитан Теннор будет шантажировать Вас с помощью заложников, которыми Вы дорожите. Та женщина умнее и сообразительнее, чем кажется. Она найдёт их, если захочет. Поэтому я и спрашиваю насчёт пары. Инле готово предложить Вашим родным защиту и кров. Так что? У Вас имеются ещё близкие люди, которые находятся не в безопасности от правительства и полиции?] — поинтересовалась во второй раз девушка.
— [О, в этом плане… Думаю, все, кто мне дорог, сейчас в порядке. У меня нет никого, кроме сестры и племянницы, так что волноваться и тратить на это силы вашей организации нет смысла], — подошёл поближе к окну Наиб.
— [Благодарю за информацию. Рада, что Ваши близкие уже не пострадают], — кивнула Тетатиннанг, всё ещё сверля Субедара внимательным взором, будто желая о чём-то спросить, но не решаясь, если так можно было сказать по её недвижимому, буквально заледеневшему лицу. — [Я хотела бы ещё спросить по какой причине Вы до сих пор добровольно остаётесь здесь. Вы вполне могли бы бежать, учитывая Ваш опыт. Тогда Вы были бы в большей безопасности].
— [Я бы и рад, но у каждого из игроков здесь стоит чип], — наёмник указал пальцем на маленькую пластину на шее. — [Он убьёт носителя автоматически, если засечёт побег или попытку его снять. Увы, у меня нет иного выбора, кроме как сидеть здесь. В любом случае, я даже считаю, что на этой игре мне грозит меньше опасности, чем на её пределами. Поэтому можешь так не волноваться — я не дам себе опустить рук и погибнуть], — Наиль понимающе опустила глаза. — [Если это всё, то ты можешь быть свободна. Спасибо за информацию и предложение помощи.]
— [Не стоит благодарить. Я лишь выполняю свой долг перед Родиной. Просто помните, что для каждого гражданина Союза Сохо Вы теперь главный герой и опора будущего], — серьёзно заявила девушка, прикладывая руку к сердцу. — [Будьте и дальше достойны этого звания].
Наиб дал искреннее обещание справиться с задачей, в полной мере осознавая, насколько велика теперь его ответственность, раз люди из организации Инле обращаются к нему «господин», хотя обычно общались со ним на уровне подчинённого. Это и льстило и пугало, так как Субедар понимал, что любое его слово и действие теперь будет отражаться в глазах собственного народа — не только сестры и племянницы, но и миллионов людей, что сейчас с замиранием сердца ожидали первого октября. Выйдя в холл, пара не обнаружила ни участников шоу, ни почтальона. Зато из столовой доносились весьма громкий заливистый смех и активные разговоры.
— [Макс знает, как правильно надо говорить с людьми… Это радует], — слегка подняла брови девушка, узнавая голос напарника во всеобщем гомоне. — [Не поймите неправильно, господин Субедар, но Ваши некоторые напарники ответственностью, умом и силой воли не отличаются, поэтому я не имею желания с ними общаться. Вы не против?]
— [Твоё право…] — поостерёгся отвечать против военный, заходя в помещение.
Внутри царила наитеплейшая атмосфера, которую только можно было представить, учитывая совершенно постороннего парня среди команды и шум, который подняла его напарница по приходу. Ли быстро сболтался со сверстниками в первую очередь, отпуская шуточки по поводу их пребывания здесь и своего положения в народном сопротивлении с такой лёгкостью, будто бы он сравнивал два параллельных класса в школе на переменке, а не рассуждал о смертях, беззаконии и опасности, подстерегающих повсюду протестантов-одиночек и игроков. Почтальон легко находил тему с каждым: стоило только кому-то упомянуть про свой интерес, как он находил, за что зацепиться. Даже казалось, что Макс не имеет таких вещей, в которых был бы не просвещён хоть на каплю. Взрослая часть команды сначала отнеслась настороженно к незнакомцу, но вскоре и сами не заметили, как начали болтать с ним и посмеиваться время от времени. Единственными, кто держался в стороне от общей шумихи были Эзоп и Маргарита, устроившиеся своей тихой компанией на кухне, периодически поглядывая на соучастников через приоткрытые двери. Оба выглядели невыспавшимися и простудившимися из-за общей бледности, озноба и усталости с самого утра, но все эти симптомы быстро убрала чашка кофе. Наиб невольно захотел скрыть Тетатиннанг от друзей, понимая, что девушка может испортить всю атмосферу, но та вела себя тихо, устроившись возле своего напарника и изредка отвечая на шквал вопросов от любопытных Веры, Адама, Эммы и Счастливчика. Успокоившись, Субедар подошёл к Курту и сообщил всё, что ему передала Наиль, после чего поинтересовался насчёт того, что успел разболтать Макс.
— О, кстати! — воскликнул капитан при упоминании почтальона. — Макс, что там с рангами? Уже стали известны имена счастливчиков, которых публика жалует?
— А как же. Разве я не говорил? — с готовностью отозвался Ли, отставляя в сторону кружку с чаем. — Секунду, я даже записал для вас… Так, я смотрел шоу, так что примерно помню всех по лицам… На первое место по голосам прошла Трейси Резник. Мои поздравления, народ тебя очень поддерживает! — механик удивлённо замерла с открытым ртом, пытаясь понять, чем так зацепила людей. — Преступления у тебя в досье надуманные, да и те многих скорее позабавили, чем напугали, хах! Второе место у Эзопа Карла. Это тот парень с серыми волосами, я прав?
— Эзоп! — выкрикнула Вудс, на что бальзамировщик выглянул из кухни. — У тебя второе место по голосам, представляешь?!
— Какая радость. Вы обсуждаете ранг? — спокойно отреагировал гробовщик, подходя к соигрокам.
— Да, — кивнул Макс. — Людям ты тоже довольно понравился — такой спокойный и самоотверженный молодой человек всех впечатлил на раунде. Билетик на второй шанс в случае чего тебе обеспечен! Третье место буквально разделили Адам Шепард и Нортон Кэмпбелл. У вас разрыв в двадцать четыре голоса. Учитывая, что у Трейси почти семь миллионов… Вы на доли десятитысячных друг друга обогнали. Адам, ты третий, мистер Кэмпбелл — четвёртый.
— Оно и очевидно — оба на играх были просто супер-молодчинками! — потрепала парнишку по волосам Наир. — Да и Адам довольно популярен из-за своих митингов.
— Я не ожидал… — поражённо пролепетал отрёкшийся, прикладывая руку к похолодевшему лбу. — А… другие?
— На пятом месте пока Лакки. Он в принципе… просто нейтрален, так как о нём ничего неизвестно, поэтому многие основывались на его игре, — пожал плечами парень. — Шестой — мистер Субедар. Пусть Ваша история сложна и наполнена спорными моментами, учитывая ещё и досье, которое на Вас составили… Но многим Вы действительно понравились упорством и бесстрашием на раунде. К тому же народу очень не полюбился ход правительства с бомбёжкой целого района… Люди всё же меняются, как поглядите. Седьмой… Уильям Эллис. Восьмая… Вера Наир… Девятая — Фиона Гилман. Десятый — Курт Франк. Одиннадцатый — Фредди Райли. Двенадцатая — Эмма Вудс, к моему удивлению. Очень странно, что так мало… Видимо, всё же религия до сих пор для большинства эварийцев свята… Тринадцатый — Илай Кларк. Многие люди вообще понятия не имели о существовании твоего народа, поэтому организаторы наплели чуши, к твоему сожалению… Четырнадцатый — Кевин Аюсо. Пятнадцатая — Эмили Дайер. Шестнадцатая — Маргарита Зелле. Семнадцатая — Марта Бехамфил. Правительство постаралось. Я видел более высокую цифру на выборке. Им сейчас выгодно Вас убрать, так что будьте осторожны… Восемнадцатый — Кричер Пирсон. Девятнадцатая… Елена Адамс. Шпионам никогда не было сладко. Советую быть очень и очень осторожной, так как сейчас ты — главная цель для охотников… С другой стороны это провоцирует Орчард на активные действия, так как их представитель попал на последнее место в рейтинге довольно незаслуженно, учитывая твою отличную игру. Ну и… Сервайс Ле Рой выбыл ещё до оглашения ранжирования, к сожалению… Очень странная ситуация получилась. Как по мне, хантер не имел права ломать палочку.
— О, ну, а ты за кого голосовал? Есть тут любимчики среди нас, м? ~ — приблизилась к почтальону парфюмер, заглядывая к нему в глаза. — Пять голосов у каждого голосующего… ты же не упустил возможности помочь игрокам?
— Звучит как претензия. Если бы я не проголосовал, то это, по крайней мере, вызвало бы подозрение, — растянулся в нервной улыбке Макс, стараясь не опускать зрачков ниже. — Два голоса за Вас, конечно же… Но я разбил ещё три на мистера Кэмпбелла и в обязательном порядке на мистера Субедара и на миссис Бехамфил. Без обид, ребята, тут уж не попишешь — всего пять голосов, а играли все молодцом…
— А ты за кого голосовала? — дружелюбно поинтересовалась Эмма у Тетатиннанг, но та лишь слегка наклонила голову и приподняла брови, всем своим видом спрашивая «ты серьёзно?». — Хмм… За… Эзопа? Вы очень похожи тем, что мало проявляете эмоции.
— Дурёха, — насмешливо фыркнула Марта.
— Ох, ребята, с вами, конечно, очень весело, но нам пора идти, раз Тета всё передала, — завёл на затылок руку Макс, с неловкостью пытаясь уйти с тёплого приёма, только взглянув на часы, которые ему протянула Наиль. — Мы приедем на следующей неделе с новостями. И так сильно задержались, хымм… Огромное спасибо за завтрак, я давно так хорошо не ел. До встречи!
Напарница силой тащила за собой почтальона, поэтому тот на ходу прощался с игроками, пока не скрылся за дверьми холла. Команда проводила пару слегка удивлённым, но добрым взглядом, после чего проследила, как те сели на удивительно тихий для его возраста мотоцикл, скрываясь между деревьев в сторону леса.
— И что такого страшного в этой Наиль… — протянул Кричер, повернувшись к Наибу. — Ты так её описал, будто она тут каждого бы расстреляла за лишнее слово. А она просто немного тихая.
— Она тихая только потому, что вы — мои знакомые. У Инле с такими персонами особое отношение… Не думал, что попаду в их ряды, — облегчённо вздохнул Субедар, опуская голову. — Она и вправду не столь агрессивная, какой я себе представлял, но нужно всё равно быть осторожным.
— Ну, зато она очень красивая, — пожала плечами Вера, уплетая кусок блинчика. — Я бы на твоём месте воспользовалась бы положением и--
— Даже не произноси этого, — перебил парфюмера наёмник, отдаляясь от общего разговора и переходя более тихий тон для беседы с соучастницей: — Ни за что. Я похож на самоубийцу, чтобы завести роман с машиной для убийств? Она скорее убьёт меня, чем пожертвует хоть кусочком земли Сохо.
— Но чем же ты отличаешься? Ты так же страшен в бою, до безобразия опытен в своём деле, да и божьим одуванчиком тебя не назовёшь, несмотря на хорошее отношение к нам, — возразила Наир, заглядывая в глаза собеседнику. — Первое время ты тоже всех нас поубивать хотел, а она к тебе и без того клеится в подружки. Я тебе как девушка могу сказать, что ты ей симпатичен~
— Более жуткой вещи я в жизни не слышал, — нахмурился и поёжился военный.
