***
— Мне… мне как-то грустно… Не по себе… Но в то же время я очень счастлив, — рассуждал вслух Джек, лёжа на своей кровати после злополучного раунда. — Так пусто внутри… Не знаю, как описать это чувство. С одной стороны я наконец-то нашёл покой, но с другой я потерял весь свой смысл жизни. Маргарита и вправду свела меня с ума, но и подарила мне этот разум, желание жить. Хотя… Может, если бы я тогда при первой нашей серьёзной встрече позволил бы ей покончить с собой… всё сложилось бы иначе. Значит ли это, что именно я виноват в том, что она такая? Что именно из-за того, что я не позволил ей убить себя, она превратилась в это? Агх, нет! Я не могу себя винить. Почему это я вдруг начал так думать вновь? Я делал всё возможное, чтобы она изменилась и стала самой прекрасной, терпел её выходки и закрывал глаза на её бесконечные пьянки, наркотики и прочее… А она отплатила мне словами «да ты ничего не сделал для меня такого, чтобы добиться моей любви»? Сказав на прощание «убирайся из моей жизни» и «я не желаю больше видеть тебя»? На всю мою заботу? Да она стерва последняя! Но всё же я добился своего. Вроде… вроде она изменилась… Просила меня о пощаде, говорила, что изменится. Думаю, этого бы никогда не случилось, но какая-то часть меня ещё лелеяла надежду на её слова тогда. Было бы ошибкой, если бы я отпустил её… Она принесла слишком много боли и не только мне… Я очень рад, что перед смертью она всё же узнала меня и раскаялась. Наверное… Её мастерство лжи безупречно, мне сложно определить, было ли это искренне. Она так сдружилась с Карлом, что тот, рискуя жизнью, побежал её спасать?.. Бедный мальчик… Он был готов сам её зарезать той ночью, но я его отговорил. Всё этот её обман, обман и ещё раз обман. Будет кричать в лицо о дружбе и любви, а только отвернёшься — всадит нож в спину и будет вместе искать виновного, строя из себя невинность… Теперь из-за неё Карл меня ненавидит. А очень зря. И самое главное: я не могу понять почему. Почему он, вытерпливая с самого начала это её отношение к себе, вдруг… подружился с ней? Возможно, я его недооцениваю, и всё это хитрый план, но он вполне искренне показал тот ужас. Этот дикий страх смерти, что пылал в глазах каждого в моём присутствии. И только этот мальчишка да наёмник так смело на меня смотрели. А теперь наверняка осталась только одна персона, что сможет со мной говорить нормально, не видя во мне… кровожадного убийцы. Я ведь далеко не по своей воле такой. Всё эта… одержимость. Как же всё-таки хорошо, что теперь я её не чувствую. И, надеюсь, не почувствую более никогда… Я ведь, считай, достиг главной цели в жизни. И чувствую, вроде, простое счастье, но также и какую-то странную печаль. Я будто вновь скучаю по ней, как в детстве. У меня смешанные чувства по отношению к произошедшему сейчас… Больше, думаю, я опустошён. Спокоен. Ничем не колеблем. И как-то всё равно на окружающее теперь… Мне кажется, я вернулся обратно в сознание из своего безумия. Понимаешь меня? — Честно? Я уже просто привыкла, что ты разглагольствуешь обо всём на ночь глядя, — послышался насмешливый женский голос в динамике ноутбука на столе. — Тебе лучше или хуже от этого? Судя по голосу, ты больше разочарован. Неужто хочешь вернуть того, кто сделал тебя таким? Разве это разумно? Радуйся и закати гулянку. — Уподобившись ей? Уволь, — выдохнул Потрошитель, запуская длинные пальцы в волосы. — Мне лучше просто отдохнуть. Я устал. — Что-то ты и правда необычно грустный… Может, мне приехать? — Посмотреть, как я буду пялиться в одну точку час? Смысл? Да и ты лучше моё положение не сделаешь. Я порисую и успокоюсь, не волнуйся так. — Как скажешь. Но мог бы быть и поласковее со своим другом, — фыркнула девушка, отобразившись на экране. — Я закажу тебе что-нибудь вкусное. Как насчёт пиццы? — Если ты ещё раз пришлёшь мне «маргариту», я вскроюсь, — в ответ на страдальческое замечание собеседница заливисто засмеялась. — И я не буду есть то, что ты мне дашь. Сама знаешь, как я к этому отношусь. — Ты знаешь, что очень смешной, Аарон? — утирая слёзы, выдохнула девушка, не переставая улыбаться. — Ты такой беспощадный серийный убийца, расчленявший своих жертв на кусочки, но сам боишься собственной крови. Ни за что ты не вскроешься. А ещё у тебя эта мания-- — Ой, как мне повезло, что у меня есть такой разумный и честный друг, как ты, Дори! — возмущённо бросил охотник, резко сев на постели, в упор смотря на говорившую. — Будто я сам без тебя не знаю этого. — Зато смотри, как ты взбодрился, — хихикнула собеседница. — Тогда я пришлю тебе что-нибудь, что ты сам приготовишь. Ты вроде любишь бисквит… Ммм, с сахарной пудрой и вареньем… У меня есть один рецептик, скину тебе на почту. — Если он тоже называется «маргарита»-- — Тогда прихвати сахара, ибо я тут буду самой сладкой и невинной из всех твоих жертв, — трагично приложила ко лбу тыльную сторону ладони девушка, предвещая угрозу о расправе. — Делать нечего — точно придётся лечь под твои лезвия, потому что этот бисквит просто невообразимо вкусный. Заешь своё горе. — Я лучше отдам его Джозефу. Мне вообще ничего не хочется. И что за маниакальное желание меня накормить? — открывая почту, поинтересовался у Дори хантер. — А, этот фотограф, — пропустив вопрос мимо ушей, отозвалась собеседница. — Он очень недурно машет саблей, но что ты в нём нашёл? Ты обычно не общаешься с такими. — Он вежливый и дружелюбный вне шоу. Почему бы и нет? Да и он довольно много страдает от других охотников. Никто его не воспринимает всерьёз. К тому же у него недурной слог, и он почти никогда ни от чего не отказывается, так что могу болтать с ним хоть всю ночь. — Я думала, ты всё-таки натурал, ха хах! — О Боже, за что ты мне такая досталась, — выдохнул Джек. — Я не о том. Мои таблетки закончились неделю назад, а я заказывал их буквально на днях тогда. Джозеф же… Даёт забыться. У него приятный голос, и он болтает без умолку. Слушать его не напрягает. Даже напротив. Он, как бы так это сказать… комфортный? — Ясно всё с тобой, — отойдя куда-то в сторону, фыркнула девушка. — Тогда передай ему от меня привет. Хоть кто-то о тебе заботится помимо меня. — Дори… Я вообще на самом деле не просто так тебя вызвал, — вопрошающее лицо собеседницы выглянуло сбоку экрана. — Мне нужен твой совет, как учёного человека. — То же мне — «учёного человека». Нотариусом было сложнее учиться, чем работать. Хотя я и там халтурила… Так что тебе нужно тогда от меня в три ночи? Довольно странно, не согласишься? — Понятия не имею, что ты там себе надумала. Если бы ты меня привлекала в этом плане, то уже оказалась бы покромсанной на кусочки, — равнодушно заметил Джек. — Я держу своё слово насчёт дружбы. И если вдруг что-то измениться, я ска-- — Да с чего ты опять взял, что я с тобой флиртую? Вот уж, с шутками нельзя оступаться, а то кровожадный Потрошитель будет мне вновь нотации читать, — недовольно хмыкнула Дори, кутаясь в тёплую кофту. — Говори уже: что хотел-то? Я вообще-то из-за тебя теряю часы драгоценного сна. — Когда-нибудь я сильно обижусь, — мягко опустил веки Джек, отводя взгляд в пол, строя на лице чистейшее разочарование, чем только заставил девушку пропустить смешок. — Дело касается этого шоу. Я больше не намерен продолжать здесь играть, так как уже выполнил то, что хотел. Я ведь имею право уйти? — Ну, я не припомню, что кто-то из охотников уходил так… но, думаю, имеешь. Не скажу точно, так как не знаю всех аспектов игр, но ты можешь уйти на основании добровольного участия. Рискни, раз так хочешь, — терять-то нечего, — пожала плечами собеседница, расчёсывая золотистые длинные волосы. — Не такого ответа я ждал, — с упрёком бросил Джек, закидывая голову к потолку. — Тогда сегодня попрощаюсь с Джозефом и отправлюсь тайно. Незачем всё это внимание к моей персоне… — Дельная мысль! А теперь, если тебе больше нечего сказать мне, я пойду спать, — зевнула Дори, сладко потягиваясь. — Постарайся успокоить свои эмоции и тоже отдохнуть. Не хотелось бы, чтобы Маргарита мучила тебя и после своей смерти. Найди плюсы и… попей чаю с бисквитами. Спокойной ночи, Аарон. — Извини, что побеспокоил так поздно. Спи спокойно, — слабо приподнял уголки губ охотник. — С твоих уст это звучит ещё более жутко. — А фраза «приду и убью тебя ночью» достаточно не жутка в таком случае? — Мне пора вести блокнот для записей того, сколько раз ты мне угрожал, но не выполнил этого обещания. Уф… Кстати, сможешь пожить у меня денёк во время своего побега — я сейчас в Анэвисе снимаю квартирку по работе — совсем рядом с тобой, — напомнила другу девушка, снимая очки. — Бывай, Джек Потрошитель! — Хмпф… — тяжело выдохнул Джек, услышав звук разрыва связи. — Помощи не дождёшься, когда нужно… — Мсье Джек, я премного извиняюсь, но Вы так и не появлялись с раунда… С Вами всё в порядке? — послышался знакомый голос за дверью после осторожного стука. — Могу ли я войти? — … а вот ты как всегда вовремя, — поднимаясь со стула и отпирая дверь, тихо произнёс Потрошитель. — Доброй ночи, Джозеф. Удивлён, что Вы волнуетесь за мою победу. — Я лишь наслышан о Ваших неоднозначных отношениях с мисс Зелле, поэтому и всполошился, что и не отдохнуть, — приняв приглашение войти в комнату, признался фотограф. — Не подумайте чего плохого, но Ваша речь на раунде… была весьма проницательна. Так Ваше настоящее имя Аар-- — Это имя в прошлом. Ныне уже Джек Потрошитель так ко мне пристал, что я уже, порой, забываю, кем на самом деле являюсь. Но это не столь важно. Вы как раз вовремя, я собирался идти на кухню и немного поготовить. Не против составить мне компанию? — снимая пиджак, что оставался на его плечах с раунда, поинтересовался собеседник. — Спать не так уж мне и нужно, а Вы нуждаетесь в успокоении, поэтому отказаться было ужасно нетактично. Хм… Мсье Джек, могу я узнать, что именно Вас связывало с персоной мисс Зелле? Я не настаиваю, это лишь мой неугомонный интерес. — Скажем так, мы были знакомы. Близко знакомы. Но со временем избрали для себя два ужасных и омерзительных пути: я — убийцы, а она — проститутки. Иначе это не назовёшь. Но в отличии от Зелле я пытался подавить это желание и с помощью своего мастерства художника смог жить бы очень и очень счастливо… Но получилось лишь «богато». Именно из-за денег Зелле и стала такой. А из-за её изменений и я начал сходить с ума… Это вкратце, я не хочу сейчас много говорить об этом, — мотнул головой хантер, выключая ноутбук. — Всё же, думаю, со смертью Маргариты ко мне придёт успокоение… — Я, гм… Извиняюсь за столь неудобный в данный час вопрос, — склонил голову изобретатель. — Переведём тему. Я хотел поинтересоваться вот чем… Джозефу оказалось без труда уболтать Потрошителя, постепенно отвлеча его внимание от недавней игры. Общение, как и говорил Джек, фотографу было необходимо и интересно, так что вскоре речь переключилась сначала на мир фотографий, а затем плавно перетекла на выживших. Во время готовки Потрошитель не подпускал изобретателя к выпечке по неясной для второго причине, но зато сам продолжал разговор, стараясь развеять возникающий вопрос. — Мсье Джек, это выглядит просто великолепно! Если бы я всё ещё чувствовал голод, то непременно бы съел всё, — увидев румяный бисквит на столе, воскликнул Джозеф. — Подождём, пока остынет? — Конечно. Горячим же его не поешь, — снимая ухватки, кивнул Джек. — Я полагаю, нам нужно будет перейти в Ваш мир, чтобы Вы всё же попробовали? — Да, иначе всё просто придётся вытряхивать из меня, — усмехнулся фотограф. — А пока ждём, могу я спросить, кто из выживших Вам симпатизирует? Ранговая система, конечно, позволяет народу решать, кто лучше, но, возможно, у Вас иное мнение? — Симпатизирует?.. Ох, в последнее время я был сам не свой, поэтому сложно сказать наверняка… Ну, Наиб Субедар мне однозначно нравится, как игрок и как человек. Он честен и бесстрашен до безобразия. Эзоп Карл… что ж, я его знатно испугал, но раньше он мне нравился своей уверенностью и стойкостью. Ну и, пожалуй… Эмма Вудс. Сама невинность и открытость. — Вы бы пощадили их в случае чего? — пытливо уставился на охотника изобретатель. — Да знаете, Джозеф… Думаю, я уже всех буду щадить. Я собираюсь завтра уйти с шоу. Моя цель достигнута здесь, и мне нет смысла находиться тут более, — выдал Потрошитель, присаживаясь напротив. — О, всё так… Ну что ж, я бы мог попросить Вас задержаться, но, полагаю, радости Вам это не принесёт. Вы были для меня хорошим другом, мсье Джек, и, надеюсь, останетесь им, — опечаленно улыбнулся Джозеф, опуская глаза. — А разве тебе есть смысл оставаться? Ты вроде не драк ищешь, — с подозрением посмотрел на приятеля Джек. — Видите ли… Это разговор не для чужих ушей, если они тут и есть, — осторожно проговорил фотограф, как бы невзначай доставая небольшое круглое зеркальце — подарок Фиалки на прощание. — Охотники весьма вероломны, а я, увы, не такой. Этот вопрос подождёт, а пока расскажите мне лучше о том, что за картины Вы пишете?..***