— Да брось ты! Марта тебя динамит, а другим девчонкам ты в душу не запал. Не пойми неправильно — ты хороший парень, но своим видом и характером ты себе не схватишь ту, которую желаешь. А эта, как по мне, отлично бы подошла тебе в подружки. Да и волноваться за её сохранность не придётся, учитывая, что она «машина для убийств», по твоим словам. Короче: не накручивай себя на такое отношение к этой Наиль, восприми как должное, прояви чуток внимания и посмотри на результат. Потом уже будешь разбираться — надо оно тебе или нет. Либо её уведёт тот парнишка. Разве ты допустишь, чтобы такая красавица досталась тощему юнцу-партизану?
— Господи, Вера, ради всего святого, зачем ты так упорно меня склоняешь к незнакомке?! — возмутился Наиб. — Я взрослый мужчина и сам могу принимать решения. Особенно касающиеся моей симпатии к кому-либо! Хватит уже, это противно!
— Ой как засмущался-то~ — захохотала в кулак Вера, забавляясь с вида игрока. — Молчу-молчу~
— Наиб, Марта, а что в посылках-то? — поинтересовался, наконец, Кевин, окликая пару.
— Документы и списки… ничего не интересного, — страдальчески простонала координатор, вороша коробку. — Ясно, здесь от меня потребуется только информация о вылетах… А у тебя что, Наиб? Вроде тот парнишка оговорился, что тебе от твоего друга посылка.
— Ну, это конверт… Сейчас посмотрю, — выуживая из кармана два свёртка, ответил Субедар. — Ох, почерк оставляет желать лучшего… Значит, это довольно новое послание. Вольт хоть и левша, но писал очень аккуратно, а тут еле имя моё разобрать можно… Так…
Наиб столовым ножом вскрыл конверт по ребру и достал оттуда небрежно и в спешке сложенный втрое лист пожелтевшей от времени бумаги — явный признак того, что послание писалось далеко не в больнице. Такие листы у многих оставались с фронта, поэтому волнение военного было более чем оправданным. В некоторых местах пятнами чернели старые разводы от пороха и земли, да и сам лист был весь измят так, будто его неоднократно сгибали самыми разными способами. Раскрыв свёрток, Наиб, с трудом вчитываясь в спешный и кривой почерк друга, прочитал вслух понятое:
— «
Наиб, думаю, это моё последнее письмо. Они нашли меня. Они забирают меня в штаб. В северный. Они будут допрашивать. И допрашивать так, как и… ты знаешь, что там творится. Я успел лишь два дня отдохнуть в больнице и вот тут… Мне ещё никогда не было так страшно и больно. Две ночи назад я проснулся на больничной койке без руки. Это сложно описать словами. Они пришли и угрожали мне смертью, но мне уже не страшно. Уж лучше умереть, чем мучиться. Обезболивающее сильно заглушало это, но сейчас я чувствую как каждая клетка моего организма трепещет от боли. Я не вижу ничего левым глазом, всё лицо жжёт, мне сложно дышать. Начался кашель с кровью… Мне кажется, что я вообще весь истекаю ею: ухо, нос, глаз, рука — всё, что слева, кровоточит и жжёт так сильно, что я не могу сдерживать криков без обезболивающего. Я не чувствую собственной руки. Её и нет. Я так долго не протяну. Сделай, что должен, что обещал мне перед уходом… Мне некуда идти и неоткуда ждать помощи. Передай Юзуре и моим сыновьям, что я любил их больше жизни. Скажи, что я старался. Я пытался. Передай ей, что я тот ещё дурак, раз выдал себя так глупо… Шерр одобрил твои слова насчёт спасения Сохо. Они тебя спасут. Тебя, и Курта, и твоих друзей. Только подожди. Не погибни такой ужасно глупой смертью, какой умру я.
Твой Вольт.
Постскриптум. Не читай этого вслух.»
Субедар замолчал и с мольбой взглянул на одобрительно кивающих друзей. Наёмник расправил плечи и продолжил читать про себя: «
Я тебя как облупленного знаю — прочитаешь же всё своим соигрокам-друзьям… Все голоса за тебя, дружище. Курту передай, чтобы не вёл себя, как кидала. И скажи ей. Хотя бы попробуй. Попытка — не пытка. Ты лучший из лучших, Наиб. Только посмей сдохнуть там. Обещаю ни выдать ни слова на допросе — пусть мне хоть вторую руку отрубают — я буду молчать, пока не умру. Будь сильным. Все наши верят в те»
Письмо закончилось продольной линией вниз листа от последней буквы, будто кто-то оттащил его в момент написания. Тяжело выдохнув, военный свернул послание подрагивающими пальцами вчетверо и сложил в карман:
— Второе от Шерра даже читать не хочу. Там точно извинения за то, что они вовремя не прислушались к нам. У меня нет настроения это мусолить сейчас и говорить: «Чёрт возьми, я всегда прав, почему же в этот раз меня никто не послушал»… Простите, мне просто что-то нехорошо совсем…
— Наиб, всё будет хорошо! Я уверен, что Вольт сможет оттуда сбежать, — решительно заявил Адам, по-боевому сжав руки в кулаки и нахмурив брови. — Он же уже через столькое прошёл, разве он сдастся сейчас? Нужно верить и надеяться. Помнишь же, как было с твоей сестрой и племяшкой? Давай же, не унывай. Пусть ты сейчас не в силах ему помочь, но у вас много друзей. Всё будет хорошо. В конце всегда грядёт белая полоса.
— Только чтобы себя обнадёживать? Адам, ты отличный друг, но второго чуда подряд не будет. Вольт никогда так и такого не писал — он очень позитивен в любой ситуации, как стараешься и ты сам, но сейчас даже он отчаялся до такой степени, что уже смирился со смертью, — мрачно процедил Наиб. — Я привык быть реалистом. И если даже такой стойкий человек как Бломквист сдаётся, то у меня нет иного выхода, как принять и страдать, пока не станет легче.
— Неправильный подход, — зевнул Пирсон. — Ты ему даже сейчас вполне можешь помочь. Что-то когда дело касалось бомбёжки, ты тут весь на иголках был и искал все возможные пути, чтобы предотвратить беду, а тут просто примешь и будешь страдать? Непоследовательно. Неужто твой друг тебе так не дорог?
— И как я это сделаю?! Попрошу знакомых бунтовщиков перехватить машину с ним или забрать с базы под угрозой их жизням?! — вышел из себя наёмник, перейдя на крик.
— Ты только что сам ответил на свой вопрос, — спокойно пожал плечами Кричер. — И незачем тут скандал устраивать. Посмотри повнимательнее, и твои слова обретут очень нужные черты для спасения твоего друга. Как никак у тебя в распоряжении человек из особо опасной организации с твоей Родины и полицейский-протестант. Понимаешь, к чему я клоню?
— Н-но… Грх, да, Крич, я понял. Спасибо за совет, я постараюсь связаться с Дереком в таком случае… — стыдливо отвёл глаза в стол военный, поняв свою неправоту. — Извините за крики.
— Ничего. У всех нас иногда сдают нервы. Главное найти решение проблеме и не ссорится, — мягко улыбнулся Шепард. — Если хочешь, я могу поискать среди своих людей тех, кто будет в силах помочь. Если Трейси, конечно, подсобит со связью.
— Угум, — с набитым ртом активно закивала Резник, после чего стала жевать медленнее и задумалась о чём-то. — Лакки… Дашь мне после обеда время поговорить с Шестым?
— Опять? — вздохнул Счастливчик, страдальчески сложив брови домиком. — Ну зачем? Я--
— А до обеда можешь присоединиться к нам с Уильямом. Мы решили позаниматься на тренировочной площадке для отработки дешифровки. Не хочешь? — оживилась механик, широко улыбаясь.
— А-- — Везунчик хотел уже было согласиться, но тут заметил мольбу в глазах напротив сидящего Эллиса. — Думаю… мне нужно будет готовить обед, так как свою очередь я пропустил недавно, поэтому можете идти сами.
— А с Шестым--
— Да-да, всё в силе, — довольно ухмыльнулся парень, вставая из-за стола. — Нет проблем!
Напоследок Лакки показал регбисту два поднятых вверх больших пальца и подмигнул, стоило Трейси отвернуться от него. Уильям лишь попытался сдержать смех, закрывая рот рукой и опустив голову, показывая в ответ такой же знак, благодаря тем самым друга. Сразу после завтрака игроки уже привычно получили задания на день или просто разбрелись по поместью небольшими группами. Главной одиночкой среди всех участников являлся Фредди. Услышав, что находится в довольно плачевной ситуации по ранжированию, адвокат не на шутку перепугался, а потому куда более активно начал поиски нужной информации, задумывая как бы невзначай упомянуть о своём расследовании перед раундом и надеясь на похожий результат, каким окончилось выступление Наиба. Сказать, что Райли был обозлён на всех выше стоящих в рейтинге, значит, ничего не сказать. Гнев и возмущение на то, что совершенно бесталанных, по его мнению, людей возвели в список фаворитов, а его — честно и упорно трудящегося на благо Родины всю свою жизнь человека — не поставили даже в первую десятку, были просто огромны. Вообще положение ранга взволновало не только Фредди — Елена и Эмили вели себя весьма подавленно после оглашения их места. Все остальные же, не вошедшие хотя бы в льготную семёрку, спокойно всё восприняли или даже не обратили внимания, так как адекватно воспринимали, за что могли не прийтись по вкусу публике — как никак все они нарушили закон, пусть местами и абсурдный в других государствах. Каждый из них понимал, что шансы их выживания не сократятся, но и не увеличатся — рассчитывать на себя приходилось и без того множество раз. Но в основном все оставались в здравом сознании благодаря тому, что знали, насколько дружная команда им попалась. Никто не бросит их даже в самой безвыходной ситуации, а потому волноваться не приходилось. Так думало большинство — люди, не предававшие или знающие цену доверия ближних. Но нашлись среди участников подобные Фредди — просто никому не доверяющие и не говорящих всей правды кому бы то ни было, даже если человек откроется им на все сто двадцать процентов.
Сам Райли часто прибегал к обману и предательствам ради своей выгоды, а потому все действия соучастников казались ему не бескорыстно-дружескими, а лживыми и ищущими только свой успех. Он видел в других себя, но себя таковым не считал. Эмили являлась попросту слабым беспринципным человеком, пусть и её профессиональная выносливость и уважение среди игроков скрывали это. Дайер попросту осознавала, что ходит сейчас над огромной пропастью по тонкому канату. Внизу — смерть и презрение со стороны команды по поводу её прошлого, отречение от неё, как от личности, а канат — ложь, с помощью которой она держится на берегах доверия игроков, и который так упорно сейчас сам того не осознавая подпиливает Фредди. Правда — самое страшное, что могла представить себе доктор, так как вся поддержка тут же рухнет. Сама она не выберется отсюда. Сама она не выживет, какими бы быстрыми не были её ноги, каким бы смекалистым не был её ум — она зависит от команды. Стоит правде открыться, как никто из игроков ей уже не станет помогать. Все её бросят, и Эмили прекрасно это понимала, а потому боялась. Елена, с присущей ей осторожностью и ответственностью, должно быть на деле не так и страшно оказаться на последнем месте в рейтинге, но глубоко в душе постоянно, когда происходило что-то выходящее за рамки её комфорта, всё трепетало и кричало от ужаса. Долгие годы, проведённые в академии разведки, помогли ей совладать со страхом, но с каждым разом сдерживаться от паники было всё сложнее: прикрываться тем, что она не видит и, уже значит наверняка, в половину меньше подвержена состоянию неконтролируемой истерики во время опасных ситуаций, было глупо. Адамс копила все эти страхи и воспоминания в себе — крики её напарников, выстрелы вслепую, пулевые ранения, страшные вопли гибнущих девушек на туре, запах свежей крови, какого ещё никогда так явно не ощущала девушка, ставший самым настоящим кошмаром для неё, звук шагов охотника за спиной — и, когда её имя не прозвучало сначала в первой десятке ранга, а затем и вовсе закончило список, она совершенно отчаялась. Девушка находилась в таком смятении и ужасе, что факт нелюбви даже зрителей в её сторону, добил её окончательно. Хрупкая и слабая её натура больше не защищалась щитом уверенности в себе и отречением от страха. Стоило всем разойтись, как Елена молча ушла в свою комнату и рыдала. Она не злилась на своих соигроков, как Фредди. Она не боялась остаться покинутой всеми, как Эмили. Адамс сломалась от одной только произнесённой цифры. Последняя стена её стойкости была разрушена, как карточный домик.