— Итак, дамы и господа, готов представить вам этот замечательный, прекрасный, напичканный смертельными ловушками, которые мы не в силах разгадать, подвал! — пафосно и наигранно произнёс Шестой, демонстрируя уходящую вниз лестницу, на которой вчера чуть не расстался с жизнью Курт. — Как вам? — Выглядит… немного пугающе, — протянула Вера, заглядывая подальше. — А можно узнать, зачем мы всё-таки сюда пришли с утра пораньше? — И зачем тут весы? — указала на стоящий рядом со входом аппарат Марта. — Хм, я думал, вы будете чуть посообразительнее, но не мне судить, когда вы вообще ничего не знаете, — вздохнул друг Трейси, подходя к соучастникам. — Эта лестница ведёт к дверям подвала. В подвале есть такое множество механизмов машин и чертежей, что нам можно будет выбирать из огромного количества вариантов наш план побега. Загвоздка в этой лестнице — она усыпана ловушками. Чтобы отключить их, нужен код, которого я не знаю, и вероятность ввести его наобум правильным равна тридцати годам по времени минимум, то есть в нашем случае нулю. Ловушка, вроде, примитивная: лестница, на каждой ступеньке которой расположены десять плит. На каждой ступеньке есть только одна такая безопасная плита, которая не отправит вас нанизаться на шипы, но мы знаем, какая именно. И ещё этот безопасный квадратик меняется каждые двадцать четыре часа, так что методом постоянного исключения действовать не получится. Но мы нашли кое-какую лазейку с Трейси: каждая плита прогибается под определённым весом, а не от касания или датчика движения. Это значит, что если кто-то довольно лёгенький пройдёт по ступенькам вниз и введёт правильный код на дверь внизу, который мне известен, то мы не только сможем пройти в подвал и остаться живы все, но и ловушки отключатся, если отыскать в подвале рычаг. Именно поэтому я взял весы. Вчера мы с Куртом попытались пройти с помощью его книжки, но та внезапно перестала работать на пятой ступени. — «Перестала работать»? В смысле? — недоверчиво поморщил нос Наиб. — В смысле Курт вчера чуть не стал шашлычком, — без тени шутливости произнёс Шестой. — Именно поэтому я хочу опробовать ещё несколько способов пройти туда мимо ловушек. Фиона, Илай, у вас тоже имеется нечто, выходящее — пока что! — за рамки понимания современной логики, поэтому попытаться стоит. Поможете? — Конечно! — активно закивал пророк так, что Киная от таких телодвижений соскочила с плеча и недовольно зауркала, кружа над головой хозяина. — Что нужно? — Попробуй сделать такую платформу, которая бы прошла над лестницей, не касаясь её. Будто бы доска или мост. Сможешь? — с надеждой глянул на Кларка игрок. — Это правда очень важно, — добавила Трейси, поглаживая плечо и отводя глаза в пол. — Звучит не так уж сложно, так что да. Но я пока ещё слаб, поэтому может что-то не выйти, — улыбнулся парень, осторожно подойдя к дверям подвала. Глаза Илая вспыхнули голубым огнём, заставив остальных игроков замолкнуть и уставиться на себя. Пророк протянул руки от пола по направлению к лестнице. Из земли вдруг выросли кристаллы, с каменным треском потянувшись в сторону прохода. — Чёрт, Нортон, этому же должно быть какое-то объяснение? — шёпотом поинтересовался у старателя Шестой. — Он просто из ниоткуда создаёт материю, которой нет аналога в природе! Это же тупо невозможно! — А что, по-твоему, сейчас происходит? — ухмыльнулся Кэмпбелл. — Не верить в магию нельзя — ты сам видел, как Илай из огня воскресил свою пташку. — Что?! Ты просто издеваешься надо мной… Дуришь вот и всё. И если что-то там видел Лакки, то это не значит, что это «что-то» видел я, — упёрся игрок, поправляя очки. — Клянусь, я найду этому ответ. — Ну, попытка — не пытка, — пожал плечами проспектор с лёгкой ухмылкой, но вскоре изменился в лице, увидев, как пальцы Кларка начали дрожать. — Илай, всё, хватит! Опять перегрузишь себя! — Я не понимаю… — опуская конечности вниз, разочарованно пролепетал парень. — Шестой, ты сказал «пятая ступень», да? Книга Курта перестала действовать на ней? — Да, а в чём дело? — подходя поближе к Илаю, спросил Шестой, тут же понимая, что случилось. — Мать твою… Там же нет какого-то стекла или барьера, почему всё так во второй раз? — Что там? — подбегая к напарнику, поинтересовалась Резник, открывая глаза шире. — И правда что-то странное… Тянущийся было ровной полосой мост словно врезался во что-то, что не давало ему расти дальше. Кристаллы ровной стеной на пятой ступени расползлись по всей ширине прохода, как будто кто-то плеснул воду на стену и та моментально замёрзла. Остальные игроки тоже с интересом поглядели на такое явление, но ни у кого не было даже предположения насчёт того, чем это было обусловлено. Но так недоумевали не все. — Это блокировка сил. Ну, символ защиты, — объяснила Фиона, поразглядывав проход получше. — Только его не видно по какой-то причине. Действует он для всех сил, как для нечисти меловой круг. — То есть ты хочешь сказать, что безумный гений спрятал свои изобретения в месте, напичканном ловушками до основания, но вдруг решил сделать блокировку для магии?.. Ладно, окей, плевать, пусть так, — Шестой потёр переносицу пальцами, напряжённо сведя брови в одну линию: — …но тогда он должен быть как-то обозначен? — Я ничего не замечала, когда пускала робота, — мотнула головой механик, задумчиво устремив взгляд на рога жрицы. — Фиона… А он может быть начерчен с другой стороны плит? — Вполне, — кивнула Гилман. — Снять его может только поставивший, так что тут не получится пройти. — Как насчёт твоего портала? Ну, этот Ключ, — щёлкнул пальцами Шестой, указывая на артефакт. — Он же умеет делать порталы сквозь стены и пол, так? Ты можешь поставить его на полу здесь? Подвал сделан по периметру поместья, так что можно попробовать это в любом месте и комнате здания. — Я попробую, но у меня есть подозрения, что всё не так уж просто… — обводя под собой круг Ключом, пробубнила под нос Фиона. Обыкновенно портал появлялся сразу после нанесения круга на какую-то поверхность, но тут, стоило ему появиться на секунду, как он со звуком разбивающегося стекла растворился дымом в воздухе. У Шестого невольно задёргался глаз, а Трейси и вовсе закрыла лицо рукой. — Ну… Я могу поискать ещё места и попробовать. Он же не мог нанести символ на каждом сантиметре потолка подвала, — вздохнула Гилман, виновато потупив взор. — И-- — Погоди минутку, — попросил нейробиолог, подзывая девушку к весам. — Тогда действуем по законам логики и хитрости, а не читов. Здесь указан нужный вес, чтобы пластина не прогнулась. Вообще она реагирует на пятьдесят пять килограмм, но из-за учёта кинетической энергии, которую нужно приложить для шага, нужно около пятидесяти… В идеале сорок пять для безопасности, но тут я дистрофиков и анорексиков не вижу. — А в чём проблема спустить туда робота полегче? — поинтересовался Нортон. — Это было бы намного менее опасно, не находишь? — Да, но внизу кодовый замок сенсорный, — пояснила Трейси. — И что дальше? — продолжил мысль Кричер. — Почему мы вообще должны тебе верить? Вдруг ты нас так поубивать хочешь? — Если бы я хотел вас убить, я бы не стал так заморачиваться, — прошипел парень. — Именно потому, что мне нужна команда, я вчера, рискуя собственной жизнью, спас от смерти Курта! Что-то не похоже на тактику убийцы, как считаешь?.. В любом случае, если вам не ясно слово «сенсорный», то что уж говорить о каких-то машинах. Это значит, что чтобы открыть дальше дверь необходимо тепло, которого у железяки нет. Доходчиво, надеюсь, объяснил? Вот и славно. Не вам туда лезть, раз думаете, что самые лёгкие, так чего трепыхаетесь? — Шестой, всё… Давай потише, — попросила тихо Резник, видя, что парень просто разрывается от желания пустить в ход свой острый язык от нервов. — Это не займёт и десяти минут. Шестой сильно переживает не меньше вашего, так что давайте не будем друг друга провоцировать на драку. А теперь по очереди просто посмотрим наш вес, хорошо? Между нейробиологом, вором и старателем, казалось, искрился ток нестерпимого раздражения и отвращения по отношению взрослых к парню. Шестой всё же сдался первым и развернулся к ним спиной, тихо ругнувшись. Отобрав с самого начала всех более-менее лёгких игроков, Шестой с Резник начали смерять их на необходимую массу. К сожалению обоих, даже Трейси и Эмма оказались больше нужного веса, что заставило напарника Резник совершенно отчаяться и поникнуть. Уже приняв то, что никто не окажется легче них, парень тоскливо уставился в пол, размышляя над альтернативой пробраться в подвал. От таких тяжёлых мыслей его отвлёк удивлённый свист Резник. — Что там? — поднял голову Шестой, подойдя поближе к весам. — Адам, ну ты даёшь. Мне бы твой вес! — воскликнула Трейси, смотря на показатель. — И идеально подходит для ступенек! Ты просто золотце! — С чего ты взя… ла, — пролепетал парень, видя на весах отметку в сорок девять килограмм. — Malbenita gi… [Чёрт возьми…] Ох, прости, с языка сорвалось… Зайка-а-а, милый, а-- — Н-нет, я не пойду туда, — помотал головой парнишка, испуганно глядя на воодушевившихся виновников торжества. — Это слишком рискованно, да и Вольт сам обещал нас вызволить. Я не хочу так рисковать… Простите, но нет… Я только из уважения к вам вообще сюда встал. Неужели нет никого полегче? — Видишь ли, Трейси зачастила наедаться выпечкой на ночь глядя, так что тут промах, — начал расплываться в ехидной улыбке нейробиолог, за что был награждён гневным взглядом в спину от механика. — Зайчик, ты просто обязан нам помочь! Это важно для всей команды. Неужто ты хочешь её подвести? Клянусь тебе, всё будет хорошо, только спустись вниз и нажми на кнопочки, которые я скажу. Разве так страшно? — Ты сказал, что Курт вчера чуть не погиб… Я не хочу стать дополнением к этим безумным смертям здесь, — как-то необычно грустно проговорил Шепард, теребя нитку на толстовке. — К тому же… я и так делаю всё, что в моих силах, чтобы помочь команде… Простите, но нет. — Но Адам-- — Пойдём-ка со мной, — Шестой внезапно схватил отрёкшегося за плечо и потащил к выходу, не взирая на вопрошающие взгляды игроков по пути. — Поговорим по душам. — Шестой, что ты делаешь?! Пусти меня! — возмущался Адам, стараясь отцепить от себя спутника, но его старания не принесли успеха, и вскоре оба скрылись за дверями склада, оставив команду в полном замешательстве. — Ох, не нравится мне это… — протянула вслед ушедшим Резник, сокрушённо покачав головой. — Не думаю, что Шестой из таких уж шантажистов. А Адам и подавно никаких грехов не имеет, чтобы его пугать раскрытием тайн, — заметил Кевин, спрыгнув с ящика. — Так и что? У нас правда нет кандидата, кроме него? — Маргарита могла бы, — внезапно подал голос Эзоп, что до сих пор хранил молчание. — Я помню, как она говорила об этом. Из-за наркотиков её тело стало очень лёгким. Поэтому она смогла и согласилась бы. — Фиалка тоже, — согласился Илай, почёсывая сову за ушком. — Она такая худая и маленькая, что могла бы пробежать по этой лестнице. — Илай, а твоя Киная не может пролететь туда и клювом нащёлкать код? — с ноткой безысходности спросила Марта. — Может, но на месте совы не умеют летать, — улыбнулся пророк, успокаивая птицу, услышавшую своё имя. — И клюв у неё не такой уж и тёплый. Там же нужно, чтобы цифры набрал человек. Даже если я захочу и буду управлять Кинаей — всё равно не смогу идти против природы. — Ясно, — выдохнула координатор, прогуливаясь вдоль стеллажей. — А сломать этот механизм не вариант? Мне тоже не хочется рисковать Адамом. — Если сломаем, то неизвестно, что вообще будет, — отозвалась Резник, крутя в руках карандаш. — По нашим расчётам, подвал должен выглядеть просто огромным, а вход в него примерно как… Ну, сначала лестница, потом идёт дверь с кодовым замком, коридор с высоким потолком, герметичная стальная дверь, как в огромном сейфе — Шестой стащил код от неё ещё когда работал — и вот тогда уже будет подвал с рубильником для отключения ловушек. То есть Адаму не придётся рисковать так каждый раз. — А ты, случаем, не знаешь, что он там с ним делать пошёл? — спросил Курт, доселе рассматривавший панель для введения кода. — Шестой не станет его обижать и угрожать — это точно, — выпалила механик, успокаивая соигроков. — Просто поговорит и объяснит всю важность, как мне кажется. Он умеет говорить нормально и без токсичности, когда нужно. — Ну тогда-- — Трейси, найди наушник и микрофон! — эхом раздался от входных дверей обрадованный донельзя голос виновника обсуждений. — И захвати верёвку покрепче! — Явился, значит, — выдохнул Аюсо, переставая рассматривать содержимое полок, когда к подвалу подошли Адам и Шестой. — И что же? — Я… я пойду, — тихо просипел Шепард, потупив, будто в смущении, взор. — Как ты его уговорил? — изумлённо раскрыла глаза шире Бехамфил. — У меня свои методы, — растянулся в самой своей ехидной улыбке Шестой, подмигнув сидящей рядом со подвалом Вере и обратившись уже тихим голосом к отрёкшемуся: — Я тебя ещё немного посмущаю, но лишь для безопасности. Снимай толстовку — можешь остаться в футболке — кроссовки и переодень джинсы на шорты. Будешь налегке спускаться, чтобы какой-нибудь миллиграмм тебя не убил. Я дам тебе мелкий микрофон и наушник с собой, чтобы сказать код. Нацепим на тебя страховку на всякий случай. Скажу честно: её хватит на твоё спасение только до ступеньки десятой. Дальше уже будет бесполезно тебя тянуть — лишь труп твой искромсаем. — Это не лучшая мотивация идти туда, — вздрогнув от услышанного, недовольно заметил парнишка. — А ещё на всякий случай не ешь на обед, — добавила Трейси, закрепляя канат на кольце. — Начнём часа в три по полудню, будь готов! — Умф… — тяжело выдохнул Адам, разочарованный собственной слабостью перед словами Шестого. — Расслабься, зайка, всё получится, — приободрил его нейробиолог, похлопав друга по плечу. — Мы не дадим тебя в обиду… И я обязательно сдержу то обещание, не дуйся так. Ну? Всё в силе? — Конечно в силе… У меня уже нет права отказаться, — боязно поёжился парнишка, глянув на темнеющий внизу ход и рефлекторно сжав под толстовкой амулет. — О, точно, у тебя же ещё крестик, — зыркнул на отрёкшегося игрок. — Думаю, он довольно тяжёлый, если золотой или серебряный… Может, стоит и его тоже снять? — Я лучше босиком по иглам под градом стрел пройду, чем сниму его, ясно?! — возмутился Адам, подивившись такой наглости. — И это не крест! Боже, Шестой, ты иногда как скажешь! — Да пошутил я, не хорохорься, — хихикнул парень, взъерошив отрёкшемуся волосы. — Всё, тогда все свободны до трёх часов! А ты задержись в мастерской, мы подберём тебе микрофон.***