Мимо остальных игроков их волнения не прошли стороной. К адвокату было не подступиться, да никто и не хотел заводить с ним разговора, когда он был зол, поэтому его попросту оставили в покое, как и он и попросил. Эмили почти тут же оказалась под внимательными глазами Веры и Фионы, пусть и через силу, но променявшей своё время с Илаем на поддержку соучастницы. Девушки отличались высокой коммуникабельностью, а потому быстро уболтали доктора, отвлекая её от проблем и успокаивая аргументами о том, что никто её не бросит. Елену почти сразу после её ухода окружил заботой Курт. Девушка так и не заметила того, как Франк стучался в её запертую дверь, позже оставив эту затею, и зайдя через общий балкон к ней через комнату откликнувшейся на его мольбы Эммы. Благо стеклянная дверь была не закрыта, поэтому экспедитор беспрепятственно почти влетел в
спальню Адамс, принимаясь её успокаивать. Девушке стало куда легче, когда рядом оказался близкий ей на этом шоу человек, утешивший её слёзы и развеявший страхи ласковыми словами и обещаниями всегда быть рядом. Терпеть было уже просто невозможно, поэтому стоило путешественнику поинтересоваться, что так гложет его подругу, Елена рассказала всё, что успело накопится в её сердце за эти недолгие два месяца, изменившие её жизнь навсегда. Курт покорно слушал девушку, пока та окончательно не перестала плакать и всхлипывать. Пусть воспоминания и были сумбурны, и она говорила временами бессвязно, Франк понимал каждую мысль. Дар убеждения и поистине капитанской ответственности и стойкости духа сыграли свою роль в словах путешественника о том, что Елена может положиться на него в любой момент, какой бы страшной ситуация не была:
— Любовь тех аморалов, что смотрят это шоу, не стоит твоих слёз. Ты любима мной и своей командой — каждый из нас дорожит тобой. Я в особенности. Твой отец и твои друзья всё ещё на твоей стороне, а это главное. Пока близкие от тебя не отвернулись — ты не одна.
Адамс, может, и пошутила бы в иной раз, когда Курт бы такое сказал, но сейчас эти слова заставили её воспрянуть духом и вернуть уверенность в своих силах. К ужину всё устаканилось, что не могло не радовать капитана команды. Единственным, кто его волновал больше всех в данный момент, был Эзоп, так как этот парень смог заключить сделку с охотником, избежав не только камер, но и глаз союзников. Эта излишняя скрытность всегда казалась Курту подозрительной, поэтому сейчас он следил за гробовщиком особенно внимательно, чтобы убедится в его преданности команде. Тот прекрасно понимал напряженное отношение к нему, а потому вёл себя очень тихо и старался отвлечь остальных от недавнего инцидента. Благо в такой момент бальзамировщику было нетрудно вновь вернуть себе честное имя преданного соигрока. Эмма никогда не была против помощи по саду, особенно из-за холодной осени, поэтому многие часто приходили к ней по просьбе перенести горшки с цветами и саженцы в теплицу, которую девушка выпросила накануне позапрошлой игры у Амо. Теперь на первом этаже возле душевых, где ранее располагалось дополнительное помещение прачечной, находилась премилейшего вида аккуратная светлая комнатка, где каждая полка на стене была заставлена растениями. Из-за удачного расположения этого помещения, внутри было тепло относительно холода поместья. Так же Карл не упускал возможности побыть в компании соучастников, пусть и общение с ними очень выматывало. Совсем скоро парня начало также сильно волновать особенно частых походов Вудс к адвокату, что так упорно старался разоблачить дело неизвестного ему доктора. Пусть садовница и говорила, что Фредди спрашивает только о временах её пребывания в детском доме и психбольнице, Эзоп знал, с каким трудом ей даются эти воспоминания. Когда пара оставалась наедине, Эмма никогда сама специально не заговаривала о том прошлом, упоминая его лишь в светлых сторонах пребывания её в детдоме у Кричера. Карл с самого начала шоу относился к вору настороженно, но с рассказов девушки понял, что человек он неплохой по натуре. Эти умозаключения подкрепляла открытость и недюжинная сообразительность Пирсона, которыми он блистал при решении важных вопросов. Хорошее отношение к мужчине подкрепила и его история, которую за ужином выпросила рассказать Эмма. Не зная того, кем являлись друг другу эти два человека, можно было бы сказать, что перед игроками сейчас сидели заботливый отец и уважающая его всем сердцем дочка.
— Мистер Пирсон, ну пожааалуйста, — хныкала Вудс, зная, что вор не откажет ей, если надавить на жалость. — Некоторым и так грустно от ранга, а Вы печалите нас ещё и своим молчанием… К тому же мне Вы даже совсем чуть-чуть рассказали. Так нечестно…
— Агх, ну ладно, — после пяти минут уговоров со стороны игроков сдался вор, до дна выпивая чашку остывшего чая. — Только чур не плакать. История у меня хоть и не настолько полная умопомрачительных событий, как у Наиба, и не столь трагичная, как у Эзопа, но мне всё же есть, что рассказать, раз все желают послушать мои байки на ночь глядя, хах! В общем-то… всё началось у меня тоже в детском доме, так как мои опекуны были не в состоянии даже о себе позаботиться. Не могу уже вспомнить даже их имён, да и желания нет — я был из неблагополучной семьи. Вот и попал в такой же неблагополучный детдом. В те времена Орчардский район славился лишь своим беззаконием и бедностью после революции.
— И сейчас таковым остаётся, — вздохнула Маргарита. — Уж не думала, что мы с Вами, мистер Пирсон, земляки. Где именно Вы жили? Случаем не в Митквилсе?
— Нет, но я работал там некоторое время. Затхлый серый портовый городишко, как по мне. Не в обиду Вам, мисс Зелле, — торопливо добавил мужчина.
— У меня воспоминания оттуда не лучше, — спокойно ответила танцовщица, кутаясь в кофту. — Продолжайте.
— Так вот… На чём я остановился? Ах да, детдом. В общем и целом я рос вольной травинкой в поле до… лет двенадцати примерно. Школы у нас толком не было, еды тоже, да и одежды нормальной невозможно стало не достать после десяти лет. Дикарями росли в общем-то. Бандами бегали по городу и искали себе хоть какое-то пропитание и деньги. Тут уж каюсь — совесть меня тогда не мучила, я был карманником. Из детдома того никто не сбегал только потому, что нас сразу бы упекли за решётку, а условия в Орчардском районе в тюрьме тяжкие. Так вот стукнуло мне двенадцать, как помню. Ну как и моим друзьям по несчастью следовательно. Так вот постепенно наши ряды стали уменьшаться с каждой неделей. Зато неясно откуда вдруг появлялись деньги у владельца приюта, так что пропадавшие товарищи нас не особо волновали, и мы списывали всё на то, что многие просто ушли, а наш «босс» нашёл работу на стороне. Так длилось ровно до того момента, пока очередь не дошла до моей душонки. В какой-то момент меня подняли поздней ночью, накинули на голову мешок, связали и куда-то повезли. Оказалось, что владелец приюта сбывал детишек на органы подпольным докторам, так как в районе был жуткий кризис. Я сумел сбежать ещё из машины, когда тот урод получал с меня деньги. Я свалился в канаву и смог остаться незамеченным, — Кричер на секунду замолчал, тяжело вздохнул и мотнул головой. — Впрочем неважно. Я скитался по незнакомому городу несколько дней впроголодь, но меня приютила церковь в итоге. Я пробыл там не больше недели и ушёл. Красть у церкви у меня рука не поднялась, поэтому я опять скитался по ближайшим населённым пунктам, благо тогда там ещё не было камер и заборов. Через полгода я остановился как раз-таки в Митквилсе. Я решил для себя, что стану честным гражданином, поэтому почти тут же устроился в порту на мелкую работёнку, какую мне вообще могли дать в силу возраста. Потом меня вновь заприметила церковь и взяла под своё крыло. У меня появилось жильё какое-никакое, я нормально ел и одевался, что меня вполне устраивало. Я прямо честно отрабатывал всё, нисколько не обманывал, всё выполнял в срок, но… судьба решила мне, видимо, показать, что к чему. Где-то спустя года три, что я там пробыл, уже точно не помню, тот мужик, у которого я в порту работал, обвинил меня в краже. Меня это сильно возмутило, но, как оказалось, его тупой сыночек намеренно меня подставил, чтобы оторвать себе побольше денег, хотя я получал гроши. В итоге меня избили, попытались утопить, но я сумел сбежать. И сбежал я уже как можно дальше от того места, так как тот мужик обещал, что найдёт меня и убьёт за мешок с зерном, к которому я даже не прикасался. И… я уехал в Транквилл. На большее мне денег не хватило. Я уже сразу пошёл в церковь, рассказал всю ситуацию, упомянул того настоятеля из Митквилса, и я меня взяли к себе. Я сильно сдружился тогда с твоим отцом, Адам, но… ты правильно сказал, что этот человек не чтил ничего, кроме собственного «я». Он старше меня на четыре года, верно?
— Да, кажется, — приглушённо ответил парнишка, заворожённо слушая вора. — И что дальше было?