На небе темнели серые тучи, а сильный ветер то и дело норовил унести шляпу Джека в небо, несмотря на хорошую с утра погоду. Стоя возле особняка охотников, Потрошитель всё никак не мог собраться с мыслями. Решение уйти, предупредив одного только фотографа, оказалось легко принять из-за отсутствия привязанности к кому-либо из хантеров, но вот отпустить стойкое чувство незаконченности никак не удавалось. Он и сам не знал, чего ждёт в столь препротивную погоду на улице в одиночестве, но в душе трепетало некая надежда, что сейчас должно произойти хоть что-то. Но всё было тихо. Никто не вышел ему навстречу и не спросил по пути, зачем же ему понадобился чемодан, лишь Джозеф тепло попрощался с ним, обещавшись написать ему письмо, как только узнает адрес. «И к чему мне это внимание на самом деле? Чего я тут стою?» — мотнул головой Джек, сведя брови к переносице. — «Какая же всё радость, что никто больше не пострадает от моих рук. Нужно искать плюсы во всём, да? Ну тогда… пора уходить отсюда. Забыть о Джеке Потрошителе… и начать жить нормально. Ха, а получится ли у меня так жить? И чего это я сомневаюсь? Почему бы и не жить хорошо, позабыть обо всех этих ужасах… взять себе какой-нибудь маленький магазинчик с розами… завести кроликов и кур и жить себе спокойно в тихой деревушке. А картины продавать в городе. Возможно, даже пригласить Дори было бы неплохой идеей. Хотя нет, она навряд ли согласится на такое, хах… Жаль, что всё же приходится расставаться с Джозефом, но у него есть веская причина остаться. «Реставратор»… Я мог бы им быть. Ох, ну и ладно, пусть сам разбирается, он далеко не мальчишка. Как и я… не его друг.» — О, мистер Потрошитель! Какими судьбами в этом месте? — раздалось откуда-то сбоку знакомым голосом, что обычно заставлял фотографа кривиться и строить фальшивую улыбку на лице. — Думал, Вы не слишком любите гулять вдоль границы. С чемоданом?.. — Добрый день, господин Ладюра, — слегка поклонившись, поздоровался Потрошитель, на всякий случай, натянув цилиндр на лоб, дабы скрыть свою личность от лишних глаз. — Я решил уйти с шоу. Моя цель пребывания здесь исчерпана, так что я более не желаю оставаться на играх. Было приятно провести здесь время, но, увы, мне пора… идти… Эм? Спереди и сзади к Джеку подошли четверо охранников в бронированной форме, угрожающе постукивая дубинками или бросая на охотника вопросительные и, казалось даже, с издёвкой взгляды. Мужчина почуял неладное и постарался было сохранить спокойствие, но смотрители территории окружили его с четырёх сторон, закрыв всякий путь к отступлению. Опасливо начав озираться, Потрошитель внезапно услышал надменный смешок. Обернувшись к архитектору, Джек с немым вопросом уставился на него, ожидая худшего. — Ха ха хах… Насмешили Вы меня, мистер… «Уйти с шоу»? — хрипло посмеялся Бёрк, постепенно успокоившись и подняв на стоящего впереди хантера снисходительный взгляд. — Вы правда надеялись так тихо и незаметно уйти с охраняемой территории? — Я думал, что имею на это право, так как пришёл сюда добровольно, — не переставая следить за охранниками, низким тоном произнёс Потрошитель. — О, разве Вы не были посвящены в то, что это шоу государственное? — не меняя шуточного тона, просипел Ладюра, чем ещё больше нагонял жути на и так разнервничавшегося охотника. — Так вот, оно является таковым. И просто так, как игрок, Вы уже не сможете уйти отсюда. — Игроки здесь — выжившие, а не-- — О, вот тут Вы ошибаетесь… Игроки здесь и выжившие, и охотники. И эти обе стороны не имеют права уйти до конца игр, — пояснил Бёрк. — Да и Вы, как мне известно, не божий одуванчик и находитесь в розыске за множественные убийства. И никто даже не подозревает, кто Вы. Но всё дело в том… — архитектор подошёл к мужчине поближе с лёгкой полуулыбкой на лице: -… что в обоих поместьях стоят камеры. Только за вами нет такого жёсткого контроля, как за выжившими. И знаете, будет весьма неудобно, когда в газетах всплывёт Ваш настоящий облик… мистер Космински*. — Чт… — О, вижу Вы удивлены. Должен сказать, я тоже был весьма смущён увидеть на месте серийного убийцы… великолепного художника, — уже с угрозой протянул Бёрк. — А как удивятся люди, когда об этом узнают, хм хм хм… И уж точно власти не оставят Вас в покое — напротив, Вы станете главным отвлекающим манёвром с ситуацией на Мальричесс. И к тому же Вам будет некуда податься — Ваше имя и лицо станут известны, а скрыться такому известному человеку никак не получится. Попробуете сбежать — охранники тут же начнут стрелять, но, так как Вы игрок, то не пулями, а транквилизатором. И в таком случае… — Ладюра шагнул чуть ли не вплотную к замершему в жутком потрясении Джеку: — … игру Вы продолжите уже как выживший. Надеюсь, я доходчиво объяснил правила, мистер Потрошитель? — Вполне, — нервно сглотнул мужчина, даже не моргая от напряжения. — Но сейчас же я никуда уже не уйду… Возможно, Ваши люди дадут мне пойти обратно в поместье? — Само собой, — стоило архитектору махнуть рукой, как охранники разошлись, спрятав оружие. — Можете передать это Вашим коллегам по игре, не помешает. Удачной следующей охоты. — Благодарю, — натянуто улыбнулся побелевший от страха Джек. Мозг говорил ему бежать как можно дальше от такой опасности, но, преодолевая инстинкт, Потрошитель на негнущихся ногах развернулся и медленно, будто ни в чём не бывало, пошёл обратно к особняку, молясь всем силам не получить пулю в спину. Сзади пусть и послышались смешки, но мужчина был перепуган донельзя такой осведомлённостью организаторов, за которых вначале он так вступался. «Надо было слушать Джозефа и не показываться нигде этому старику», — корил сам себя Джек, вспоминая, как холодно и с презрением относился и относится к Бёрку фотограф. С тяжёлыми мыслями и тотальным смятением на лице Потрошитель всё же дошёл до крыльца здания, где стояли Хастур и Джозеф и что-то увлечённо обсуждали, если так можно было назвать диалог практически неумолкающего фотографа и краткого на ответы Фистера, что лишь время от времени кивал головой. Завидев издалека охотника, изобретатель внезапно замолк и состроил очень удивлённое лицо, так и оставшись с полуоткрытым ртом и замершими в одной позе руками, лишь только вопросительно изогнув бровь. — Мсье Джек? Что-то случилось? Вам плохо? Вы так бледно выглядите… У Вас нет температуры? — спустя буквально пару секунд гробовой тишины засыпал вопросами мужчину Джозеф, обходя его кругом. — Мне не разрешили уйти, — признался Джек, отпуская ручку чемодана. — Так что я остаюсь. — В каком смысле «не разрешили»? — пробасил Хастур, наклоняя голову. — Попытаюсь уйти — меня в лучшем случае убьют. Ладюра был там и рассказал, что ни один игрок не имеет права покидать шоу до его конца, — безэмоционально сообщил Потрошитель, тут же слыша одновременные смешки от соучастников. — Что вы смеётесь? — Ну, божеству никакой шантаж и оружие не страшны, — забавно шевеля щупальцами, ответил Фистер. — Я самый великий Бог, которого не могли одолеть самые самоотверженные и хитрые умы всех времён. А чувство страха я уже утратил очень и очень давно. — Подобного мне тоже будет сложно удержать где-либо: я каждый день ночую в своём фамильном доме, чью фотографию бережно храню у себя. Считай что каждый день сбегаю отсюда не только территориально, но и по времени. Мне ничего не стоит провести ещё пару лет в мире фотографий, пока всё не закончится, если меня и загонят в угол, — признался Джозеф, поправляя воротник на рубашке. — Шантаж для меня уже — пустое слово. У меня нет никаких страшных секретов. А если и есть, то уже нет в живых тех, кто их знал. — Правду говорят: «Божествам и мёртвым переживания смертных чужды», — протянул Лорд в Жёлтом, осматривая свои руки. — Не переживайте, Джек, всё наладится со временем. Как Бог, что видит всё, в том числе и будущее, могу уверить Вас, что жизнь преподнесёт Вам весьма много сюрпризов и неожиданностей, а сами Вы найдёте успокоение и независимость от собственного эго и государства. Пока стоит лишь лучше затаиться и найти того, чьи мысли были бы схожи с Вашими. — Это предсказание? — задумчиво посмотрев в пол с пару секунд, переспросил Джек. — Можно и так считать, — кивнул Фистер, обернувшись на открывшуюся позади входную дверь. — Какая радость, к нам решила присоединиться Мичико? — Увы, болтать мне неинтересно, — с лёгкой улыбкой бросила девушка, скользнув взглядом по высокой фигуре Потрошителя. — Ты собирался уйти? — Да, но ничего-- — Не вышло, знаю. Весьма странно, что ты не знал, — внезапно заявила охотница. — Людям грозит смерть, а духам пройти невозможно. — Почему это? — спросил Джозеф, недоверчиво отшатнувшись в сторону Потрошителя. — Тебе не увидеть этой стены, ведь ты — не дух, а порождение собственной ловушки, — опустила длинные ресницы вниз гейша, сильно задев изобретателя своим высказыванием. — Всё поместье окружено рунами, что не дают нам уйти. Сё недавно весьма сильно удивился, увидев на прогулке эту прозрачную стену. Мы все здесь в ловушке до конца. Но так ли это плохо, если здесь мы можем насытиться душами и к концу всё равно останемся свободны? Небольшие каникулы в лагере — так мне это представляется. Если на этом всё, то я хотела бы продолжить прогулку одна. Не дожидаясь ответа, Мичико беззвучно поплыла по каменистой дорожке, пряча от холода руки в просторные рукава кимоно, оставляя троих охотников в полном недоумении. — Я возмущён, — спокойным тоном всё же произнёс изобретатель. — «Порождение собственной ловушки»… Это великое изобретение, а не жалкий капкан! Миледи Мичико мне в последнее время кажется весьма и весьма недоброжелательной, особенно после её раунда. Я нечасто прислушиваюсь к Чангу, но он был прав, сказав, что это та ещё противущая персона. — Видел и попротивнее, — хмыкнул Потрошитель. — Но… она и правда странная и грубая. В любом случае лучше просто игнорировать её. — Вам это нужно вдвойне, так как Вы живой, Джек, — предупредил Хастур. — Она в любой момент может признать в Вас жертву. Будьте осторожны, её клинок поглощает души. — Ну что ж, раз мы остаёмся вместе, как насчёт чашечки чая? — предложил фотограф. — Поглощать человеческую еду довольно интересно, — рассудил Фистер, поправив капюшон. — Поэтому не откажусь. — «Интересно»? — переспросил Джек. — Обычно я питаюсь эмоциями. Страх, ужас, сомнения, боль… Всё это тёмная материя. Ваша же еда имеет вкусы иные, чем чувства, да и есть её мне забавно, — усмехнулся Лорд в Жёлтом, заходя в особняк. — Продолжим на кухне, я покажу это наглядно, ха ха хах…***
У выживших в поместье же царила суматоха по поводу того, что Адам согласился на предложение спуститься вниз. Игроки собрались у входа в подвал, ожидая, пока Шестой правильно затянет страховку на добровольце в виде каната, с приделанными для удобства на плечах лямками рюкзака, так как от организаторов приходилось скрывать попытки попасть в секретное место, и потому попросить нормальной страховки не было возможности. Нортон, как специалист в таких делах, с удивлением наблюдал за тем, как нейробиолог, не отличавшийся скалолазными навыками ранее, мастерски и уверенно затягивал правильные узлы. За маленьким ноутбуком возле двери подвала сидела Трейси, настраивая связь в наушниках и микрофоне, в чём ей помогала Елена, объясняя дальность и качество сигнала при разных подключениях. Все остальные же с интересом ожидали дальнейших действий, обсуждая возможные виды того, что могло бы оказаться внизу. — Шестой, это… это же альпинистская страховка. Откуда ты её знаешь? — всё же поинтересовался старатель, пока игрок затягивал узлы под размер Адама, что был бледен от страха, как смерть. — Друг один раз потащил развлекаться в горы, вот и запомнил, — фыркнул Шестой, похлопав Шепарда по плечу. — Готово, зайчик, прыгаем до подвала. — Я… ммм… — замялся на месте отрёкшийся, ломая пальцы в нерешительности. — Может, потом устроим это? — Тц… Нортон, иди к остальным, дай нам минутку, — бросил нейробиолог, подходя к дрожащему от холода парнишке. — Что такое, Адам, м?.. Переволновался? — Шепард несмело кивнул, осторожно трогая верёвку, что была обмотана вокруг его пояса. — Ну-ну, я же всё рассчитал. Сможешь тихонечко пройти, ничего не будет, я только для вида пугаю… Послушай, я буду постоянно на связи, так что если занервничаешь, можешь поговорить со мной. Главное — не останавливайся, не беги и не прыгай на ступенях. Всё будет в порядке, ты не должен пострадать, если будешь аккуратен. Да, риск смерти нас пугает. Я думаю, что вёл бы себя ещё хуже, если бы был на твоём месте, но ты самый славный и стойкий парнишка из нашей команды, пусть и весишь всего ничего. Ты справишься, и я в тебя верю. Не зря же я дал такое важное обещание взамен, помнишь? И я держу свои обещания до последнего… Знаешь… я бы хотел сказать, что всё это можно оставить и бросить, но нам правда жизненно необходимо туда попасть. Ты — наша и моя лично надежда на попадание в то место. Ты обеспечишь нам побег отсюда своим поступком, так что давай соберёмся с силами и сделаем это. — Д… Да! Да, я сделаю это! — решительно заявил Адам, сжав кулаки покрепче. — Не бежать, не прыгать, не останавливаться… Хорошо. Прости, что заставляю тратить на себя время, я просто… Раньше мне не приходилось иметь дел напрямую со смертью и поэтому так разнервничался… — Всё в порядке. Курт вроде говорил тебе меньше извиняться, чтобы слова имели вес, нет? Не стоит извиняться. Столько всего плохого происходит, что с ума сойти можно, — игрок легонько потрепал парнишку по вьющимся волосам, мягко улыбнулся и кивнул в сторону склада. — Пойдём? Адам закивал и, обгоняя соучастника, направился к подвалу, стараясь согреться по пути, но потом постепенно замедлился на половине пройденного пути и с ошарашенным видом повернулся к другу: — Шестой?.. — Да? — остановившись рядом, протянул парень. — Ты сейчас сказал, что Курт говорил мне меньше извиняться… Это было в самом начале игр. — Ну да, до женского тура, а что? — Но ты тогда ещё не появлялся сам — только Лакки управлял телом. И ты… запомнил то, что он услышал? Раньше ты говорил, что ваша память не связана. — Да, память у нас разная, но какое отношение это-- — Шестой внезапно осознал произошедшее, раскрыл глаза шире и открыл рот. — То есть… То есть наша память объединилась на этот момент?.. Так, сейчас вот вообще не время для этого! Потом разберёмся с этим, а сейчас? — Идём в подвал? — ответил Шепард, обрадованно чему-то улыбнувшись. — В корень зришь. Скорей, а то сейчас на нас там кудахтать будут, что долго идём, — игрок мотнул головой в попытке отогнать лишние мысли и переключил внимание на нынешнюю ситуацию. — О, ещё одно правило: не споткнись и не запнись на лестнице: кинетическая энергия увеличит твою массу. Ступай осторожно, понял? — Понял-понял, — отозвался отрёкшийся подпрыгивая на месте от холода. — Ух, холодрыга… В подвале ещё хуже будет, бр-р… Встретивший обоих на входе Кэмпбелл с удивлением поглядел сначала на воодушевившегося, буквально в припрыжку направляющегося в подвал Шепарда, а потом, когда тот прошёл дальше, кинул вопрошающий взор на Шестого. — Что ты там с ним сделал? Он пять минут назад готов был в обморок упасть от страха, — шёпотом спросил старатель, идя вровень с нейробиологом. — Ртом поработал, — с невозмутимостью бросил парень, разглядывая ногти. — А, ясн-- Стоп, что?! Что сейчас сказал, чёрт возьми?! — возмущённо воскликнул проспектор, отшатнувшись от Шестого. — Ты-- — Да поговорил я с ним просто, успокойся, ха-хах! — заливисто захохотал игрок, утирая слёзы. — А был бы ты не таким испорченным, то даже не понял бы ничего~ — Господи, Шестой, как тебя такого земля носит, — с отвращением кинул Нортон, стараясь не обращать внимания на непрекращающееся хихиканье со стороны напарника. — Наверное, я просто слишком невыносим для неё. Старатель лишь закатил глаза, цыкнул и ускорил шаг, догоняя Адама и оставляя нейробиолога корчиться от смеха позади. Отрёкшийся обернулся назад с вопросом в глазах, но Кэмпбелл лишь отвернул его от Шестого и за плечи подтолкнул дальше. Закатив глаза и покачав головой, парень догнал обоих с удовлетворением слыша, как Шепард защищает его от гнёта проспектора. С самодовольной улыбкой дойдя до подвала, нейробиолог поинтересовался у Трейси, настроена ли аппаратура. Механик с гордостью кивнула и подозвала к себе отрёкшегося, закрепляя ему на правое ухо наушник с маленьким микрофоном, объясняя работу несложного устройства и правила поведения в ситуации, если связь внезапно оборвётся. Парнишка всё внимательно выслушал, после чего стянул с ног кроссовки и встал перед дверями подвала, переминаясь с ноги на ногу от холода. Пока Шестой протягивал канат через кольцо под потолком лестницы, Адам решил отвлечься, подойдя к незанятым ничем важным Эзопу, Эмме и Илаю с Фионой, которые о чём-то тихо переговаривались. Первым заметил Шепарда Карл. Парень ккивнул ему и попросил подойти. Когда игрок достиг группы, то увидел, что же обсуждали его друзья: в руках у Эзопа оказалось