— А дальше я спокойно вырос, выучился грамоте, и меня благополучно вышвырнули обратно на улицу в девятнадцать лет. Но, в отличии от моего первоначального бедствия, я уже представлял, что из себя значат деньги. В итоге я честно заработал за те четыре года в церкви шестизначную сумму, достаточную, чтобы жить хорошо. И в какой-то момент я правда был на пике — у меня были деньги, неплохая работа с неплохим доходом, да ещё и оставалось сверху. Я всегда помогал церкви в делах, но в двадцать семь-восемь, как помню, увидел, что беспризорники и сироты живут даже не в затхлом приюте, а на улице. В итоге заел себя до изнеможения от воспоминаний своего такого детства. И… я стал жертвовать через церковь деньги в детдом и в принципе на приходские затраты. Один раз вложил большую сумму в постройку одного из храмов, так мне государство выписало благодарственный чек на сумму денег, которой, как оно предполагало, должно было хватить на постройку детдома, о котором я так просил администрацию. В итоге мне дали то огромное заброшенное здание на Уайт Сэнд и мелкую сумму на его восстановление. В придачу к забытой на несколько десятков лет постройке тут же прикрепили дюжину сироток. В итоге я начал вкладывать свои деньги. Вскоре из-за постоянного стресса и недостатка времени потерял работу и остался полным банкротом в холодном не отреставрированном детдоме с оравой бездомных детишек… Я так отчаялся, что вновь начал воровать. Это было… самое моё, наверно, близкое к согласию самоубийства время. Мне было ужасно тяжело, всё утекало из рук, все действия заканчивались провалом, и я остался совсем без друзей. В итоге через пять лет этих мучений я смог открыть приют посредством всех возможных способов заработка. Детдом открылся… Дети вроде счастливы, государство начало давать чеки на содержание приюта… Всё опять наладилось, но этого не хватало. Это… было просто огромное здание, поэтому мне нужно было нанимать сотрудников, а зачастую вообще волонтёров из-за неимения денег. Всё начало скатываться обратно в бездну через год, поэтому я начал уже не карманную охоту, а государственную… И… — Пирсон сокрушённо закивал головой, хмуря брови. — Всё правда стало прекрасно. Я обустраивал каждую комнату сам, старался сделать всё максимум уютно и красиво для сироток. Наверное, стоит ещё упомянуть, что это было здание бывшего имения средневекового короля, поэтому создать из каменного замка дружелюбную атмосферу было задачей непростой, но я справился. Там даже появился класс рисования, где я сам сколотил маленькие мольберты для детей… Ну и вот в момент, когда там появилась Лиз-- Эмма, хах, всё было просто прекрасно. Но… По мою душу пришла церковь и полиция. Тогда уже твой отец, Адам, был настоятелем, так что наплести про больных детей ему было проще простого, учитывая моё прошлое и действительные проблемы у детей, которые поступили в приют первыми… Дело в том, что я не смыслил в делах научных и опирался лишь на свой опыт, поэтому и вылечить их толком не мог, как ни старался. После моего ареста… — лицо Кричера омрачилось на пару секунд такой злобой и отчаянием, что никто даже не шелохнулся, чтобы спросить дальше происходящее. — После ареста я был зол, как никто. Я знал, что эти фанатики сделают с детьми что-то ужасное, как и с годами моей упорной работы в приюте на Уайт Сэнд… — Эмма задрожала, сжала губы в линию и прижалась к Эзопу теснее, уставив взор огромных зелёных глаз на свои колени. — Я пытался бежать множество раз после этого, но всё тщетно. И вот я уже здесь… Сижу, пью чай и рассказываю свою печальную и неправильную историю. Я не считаю, что поступал правильно в каких-то моментах своей жизни, понимаю, что иногда просто из привычки крал и игрался с деньгами… Но, думаю, я делал всё возможное, чтобы стать лучше хоть на каплю от своего первоначального состояния… Чего молчите, мне теперь неловко, — погодя добавил вор, оглядывая соигроков, что с интересом слушали его всё это время. Эмили сидела в полном шоке, не смея даже моргнуть, тогда как Фредди до сих пор окидывал взором пренебрежения, скрестив руки на груди.
— Нам нечего добавить, — неловко улыбнулся Уильям. — История и правда очень интересная и печальная.
— Ой, да ладно вам! Илай даже половины не понял, клянусь, — будто бы и не рассказывая своей биографии, по-доброму усмехнулся Пирсон.
— Мне не обязательно понимать всего, чтобы поймать твои эмоции и суть происходящего с тобой на протяжении жизни, — с горечью произнёс Кларк. — Я понимаю эмоции и переживания куда лучше обычных людей. Не стоит так говорить.
Пророк выглядел очень подавленным, стоило Кричеру закончить рассказ. Парень и правда в процессе его монолога отворачивался и опускал голову, вздрагивал и замирал, злобно кривил губы и довольно растягивался в блаженной улыбке, в определённые моменты повествования.
— Хей, я же пошутил, не воспринимай так близко к сердцу… Просто хочется разбавить эту гнетущую атмосферу. Все потом с кошмарами же сляжем, — ухмыльнулся Кричер, подбадривая друга. — Давайте лучше повеселим себя, м?
— А о чём Вы мечтаете, мистер Пирсон? — внезапно спросила Вера с полным сочувствия и глубокой печали лицом. — У каждого есть мечта… Может мы сможем хоть как-то Вас порадовать?
— Уже радуете. У меня никогда не было таких хороших друзей, — искренне ответил вор. — Большего и не пожелаешь. Так что хватит нюни разводить, что я тут мальчишка пятнадцатилетний, чтоб страдать о прошлом? Что было, то прошло. Поэтому тащите сюда настолки, я вас всех ещё разок выиграю, ха хах!
***
— Они не выходят на связь уже третий день, — напряжённо заявил Наиб, расхаживая взад-вперёд по коридору, пытаясь дозвониться до сестры. — Если этот придурок не ответит, то я ему самолично голову оторву…
— Ну, может, они просто где-то едут, и поэтому связи нет? — предположила Трейси, наблюдая за отчаянными попытками наёмника дозвониться до семьи. — Наиб, завтра раунд, и ты, возможно, будешь участвовать… Не разумнее ли пока потратить силы и время на подготовку? Ты битых два часа пытаешься их вызвонить.
— А может поможешь лучше? — раздражённо бросил Субедар, в очередной раз набирая на телефоне номер полицейского. — Мало ли, что он мог с ними сделать! В последний раз Аманда сказала, что они задержались у него в доме из-за проблем с отпуском того придурка…
—
Да? — прозвучал знакомый голос в трубке, заставив военного вздохнуть с облегчением. —
Я понимаю, ты волнуешься, но зачем не переставая звонить мне, если я не отвечаю?
— Именно по этой причине и звоню, — прорычал Наиб, недовольно скривившись от такой претензии. — Где моя сест--
—
Всё ещё у меня дома. Мне дали отгул только на следующей неделе. Мы поедем через два дня, — коротко отрапортовал Дерек. —
Я перезвоню позже. У меня задание.
В следующий момент из трубки послышался скрип колёс и отчётливая полицейская сирена. Субедар недоверчиво посмотрел в экран телефона:
— Что за задание такое?
—
В Анэвис зачастил ездить один особо буйный бунтовщик с народного ополчения, — протянул Дерек, будто пытаясь вписаться в поворт. —
У него целая банда, которую полиция уже три месяца пытается поймать… Они пропагандируют революцию и громят стратегические базы. Я как человек не против, но как полицейский я обязан его арестовать.
— Он--
—
Не трогает мирных, — перебил собеседник под звук выстрелов и чей-то ругани. —
Ездит со своими дружками на мотоциклах и громит военные администрации городов в округе… Шустрый и сообразительный до безобразия, поэтому даже боты его не могут зас--
Дерека перебил громкий взрыв, треск стекла и звук столкновения автомобиля с чем-то массивным. Наиб с опаской замер, вслушиваясь в звуки.
—
Гх… И стреляет довольно неплохо для ополченца, — через полминуты послышалось на той стороне. —
Я перезвоню. Кстати, сегодня казнь бунтовщиков. Советую включить телевизор в семь вечера.
— Так уж мне нужна эта информация! — возмутился наёмник, слушая гудки. — Зачем мне такое говорить?!
— Ну… он же говорил про срыв этого процесса, а по телефону сказать не может, — предположила Трейси, соскакивая с тумбочки. — Прослушка, все дела. Он даже к тебе по имени не обратился.
— Ну… логично, — согласился Наиб, смотря на время. — Уже пять… Завтра первое число, а, значит, и день вступления закона о неприкасаемости Союзов… Ублюдок Оттар… Устроить расстрел прямо перед днём освобождения, грх…
— Я не думаю, что это продлится долго. Народ просто не выдержит таких радикальных действий, — пожала плечами механик. — А теперь иди займись делом. Дерек сказал, что перезвонит, так что иди и потренируйся на худой конец с машинками, а то толку никакого от тебя на игре, когда декодируешь.
— Вижу, Шестой на тебя плохо влияет, — фыркнул наёмник, глядя на попытки девушки сдвинуть его с места. — Несмотря на декодинг, я могу весь раунд от охотника бегать в отличии от кое-кого.
— Уф, ну ладно-ладно! — сдалась Резник. — Просто жди звонка от Дерека и зови всех смотреть на бунт, хах!
— Угу, как же, — без капли смеха проронил Наиб, опуская голову.
— А я, кстати, знаю, про кого там Дерек говорил, — решила отвлечь друга от переживаний Трейси, хитро прищурившись. — Я, конечно, не с ним самим лично знакома, но знаю девчонок с типографии, которые печатают ему плакаты и трафареты для граффити. И мне тут шепнули на ушко… что правительство даже настоящего имени его не знает. Говорят, что с Орчарда, но слышали, как он прекрасно болтает на эспарто.
— Ладно, заинтриговала. Прозвище ему хоть дали? Может, я слышал о нём, — Наиб запрокинул голову к потолку, выжидающе глядя на механика.
— И называть не надо — он сам себе имя дал, — ухмыльнулась девушка. — Говорит, что назвает себя неким «Киддом». Ну, знаешь, как пират семнадцатого века, хе хе!
— «Кидд»? — пытаясь вспомнить кого-то знакомого, протянул Субедар. — Звучит знакомо, но не могу вспомнить, где слышал…
— Слышал что? — поинтересовалась проходящая мимо Эмма, с интересом глядя на друзей.
— Да так, мелочи. Эмма, напомни остальным, чтобы в семь вечера собрались в столовой, — попросил наёмник, на что девушка с готовностью кивнула. — А ты куда? Я думал, что Фиона хотела с тобой что-то обсудить по поводу--
— Илай освободился пораньше, — развела руками Вудс, довольно хихикнув. — Сам понимаешь, что она за ним когда угодно пойдёт, хи хи хи~ А так я иду к мистеру Райли. Он никак не может успокоится с поисками того доктора…
— Мистер Райли что-то замучил всех своим расследованием, — недовольно нахмурилась Трейси. — Зачастил со своими опросами и психами по поводу этого. Что именно ему так надо от тебя? Наверняка с ним не особо приятно так много находится.
— Ну, он ничего такого не говорит и не делает, чтобы я прямо очень злилась… Но я правда лучше занялась бы садом вместе с Эзопом. Скоро должна, кстати, пойти черника, можем устроить себе денёк на свежем воздухе! — садовница мило улыбнулась и хлопнула в ладоши, прикрыв глаза от предвещаемого счастья. — Ну, а уговорить Эзопа испечь потом пирог будет несложно для меня.
— Дай ему отдохнуть немного, а то он нас возненавидит так часто печь что-то, — бросил вслед девушке Наиб.
Эмма лишь захихикала в ответ и зашла в одну из комнат, которую себе отвёл для расследования адвокат. Внутри было довольно пыльно из-за большого количества архивных бумаг, явно пролежавших на одном месте не одно десятилетие. Среди этих хрупких, но аккуратных башен сидел сам Фредди, с отчаявшимся видом листавший очередной документ. Завидев вошедшую Эмму, мужчина отложил папку в сторону и дружелюбно улыбнулся. Вудс присела напротив и с вопросом посмотрела на соучастника.
— Прости, что отвлёк, но у меня возникли некоторые вопросы, на которые нужно обязательно и неотложно найти ответ, — заученная заранее Райли фраза помогла расположить садовницу к дальнейшему ходу расследования. — Итак, нам удалось выяснить, что Джонс была твоим «лечащим» доктором, когда ты была в больнице. Этот период продлился со дня открытия психбольницы и ещё четыре месяца до твоего побега оттуда, так?
— Да, всё верно, — с готовностью согласилась девушка.
— Я нашёл список всего персонала больницы за тот период, но Лидии Джонс там не оказалось… как и в последствии где-либо ещё, — устало выдохнул Райли, опуская веки. — Я проследил за всеми действиями и местонахождением Джонс до того момента, как она попала в психбольницу, но и те даты недостоверны и разнятся в иных источниках. Разброс немалый — три года. Да и фотографий нет в принципе — все снимки, где она есть, или уничтожены или слишком мало дают о её внешности. Возможно, если ты вспомнишь, за какую часть лечения отвечала та женщина, а не когда она работала, я смогу найти её. Проблемы с памятью мешают, особенно когда дело касается временных рамок… Ты могла ошибиться, дав мне такие даты.
— Ох ну… Это довольно сложно вспоминать. Всё тогда было как в тумане и--
— Я понимаю, но сейчас от этого зависят жизни других людей, — надавил адвокат, видя, что собеседница хочет уйти от вопроса. — Подумай хорошенько, что именно делала Джонс. Я подожду, а ты вспомни какие-нибудь детали. В том возрасте ты должна была уже уметь читать и писать, так что хотя бы что-то, но должна была запомнить.