письмо, запечатанное сургучом и поставленной на нём печатью. — Ух ты, кто это тебе прислал? — спросил отрёкшийся, видя в глазах бальзамировщика некую радость, что так редко появлялась ныне на его лице. — Такая красивая печать… — От отца. Я ещё не успел вскрыть, — коротко сообщил парень, переворачивая конверт. — Я был бы очень рад, прочитать сейчас что-то такое, но подержу до конца твоей миссии, чтобы объединить радость. — По тебе и не скажешь, что ты счастлив, — шутливо заметила Гилман. — Я просто храню все эмоции на лучшие времена, — ушёл от вопроса гробовщик, пытаясь не вспоминать вчерашнее. — Прости, что встретил тебя с такой мрачной миной перед такой опасностью, Адам. Я только пару часов назад отошёл от произошедшего, мне ещё не очень хорошо. — Главное, что ты сам в порядке, — Эмма обняла парня, погладила его по спине и уткнулась носом в шею. — Мы всё ещё здесь. А Джек и так изначально пришёл сюда за ней… Больше нечего бояться. Эзоп хотел было что-то ответить, но лишь прикрыл глаза и осторожно приобнял садовницу. Илай, дабы отвлечь внимание остальных от бальзамировщика, только кое-как пришедшего в себя, отвёл жрицу и отрёкшегося подальше и засыпал обоих вопросами про неизвестные ему слова на креольском. Но, как бы другие ни старались отвлечь всеобщее внимание от гробовщика, оторвать глаз от его измученного и полного глубокой тревоги и печали вида было невозможно. Парень, прекрасно понимая это, старался держаться в стороне, не желая нервировать остальных. Интерес к секретному подвалу же победил его болезненное состояние и заставил встать на ноги с постели и поглядеть на действо. Эмма же, которая всю ночь провела возле двери комнаты Карла, выглядела не лучше: волнение за близкого человека и бессонница сделали обыкновенно весёлую и общительную садовницу замкнутой и тихой. Но как только бальзамировщик уверил её, что его состояние приходит в норму, Вудс тут же расцвела и при любой возможности обнимала или гладила парня. Тот совсем не возражал, так как такие проявления заботы для него были незнакомы, но, тем не менее, очень приятны. И даже сейчас простые объятия заставили Эзопа вздохнуть спокойнее и отгородиться ото всех давящих на него мыслей, растворившись в нежных словах и прикосновениях Эммы. Но всё хорошее длилось недолго, поэтому пару спугнул Наиб, снисходительно цыкнув и покачав головой, увидев их в укромном закутке склада. Субедару были чужды такие сильные переживания, поэтому сейчас, несмотря на стресс от потери Маргариты, он не считал поведение Эзопа входящим в рамки нормы, поэтому относился к этому, как к желанию парня просто привлечь к себе внимание. С Зелле у них не было крепких дружественных отношений, да и те склонялись больше к фразе «от делать нечего друзья»*, а потому в глазах военного такое состояние бальзамировщика не было обоснованным. Винить наёмника тоже было бы неправильным шагом, учитывая всё то, что он пережил, и зная, какой ценой его можно довести до тотальной апатии и слёз. Наиб был не из слабых духом людей и из тех, кто со временем принимает должное. Эзоп же являлся персоной чувствительной ко всему, что касалось его трагичного детства, а потому, увиденная смерть, пусть и такого неоднозначного для него человека, как Маргарита, взбудоражила в нём старые, так тщательно скрываемые им самим от себя же воспоминания. Разговор Адама продлился недолго, так как вскоре его дёрнули сзади за страховку, что была привязана к канату в кольце. Шестой и Трейси подозвали к себе парнишку и объяснили последние правила и примерный вид того, что он увидит. Стоявшие дежурными за страховку Уильям и Нортон, что должны были в случае чего успеть вытянуть Шепарда, если он всё же провалится, недоверчиво поглядывали на первых. Остальные же столпились по углам, ожидая зрелища. — Шестой будет на связи и, когда спустишься к двери, он сообщит тебе код открытия, — закончила Резник, включая наушник. — О, и слушай внимательно, так как при трёх ошибках тебя, мягко говоря, искромсают на кусочки шипы, — добавил нейробиолог, щёлкая по кнопкам ноутбука. Адам лишь обречённо улыбнулся и нервно кивнул. Спустя минуту он уже стоял напротив лестницы, не в силах разглядеть дно прохода. Маленький фонарик, закреплённый у него на лямке страховки, освещал лишь малую часть ступеней, позволяя видеть не дальше трёх метров вперёд. Такую малую мощность механик обосновала таким же малым весом, чтобы лишний раз не подвергать опасности отрёкшегося. — Sove ak sove, Bondye… pa pèmèt, peri pa lanmò sa a yon martyr bliye pa sòt e ede jistifye espwa yo nan lòt moun… Amèn [Спаси и сохрани, Боже… не дай, погибнуть сей смертью забытого глупостью мученика и помоги оправдать надежды ближних… Аминь], — прошептал себе под нос Адам, сложив руки в молитве и зажав крест между ладонями. — Готов? — спросил в последний раз Шестой, садясь за стол с компьютером и надевая свои наушники, пропустив мимо колких замечаний молитву Шепарда. Парень с задержкой кивнул, вдохнул поглубже и наступил на первую ступень. Плита с каменным скрежетом слегка опустилась, но не щёлкнула, даже когда Адам встал на неё всем весом. Не дыша полной грудью, Шепард начал осторожно шагать дальше. Верёвка со страховки была относительно натянута, что говорило о том, что наверху его держат, но, спустившись достаточно далеко, когда свет со склада перестал освещать путь, а голоса игроков стали не слышны, верёвка начала волочиться по верхним ступеням, а в наушнике послышался голос Шестого: — Адам, дальше страховка тебя не спасёт, ступай осторожнее… Как видимость? — Я вижу не много, но пока фонарик выручает, — стараясь не нервничать, ответил Шепард, после чего свет как назло замигал, а потом и вовсе выключился, заставив парнишку занервничать. — Шестой… Фонарик выключился… Теперь мне совсем ничего не видно. — Чёрт возьми, — прорычал напарник, обратившись к кому-то из игроков, после вернувшись в эфир. — Так, сейчас слушай меня внимательно: аккуратно двигайся к стене, старайся нащупать её вслепую. Главное на месте не стой, хорошо? — Д-да, — отрёкшийся, с осторожностью переставляя ноги и постепенно спускаясь ниже, шарил руками впереди себя и всё же наткнулся на холодную стену, почувствовав себя в безопасности. — Всё, нашёл… Сколько мне ещё нужно спускаться? — Недолго, — пообещал нейробиолог, явно нервничая больше самого парнишки. — Держись за стенку и очень аккуратно иди. Не торопись, зайка. Когда дойдёшь до двери, постарайся наощупь найти панель ввода кода, она подсветится при касании. — Хорошо. Адам продолжал спускаться ещё несколько минут, уже начав нервничать из-за недосягаемой цели. Конечной остановкой для него стало неожиданное столкновение со стеной подвала. Больно ударившись лбом и и плечом о препятствие, Шепард пропустил сквозь зубы вскрик. — Адам, всё в порядке? Ты не упал? — тут же беспокойно поинтересовался Шестой. — Нет-нет, я просто врезался в стену. Наверное, это низ подвала… — Я прямо не нарадуюсь, — довольно улыбнулся игрок, шаря в карманах в поисках бумажки с кодом. — Ищи панель, внизу уже пластин нет, вроде. Стоять можно. — Угу, — коротко бросил Шепард. Ощупав стену, он скоро наткнулся на прохладное гладкое покрытие панели, что тут же зажглась светло-синим огнём при касании, прогружая кнопки с числами. — Готово! — Так, теперь слушай внимательно, я буду говорить по одной цифре, а ты вводи… — протянул парень. — Кхм… 7… 4… 1… 8… 9… 5… 2… 2… 3… 5… Это всё. Теперь жми на зелёную кнопку… Как ты там? — Дверь открылась, я захожу… — доложил Адам, вдыхая поглубже. — Там небольшой коридор и опять дверь… Свет есть или-- — Есть, есть. Тусклый, но имеется, — достигнув быстрым шагом бронированной, похожей на заслон огромного сейфа, двери, передал Шепард. — Тут тоже код? Опять замок… — Да. Уже можно успокоиться — ловушек там нет. Так, видишь большую шестерёнку с цифрами? Сейчас нужно, сверяясь по щелчкам, ввести нужное количество оборотов. Тут чуть сложнее, — предупредил Шестой. — Итак… поверни шестерню на тридцать градусов влево от нуля… Есть? — Да, конечно. Слушаю дальше, — отозвался отрёкшийся, услышав щелчок. — Теперь от тридцати отверни на семьдесят четыре вправо… двадцать один налево… три направо… и двадцать шесть налево, — завершил диктующий, выжидающе слушая эфир. — Ну… что там, Адам? — П… подвал, — пролепетал парнишка, с трудом отодвинув тяжёлую дверь в сторону и, разинув рот, оглянув помещение. — Это… потрясающе и пугающе… Поистине гигантское пространство подвала, конец которого терялся где-то далеко впереди, как если бы первый этаж поместья и правда был бы без единой стены, необъятным простором уходило во все стороны. Высокие массивные колонны, бесконечно уходящие под потолок, выстроились аккуратными прямыми рядами вдоль всего помещения. Холодный, намного холоднее, чем в самом поместье, воздух, застыл над выставленными чёткой линией самыми разными изобретениями, горами деталей и столов с чертежами, применения которым Адам не знал и в помине. Аварийное освещение в виде тускло зажжённых красных панелей, что обводили кругом каждую колонну, не давало хорошо рассмотреть всё, но несомненно придавало таинственности, опасности и безмолвного величия виду. Осторожно шагнув внутрь, Шепард медленно обернулся вокруг себя, не в силах наглядеться. — Адам? Ты внутри? — отвлёк его голос Шестого в наушнике. — Да-да, — раздалось в ответ. — Тут очень много места и куча каких-то машин, чертежей и столов. А ещё очень холодно. — У меня слов нет… Я тебя обожаю. Теперь, пока ты не замёрз окончательно, найди на стене у входа панель с рубильником и электрощитом. Видишь их? — спросил парень, выдохнув спокойнее, на что Адам отозвался утвердительно, заметив внушительных размеров щиток и систему управления подвала. — Теперь просто опусти рубильник вниз и введи на панели код «3» — это даст освещение во всём подвале и на лестнице… Ну? — Агх, рычаг заело… — едва сдвинув ручку с места, прорычал Шепард. — Дай мне… минутку… — Ничего, мы никуда не торопимся, главное-- Ответа ждать не пришлось — из глубины подвала раздался механический скрежет и громкий щелчок, эхом разнёсшийся по всему складу и заставивший всех игроков отшатнуться назад. — Молодец, — невольно шепотом сорвалось с губ Шестого, тут же расплывшимся хитрой и довольной улыбкой. — Уф! Он поддался, только когда я повис на нём, — признался Шепард, тоже услышав звук отключения ловушки. — Нужно ввести код «3»? — Так точно, зайка. Теперь-то я уж точно твой должник! — Не умер — и то хорошо, — засмеялся от нервов отрёкшийся, набрав нужный код и осветив всё вокруг себя. — Ох, давно я уже не видел ярких ламп… А? Вдруг верëвкуверху кто-то сильно натянул, уронив парнишку на пол. Болезненно зашипев и закрыв руками ушибленный затылок, Адам попытался было сгруппироваться, чтобы избежать дальнейших ударов о ступени, куда его внезапно потянули, но всё успокоилось, и он остался лежать на спине возле входа. В наушнике тут же послышалось извинение: катушка, что должна была в случае чего сработать запасной безопасностью, внезапно начала заматываться, таща за собой и Адама. — Всё, мы остановили её… Ты как? — тут же поинтересовался Шестой, обеспокоенно сложив брови в одну линию. — Не упал?.. Адам?.. Адам, приём! Адам! — Ты выбрал неверный путь, — далеко не юношеским, низким и рычащим басом произнёс кто-то в ответ, заставив нейробиолога непонимающе и испуганно скривить губы, обратив на себя внимание других игроков. В следующее мгновение в эфире послышался душераздирающий вопль Шепарда, что стал слышен сквозь наушники всем участникам, замершим в полной тишине перед Шестым. Вслед за криком последовали мольбы его вытащить, поэтому несколько выживших, не раздумывая, бросились вниз по лестнице на помощь к другу. — Шестой, что за чертовщина?! Что там такое?! — выкрикнул на бегу Нортон, но, увидев на лице стоящего возле дверей парня непонимание, бросил расспросы и кинулся вниз, пролетая ступени. Ближе к концу пути старатель заметил, что верёвка по какой-то причине оборвана, хотя до парнишки оставалось ещё метров пятьдесят. Добежав последним, Кэмпбелл всё же заметил напуганного до смерти отрёкшегося, что закрывал глаза руками, стоя на коленях. Пытающиеся дозваться до Адама игроки безуспешно расталкивали и успокаивали несчастного, но тот лишь плакал и всё больше сжимался в комочек. Из его неразборчивых всхлипов проспектор расслышал лишь слова «наверху» и «нужно уходить». Подняв глаза к потолку, Нортон невольно побледнел и отшатнулся назад: — Боже… На потолке, испуская яркий белый свет, была выведена огромная пентаграмма с изображением самого Дьявола. Весь потолок был испещрён рунами и загадочными рисунками, что складывались в один портрет владыки Ада. Нортон, пусть и не был человеком глубоко набожным, всё равно содрогнулся от ужаса, оказавшись в таком месте. Неприятное ощущение тревоги и желание как можно скорее уйти отсюда накатило на старателя волной, поэтому он, не раздумывая, кинулся к Шепарду. Кэмпбелл взял под плечи парнишку и поставил того на ноги, приказывая остальным расступиться. — Немедленно все наверх, — низким голосом приказал Нортон, помогая Адаму дойти до лестницы. — Хэй, открой глаза, мы уже возле ступенек. Нужно подняться. Адам, слышишь меня? — О Боже, о Боже, о Боже… — лепетал отрёкшийся, судорожно прижимая крест к груди и тяжело дыша. — Господи, дай мне сил уйти… Боже, Боже, я его видел… Я видел… — Адам, что стряслось вообще? — спросил Наиб, приостановившись на лестнице. — Почему ты вдруг так закричал? — Нгх… Боже, Боже, это ужасно… Прошу, пожалуйста, давайте уйдём отсюда, — взмолился Адам, не в силах отпустить Кэмпбелла. Субедар вопросительно уставился на старателя. Тот с понимающим видом опустил глаза в пол и похлопал в утешение Шепарда по плечу, но остальным дал лишь знак подниматься наверх. Возле входа их уже ждала Эмили с аптечкой и искренне недоумевающий Шестой, что спрашивал у всех вышедших, что стряслось, но те только разводили руками. Увидев внизу Адама, игрок подбежал к нему и помог проспектору дотащить несчастного до склада без единого слова. Усадив парнишку за стул и укутав его в плед, Дайер быстро осмотрела его на наличие травм и на всякий случая дала успокоительное, так как отрёкшийся до сих пор беспрерывно дрожал всем телом и бормотал что-то себе под нос с отрешённым видом. — Нортон, что с ним случилось? — тут же спросил нейробиолог серьёзным тоном. — Может, что-то увидел или, не знаю, услышал? — Этот твой безумный учёный-архитектор не оккультист часом? — тихо ответил вопросом на вопрос Нортон, чтобы не вызвать панику у остальных. — Чт… В смысле, блин, «оккультист»? Что за бред? Ты меня ещё больше запутал. — На потолке вместо ламп огромная светящаяся пентаграмма с изображением Дьявола. Именно из-за неё Фиона и не смогла поставить портал. Адам же… — Чёрт возьми, это всё равно что отправить его в Преисподнюю, — Шестой закусил ноготь на большом пальце, глянув на Шепарда, а нога его стала отбивать нервный быстрый тик. — Не думаю, что Ладюра и иже с ним увлекались сатанистскими штучками, но чтобы припугнуть могли бы и поставить такую херню. Эварийцы всё же в большей степени люди очень суеверные и верующие, так что такая шутка отпугнула бы их в случае чего… Никто, кроме тебя и Адама, этого не видели, так как все тоже в неведении… Слушай, Норт, а Адам ничего не болтал про посторонних в подвале? — Что-то шептал, что кого-то видел, но толком ничего дельного. А в чём дело? — Я услышал чужой голос в наушниках, прежде чем Адам закричал, — Кэмпбелл изумлённо выпучил глаза на говорившего, требуя больше деталей в такой неожиданной новости. — Уж не знаю, что там произошло, но голос был явно не Адама. Он сказал что-то вроде «ты выбрал не тот путь» и потом вот это вот всё случилось… Я не уверен, но, возможно, это тоже какая-то пугалка от организаторов. Мне нужно самому спуститься туда и осмотреться, а то так ничего непонятно. — Нет, пожалуйста, не иди туда! — воскликнул Шепард, услышав слова друга. — Умоляю, давай бросим эту затею! Это не подвал, а чертоги Ада! Всё это поместье стоит на вратах в Преисподнюю. Прошу, не надо! — Что ты имеешь в виду? — спросил Курт, видя, что парнишка не шутит. — Мы слышали только как ты кричал, больше ничего. — На потолке подвала стоит гигантская печать самого Сатаны — вот что! — выпалил отрёкшийся, вздрогнув, произнеся имя владыки Ада. Большая половина игроков испуганно отшатнулись от дверей подвала, но Илай, Шестой, Нортон, Наиб и Кевин так и остались стоять на месте, не восприняв слова Адама так серьёзно. — К-как печать? — сжимая руку Эзопа крепче, пробормотала Эмма. — Нортон, а кто такой «Сатана»? — осторожно и тихо поинтересовался у старателя пророк, видя, что даже Фиона в ужасе отпрянула лестницы. — Если разделить всех Богов на двое, то миротворцем и Создателем всего живого и благого будет Бог, а царём смерти, разрушения и греховности будет Дьявол. Краткое описание религии для тебя, — прошептал Кэмпбелл, чтобы не привлечь внимания толпы. — Всё в порядке, успокойтесь! Я не думаю, что это доподлинное изображение. Скорее всего, это лишь способ запугать вошедших, но никак не настоящая печать, — постарался утихомирить паникующих выживших Шестой. — Это не более, чем способ прогнать оттуда людей. Если хотите, я сам туда спущусь и-- — Не надо, прошу, — взмолился Адам, от отчаяния сорвавшись на хрип. — Пожалуйста, просто закрой подвал и забудь об нём, умоляю… — Посланникам нечисти, вроде Шестого, ничего и не убудет, — хмыкнул Кричер, с вызовом и ненавистью глядя на нейробиолога. — Ясно отчего ты вдруг стал появляться в Счастливчике — светлая личность победила, а бес всё рвётся наружу! Неудивительно, что тебя так туда тянет! — И разве ты не знал сам, что там, раз тебе известен код? — язвительно заметила Марта, скрестив руки на груди. — Давно надо было заметить, что ты ведёшь нас всех прямиком в Ад своими изобретениями и планами, — тихо прошипел Фредди. — Один неверный шаг и Адам погиб бы там! — Предлагаю его там и оставить, раз ему туда так нужно было! — гневно выкрикнул Пирсон. — А ну замолчали все! — схватив с стеллажа удачно подвернувшийся громкоговоритель, оглушил всех Наиб, заставив нарастающий гул толпы утихомириться. — Сами в зверей превратились со своими воплями! Вы хоть себя слышите вообще? Такие толерантные и терпимые как с цепи сорвались от одного упоминания якобы Дьявола!.. Кто-то из вас сейчас прислушался к Адаму? Он разве набросился на своего товарища с обвинениями? Он попытался его уберечь, а не убить! Ваш страх Всевышнего уже вам же мозг выел. Выслушать самого Шестого, что? Уже не судьба? С чего вы вообще взяли, что он желал нам зла? О, наверное, когда трясся над безопасностью Адама? Или когда предупреждал его об опасности? Или же волнуясь, когда связь оборвалась? Я уже молчу о том, что вы забываете о том, сколько он делает на общее благо! — Он делает это из корыстных целей, — возразил Райли, поправляя очки. — Никто из нас не сдался ему, как человек: дай ему возможность, он сбежал бы, не вспомнив, что у него есть команда! Он просто использует нас. Открой глаза, наёмник несчастный. — Вот именно. И его рвение к подвалу тогда весьма обоснованно — в нём нет ничего святого, — хмыкнула Елена. — Будто вы все тут — сплошь святые, — заметил Кевин. — И правда что: дикие животные. Шестому даже слова не дали, а уже приписали к его имени последователя Ада. — Такая толпа народа и испугалась рун на потолке? Чувствую, на Хэллоуин вы кого-то точно вздёрнете, — добавил Нортон. — Разве вы сами сейчас поступаете как команда? Так вот опозорьтесь — сейчас вы больше похожи на свору шакалов, готовых загрызть своего из-за слуха. Бить, не разобравшись, — удел низости. — Странно, что такими импульсивными в последнее время стали не молодые ребята, а закалённые жизнью взрослые люди, — хмыкнул Субедар. — Какой пример должны брать с вас остальные?.. Отвратительно. Где же та команда, что держалась за любого, несмотря на его прошлое? — Побойся Бога, Шестой, — напоследок бросил Райли, разворачиваясь и молча уходя со склада. Вслед адвокату посмотрели все, но никто не сдвинулся с места. — У кого ещё трусость в душе заиграла, м? Разворачивайтесь и уходите за ним, раз считаете, что человека можно разорвать на куски за то, чего он не совершал и в помине! Ну же, чего! Неужто стыдно, а? — осуждающе процедил наёмник. — Да вам смелости-то хватит извиниться? Вы все тут изначально отпустили Адама неясно куда, даже не позаботившись предложить помощь. Да вы даже не поволновались за его жизнь, когда он спустился туда, а сейчас сваливаете всё на Шестого? Он, напомню, нас вытащить отсюда хочет. Откуда он знал, что внизу может творится что-то подобное? — Ну, про код-то на дверях он знал… — напомнила Фиона, отводя глаза в пол. — Мы уже ходили к дверям раньше, — подала голос Трейси, вступаясь за друга. — И в тот раз Шестой чуть сам не погиб. — Подтверждаю, — отозвался Эзоп, поправляя перчатки. — Я тоже видел подвал ранее. — Прошлой ночью мы попытались использовать книгу Гулливера на лестнице, но я чуть было не нанизался на шипы на той злополучной ступени, — добавил Курт. — Шестой меня спас, тогда как я сам не позаботился о безопасности… Не думаю, что он правда желает нам зла. Парень сдерживался от токсичных комментариев всё это время, предоставив свою защиту наёмнику, ковбою и старателю, и сейчас изо всех сил давил из себя доброжелательную улыбку, что больше походила на отвращение и презрение, так как иных чувств к игрокам он в данный момент не испытывал. Адам же окончательно затих и утёр слёзы, кутаясь в плед и зыркая на всех виноватым взглядом. — Мне не стоило поднимать такой шумихи… Но это правда страшно. Шестой, пожалуйста, давай просто забудем о подвале и дождёмся помощи, которую обещал Вольт, — взмолился Шепард, шмыгая носом. — Пока я сам не убежусь в том, что всё это — розыгрыш, затеи своей не брошу, — упрямо заявил нейробиолог, стараясь не сказать лишнего. — Если я обещал вытащить нас отсюда, значит, я хотя бы попытаюсь. Адам, я глубоко виноват перед тобой, отправив тебя туда, пр… прос-ти, — с трудом давя из себя формальности, продолжил Шестой, сквозь зубы произнеся: — Но я благодарен. Я обязательно разберусь со всем и помогу нам. Это лишь недоразумение, которое вылилось в общее беспокойство, — только и всего. — Эх… Шестой, ты уж прости… Правда что одичали совсем из-за всего этого, — неловко заведя руку на затылок, протянул Кричер. — Такие дикости происходят, а тут ещё это… — Извини, — потупила взгляд Марта, поджав губы. — Не стоило мне так говорить. — Пустяки, — натянуто улыбнулся парень, мысленно посылая всех куда подальше. — Что ж, тогда все извинения я принимаю. Попросил бы пойти кого-нибудь со мной на проверку вниз, да боюсь никто не отзовётся. — Я могу, — предложил Карл, не меняя серой безразличности на лице. — Я тоже, — дёрнула за рукав кофты Трейси. — Можешь рассчитывать на меня и Наиба, — делая шаг вперёд, сообщил Нортон. — Много людей не требуется, — выдохнул спокойнее Шестой, не переставая держать уголки губ приподнятыми. — Этого достаточно. Надолго мы не пропадём, если вас так это пугает. Некоторые выжившие виновато отворачивались от говорившего, но большая часть игроков с недоверием и страхом переводили глаза с Шестого на подвал, неодобряюще качая головой или перешёптываясь. Парню хватило и того, что он не оказался запертым или разорванным на куски суеверными соучастниками, так что его не особо волновало их молчаливое мнение — главная сила и мозги команды были на его стороне. — Что ж, тогда вооружимся фонариками и рациями и можно спускаться, — решил разбавить затянувшуюся паузу Наиб, на что Шестой медленно кивнул, с каким-то вопросом уставившись на Резник. — Дайте мне минуту, — попросил парень, отходя к механику и что-то тихо спрашивая. — Да послушайте же меня! — возмутился Шепард, когда основная масса выживших вышла со склада. — Я не только пентаграмму там видел. — Было что-то ещё страшное? — решила уточнить Трейси, прерывая разговор с другом. — Не «что-то», а «кто-то», — чуть слышно прошептал отрёкшийся, тут же боязливо обернувшись. — Т… Там был сам Дьявол. Я включил свет, обернулся и передо мной стоял он… Это был человек в длинном плаще, но его голова… Это была голова козла. Рога, уши, нос… Брр… У него были красные горящие глаза и копыта вместо ног. Он протянул ко мне руки, но я выставил вперёд крест, и он пропал, стоило мне моргнуть. — Тоже шутка, по-твоему? — с упрёком обратился к Шестому Нортон, скрестив руки на груди. — Как это объяснишь? — Я ещё не спустился, а меня уже спрашивают о том, что я буду предпринимать, — страдальчески протянул Шестой. — Адам, обещаю, мы будем осторожны и, если тебе будет спокойнее, я возьму отвёртку, чтобы обороняться. Наиб может захватить свои ножи и вообще с ним разобраться. — Ножи на кухне, а это — кукри, — фыркнул наёмник. — Имей совесть. — У меня её нет, как видишь, — осклабился парень, но почти сразу сменился в лице. — Спасибо, что не дали пустить меня на фарш. — Велика потеря была бы, — саркастично бросил Кэмпбелл, закрепляя магниты на поясе. — Быстрее начнём — быстрее закончим. — Кха-кха, Нортон, кха-кх, Zundere [Цундере], кхм-кхм-кхм! — будто бы кашляя, ответил Шестой, от чего Субедар пропустил смешок и заулыбался. — Ох, и пылища, кашель замучал, кхм-кхм! — Что ты он там сказал? — спросил от греха подальше у друга старатель. — Это слово не переводится, — сдерживая смех, откликнулся Наиб. — Но оно тебе подходит сейчас, хах! Не бойся, это не ругательство. — Вот утешил, спасибо, — с раздражением и сарказмом цыкнул Кэмпбелл, отворачиваясь от шутников и обращаясь к Резник. — Ладно, — ухмыляясь, заключил нейробиолог. — Пора и правда спуститься туда.***
— Мсье Джек, Вы не в курсе, что случилось с выжившими? Я не видел их на камерах с обеда… Обычно они так себя не ведут, — беспокойно поинтересовался Джозеф, опуская рукава рубашки. — Понятия не имею, — со скукой в голосе протянул Потрошитель, глянув на перепачканного в машинном масле и смазке фотографа. — Опять разбирали свои фотоаппараты? — Пришлось слегка изменить их механизм, так как Ладюра вновь попытался вскрыть один из них. Лучше перестраховаться, — недовольно выдохнул изобретатель, уперевшись руками в бока. — Как же он меня раздражает этим… — И не только Вас, Джозеф, — хмыкнул охотник. — И чем же? — проявил любопытство сидящий напротив Бейн, отпивая чай. — Да так, не подумайте лишнего. Характер у него противный, — ушёл от ответа Джек. — Соглашусь, он весьма раздражает своей фальшивостью, — фыркнула Виолетта, закидывая механические ноги на стол. — Как и Мичико — та ещё притворщица. Ненавижу таких, аж дрожь берёт. — Мы тут не кости перемывать пришли, — напомнил Потрошитель. — Но мне тоже не нравится этим Мичико. — Лучше бы Ву не учил её вашему языку, — язвительно заметил Чанг, раздражённо цыкнув. — Тем не менее, сейчас мы все в одной лодке, — напомнила паучиха. — Выйти нам не дадут, а побег окончится тем, что мы сами станем жертвами… Молчи, Джозеф, не порть атмосферу безысходности. — Вполне не против, — пожал плечами и прикрыл веки фотограф, довольно улыбаясь, но потом осторожно начиная следующую фразу: — Но, возможно… Раз мы в одной лодке с выжившими, то… может, есть смысл с ними объединиться?.. — Ха хах, насмешил! — искренне засмеялся Перес. — Быть заодно с уголовниками и аморалами? Нет уж. «Будто мы чем-то отличаемся», — про себя ответил Джек, но на всякий случай смолчал. — Но ведь логичнее было бы объединить силы и показать, что мы не станем трогать, к примеру… мсье Субедара. Сейчас он занимает пост национального защитника. В случае чего нам это поможет, если вдруг правила изменятся или же развяжется война, — продолжил фотограф. — Что?.. Джозеф, что ты сейчас сказал? — ошарашенно переспросил Потрошитель, подавшись вперёд. — В случае чего нам это только поможет, — повторил изобретатель. — Вздор, мы уже отняли у них двух. Даже если мы и придём с распростёртыми объятиями, их же Субедар кинется на нас с ножами. Они дикари, а нам только в удовольствие эти погони за практически беззащитными жертвами, — парировала Виолетта. — К тому же таким, как Мичико или Ву Чанг необходимо питаться душами, так что навряд ли они бросят свою жизнь на риск спасения непредсказуемых преступников. — Ну, возможно, не все из них и преступники, — возразил Фан, вливаясь в разговор. — Тот же Кэмпбелл не сделал ничего противозаконного, и более того: бросился меня спасать, когда мог кинуть на растерзание стихии. Я всё же пощадил бы его в раундах, несмотря ни на какой ранг. И Адам Шепард мне не кажется злоумышленником. Он лишь мальчишка с мечтами Бога, который попал сюда по случайности, а должен был бы стать ведущим своего светлого культа. — Хм… в защиту могу сказать, что и Илай Кларк не выглядит… опасным, — качнул головой Бейн. — Он явно боец, но не способен противостоять современности. Просто не понимает происходящего до конца, и от того так беспомощен. Как мне известно, его сюда вообще как диковинную зверушку притащили. То есть по сути он совсем ничего не совершенно не совершил, кроме как родился в этом редком народе. Не считаю, что вот он действительно такой уж преступник. Мне его больше жалко. — Хмпф… — глубоко выдохнула паучиха, медленно опуская веки. — Уверен, и у Вас есть любимчик, мисс Виолетта! — куда более позитивно заявил Джозеф. — Помню, Вы весьма лестно отзывались о мисс Резник. — Не зря же её ранг выше всех! Меня она интересует только как механик. Эти конечности… — шевеля пальцами на руках, опечаленно протянула охотница: — … далеко не идеальны. Кукла Резник же имеет куда более симпатичные руки и ноги, намного совершеннее, чем я имею. Но пощажу я её только по