— Я постараюсь, но это не так работает, мистер Райли… я помню всё перемешанными отрывками. Мелкими деталями, что бросались мне в глаза, а не чёткими картинками, — несмело напомнила Эмма.
— Именно поэтому я и прошу тебя вспомнить эти детали, — Фредди удобнее сел на стуле и кивнул на найденные им документы по личности девушки. Вудс глубоко вздохнула и принялась рассматривать тот неполный лист её описания.
Садовница спустя некоторое время, когда Райли уже хотел было сдаться и бросить эту затею, задумчиво свела брови к переносице, а рот её открылся для ответа. Адвокат замер, ожидая объяснений, но девушка будто говорила без звука: губы двигались, выговаривая слова, но ничего слышно не было. После пары секунд такого жуткого действа, Эмма дрожащими пальцами взяла со стола ручку и с остервенением, медленно, начиркала на свободном листке, который ей дал заранее мужчина, еле угадываемые очертания женского лица, на фоне которого явно выделялись прорисованные и обведённые несколько раз руки. Фредди попытался присмотреться к ним, но понял, что те облачены в перчатки. Вудс, почти не отрывая руки от листа, начала вырисовывать окно. На раме его стоял крест, перекрывая собой свет в некого вида темницу, учитывая размер окошка. Почти сразу девушка перечеркнула рисунок и отвела ручку в сторону, очень быстро вырисовывая ускользающий из памяти образ. Мужчина склонился над каракулями и попытался понять, что хочет изобразить соучастница, пока не понял, что та неаккуратными линиями выводит рыбок, после чего поверх них нанесла число двадцать один и замерла в ожидании того, что что-то ещё вспомнит. Фредли терпеливо ждал, пока Эмма не подняла голову и не посмотрела на него опечаленным взглядом, показывая, что больше ничего дельного не помнит.
— Так… и что же это? — поинтересовался Райли, указывая на лист. — Ты помнишь, что значат эти… знаки?
— Я помню, что у все руки были в этих перчатках, — садовница указала на первую зарисовку. — А это… кажется, в моей комнате было окно и там стоял этот крест… Он постоянно падал, но я ставила его обратно.
— Так, а причём тут рыбы? — обвёл третий рисунок адвокат. — И число.
— Я… не помню точно, но знаю, что рисовала их, и это число… хм… кажется… я не знаю, — выдавила из себя Вудс, окончательно сдавшись. — Я просто помню, что видела его много раз на стене.
— На стене?.. Хм, это толком ничего не проясняет, но хоть что-то, — вздохнул собеседник, поправляя очки.
— Почему Вы спрашиваете только меня? Мисс Дайер говорила, что работала там методистом полгода, если не ошибаюсь. Она точно должна что-то знать!
— Мисс Дайер… Точно, я и забыл, — прикрыл рукой рот Фредди, изумляясь собственной рассеянности. — Ну точно же! Тогда позови её, пожалуйста. Может, она и правда поможет мне с этим.
— Хорошо, — с облегчением улыбнулась Эмма, вставая с места и торопливо покидая комнату, не желая больше вспоминать тех ужасных моментов своего детства. — О, Наиб просил передать, чтобы мы все собрались в семь в столовой, чтобы посмотреть на--
— Знаю-знаю, я хорошо запомнил и тогда, — махнул рукой адвокат. — Позови мисс Дайер, пожалуйста.
Вудс сдержанно кивнула и скрылась за дверью. Головная боль и дрожь в пальцах от воспоминаний возросла с новой силой, как и в прошлые разы при просьбах адвоката вспомнить что-то. Девушка набрала в лёгких воздух и широко улыбнулась, чтобы остальные её соигроки не заметили такого её состояния. Спрятав руки в карманы толстовки, садовница, с лучезарной улыбкой, быстрым шагом двинулась на второй этаж. Эмили не оказалось в медпункте, зато там лежал Нортон, явно огорчённый своей ухудшившейся простудой. Старатель пусть и скрывал болезнь, но та проходить просто так не стала, и в итоге мужчина слёг обратно в постель с температурой и жутким кашлем. Кэмпбелл сообщил Эмме, что их доктор спустилась вниз по просьбе Адама, который буквально минуту назад залетел в лазарет с ужасно перепуганным видом, позвав Дайер на помощь.
— Ох, что случилось? — обеспокоенно приложила руки к груди садовница.
— Не знаю, он твердил что-то про перелом, но я уверен, что кто-то просто ногу подвернул. Адам тот ещё драматизёр, — закатил глаза проспектор. — А тебе Эмили зачем?
— А… мистер Райли хотел с ней поговорить насчёт психбольницы.
— Что ж он никак не успокоится-то, — недовольно цыкнул Нортон. — Меня напрягает такое его поведение. Учитывая, что он ещё и отказался следовать распорядку дня и распределению обязанностей, ссылаясь на это расследование, это совсем не радует. Я, конечно, не хочу ставить в пример Шестого, но даже он себя так безответственно не ведёт.
— Ну он и вправду занят делом, — Вудс сложила губы бантиком и отвела глаза в потолок, раскачиваясь с пятки на носок. — Он просто очень целеустремлённый, я думаю.Продолжать расследование, даже когда от тебя хочет избавится государство, — довольно сильно!
— Ох, Эмма… — снисходительно улыбнулся старатель, прикрывая глаза и глубоко выдыхая. — Ладно, ничего. В любом случае Эмили должна быть на площадке для тренировок.
Девушка благодарно кивнула и побежала вниз, чуть не столкнувшись с Эзопом, явно увлечённым рассматриванием письма у себя в руках, что поднимался наверх.
— Эмма? Разве у тебя не встреча с Фионой? — недоумевающе поглядел на убегающую вниз садовницу.
— Неа, она с Илаем, — остановившись, сообщила Эмма. — Мистер Райли попросил привести Эмили для его дела, вот я её и ищу.
Карл помрачнел при одном только упоминании фамилии адвоката, с осуждением и сочувствием поглядев на Вудс пытливым взором из-под тяжёлых век. Садовница лишь виновато посмотрела в пол, но почти тут же сделала два шага к стоящему на верхних ступеньках бальзамировщику, встав на цыпочки перед ним.
— Хмпф… — Эмма постаралась изо всех сил достать лица недоумевающего гробовщика, но сдалась и шёпотом продолжила: — Наклонись, я не дотягиваюсь…
— Хах, что?.. — невольно усмехнулся парень, но всё же слегка склонился к говорившей. — Хочешь что-то сказать на ушк--
В следующий момент Вудс стянула с Эзопа медицинскую маску и поцеловала того в щёку.
— Прости, я знаю, что ты не любишь, когда я нахожусь с мистером Райли, но ему пока что нужна моя помощь, — проговорила садовница, отстраняясь обратно от удивлённого бальзамировщика. — Обещаю, что не буду себя слишком сильно загружать. Погуляем после ужина немножко?
— То есть ты--
— Да? Отлично! Тогда в холле в десять! — на бегу бросила Эмма, даже не дослушав Карла.
Тот лишь закатил глаза и покачал головой, продолжив путь в свою комнату. Тем временем садовница накинула на плечи куртку и выбежала из поместья. Через минуту девушка поняла, почему так всполошился Адам, и по какой причине Нортон назвал его драматизёром. Под тентом, что находился сразу после входа на площадку, скучковалась небольшая группа игроков: на большом ящике сидел Счастливчик, вытянув вперёд правую ногу, на которой даже издалека виднелась кровь, рану ловко и безболезненно обрабатывала Эмили, но Шепард, круживший вокруг них с испуганным донельзя лицом, зазря нагонял паники, причитая и пытаясь успокоить скорее себя, чем Везунчика. Наиб, недавно пришедший на тренировку, тоже стоял рядом и расспрашивал у пострадавшего, что случилось. Эмма подошла к друзьям и прислушалась к разговору.
-…занимался на дорожке и запнулся о кирпич, когда перепрыгивал через препятствие, — пояснял Лакки.
— Эмили, всё хорошо? — поинтересовался отрёкшийся, выглядывая из-за плеча доктора. — Лакки не сломал ногу?
— Нет, просто ушиб. Всё в порядке, Адам, можешь не боятся. Везунчик просто сильно ободрал ногу, поэтому много крови… Так, вроде всё… Подвигай-ка ногой, — Счастливчик аккуратно согнул и разогнул ногу, уже перебинтованную. — Не давит? Можешь идти?
— Да, думаю. Спасибо, Эмили! — искренне поблагодарил врача парень. — Адам, да всё в порядке, правда. Мне уже совестно за то, что поранился, потому что ты распереживался пуще меня.
— Потому что я со стороны видел, как ты упал. И выглядело так, будто ты что-то сломал или сильно повредился, — сложил брови домиком Шепард.
— Ладно, значит, для Лакки тренировка на сегодня закончена, — рассудил Субедар, помогая Счастливчику подняться. — Я провожу его и приду.
— Впредь будь осторожнее, — погрозила Везунчику Дайер. — А ты, Адам, немножко контролируй эмоции, а то я уж думала, что Лакки тут без ноги вообще лежит. Ох, Эмма, ты что-то хотела?
— Угу, Вас позвал мистер Райли по поводу дела о той докторе, — кивнула девушка.
Врач побледнела, но поблагодарила садовницу за информацию. Сложив аптечку обратно, Эмили отправилась обратно в поместье. «Помочь разоблачить… саму себя? Боже, за что мне такие трудности… Почему я тогда не отказался от той работы? Всё сейчас слишком запутано. Все считают, что я лишь распределяла докторов по палатам и носа не показывала из своего кабинета из-за страха… Но сама была этим страшным доктором? Тем детям было уже нечем помочь, я лишь выполняла свою работу», -пыталась оправдать себя доктор, неспешно раскладывая медицинские инструменты по местам. — «Всё слишком запутано… Если Лиза меня вспомнит, то у меня не останется шансов. Пока Пирсон не знает моего прошлого, пока Райли не понимает, кто я… по крайней мере я обязана отложить этот момент или не дать всем во мне сомневаться после раскрытия…» Решив не подставлять себя ещё больше, Эмили решила не идти к адвокату вообще, заранее придумав отговорку в виде того, что просто забыла просьбу из-за приболевшего Кэмпбелла и простудившегося по какой-то причине Илая. Кларк даже жрице не сказал, по какой причине себя плохо чувствует, ссылаясь лишь на то, что в поместье холодно. Парень явно врал, но сил допрашивать его ни у обеспокоенной Гилман, ни у обессилившей Дайер. Пророк никогда не мог долго скрывать правду от близких и друзей, но признаться им, что он каждую ночь со дня их последнего раунда караулил приспешницу возле границы с их поместьями, в данный момент не мог. Илай, как и обещал, в ту же ночь пришёл на встречу, но, прождав там почти три часа, вернулся в особняк ни с чем, уставший, побитый и замёрзнувший. Девушка не пришла и на следующий день, хотя Кларк терпеливо ждал её несколько часов после полуночи. Ясное дело, пророк заболел из-за таких ночных прогулок. Сова же была только рада такому стечению обстоятельств и резвилась, иногда отлетая подальше и ловя мелких зверьков. Киная из лучших побуждений приносила своему хозяину пойманных мышей, чтобы тот поел и согрелся, но тот, как и обычно, отказывался и разрешал ей самой в одиночку съесть пойманную добычу. Из-за таких походов парень стал поздно вставать и хуже запоминать поручения. О своих тайных вылазках пророк рассказал Нортону в ночь после раунда. Илай уже привык в случае чего просить совета у старателя, так как тот мог и умел объяснить ему все неясные вещи, прекрасно понимая все сложности, которые испытывал Кларк. Только по этой причине Кэмпбелл молчал, когда Фиона пыталась разговорить своего возлюбленного, а после и вовсе увёл тему разговора прочь, чтобы не напрягать и без того вымотанного парня. Лишь когда игроки остались наедине, проспектор поинтересовался, не явилась ли приспешница.