велению организаторов. Её проблема — пусть решает и не надеется на помощь со стороны. — Ха, ну и-- — Ай-ай, мамочка, не надо! — раздался тонкий голосок со стороны коридоров. — Пожалуйста, не надо! Я не видела её, честно не видела! — Агх… Я уж думала, что избавилась от шумных неблагополучных соседей, когда ушла из цирка, — страдальчески простонала Виолетта, запрокидывая голову. — Как можно вообще издеваться над столь жалкими девчушками? — Пойду разберусь, — вставая из-за стола, пообещал Джек. — Может, кто-то хочет помочь? — Лучше не лезть лишний раз, — рассудила паучиха. — Пусть сами разбираются. — Как бессердечно, — осуждающе нахмурил брови Джозеф. — Не стоит помощи, мсье Джек. Пойдёмте вместе. — Нет, нет! Нет, мамочка, пожалуйста! Ааа! Ай, ай, ай, мои пальцы! — истошно завизжала приспешница, заставив фотографа и Потрошителя бросить нравоучения и кинуться на выручку несчастной. — Хватит, пожалуйста… Я не знаю, куда она пошла, не знаю, не знаю… Я не знаю, правда… Я… акх… ма… гхым… Добравшись почти бегом до девчушки, охотники замерли в недоумении: приспешница буквально висела в воздухе, будто пытаясь убрать что-то с шеи. Изобретатель моментально достал мелкое зеркальце и направил его в сторону девушки. В отражении тут же показалось искажённое яростью и злобой лицо Идры, что медленно перевела взор на пришедших. Её когтистые руки крепко сжимали тонкую шею девчушки, грозя задушить насмерть. — Мадам… Прошу Вас, отпустите её. Не думаю, что столь преданная дочь могла Вам солгать. Невыносимо слушать её плач, — осторожно произнёс Джозеф, делая шаг вперёд. — Вовсе не стоит так-- Продолжить фотографу не дал хруст костей и сдавленный писк несчастной приспешницы. Её тощее тело упало на пол с неестественно развёрнутой в бок головой. Изо рта бедняжки стёк ручеёк крови, а жизнь в глазах быстро угасла. Джозеф в шоке отшатнулся назад, но через секунду уже склонился над девчушкой, в попытке, видимо, прощупать пульс, но надежды оказались несбыточными. Из-за двери комнаты на мёртвую сестру с ужасом и бешеным страхом глядели оставшиеся три приспешницы. Джек поморщился от неприятного ощущения где-то в затылке, будто ему самому сейчас свернули шею. — Мисс, но… но зачем?.. Разве Вам не требуются приспешницы? — поинтересовался Потрошитель, наблюдая за тем, как фотограф аккуратно поглаживает девушку по волосам с глубоко печальным видом. Подняв с земли зеркальце, мужчина постарался найти в его отражении Ведьму, но на удивление её нигде не было. Посмотрев на приспешниц, Джек заметил, что те глядят на него с таким диким страхом, что, казалось, зрачки в глазах пропали совсем. Наведя зеркало на себя, Потрошитель невольно вздрогнул и чуть было не выронил драгоценность. Идра стояла позади него, положив руки на его плечи и обвив хвостом ноги. Конечно же, этого сам мужчина увидеть и почувствовать не мог, а потому испугался. Отпрянув от того места, где примерно стояла Ведьма, Потрошитель попросил охотницу появиться. Та, спустя несколько секунд всё же решила показаться. Одна из девчушек почти сразу же осела на землю в бессилии и тяжело вздохнула. По мере проявления своей хозяйки, приспешница всё больше бледнела и слабела, пока окончательно не свалилась на пол, чуть слышно дыша. Идра не могла не пугать своим видом: почти трёх метров роста, со змеиным хвостом в ещё добрых шесть-семь, страшная улыбка тонких и длинных зубов в пять рядов и длинные руки с пальцами, что уже превратились в когти, а хваткой своей ладони она без труда смогла бы сломать шею здоровяку вроде Бейна или Джокера. Немудрено думать, Джек попятился дальше, наткнувшись на Джозефа и чуть было не упав. Фотограф к тому времени поднялся на ноги и придержал мужчину, но смотрел он исключительно на Ведьму. Глазницы изобретателя пусть и были пусты, но метали искры молчаливой ненависти и скорби. На руках Джозеф держал убитую приспешницу, что придало ему ещё большей убедительности в виде. — Это совсем не ваше дело. Это не твоя дочь и не подруга. Тебе незачем переживать за это отребье, — прошипела Идра, за шкирку вынимая из хватки фотографа тело, чем заставила одну из её сестёр жалобно захныкать. — Она врёт и сейчас расплачивается за это. Я оживлю её когда захочу. Уходите с моего пути и не смейте встать вно-- Что это?.. — Ведьма, бросив, будто куклу, девушку на пол, подползла ближе, заметив зеркальце в руках Потрошителя. — Откуда… Откуда это у тебя? — Нашёл в коридоре возле своей двери, вот и взял, — соврал Джек, пряча подарок Фиалки Джозефу в нагрудный карман. — Вам-то до этого дела нет. — Да как ты смеешшшь, — оскалилась Ведьма, угрожающе начиная трясти кончиком хвоста, будто гремучая змея, и нависая над мужчиной. — Нам пора, — немедленно вмешался Джозеф, загородив Потрошителя собой. — Мои извинения, что побеспокоили Вас, мадам. Не стоило нам вмешиваться в Ваши дела. Удачной охоты. Быстро схватив друга под локоть, фотограф быстрым шагом пустился прочь от злополучного места, попутно уже прокручивая фотографию в руках от нервов. Буквально добежав до комнаты изобретателя, слыша за спиной шипение и стрёкот Идры, что преследовала их сзади, пара тут же захлопнула дверь и нырнула в мир фотографии через стоящий в углу переходник. С минуту ещё молча в шоке стоя посреди комнаты, хантеры всё же задышали спокойнее. — Вы не ранены? — поинтересовался Джозеф, вновь вернувшись к своему цветному облику и живому голосу. — Нисколько. — Славно. — … Джозеф, простите меня за это. Я не хотел Вас так подставить… — виновато проговорил Джек, потирая переносицу. — Сейчас Вы лишь себя подставили под удар подозрения, — мотнул головой фотограф, подойдя к тумбочке и что-то выискивая там. — Прошу, если начнут мучить кошмары, — сразу же идите ко мне. Или же могу одолжить Вам переходник, чтобы Ведьма не могла Вас достать… Ох, что-то всё совсем запуталось, я уже ничего толком не понимаю… — Что-то случилось? — поинтересовался Джек, видя, что друг и вправду выглядит весьма обеспокоенным чем-то. — Не то чтобы я этого не ожидал… Впрочем, не столь важно. Сейчас нам необходимо просто обезопасить себя. К выжившим Ведьма не сунется, так что за мсье Художника можно не переживать. — С чего бы Вы так были уверены? — недоумевающе изогнул бровь Потрошитель. — Я приходил их предупредить, когда мадам Идра вышла из себя из-за побега Фиалки. Я, гм… Посчитал нужным обезопасить своих союзников. Они быстро сообразили, как сделать щит вкруг поместья, и теперь ни один дух не сможет пройти в их особняк. — То есть выжившие пустили Вас к себе? — Они были несколько напуганы поначалу, но мсье Художник их успокоил. Надеюсь, моя помощь сможет их задобрить, — объяснил Джозеф, доставая из ящика вполне себе цветные обычные чашки чая и коробку конфет. — Одну секунду, я сейчас вернусь. Выудив из небольшого альбома фотографию кухни особняка, Джозеф прокрутил её в пальцах и переместился на то фото, где уже, вновь прокрутив, оказался в реальности. Поздоровавшись вновь с охотниками, он достал из ящика небольшой электрический чайник, набрал в него воды и вновь вернулся в комнату, где его уже ждал Джек. Не заметив появления фотографа, мужчина так и продолжил осторожно рассматривать разложенные на столе старинные снимки. — Джозеф, неужто это… Я узнаю этот памятник, он до сих пор стоит на площади Ланславила. Вы там раньше жили? — услышав тихие шаги за спиной, поинтересовался Потрошитель, указывая на фотографию цветущего города, в центре парка которого стояла статуя хрупкой девушки с букетом полевых цветов в руках. — О, нет, я просто любил путешествовать. Знаете, довольно интересно сейчас гулять по всем этим местам, просто прокручивая их в пальцах… — мечтательно вздохнул изобретатель, неумело пытаясь вставить вилку чайника в розетку. — Я жил на севере Лафранса*** в фамильном имении. Насколько помню, его уничтожили после моего побега. — Хм… Как Ваша фамилия? — решил уточнить мужчина, взяв в руки один из снимков и перевернув его. — Ох… Не были бы Вы моим другом, не напомнил бы. Дезолье. Обычно ко мне так обращались из-за довольно сложной для произношения «Дезолньерс». Была бы возможность, поменял её на что-то простое, чтобы не смущать остальных. — Де-зо-лнь-ерс? Верно? — Дезолье будет мне больше по нраву, — легко улыбнулся Джозеф. — Но, право, можете звать меня по имени. Так мне легче приспособиться к времени… Какое счастье, что это ваше электричество работает в фотографиях, иначе пришлось бы рисковать жизнью перед Ведьмой ради чашечки чая… — Кстати, Джозеф, я хотел кое-что у Вас спросить. Мы начали разговор о выживших и Вашем реставраторе, — вспомнил охотник, присаживаясь на стул. — Вы хотели познакомиться с маэстро? Думаю, вы бы сдружились — у вас много общих увлечений. — Могу сказать, что уже знаком с ним. Хах, и, кстати, по какой причине Вы не обращаетесь к нему по фамилии теперь? Раньше просто говорили «Карл», а сейчас только и слышу о нём «мсье Художник», да «маэстро». Его навыки столь велики? — Весьма. Я сам не ожидал… Раньше мне думалось, что никогда человек не нарисует руками того, что видит фотоаппарат, но маэстро… Он юн, но уже так талантлив, что мне даже завистно. Я в своё время пытался рисовать, но получалось всегда не так реалистично, как я хотел. В работах не было этой жизни, которая кипит на фотографиях. Но тут, когда я решился попробовать его способности, увидел, что он просто великолепен. Не знаю, как ему это удаётся, но теперь я не прощу себе, если он погибнет. Именно поэтому я и рассказал Вам об этом, потому что знаю, что Вы выслушаете мою просьбу. Я открылся с этой тайной ещё и господину Хастуру, но он сказал, что и без того всё знал, хах… Ох, глубочайше извиняюсь, я завёл разговор не туда. Что Вы хотели спросить? — Ничего, я всегда только «за» послушать Ваши истории, — самостоятельно наливая кипяток, ухмыльнулся Джек. — Меня волнует наш вчерашний разговор. Я более не имею желания убивать выживших, но от роли охотника было бы глупо отказаться — только подвергнуть себя опасности. А вот сегодня Вы сказали, что мы могли бы объединиться с выжившими, чтобы обезопасить и их и себя… Возможно ли, что я смогу после сделанного стать им союзником? Зелле не так уж была ценна им, насколько мне известно. — Это было бы прекрасно, мсье Джек! Просто волшебно! — обрадованно всплеснул руками Джозеф, прижав их к груди. — Разве что Вам необходимо с ними поговорить. Я Вам посодействую с этим и смогу намекнуть на это при следующем визите в их поместье. — С моей стороны это будет выглядеть как трусость в таком случае… Да и они меня сейчас больше боятся. Думаю… Я смогу подавить свою одержимость убивать перед их страхом, если один из них — тот, кто меня действительно не боится и может высказать в лицо, что я за человек, — попросит меня о помощи. Сделаем так, чтобы именно они воззвали к помощи. Увидев слабость, они и правду смогут убить меня или предать. — Вы надумываете. Им сейчас очень невыгодно отвернуть против себя хантера, что готов помогать, — рассудил фотограф. — Может, Вы просто хотите восполнить что-то утраченное? — Скорее успокоить свой же страх. Мне сейчас совсем невесело из-за факта раскрытия моей личности в любой момент… Поэтому заручиться поддержкой человека, чьё мнение для народа ценно, мне необходимо для безопасности. Но только есть проблема: такие высокоранговые игроки, как Резник, Карл, Шепард и Лакки меня боятся и не признают. Так же, как и другие выжившие. Кэмпбелл умён и бесстрашен, но тем не менее нервничает в компании охотников, это прекрасно видно по нему в самом начале раунда. Поэтому единственным вариантом остаётся… — Мсье Субедар, — заключил фотограф, отпивая чай из ажурной кружки. — Да, он действительно человек без страха перед опасностью. На всех раундах он вёл себя смело и не боялся рисковать собой. Да и с Вами он был очень откровенен на игре… Думаете, сработает? — Хм… Просто передай, что я буду согласен им помогать, если Субедар об этом попросит. Небольшой обман, чтобы скрыть такую мою слабость, — хмыкнул Потрошитель, облокачиваясь на спинку стула. — Я Вас понял, мсье Джек, это очень умный ход, — хитро улыбнулся изобретатель, опустив голову и прикрыв веки. — Тогда ждите вестей от меня.***
— Итак, раскрыв всё то, что нам было необходимо, у нас сейчас есть несколько проблем и случаев, — выдохнул Шестой, разложив блокнот с записями на столе за ужином. — Я просто их оглашу, чтобы собрать ответы воедино, если мне разрешат, — парень многозначительно сделал круг глазами, указав ими на Райли и сидевших рядом с ним игроков, что недобро глядели на нейробиолога весь вечер. — Вещай уж, — словно плюнув, сказал Фредди, отвернувшись и задрав нос. — Благодарю, — намеренно широко улыбнулся игрок. — Так… Первоочередная задача в виде открытия подвала решена, за что моё огромное спасибо Адаму, за мной должок. Дальше у нас идёт разгадывание сказок и сна Илая, раз они как-никак связаны с нами. Третье касается фотографа и Эзопа. Вы там сами разобрались, как я понял? — Да, можете не волноваться, — потирая от усталости глаза, отозвался бальзамировщик. — Четвёртой проблемой сейчас является мистер Райли, который всех своим поведением заставляет нервничать, — добавил Нортон. — И это касается не только Шестого. Ваше расследование насчёт Джонс длится слишком долго, и Вы никак не участвуете в жизни команды. Это эгоистично, учитывая, что стирку, готовку и уборку выполняют все, кроме Вас. Если так продолжится далее, будете сами отвечать за своё пропитание и чистоту вокруг. — Ишь как Нортон разошёлся, — шепнул на ухо Курту Наиб. — В последнее время он стал очень решительным в плане организации. Не зря ты его заместителем поставил, он действительно балдеет от своей должности. — Ох, я доволен тем, что это всё же Нортон, а не тот же Райли, — выдохнул капитан. — Ребята в команде все толковые, сообразительные и смелые, чему я очень удивлён. Обычно в шоу все друг друга ненавидели, а тут… — Ну, тут свои нюансы, — возразил Субедар, кивая в сторону начинающего переходить на повышенные тона адвоката. — Вспомни, как мы с тобой первое время собачились по каждому поводу. Или ту ситуацию с Эзопом. Да даже сейчас мы довольно разрознены из-за общего нервоза, а тут ещё и Шестой со своим подвалом. — Кстати, что вы там видели? — перевёл тему путешественник, садясь поудобнее и следя, чтобы крики Райли не перешли в драку. — Просто там на потолке огромная, мать её, пентаграмма. С головой козла и кучей рун со всякими заклинаниями и проклятиями, как сказали Нортон и Эзоп. И она выполняет роль лампы для подвала. Забавно отчасти, но что Нортон, что Эзоп, что Трейси — в диком ужасе там таращились на эту «лампочку». — Знамо дело, я сам туда не сунулся бы, — поёжился Франк, чем вызвал только еле сдерживаемый гогот собеседника. — Да ну что такое? Я принимаю любую религию, но Дьявол для меня — смерть во плоти. Знаешь ли, я тоже эвариец! — Да знаю, знаю, — прикрывая улыбку рукой, хихикнул Субедар. — Сколько лет знакомы, Франк. — Тц. Наиб, когда жизнь даёт тебе целый окорочок, что ты сделаешь? — Съем и не вспомню, — насмешливо фыркнул наёмник, но, увидев осуждение в глазах Курта, продолжил: — Ооо, можешь не продолжать, я тебя предугадаю: «Наиб безбожник! Наиб нечестивый!». А на деле Наиб просто голодный, поэтому плевать хотел на все законы религии. В Эварис запрещены иные религиозные течения, а из моей семьи никто меня не накажет за съеденную колбасу. Вся эта муть с Богами меня напрягает. Странно наблюдать за тем, как люди бездумно боятся пугачки про парня с головой козла. Так же как и мой народ уже утратил добрую половину традиций, я не вижу смысла наказания от дядьки свыше за поедание свиньи или коровьего молока. Кто вообще выбирал эти ограничения? — Так, всё, пора заканчивать эти разговоры о религии, — тяжело улыбнулся Курт, опустив взгляд. — А кто-то начинал? — не смотря на соигроков, бросил Шестой, скучающе закинув ногу на ногу и обдирая заусенцы на пальцах. — Мы вроде вообще говорили о насущных задачах и… Аргх, я слишком устал. Не могу слушать весь этот бред, — парень встал из-за стола и забрал грязные тарелки. — Я пошёл. Спасибо, что не отравили. — Что такое с Шестым? Обычно он не такой усталый и печальный… Это из-за подвала, да? — поджав губы, тихо спросил у Адама Илай. — Думаю, да… Может, мне стоит с ним поговорить? — проводив силуэт игрока жалобным взглядом, засомневался Шепард. — Когда он устаёт, то идёт в мастерскую, — пожала плечами Трейси, неохотно поедая овощи. — Можешь пробовать, но я не уверена, что он сейчас в духе. Даже со мной не разговаривает. — Ну… ну, возможно, я смогу помочь? Я же его друг, — с надеждой посмотрел на Резник отрёкшийся, но та, будто виновато, опустила голову и промолчала. — Что-то… не так? — Просто дай ему время. Завтра он уже восстановится, — тоже вставая с места, проигнорировала вопрос механик. — Спокойной ночи, ребят. Ужин в такой напряжённой атмосфере недосказанности и агрессии прошёл пусть и без драк, но явно подорвал отношения между выжившими. От нежелания разводить ссору, игроки поумнее решили уйти спать раньше, дабы не слушать бессмысленных для них дискуссий. Самые ярые спорщики же так и сидели бы до утра, если бы все их оппоненты не разошлись по постелям. На фоне всей этой суматохи участники совсем позабыли о недавней смерти Зелле. Казалось, что её хорошо помнил до сих пор только её же убийца. Всё же последние обитатели поместья разошлись спать, оставив в бодрствовании лишь ушедших в свою мастерскую Резник и Шестого, что не нашли себе большего успокоения, чем работа. Оба сидели в темноте, освещая пространство вокруг себя свечами и лампами: парень сидел за компьютером с весьма напряжённым видом что-то искал, бегая глазами по строчкам формул и кодов. Механик же что-то тихонько чертила на листе ватмана, поглядывая изредка на напарника, когда тот тяжело вздыхал или что-то выписывал. Совесть всё же взяла своё и Трейси в какой-то момент решила поговорить с молчащим до сих пор нейробиологом: — Шестой… — Да? — не отрываясь от дела отозвался парень. — Скажи мне вот что: ты боялся потерять Адама или возможность попасть в подвал? — Ты же сама прекрасно знаешь ответ. Я не намерен ни с кем здесь заводить дружбы. Если бы он там погиб, я просто бы нашёл иной способ пробраться в подвал, — безэмоционально выдал игрок, пожав плечами. — Мне нет смысла привязываться к кому-либо здесь, если они рано или поздно сдохнут. Моя миссия заключается только в одном-единственном обещании, для которого мне необходимо выбраться отсюда. Разве что только ты мне хоть как-то интересна из-за твоего желания узнать, что там устроил Ладюра. — В таком случае, я не могу быть уверена в том, что и ты мне не врёшь. Откуда мне знать, подставишь ли ты меня, говоря в лицо, что дорога тебе, или действительно поможешь? Адам назвал себя твоим другом и переживает за тебя как никто другой, а ты так поступаешь?.. Все эти твои предостережения — лишь страх за то, что твой план не сработает, и в нём ты видишь лишь способ добиться своего? Ты отвратителен, — скривилась девушка, на что Шестой перестал печатать, но головы не повернул. — О каком обещании может идти речь, если ты постоянно врёшь? Ты лицемер, Шестой. Ты страшнее всякого охотника, потому что тебя невозможно предугадать. Невозможно понять, что ты сделаешь дальше: ударишь или подставишь плечо. Но раз ты так рассуждаешь, то и это подставленное плечо будет лишь способом удержать рядом с собой нужного для твоих идей человека, которого ты вышвырнешь, когда он станет бесполезен, — Шестой продолжал молчать, нервно сжав кулаки. — Если ты не изменишься… то защиты от кого-либо не жди. Я не стану травмировать друзей и товарищей ради твоей эгоистичной выгоды. Найди в своём сердце что-то хорошее и для них. Раз для того, кто находится за пределами шоу, ты готов идти на любые жертвы, лишь бы помочь ему, у тебя осталось ещё что-то светлое внутри. Я не прошу быть белым и пушистым, просто будь надёжным. Все надеятся на тебя только потому, что верят, что ты их не предашь, несмотря на скверный характер… Имей честь быть достойным доверия. Резник, глубоко разочарованная в своём приятеле, бросила чертёж в кучу таких же рулонов ватмана и быстрым шагом удалилась из мастерской, громко хлопнув дверью и заставив тем самым огонь свечей вокруг содрогнуться. Шестой тяжело вздохнул и сложил брови в одну напряжённую линию, потирая переносицу и пытаясь сообразить, что делать дальше. «Верить в человека, надеясь на его надёжность, несмотря ни на что… Что ж… как мне знакомы эти слова. Если бы ты знала, через что я прошёл, тебе было бы не так отвратно на меня смотреть. Винить никого нельзя, ведь я сам выбрал скрыть всю информацию о себе… для своего же блага».***
— Ух ты, неужто новенькие? — хмыкнул один из смотрителей, видя у входа на базу группу скованных по рукам людей. — Радуйся, Бломквист, будет тебе компания, ха-хах! Вольт лишь слегка повернул голову, не в силах подняться с холодного пола. Связист перевёл измученный взгляд на небольшое оконце снаружи его камеры, заметив какое-то движение за дверями, а после услышал раззадоренные голоса остальных охранников. — Что это за разношёрстная шайка? — спросил первый, открывая дверь и запуская внутрь гостей, толкая для ускорения в спину. — Все из банды этого Кидда, — с отвращением бросил второй. — Еле поймали, пришлось открыть огонь. Сверху пришёл приказ их допрашивать любым путём. Наш штаб идеально для этого подходит. Тем более, что они попались нашим ребятам совсем рядом. Один из них особо буйный, так что осторожнее, — кивая в сторону смуглого поджарого парня с Сохо, предупредил смотритель. — Как тут этот однорукий? Всё ещё молчит? — Заболеет, ослабнет, а дальше уже дело за психотропами, — усмехнулся первый, ловя на себе полный ненависти взор Бломквиста. — Физические пытки ему не помогают разговориться. Видимо, сильно его там унесло с Мальричесс. — Что вы уже пробовали? — поинтересовался один из пришедших полицейских, что имел на форме три золотые звёздочки. — Эм, ну… сильно калечить его запретили — и так еле дышит. Поэтому всё в рамках среднего. Живого места и без нас нет на теле. Ещë и с ампутацией. Он скорее сам сдохнет без должного ухода за ранами. Хватает пока обычного голода и игл. Пару раз припугивали выстрелами, но ему уже всё равно. Подумываем, поэтому, над психотропами и наркотиками — он человек военный, неприученный к этому, так что быстро расколется. — Чтоб вы все сдохли, куски дерьма, — прорычал кто-то из пришедших заключённых, после того, как оказался в камере. — Вам всё это с рук не сойдёт, так и знайте! Народ Эварис восстанет и-- В следующее мгновение болтливого парня тут же ударили током с помощью электрошокера, выдавив из него лишь сдавленный крик. Несчастный дёргался полминуты, прежде чем без чувств замереть на полу. Охранник безразлично пнул угомонившегося протестанта и подошёл к соседней камере, припугнув сидевших там замахом руки, на что заключëнные отшатнулись в сторону. Благо, комнаты были совмещённые, поэтому за одной решёткой оказались Вольт и ещё несколько членов новоприбывшей шайки. Одна ярко накрашенная девушка, чьи волосы имели непривычный токсичный зелёный цвет, заметила в углу связиста и подошла поближе, пытаясь понять, как ему помочь. — Бедняга… Что с тобой стряслось? — шёпотом спросила незнакомка, увидев синие кончики пальцев и поломанные, окровавленные ногти на уцелевшей руке. — Уф, ну и досталось тебе… Лорен! У тебя ещё ес-- — Нет, не надо, — связист жестом прервал девушку, с мольбой и страхом посмотрев на неё. — Не здесь… Нас скоро переведут вглубь базы, там будет безопаснее. Иначе оба закончим как ваш «певчий», — взглядом он указывал на отключившегося парня, подчеркнув этим важность сидеть тихо. — Сейчас… нужно быть потише. — Поняла тебя. Тогда мы поможем, как только окажемся в нужном месте. Твои раны выглядят ужасно… — прошептала бунтарка, осторожно дотронувшись до небрежно перевязанной шеи Вольта, бинт на которой уже превратился в серо-коричневую тряпку из-за долгого ношения без обновки и постоянного кровотечения. — Потерпи немножко… Меня, кстати, Ритой звать. Ты кем будешь? — Вольт… Вольт Бломквист. У-угх, мне кажется, я умру ещё до вечера… Нет сил… — Хэй, держись, среди нас есть толковые врачи. За полчаса в чувства приведут!.. Будешь как огур… чик… ох… твоя рука, — запнулась на полуслове девушка, заметив обрубок до локтя, что остался от конечности несчастного. — Это они с тобой сделали или… — Несчастный случай… Потом объясню. Сейчас нельзя много говорить, — предупредил Бломквист, шмыгая носом. — Пожалуйста, скажи своим, чтобы не высовывались, иначе их убьют на месте. Я видел… Рина кивнула и подошла к своей группе и шëпотом передала всю полученную информацию. Как оказалось, она среди команды была не одной девушкой — в соседней камере сидела миниатюрная девчушка в свободных тёмно-зелёных штанах и лёгкой чёрной куртке. Светло-карие глаза незнакомки безразлично скользили по лицам охранников, будто совсем без цели, но на деле уже выискивая лазейки для побега. Остальную группу составляли довольно грозного вида мужчины, за исключением одного юного парнишки с Сохо, что сейчас с интересом разглядывал что-то на потолке, прислонившись к решётке. Вольта на самом деле сейчас мало волновал вид его спасителей. Тем более, что видел он их как размытые пятна и отзывающиеся тысячным эхом голоса из-за длительного пребывания под пытками, осложнений от ранений и лишения одного из глаз. Прикрыв веки, связист продолжил слушать разговоры пришедших, чтобы хоть как-то заглушить боль во всём теле, но вскоре забылся беспокойной дрёмой. В чувства его привёл один из смотрителей, грубо схватив истощённого и измученного Бломквиста за шиворот и выволочив его из комнатушки. С трудом переставляя ноги от усталости и обезвоживания, Вольт поплёлся вслед за гостями, уже не обращая внимания на серую и гнетущую обстановку бесконечных коридоров базы. Вскоре они оказались во внутреннем дворе здания, который сверху был закрыт полупрозрачной сферой, а все три этажа слились в единый блок с камерами, расположившимся по кругу, как в тюрьме-паноптикуме. Разогнав заключённых по трём разным комнатам по четыре человека в каждую, охранники скрылись за дверями выхода, после чего последовала короткая сирена, обозначившая, что бронированная дверь, отделявшая преступников от основной части базы, теперь не откроется без ключ-карты. Об этом Бломквист узнал за всë то время, что ему пришлось провести здесь. В полном бессилии опустившись на пол, не в состоянии даже дойти до голой металлической койки, что служила здесь кроватью, Вольт попытался было закрыть глаза и отдохнуть, но в итоге открыл их от осторожных попыток его растолкать. Напротив него стояла Рита и тихо звала его по имени, а рядом с ней опустился на корточки громадный мужчина, напоминавший богатыря из сказок: ростом под два метра, широкоплечий, мускулистый, с густой русой бородой и добрыми маленькими глазками, бегло оценивавшими общее состояние Бломквиста и огромными осторожными руками. Не слыша помимо мелькавшего в разговоре своего имени, связист старался не смыкать век и отвечать на хоть какие-то вопросы, что ему повторяли по нескольку раз. Увы, кроме как коротких «да» и «нет», военный выдавать был просто не в состоянии, поэтому вскоре вопросы закончились и его осторожно посадили прямо, принявшись снимать старые бинты. Рита отошла куда-то к решётке и свесилась вниз, так как их камера находилась на третьем этаже — над остальными двумя занятыми её друзьями комнатами. Несмотря на свою массивность, силач очень аккуратно проделывал все операции и уже через пару минут оставил Вольта без гниющих бинтов. Однако, старая перевязка была не единственным ужасом, который ему предстояло увидеть: во всех ранах Вольта присутствовали или инфекция, или гниение. Смотритель северпоста не соврал, сказав, что мужчина погибнет сам без должного ухода: голое мясо на шее, плече и лице порой сходило до кости. Ужасный запах разложения отпугнул даже бывалого лекаря, но Лорен вовремя взял себя в руки и постарался осмотреть раненого, поняв, что хуже сейчас именно Вольту. — Эх, бедняга… Ему хуже, чем я ожидал… — обеспокоенно передал доктор своему другу по камере, что сейчас тоже разговаривал с кем-то снизу. — У Евы не осталось того препарата, что я ей давал? — Сейчас спрошу, — отозвался второй. — Ева! У тебя осталось что-то из лекарств, что тебе давал Лорен? В ответ кто-то передал небольшую походную сумку с красным крестом на нём, а после снизу и вовсе показалось личико той самой Евы со спокойным пытливым взором. Девушка оказалась такой худенькой и маленькой, что смогла пролезть сквозь решётку и подняться наверх, чем сильно удивила всех заключённых. Подойдя к раненому, девчушка опустилась на корточки и наклонила голову, разглядывая раны Вольта, после чего сняла с себя куртку и отдала Рите, оставшись в одной белой майке. — Судя по всему, ему недавно пускали иглы под ногти, — заключила Ева, осторожно приподняв искалеченную руку Бломквиста. — Сильный отёк, но заражения, вроде, нет… Придётся убрать лишнее пинцетом, иначе ногти врастут и сделают только хуже. Что скажешь? — Скажу, что сейчас это не главная проблема, — отозвался Лорен, с помощью принесённой ватки, смоченной перекисью водорода, убирая грязь с ран на лице, шее и плече связиста. — Тут сильный ожог и кожа буквально до костей слезла… Нужна та мазь, что я одалживал тебе, когда твой брат обжёгся. У тебя осталась? — Да, — коротко кивнула Ева, заглянув за плечо мужчины и заметив страшные раны на военном. — Вот… Что с ним случилось? Это сделали смотрители? — Не думаю, — протянула стоявшая позади всех Рита, не в силах смотреть на такое зрелище. — Он сказал, что