— Нет… Я думаю, что Ведьма могла догадаться о чём-то, поэтому сейчас она не имеет возможности прийти на встречу, — опечалено вздохнул Илай, вдыхая еловый аромат сильно пахнущей мази, что была растёрта по его шее и переносице. — Я приду ещё раз сегодня, но мне уже очень нехорошо от таких прогулок. Я бы попросил тебя, но и ты заболел. Не знаю, что там происходит…
— Не переутомляй себя так. Не засиживайся сегодня на три часа, а подожди её минут тридцать и уходи, — посоветовал Нортон, сильно закашлявшись. — Гхм… Лишь бы не воспаление лёгких было, иначе не побегаю я больше от охотников.
— Ну, всё, что тебе нужно делать, чтобы выжить, — не спасать меня на раунде с девушкой в маске. Помнишь же?
— Забыть было бы сложнее, — хмыкнул мужчина. — Пока есть время, лучше поспи и потом иди на встречу. Если ты не против, я сам немного посплю. Болезнь делает из меня сонного сурка…
Кэмпбелл перевернулся на другой бок, зашёлся кашлем, но через несколько минут тяжёлое сиплое дыхание сменилось тихим посапыванием. Кларк, поддавшись усталости, тоже упал на подушку головой и закрыл глаза. Сон пришёл почти сразу, накрыв пророка пеленой равнодушия ко всему происходящему сейчас вокруг и увлекая его своей спокойной волной в глубины подсознания и воображения.
***
— Трейси, я же просил подготовить всё! — выпалил Наиб, наблюдая за спешными попытками механика наладить связь на прожекторе.
— Я и так всё подготовила, это всё из-за организаторов, — в гневе на аппарат прошипела Резник, стараясь не упасть со стремянки. — Они нам связь портят, я тут не виновата! У Амо спрашивай, что она там болтает им!
— Не злись так, куколка, у нас всего один механик с целыми ногами, — ответил откуда-то из-под колонок возле стены знакомый насмешливо-наглый голос. — Грохнешься — сама потом на коляске будешь колёсики крутить.
— Заткни свой рот и подключи третий провод к приёмнику! — грубо крикнула механик, запустив ненужным болтом в Шестого. — Лентяй.
— С чего бы это я — и лентяй? — продолжал причитать парень, копаясь в устройстве. — Совсем это не про меня… Трейси, метни-ка мне ещё вместо гвоздей твоих фонарик нормальный, а то зрение и так ни к чёрту!
— Я подам, — торопливо вскочил с места Адам, подходя к ящику с инструментами, выуживая оттуда фонарь и протягивая соигроку.
— Благодарю, зайчик, — не высовываясь из-под аппарата, поблагодарил Шестой, принимая из рук Шепарда нужный предмет. — Так-то лучше… Тц, чёрт… Зайка, не подержишь ещё для меня фонарик? Тут обе руки нужны.
— К-конечно, - стараясь не обращать внимания на обращение к нему, отозвался отрёкшийся, тоже залезая под стол. — Вот так?
— Чуть правее… Ага, идеально, — приглушённо раздалось из-под стены. — Ну вставляйся же, тупой провод… Трейс, я всё, что там с прожектором?!
— Готов! — крикнула Резник, запуская вручную проектор, и выжидающе смотря на разогревающуюся картинку на стене. — Уильям, крепко держишь?
— Само собой, — ответил Эллис, следя, чтобы лестница не шаталась на столе. — Будешь спускаться, малая?
— Пфф, «малая», — загоготал Шестой, выставляя последние настройки. — Можно тогда я буду называть тебя «полторашка», а, Трейс? ~
— А разводным ключом по голове не хочешь, жертва амнезии? — раздражённо бросила механик, спускаясь вниз.
— Чтобы у меня ещё одна личность появилась? Уволь, — продолжая ехидно улыбаться, ответил парень, выбираясь из-под стола. — Адам вот вроде не против, чтобы я ему прозвище дал, а ты чего ломаешься, коротышка?
— Замолчите оба, уши вянут вас слушать, — процедил Нортон, спустившийся в столовою, закутанный в плед и шарф, только чтобы посмотреть эфир. — Ты в особенности, Шестой.
— Да ну ладно тебе, остальным от этого очень смешно. По крайней мере мне, хе хе, — подключая последний кабель, ушёл от нотаций игрок. — Спасибо за помощь, зайка.
— Шестой, почему ты так меня называешь? — всё же спросил Шепард, вновь вспыхнув от смущения и возмущения.
— Нравишься ты мне очень, — саркастически хихикнул собеседник. — Да ладно-ладно, просто зайку напоминаешь своей энергичностью и невинностью. Ну и ты ещё ты в--
— Запустилось! — перебила парня Эмма, указывая на проявившийся главный экран выбора канала. — Уже десять минут седьмого… Надеюсь, мы не опоздали.
Трейси защёлкала по кнопкам настроек изображения, после чего запустила эфир главных новостей. Почти тут же в столовой прозвучал звук выстрела из колонок. Многие вздрогнули и отстранились назад от столь громкого и внезапного запуска в дело. Наиб и Марта напряжённо всмотрелись в отображение площади Мира, на которой, как ранее сообщалось, произойдёт казнь изменщиков и бунтовщиков из Союза. По ту сторону экрана расположилась широкий и просторный плац городка, чуть больше, чем Транквилл. В один ряд, связанные по рукам, стояло около пяти десятков человек. В основном арестованными были молодые люди и несколько девушек из Союза. Нашлось и несколько человек с Орчарда, но отличить их от тех же эварийцев можно было только по побитому виду, что указывало на пытки заключённых. Бунтовщики стояли молча, склонив головы и не пытаясь сопротивляться своему положению. За каждым из них стоял полицейский, готовый в любую секунду по приказанию пустить преступнику пулю в затылок, но ие вели себя очень тихо и смиренно. Чуть поодаль от них, в самом центре площади на специальной сцене стоял один такой же приговорённый к казни. Второй же — мужчина лет сорока — уже лежал возле его ног, а вокруг головы растекалась алым пятном кровь.
— Честер… Господи, его-то за что казнить прилюдно? — прокомментировала Бехамфил, узнав в мертвеце бывшего министра обороны страны.
— Он был заодно с Мотыльками, поэтому-то все пропажи новеньких самолётов и списывали на некомпетентность считавших, — пояснил Наиб. — Вольт успел ещё кое-что мне сказать перед своим уездом.
— Они… они убили человека? — дрожащим голосом пролепетал Илай, глядя на совершенно холодное выражение лица выстрелившего в главу обороны капитана полиции. — Зачем… за… они хотят убить и их тоже? — Нортон тяжело кивнул и отвёл взгляд. — Это… это…
—
Жан Энтони Фоинн приговаривается к расстрелу ввиду предательства государства! — чётко произнёс судья. —
В его деяния входила поддержка таких вооружённых группировок как «Мотыльки» оружием и военной техникой. Также учтена некомпетентность Жана Фоинна, как бывшего генерала ВВЭ ввиду его революционных настроений. Он уличён в множествах антиполитических актах относительно текущего правительства, а также является главным лидером запрещённой в нашей стране группировки «Мотыльки». У Вас есть право на последнее слово, Фоинн.
Мужчина стоял выпрямившись в струнку и, как предполагает его профессия и должность, напряжён, будто готовясь к чему-то. Игроки пытливо всматривались в спокойное выражение лица полководца группировки, даже не смея лишний раз вдохнуть.
—
С приходом новой власти наше государство падёт окончательно. Правительство вечного контроля над народом и истребление иных народов приведёт к очередной войне. Если не мировой, направленной против Эварис, то гражданской как минимум. Я, как гражданин этого государства, выполнявший любое требование и честно служивший ему на протяжении многих лет, не могу сказать, что счастлив тем, в каких условиях мы с вами живём. Я не пожалел ни о чём, встав на путь революции. В ней только я и вижу спасение для нашего народа, иначе все мы погибнем от рук тех, кто не считается с жизнями людей только из-за их внешнего вида. Будем же достойны лучшего для нашей страны. Пусть мои помогут людям нашей страны освободиться от оков, коими их связало по рукам и ногам правительство.
—
Возможно, Вы хотели сказать «жертва», а не «слова», Фоинн? — поднимая дуло пистолета ко лбу мужчины, спросила Теннор без единой эмоции на лице.
—
Я ни в чём не ошибся, — испепеляющий взгляд генерала лёг на капитана полиции.
***
В следующую же секунду прозвучала неровная очередь выстрелов. Камера переместилась на бунтовщиков. Некоторые охраняющие их полицейские упали навзничь, а оставшиеся загородили собой протестантов. В следующее мгновение из-за Фоинна вылетело два полицейских и набросились на Теннор. Началась паника и суматоха: мирные жители в страхе разбегались по укрытиям, полицейские стреляли друг в друга, а заключённые в ужасе — но одновременно с восторгом — смотрели на всё происходящее, прижимаясь друг к другу из-за беспомощности даже помочь. Так могло показаться только на первый взгляд. В отличии от властей Мотыльки действовали строго своему плану, как и говорил Дерек: пока неподставные полицейские пытались понять, что делать и кого обезвреживать, последователи группировки уже исполнили половину своей задачи. Стоило Фоинну оказаться со свободными руками, он тут же выхватил из-под формы шоковый револьвер и молниеносно направил несколько выстрелов в противников поблизости. Стоило с ними разобраться, как он тут же рванул к группе заключённых, что уже начали отходить в город под защитой Мотыльков. От капитана полиции прозвучала команда вызывать подкрепление, когда ей удалось отбиться от напавших на неё предателей.
— Немедленно сюда пять «беркутов»! — выкрикнула женщина, пускаясь в погоню за убегающими вместе с парой своих подчинённых. — Вызывай подкрепление со всего города, немедленно!
— Пятый, шестой, девятый отряды, у нас ЧП, нужно, чтобы вы окружили арестантов! Они пытаются сбежать через город. Их покрывают Мотыльки, будьте осторожны! — на бегу сообщил по рации один из полицейских, но позже с вопросом посмотрел на устройство. — Что за… Капитан, связи нет.
— Что, чёрт возьми, значит «нет связи»? — закрываясь от шквала пуль за углом, разъярённо выпалила Теннор. — Агх, плевать, вызови «буревестников», для этого рация не нужна!
Подчинённый нажал на одну из кнопок на панели рукава своих доспехов, ожидая ответа с базы. Через минуту всем троим пришло уведомление о том, что ангар со всей техникой кто-то подорвал в момент начала срыва расстрела. Ещё через некоторое время полицейских уведомили о том, что кто-то расставил по городу глушители связи, что прояснило ситуацию с неработающими рациями.
— Чтоб тебя… — прорычала сквозь зубы капитан полиции, вырываясь из укрытия и бросаясь на стреляющих. Бронированному костюму пули были не страшны, поэтому ей не составило труда оставить без сознания обоих стрелявших точными ударами тока шокером в незащищённые места предателей. — Разделиться и преследовать их! Заметите наших, скажите делать то же самое!
Коллеги кивнули и кинулись к звукам стрельбы на западе. Теннор же пустилась на север, где заметила ранее уже поредевшую группу арестантов. В это время Мотыльки успели разделиться на пять групп и освободить руки каждому союзнику. Распределившись небольшими группами по городу, команды довольно быстро смогли уйти от преследования, благодаря не только своей слаженности, но и из-за столь счастливого стечения обстоятельств, как подрыв ангара с разведывательной и военной техникой, что был ближе всего к городу.
— Генерал Фоинн, эта часть плана тоже за нами? — поинтересовался один из полицейских, тоже получив уведомление, как и все хранители правопорядке в черте населённого пункта.
— Нет, но весьма подозрительно, что это всё произошло одновременно с нашим срывом. Значит, у нас есть скрытный союзник, — слегка приподнял уголки губ Фоинн. — Так, сейчас нам нужно спрятать ребят в доме, что в квартале отсюда?
— Так точно, сэр, — ответил другой Мотылёк, облачённый в обычную тёмную одежду. — Там живут протестанты, они их не сдадут и есть место, где укрыться.
— Сэр, я знаю короткую дорогу, — дрожащим голосом произнёс кто-то из кучки спасённых. — И на это переулке есть ещё место, где мы можем спрятаться. У нас есть раненые, поэтому идти далеко и быстро мы не сможем. Лидер повернулся и осмотрел группу. Среди десятка юношей и девушек троих держали их товарищи. Некоторые потеряли сознание от пыток и стресса, а третья была серьёзно ранена в бедро и старалась сдерживать стоны боли. — Прошу Вас, сэр… Мы долго не протянем, нас мучили, не кормили и запрещали спать… Умоляю, ради всего святого, я покажу путь короче, пока нас не нагнала полиция.
— Валяй малец, — кивнул парню лет двадцати генерал. — Направляй.
Буквально через пять минут вся группа вместе с охраняющими укрылась в большом доме одной молодой пары, что без всяких претензий пустили всех внутрь. Расспрашивать что-либо было бессмысленно и только бы заняло время, поэтому хозяин дома отвел спасённых на чердак и спрятал лестницу.
— Я уберу следы, — быстро предложила девушка, заметив тянущуюся от холла кровавую полосу. — Аптечка… на первом этаже. Хлоя, милая, сбегай вниз и отнеси её людям наверх, — девчушка лет восьми быстро сбежала вниз по лестнице, прервав свои любопытные разглядывания пришедших. — Извиняюсь, что так всё сумбурно, мы просто не ожидали…
— Мы тоже не рассчитывали прятаться у вас в доме, простите за внезапность, — поклонился Фоинн. — У нас оказалось слишком много раненых, поэтому до нужного места они не дошли бы. В ближайшее время мы уйдём, вам незачем волноваться. И… спасибо вам огромное за укрытие.
— Отказать было бы просто бесчеловечно, — ответил муж девушки. — Ваша речь была очень вдохновляющей. Мы до последнего верили, что Вы выживете. А кто Вам рассказал, что Вы можете укрыться здесь? Никак не могу просто даже знакомого лица найти.
— Парнишка с арестантов, — бросил один из Мотыльков, спускаясь вниз. — Мистер Фоинн, что прикажете делать? Весь транспорт довольно далеко отсюда, а оставлять их без защиты никак нельзя.
— Вы не против, если пара моих людей останется здесь на всякий случай? — спросил у хозяина дома бывший генерал ВВЭ. — Обещаю, мы уйдём отсюда до завтрашнего вечера. Ночь негде больше переждать…
— Конечно! Незачем спрашивать, — закивал мужчина. — Что насчёт остальных?
— Люк, что там по связи с нашими? — поинтересовался собеседник у одного из полицейских.
— Третья и пятая группы уже скрылись в убежищах. Первая и вторая уже на подходе, у них всё спокойно. А вот четвёртая… просит подмоги. Говорят, что наткнулись на отряд военных, — сообщил союзник. — Прикажете идти к ним?
— Направь туда по два человека с каждой группы. С нашей пойду я, ты и--
— Скарлато Суно! — воскликнул Люк, вслушиваясь в эфир. — Они идут к ним на помощь! Боже, хвала быстроте реакции этих людей… В таком случае мы можем не высылать людей. Пусть займутся охраной?
— Нельзя оставлять всё на Суно, они всё же неподготовлены, — нахмурился Фоинн. — Отзови с каждой группы по два человека. Желательно военных, чтобы снизить потери или… лучше избежать их. С нашей, в таком случае, пойдёшь ты и я. Остальных оставь на охрану и помощь.
— Есть, генерал, — без пререканий кивнул подчинённый, вызывая своих союзников через специальное устройство связи, что не поддавалось блокировке глушителями. — Выходим сейчас?
— Мог и не спрашивать, — грубо перебинтовывая раненое плечо, ответил мужчина. — Благодарим вас за предоставленное укрытие. В будущем можете рассчитывать на помощь Мотыльков безо всяких сомнений, — пообещал он, кивая хозяину дома. — Могу я узнать Вашу фамилию?
Мужчина ответил и сказал, что обеспечит безопасность укрывающимся. Спросив на готовоность напарника, Фоинн тихо вышел через двор, двигаясь по направлению к терпящей поражение четвёртой группе.
***
— Да, мать вашу! — радостно ударил кулаком по столу Наиб после того, как эфир экстренно отключили. — Есть! Вы же это тоже видели, да? Мне не померещилось?
— Видели, видели, — хмыкнул Курт, тоже буквально светясь от счастья. — Это не может не радовать, но… как насчёт их отступления? К сожалению, мы не можем с ними связаться, но могли бы помочь, сказав твоим людям, Наиб.
— Что за «мои люди»? Франк, ты головой там ударился, пока книжицу свою искал? Я наёмник, а не офицер, — усмехнулся Субедар, не в силах усидеть на месте.
— Он имел в виду Скарлато Суно, — пояснила Марта, тоже сидя с довольной боевой улыбкой. — Хм… Трейси, Шестой, а помните, как вы настроили рации? Сможете так ж--
— Это чутка другое, — замахала руками механик.
— Кому мы, по-вашему, позвоним? — фыркнул друг. — К тому же вы все сами видели, что организаторы устроили со связью, что у нас даже телик накрылся. Мы, конечно, с этой коротышкой гении, но не до такой степени.
— Ещё одно слово про мой рост и я специально попрошусь на раунд к тебе, чтобы самолично посадить на стул и отправить далеко и надолго, — угрожающе прошипела механик.
— … Силёнок не хватит, — спустя пару секунд напряжённого перекидывания взглядами заливисто захохотал парень, закрываясь от попыток Резник стукнуть его по голове.
— Ладно, тогда будем ждать новостей от почтальонов, — вздохнул Нортон, повернувшись в сторону и заметив съёжившегося Кларка напротив. — Илай, не воспринимай всё так серьёзно, ты всё равно вернёшься к себе, когда сбежим отсюда. Не переживай так, это совсем не твоё дело.
— Я уже не уверен даже в том, что вернусь домой, — дрожа всем телом, ответил Илай, крепко сжимая руки Гилман. — Я… Я уже говорил, что Лисса меня недолюбливает из-за мягкого характера, и тогда ещё пришла Патриция… Она скажет, что я не хотел уходить, она точно скажет. Скажет, что я отступник… Или охотники придут и нападут на них, потому что я раскрыл наше поселение… Я не думал, что всё так серьёзно. Что люди настолько злы друг на друга, что готовы убивать свой или чужой народ толпами… И этих людей слушаются другие…
— Именно поэтому все эти группировки и борются с такими деспотами, — Фиона ласково погладила по плечу пророка. — Всё будет хорошо в конце.
— Это ведь из-за Ведьмы ты уже второй день день ходишь с такой встревоженной миной? — поинтересовался Кэмпбелл. — Ты так ничего и не сказал после раунда. Что вообще с тобой стряслось там? Особенно меня волнует момент с тем полем, откуда мы тебя еле вытащили. Поверь, станет куда легче, если скажешь.
— Мы видели с эфира, — сообщил Наиб, разворачиваясь к друзьям. — Она смотрела ему в глаза без своей повязки. Я ещё тогда вспомнил, что ты говорил насчёт гляделок с Ведьмами. Вообще ей за это доброю половину очков сняли, так как она действовала против правил.
— Кошмары, значит… — протянул старатель, на что Кларк только больше поник. — Илай, это всего лишь твои худшие мысли — не более. Ведьма не пророчит будущего, она лишь отравляет разум, ты сам говорил. Ничто из тех страхов не сбудется.
— Я хочу надеяться, — тихо ответил пророк, ещё больше сгорбившись. — Это скоро пройдёт, не волнуйтесь.
— Ну раз так… — с сочувствием посмотрел на соигрока наёмник. — Может, поешь чего-нибудь вкусного? Обычно ты очень довольный, когда ешь.
— Я могу приготовить, что попросишь, — предложил Эзоп. — Если достанете фруктов, то я сделаю корзинки. Помню, многим они понравились.
— Я правда в порядке, это уже лишнее, — с отчаяньем откликнулся Илай. — Не нужно, пожалуйста… Меня сейчас не это обрадует.
— Тогда говори, чем нам тебя баловать, — потрепал друга по волосам Уильям, решительно улыбаясь. — А то мы совсем закиснем тут, если самый весёлый наш друг впадёт в депрессию!
— Хпф… — вздохнул Кларк, осторожно, будто с вопросом, посмотрев на Нортона. — Я просто приболел, и--
— Можешь сказать, — перебил пророка Кэмпбелл, на что парень неуверенно наклонил голову вбок. Старатель кивнул и уже на знакомом только ему и Илаю языке продолжил: — [Ты не из тех, кто долго может скрывать что-то. Слишком уж много в себе держишь. Расскажи им всю правду, и на душе станет легче. Смысла молчать больше нет. Расскажи про всё: про пророчество на день Грома, про встречу с приспешницей, про тот сон… Всем нам только тяжелее от этого].
— Что ты ему сказал? — поинтересовалась Маргарита, слегка подавшись вперёд. — Есть секреты, которых мы знать не должны?
— Напротив должны, — набрав побольше воздуха в лёгкие ответил пророк. — Я не хотел пугать всех вас своими пророчествами, поэтому держал секреты из лучших побуждений, но… у меня больше нет сил молчать. Нортон и Марта — единственные, кому я говорил предсказание на день Грома, потому что их будущее не предстало передо мной таким страшным и непонятным… Извините, я только испортил всем радость.
— Не за что извиняться, — обеспокоенно и с сочувствием оглядел соучастника Курт. — Рассказывай всё как есть. День Грома, говоришь?
— Можно я расскажу про «это» завтра? Мне тяжело… — взмолился Илай.
Капитан команды и ещё несколько игроков уставились на Нортона. Тот знаками показал, что парня лучше сейчас и вправду не тормошить по этому поводу, поэтому путешественник решил уточнить, что именно хочет рассказать пророк.
— Я узнал, что среди приспешниц Ведьмы есть живая девушка, которая хочет сбежать от неё. Мы договорились встретиться ещё позапрошлой ночью, но она так и явилась. Я приходил к тому забору, про который рассказывала Трейси две ночи подряд, поэтому простудился.
— Святые осьминожки, Эли, не надо было так себя истязать! — Фиона крепко обняла парня, поглаживая его по спине. — О Боги, сколько же ты там сидел?
— Довольно долго, — уже живее пробубнил Илай, вдыхая сладкий аромат неизвестных ему цветов, что остался на шее Гилман чуть заметным следом. — Но я в порядке. Я бы попросил кого-нибудь из вас сходить со мной сегодня, иначе я усну прямо на земле.
— Я пойду с тобой, — голос жрицы защекотал ухо Кларка, заставив его улыбнуться и увернуться от этого непривычного чувства.
— Я тоже, — решительно заявил Уильям.
— Я тоже мог бы, но… завтра раунд, а я уже давно не участвовал, — опечалено вздохнул Адам.
— Думаю, если со мной пойдут двое, этого будет достаточно, — довольным голосом заявил пророк, мягко отстраняясь от Фионы. — Спасибо, что выслушали и не наругались. Марта просто говорила, что вы можете сильно расстроиться, если я скажу.
— С чего бы? — осуждающе зыркнула на координатора Зелле. — Ни у кого из нас, значит, секретов быть не должно, а пророчество о наших судьбах можно умолчать?
— Девочки, не ссорьтесь, ну, — взмолилась Вера. — И так все на пределе. Пойдёмте лучше на кухню, сегодня как раз наша очередь, м, Маргарита?
— Пожалуй, — отвернулась от Бехамфил танцовщица. — Илай, если ещё что-то нужно будет в плане помощи, то мы всегда придём на выручку. Не бери всё на себя, можно так быстро перегореть.
Игроки приступили к вечерним делам: ответственные за ужин отправились на кухню; Трейси, Шестой и Уильям отправились на склад, чтобы достать нужные детали; Эмма отправилась в теплицу, чтобы проверить, прижились ли растения к лампам вместо солнца; Наиб почти сразу скрылся на крыше, где связь была лучше, и пытался дозвониться до сестры и поделиться с ней радостью; Фредди ожидаемо скрылся в архиве; Нортон, Илай и Фиона поднялись наверх в медпункт, правда последняя парочка изменила маршрут и отправилась в комнату жрицы, чтобы взять нужные лекарства, ну, а остальные проводили время за своими делами, играя в настольные игры в комнате отдыха или включив телевизор, чтобы узнать подробности о произошедшем срыве расстрела. Ближе к полуночи трое игроков во главе с Илаем двинулась к месту встречи. Хвостиком к ним напросилась ещё и Трейси ввиду причины «нечего делать». Достигнув забора, четвёрка растянулась вдоль забора, ёжась от холода и заводя тихую игру с камешками, которой их пару дней назад научил пророк. Просидев так около часа, игроки довольно сильно замёрзли и устали. Илай от недосыпа в какой-то момент просто лёг на колени Гилман и забылся некрепкой дрёмой, отчего та даже двинуться не смела, дабы не побеспокоить сон Кларка. Трейси с Уильямом же со скучающим видом бросали в нарисованный ими же на заборе круг камни, прижавшись друг к другу плечами от холода. Когда Эллис уже хотел было предложить уходить, где-то на противоположной стороне ограждения послышалось шелестение листвы и чьи-то тихие голоса. Трейси тут же вскочила на ноги и растолкала Кларка, несмотря на протест Гилман. Регбист поднял с земли фонарик и выглянул из-за угла, после чего округлил глаза и подбежал к друзьям.
— Илай, кого там Эзоп на нашу сторону переманил? — торопливо поинтересовался парень у сонного соигрока.
— Фотографа, — зевнул Илай. — А что?
— Он идёт сюда тоже, — сообщил Уильям, указывая за свою спину. — Он, конечно, наверное, союзник, но сабля у этого фотографа очень острая.
— Уф, я тут вспомнила… — протянула Резник, отводя глаза наверх. — Я запустила в него будильником, когда мы убегали от охотников… А ещё выглядел он слишком уж довольным, когда поймал мистера Ле Роя.
— Я поговорю, — потирая глаза, пообещал пророк. — О, я их слышу…
-…верена, что Кларк будет ждать тебя здесь спустя три дня? — красивый голос Джозефа заставил игроков прислушаться и притихнуть.
— Нам нужно было время, чтобы мы смогли тихо уйти… — обеспокоенно ответила приспешница. — Так просто бы у нас не получилось выкрасть глаз и скрыться, господин Джозеф… Ох, я уверена, что мы договорились встретиться здесь…
— Хм… — изобретатель поднял керосиновую лампу повыше и заметил невдалеке блеснувшие пуговицы на комбинезоне Трейси. — Кажется, тебя ждёт не один пророк.
Илай вышел вперёд, рассматривая в темноте пришедших. Позади, уже включив фонарики обратно, стояли друзья, внимательно наблюдая за происходящим.
— Доброй ночи, господин Кларк, — с облегчением улыбнулась девушка. — Простите, мне никак не удавалось прийти раньше… Ведьма была сильно зла на Ваш побег, поэтому было опасно.
— Я пониманию, — медленно кивнул пророк, с опаской обходя Джозефа. — Зачем пришёл ты?
— Без меня бы Фиалке было не сбежать. Я во многом ей помог, и было бы обидно, если бы она потерялась в лесу или не нашла вас, мсье Кларк. Я на вашей стороне, нечего боятся, — фотограф старался говорить как можно проще, чтобы не смутить лишний раз парня неизвестными словами и оборотами, которые он плохо понимал по словам приспешницы. — Думаю… Вам нужно время, чтобы освободить Фиалку?
— Фиалку? — переспросил Кларк, услышав в речи охотника несколько знакомых слов.
— Моё имя, я думаю, — смущённо отвела взор девчушка. — Мы смогли забрать глаз, поэтому сил должно уйти меньше на освобождение. Вы и так сильно вымотаны, полагаю…
— Тогда не будем терять времени, пока Ведьма не заметила твоей пропажи, — сжал губы пророк, протягивая руку, требуя отдать глаз.
Джозеф отдал парню небольшую колбочку, внутри которой находилось полностью чёрное глазное яблоко, и отошёл подальше. Киная, сидевшая всё это время на рогах у Фионы, вспорхнула и села поближе к Илаю — на стену. Фиалка тоже приблизилась, боязливо переминаясь с ноги на ногу. Вдруг над ними обоими образовался прозрачный купол, какой обычно создавал парень, чтобы защититься от кого-то. В данный момент он использовал его скорее, чтобы уберечь друзей. Кларк открыл сосуд и аккуратно вытащил глаз, не касаясь его руками, а используя последние силы. Под маской вспыхнули два голубых огня, как и само глазное яблоко. Приспешница заворожённо глядела на то, как постепенно этот небольшой шарик стал сгорать, превращая светло-голубое нежное свечение в искрящееся чёрным фейерверк. Пока весь он не сгорел, пророк держал его в оковах своих сил. Сиреневый огонёк в пустой глазнице Фиалки погас, заставив её тут же ощутить боль в этом месте. Девушка схватилась рукой за правую часть лица, но Илай её тут же подхватил и шепнул что-то на ухо. Приспешница закивала и убрала руки, открывая предплечье. В глаза сразу же бросилась загоревшаяся ярким племенем метка размером с мяч для тенниса. Кларк вдохнул поглубже и прикоснулся открытой ладонью к пентаграмме. Тут же всю поляну озарило голубое пламя, да так ярко, что стоящие рядом Джозеф и выжившие как при дневном свете увидели друг друга. Девушка зажмурилась, а пророк только сильнее стиснул зубы, буквально сжигая метку этим холодным огнём. Знак Идры трепетал тёмным огнём, будто не желая покидать кожи своей приспешницы, но стоило от напряжения в глазах пророка вспыхнуть красное пламя, как пентаграмма начала растворяться. Спустя две минуты такого противоборства с силами Ведьмы Илай глухо зарычал, и алое пламя буквально поглотило метку. Всё закончилось также резко, как и началось — весь огонь резко потух, оставив всех вновь в кромешной тьме ночи, а пророк, тяжело дыша, сжимал лёгкую ветровку Фиалки, не в силах остановить бешено колотящееся сердце. Девушка в шоке смотрела на Кларка, молча открывая и закрывая рот.
— Ты… Фиалка… — слегка отдышавшись, начал говорить парень: -…самовольно отрекаешься от своей Ведьмы и желаешь жить так, как жила раньше? Желаешь свободы?
— Д-да, господин Кларк… — пролепетала девчушка, не смея отвести взгляда от говорившего.
— Тогда сожги этот цветок, когда окажешься там, где Ведьма похитила твой разум, — Илай вытащил из поясной сумки глаз зверя, принадлежавший именно Фиалке. Нераскрывшиеся лепестки его светились бледным белым огнём, а светло-серый зрачок боязливо бегал то на лицо пророка, но на свою хозяйку. Бывшая уже приспешница аккуратно приняла цветок, положив его в маленькую коробочку и спрятав в полупустой рюкзачок на спине. — Твоя душа чиста, ты не имеешь внутри ни печалей, ни сомнений. Скверна над тобой не сильна, ты свободна от Ведьмы. Моя работа здесь закончена, теперь только ты должна себе помочь. уйди туда, где Ведьма забрала его. Затем сожги цветок дотла, не дай ему потухнуть. Молись ради своей сохранности, пока огонь не уничтожит его. Не открывай глаз, пока пламя не утихнет… После уйди от тех проклятых мест как можно дальше и не вспоминай её образ. Утраченная память о прошлом не вернётся, но со временем ты сможешь вспомнить. Живи счастливо, Фиалка, и не жалей об ушедшем. Ступай.
— Г-господин Кларк, я… — на глазах девушки блеснули слёзы, и она тут же крепко обняла пророка, не в силах сдержать чувств. — Спасибо Вам, спасибо… Я навсегда — слышите? — навсегда Ваша должница!.. Прошу, если что-то нужно от меня когда-нибудь будет… Вы всегда можете попросить меня… Вот эти цифры, — девушка, кое-как утерев слёзы, протянула Кларку номер своего телефона, который хранила, как зеницу ока, дабы не забыть его. — Они помогут вам связаться со мной… Благодарю Вас ещё раз и… берегите себя. Будьте осторожны, когда будете покидать это место. Я Вам помогу, клянусь, только попросите и--
— Достаточно, — прервал Фиалку парень, отстранив от себя. — Я тебя понял. Уходи через ворота, они не смотрят. Наиб обещал, что ты сможешь уйти тихо. Не забывай о цветке, и сожги его. Не размыкай век, когда будет гореть, иначе останешься с одним глазом. Моя сова тебя проводит до ворот. Слушайся её и не сбивайся с пути. Дальше держи путь по моим словам. Удачи.
Девчушка активно закивала и, стоило куполу пропасть, она, обняв на прощание фотографа, скрылась в стороне главных ворот поместья. Все остальные стояли молча, не в состоянии даже прокомментировать что-то. От такого окаменения в реальный мир вернул пророк, от бессилия начав терять сознание. Стоявший ближе всего к парню Джозеф подхватил того за плечи, не давая упасть.
— Боюсь, я не смогу донести мсье Кларка до вашего особняка… Мои извинения, — опустил фарфоровые веки изобретатель. — Если вам нужна помощь в ином деле, то я могу--
— Более не нужно, — подбежала к парню Фиона, ощупывая его холодный лоб и горячие, будто раскалённые руки. — Уильям, он без сознания, нужно его быстро донести в медпункт.
— Знаешь, мне кажется, это уже моя обязанность, — слабо усмехнулся Эллис, опасливо глядя на хантера и принимая из его рук друга. — Хорошо, что мы союзники теперь…
— Я так же рад, — сдержанно кивнул Джозеф. — Раз мы встретились… Будьте добры передать сие письмо мсье Карлу. Прошу вас сердечно. У меня нет особого желания пугать остальных своим появлением…
— Как угодно… мсье, — настороженно и торопливо спрятала послание в широкий карман Резник, не спуская глаз с фотографа. — Извиняюсь за тот будильник, который я запустила в Вашу голову.
— Уже и забыл. Ступайте скорее. Думаю, вашему другу сейчас плохо. К моему сожалению, мне нужно вернуться как можно скорее в поместье, чтобы не вызвать подозрений. До скорой встречи, — поклонился изобретатель, быстрым шагом пускаясь обратно.
— Трейси! — позвала со склона Гилман.
«Что-то мне не нравятся все эти секреты», — подумала про себя механик, бегом спуская вниз. — «Но на нашей стороне охотник… Надеюсь, что он не окажется предателем для нас…»