до северпоста с ним что-то случилось. Больше ничего толкового не выяснили, ему слишком плохо. — Даже не дёргается, — нанося толстым слоем прозрачную мазь на места ожогов, заметил силач. — Видимо, он уже не первый день так страдает. — А-а-агх… Так легче, — выдавил из себя Вольт, ощущая щадящую прохладу на так давно горящих адским пламенем боли ранах. — Сп… спасибо большое… я ваш должник, обещаю… — Руку ему тоже недавно ампутировали, — слегка нахмурила брови Ева, замечая ещё не растворившуюся медицинскую нить на обрубке. — Интересно будет послушать, как он вообще так умудрился. — Мда уж, пока мы ждём капитана, было бы славно побаловать себя байками, — фыркнул сосед по камере. — Всё из-за твоей тупой башки! — крикнул кто-то снизу. — Если бы ты не решил ехать на тот перекрёсток, а послушал бы капитана, то мы бы сейчас не отмораживали свои задницы на северпосте! — Очухаться не успел, а уже опять за старое, — страдальчески протянула Рита. — Заткни свою клыкастую пасть хоть на секунду! В том, что мы здесь, есть и твоя вина, так что не надо тут разглагольствовать о том, кто тут виноват! — Капитан тебя когда-нибудь просто выгонит за такое поведение, — разглядывая лицо Бломквиста, пророчила Ева. — Он сразу говорил, что если что-то не нравится и если ты не согласен рисковать жизнью ради будущего блага народа, то можешь идти нахрен. — А мы его тут оставим. Пусть развлекается, — захихикал парень с того же этажа, что и ворчун. — Вольт, ты видишь что-нибудь левым глазом? — поинтересовался Лорен, добравшись до лица несчастного. — Угх, нет. Ничего совсем. Врачи сказали, что не получится спасти зрение, — хрипло ответил Бломквист. Мужчина приподнял обожжённое веко и убедился в словах докторов: глазное яблоко было затянуто белой пеленой. Тяжело вздохнув, Лорен осмотрел сильно повреждённую шею, на которой судорожно пульсировали почти никак не защищённые венки, и решил дополнительно нанести препарат наподобие того, что использовал для заживления больших ран Курт, разве что этот порошок имел не такой ядрёный синий цвет и почти не причинял неудобства, образовывая защитную плёнку на месте повреждения. После того, как с основными проблемами раненого было покончено, Лорен перетянул все ожоги бинтом, что был пропитан с одной из сторон зеленоватым заживляющим раствором, что не раздражал бы и без того истерзанную ранами кожу. Пока мужчина занимался ожогами, Ева с осторожностью выуживала из пальцев бедняги куски расколовшихся ногтей. Бордово-фиолетовые синяки, оставшиеся от толстых игл, протянулись до фаланг, что говорило о том, что Вольт явно сопротивлялся пыткам очень долго, раз они зашли так глубоко. Бломквист лишь неприязненно сжимал губы, когда девушка обрабатывала особенно чувствительные участки, не смея шевелить пальцами. Когда со всем было покончено, на ранки был нанесён тот же светло-голубой порошок, а кончики пальцев были аккуратно перетянуты бинтом. — Что они хотели от тебя? — в конце концов спросила девушка, удостоверившись, что мужчина более-менее пришёл в себя. — Хотят, чтобы я рассказал им о нахождении штаба Скарлато Суно. И чтобы раскрыл их планы. Но я до сих пор ничего не говорил, поэтому они решили уморить меня голодом и истощить морально, раз на физическую боль я не реагирую так, как им нужно… — Голодный, значит? Я поищу что-нибудь съестное, — пообещал богатырь, накрывая озябнувшего военного своей курткой. — И… Скарлато Суно? Ты не похож на соховца. Даже с твоим ожогом это понятно, — заметил сосед по камере, вопросительно изогнув бровь. — У меня друг с Мальричесс, сам меня к ним позвал, — пояснил Вольт, пытаясь проморгаться. — Уф, Мальричесс… — Лорень сокрушëнно покачал головой и нахмурил тяжëлые брови. — Кошмар наяву. Твой друг жив? — Жив, но его семья погибла. Он, а… Он уже давно там не был, живëт в Эварис. Я, угх… Я чудом спас его сестру и племянницу, остальных он потерял, — отозвался связист, сглатывая сухой солëный ком в горле. — Можно сказать, я и свою семью потерял… Мы были очень близкими друзьями. — Соболезную, — вздохнула Рита, прикрывая рукой рот. — Ты попал под бомбëжку? — предположил Лорен, подняв на Вольта свои маленькие жалобные глазки, полные боли и сострадания. — А где ты раньше работал? И что вообще с тобой стряслось? — спросила Ева, отбросив чувства, и присела рядом на пол, подложив на холодный каменный пол кофту. — Я работал — гха-кха! — связистом… Работал двойным агентом для военных и Суно. — Так ты штабная крыса что ли? — с претензией бросил ему доселе молчавший парень. — Захлопнись, бога ради, — протянула Рита. — Если бы Вольт был крысой, то его бы казнили сразу. — Н-не подумайте: у меня была безупречная ситуация в штабе, было удобно слушать все их планы и передавать Суно… Я никогда не поддерживал правительство. Я вырос в училище, потом на фронт, потом… решил, что этот путь точно не для меня. Все эти войны, казни, угх… Сами знаете, раз тоже сюда попали. Я работал в первую очередь на Суно. Пожалуйста, поверьте мне, я не предатель, — взмолился Бломквист, увидев в глазах своих слушателей некоторое сомнение. — Военные не знали, что я работаю на Скарлато Суно. И теперь, вот, узнали… Впрочем, что-то вам доказывать будет бесполезно, если не верите. Но, думаю, раз я ничего не сказал этим подонкам на пытках, должно вам что-то говорить, — оправдался мужчина. — Мы тебе верим, — успокоила его девушка с зелëными волосами, серьëзно помрачнев и скрестив руки на груди. — У нас всех здесь свои скелеты в шкафу. Главное всë же то, чем ты живёшь в настоящий момент. Так и… что случилось? Раз у тебя была такая хорошая репутация связиста, почему ты вдруг оказался здесь? — Вот-вот, — закивал сосед по камере. — От недосыпа перепутал номера телефонов и представился своему начальнику связистом главштаба Суно. Вот так меня и раскрыли, — Рита и еë напарник невольно заулыбались этой ситуации, но Лорен и Ева тут же осуждающе зыркнули на них, призывая к вниманию: всë же Бломквисту было совсем не до шуток в данный момент. — В это время я был в Мальричесс — штаб дал командировку забрать документы от их агентов. До меня армии было там не добраться, но буквально через пару часов началась бомбёжка. Меня не успели вбить в базу разыскиваемых, поэтому я смог сбежать через границу. Пока бежал, начался этот Ад и… ПВО Сохо сбивали беспилотники Эварис в небе — один упал рядом со мной. В итоге меня отбросило взрывной волной на пару метров, а пока приходил в себя, эта железная херня взорвалась. Штырь от беспилотника пробил мне лёгкое, а отлетевшим винтом мне раздробило кости в руке. Из-за нагрева от взрыва, металл начал плавиться и капать мне на лицо и плечо. От жара металла чуть не превратился в мясную запеканку… Я смог вырваться оттуда и добраться до границы, где меня кое-как подлатали в лагере первой помощи. Потом за дня четыре добрался до перевалочного пункта, где мне поменяли бинты. На следующий день уже был в госпитале, где меня прооперировали. Ампутировали руку и сказали, что левый глаз уже не спасут. Угх… И через два дня за мной уже приехали с северпоста. — То есть по времени ты здесь около двух-трёх недель? — сложив брови домиком, решила уточнить Рита, весь короткий рассказ Вольта слушая с напряжением и печалью. — Не знаю. Я потерял счёт времени, не обессудьте, — поморщившись от сухости во рту, сглотнул Бломквист. — А кто вы сами будете? — Слышал что-нибудь про капитана Кидда? — намекнул сосед, на что связист, чуть погодя, кивнул, вспомнив о бунтаре, которого добрую четверть года не могут поймать власти. — Его шайка собственной персоной! Ну, точнее, её часть. Нас здесь одиннадцать, но всего сорок восемь человек, считая самого капитана. — Вольт, мы-то ладно — все одиночки, нам не за что переживать в случае чего, но ты… — Рита поддела пальцами висевшее на тонкой, обуглившейся от воздействия огня цепочке обручальное кольцо. — Твоя семья жива? — И слава Господу, что жива! — связист мучительно закашлялся от того, что повысил голос, и продолжил уже тише: — Их никто не найдëт. Не беспокойтесь. — А дети у вас есть? — поинтересовался Лорен, укладывая Вольта на укрытую вещами койку. — Я везунчик, — Бломквист улыбнулся, прикрывая глаз. — Два близнеца. Те ещë сорванцы, ха-ха… Лекарь тяжело вздохнул и вновь закачал своей тяжëлой головой. Рита, чувствуя надобность сказать очевидную, но жестокую правду, всë же решилась спросить: — Вольт… А что если, ну, знаешь… Тебе сейчас крупно повезло, что мы оказались рядом и помогли тебе. В противном случае ты бы умер. Правда готов вот так отдать жизнь за каких-то соховцев? — Гхм… Сдохну, но ничего не выдам правительству, — решительно заявил Бломквист, через силу улыбнувшись. — Мой народ и друзья — тоже моя семья. И я работаю на благо всех народов, а не только Сохо… Эварис — моя Родина, я не хотел бы ему зла. Но раковая опухоль правительства сама вынуждает идти на такие меры. К Мотылькам у меня доверия не так много — всë же там тоже полно высокопоставленных людей… А Суно — все простые люди. Им не нужно свержение правительства. Начинать тоже нужно с малого. — А мне нравится твой ход мыслей! — хмыкнул парень, поправив свою кожаную куртку. — Мне тоже Мотыльки не нравятся. Но и к Скарлато Суно вопросы есть. Раньше им всë с рук сходило: Эварис отделывались казнями пойманных наëмников, а теперь вдруг разбомбили сердце Сохо. Ты не подумай, я за революцию, но придерживаться чьей-то стороны как-то всë равно не очень… — Тебя спрашивали? — грубо осадила приятеля Рита, пихнув его в плечо. — Вопрос вообще не о том был. Тебе лишь бы свои пять копеек вставить! — Ой, больно много ты понимаешь! — огрызнулся напарник, толкнув девушку в ответ. — Но как же ты сам? — прямо спросила Ева, сверля его своим гипнотическим взором. — Не боишься умереть? Твоя семья осиротеет. А тебя даже не похоронят: сожгут тело, как мусор, если умрëшь здесь. Не боишься? — Самые дорогие мне люди в безопасности. Если со мной что-то случится, я знаю, что о них позаботятся. Этого более чем достаточно, чтобы не бояться, — уверил еë связист. — Я много раз за время здесь думал о том, что скоро умру. Уже… не так уж тяжело мириться с этим. Лучше умереть, ничего не выдав врагу, чем выжить и жить с позором предателя. — Ха-хах! Так странно слышать от предателя слова военной доблести, — заулыбался парень в куртке, но тут же поспешил объяснить свою фразу: — Э-эм, то есть я имел в виду… Просто обычно так говорят вояки, которые через войну прошли. И говорят так обычно обо всех неприятелях. А тут вдруг вся эта история с «достойной смертью» от человека, который переметнулся к Суно… Странно. — Согласен, — усмехнулся Бломквист. — Никогда не ожидаешь, что проснëтся в тебе первым, когда станет страшно. Про честь я с училища не забыл даже когда стал шпионом. Всë же… это слово мне нравится больше, чем «предатель». — Называй как хочешь, — отмахнулась Ева. — В конце концов мы все тут своего рода предатели. И молчать будем не за доблесть, а за команду. Проболтаемся — испортим план, испортим жизнь всем остальным в банде. Нам уже терять нечего. — Отчаянные одиночки, значит? — Вольт осмотрел девушку с ног до головы и заметил на худощавых плечах и выступавших ключицах тонкие продольные раны. «У них, видно, истории не хуже». — Тоже своего рода честь. — Скорее договорëнность, — осадила напарницу Рита. — Да и никому из нас уже нет смысла метаться: нас нигде не ждут. И планы знает только сам капитан. Доверия у него к нам огромное, потому что принял в банду, но даже я не знаю, что он придумает делать через день. Никогда не угадаешь его ход мыслей. — Интересная у вас система… В любом случае я очень рад, что встретился с вами. Даже если и умру, то хотя бы в хорошей компании. — Не болтай! — фыркнула девушка. — Чтобы кто-то умер у Лорена на руках? Не может такого быть. Продлим тебе жизнь ещë немного№ — О, ещё как продлим! Скоро сюда нам на помощь явится капитан, так что сбежим вместе, — пообещал парень. — Это ты правильно сказал: «народ — семья». Мы тебя отсюда вытащим, Вольт! — Ох, ребят, спаситесь сами. Я тут лишним буду, — засмущался Бломквист, отводя взор в сторону. — Помогу, чем смогу, если потребуется. — Капитан говорил, что ему нужен хороший связист, — вспомнила Ева, проверяя на прочность койки. — Раз ты был двойным агентом, то, должно быть, хорошо свою работу выполнял. — Ну, да, но тогда у меня было две руки, — сипло усмехнулся военный. — Ой, капитан тебя за это не прогонит. Постебётся сначала, правда, но не больше, — пообещала Рита, видя, что связист потихоньку приходит в себя. — Не против поесть еду из консервной банки? — спустя пару минут поисков, спросил Лорен и протянул Вольту банку с томатным супом. — Если бы не вы, я бы стены грыз, — Бломквист благодарно посмотрел на силача и принял еду, весь трепеща уже даже просто от слабого аромата еды. — Спасибо огромное… Но как насчёт вас? — Потом поедим, Зо только на пользу небольшая голодовка пойдёт, — захихикал сосед. — Да пошёл ты! — недовольно донеслось снизу. — Да-да, и не смей говорить обратного! — добавила Рита с улыбкой. — Ева-то между прутьями пролезла, а ты-- В следующий момент из нижней камеры показалась чья-то рука, с поднятым вверх средним пальцем, что заставило соседей сверху загоготать. Вольт с облегчением выдохнул и укутался в куртку Лорена, что была ему на два-три размера больше, и, поставив банку с едой на пол, осторожно, не разогрев еду, принялся поглощать суп. Почувствовав себя в безопасности, связист расслабился и погрузился в разговоры банды, пытаясь понять, кого как точно зовут. Но спустя пару минут ему внезапно в голову, словно свет прожектора во тьме, ударило беспокойство: — Ребята, простите, что перебиваю, но вопрос важный. — Задавай, мы только рады, — доброжелательно улыбнулась Рита. — На шоу «Идентичности»… Кто-то погибал? — Ох, это дерьмовая передача с выжившими… — протянул друг зеленоволосой Риты. — Я стараюсь не смотреть. Очень уж это всё неприятно. Из казни сделали шоу. А убийц потом лелеят. — Да, двое, — прямо отозвалась Ева, оторвавшись от заплетания косички своих длинных русых волос. — Фокусник и танцовщица. Первого убил клоун, вторую — Потрошитель. — Ох… — спокойнее выдохнул связист, прикрывая веки. — Гора с плеч… — В каком смысле? — недоумевающе нахмурилась Рита. — У тебя там недруги появились? — Нет-нет, дело не в этом, — поспешил успокоить новоиспечённых приятелей Бломквист. — Просто на шоу участвуют два моих хороших друга, которых я с детства знаю. Поэтому и распереживался, что они могли погибнуть, а я не услышу… Рад, что они живы. — И кто твои друзья, если не секрет? — пробасил Лорен. — Наиб Субедар и Курт Франк. Они-- — Субедар?! — поперхнулся словами сосед. — Парень, да капитан тебя самолично на ручках отсюда по красной дорожке вынесет! Чёрт возьми, это же нам действительно поможет с Суно связи наладить! — Боже, ты можешь не орать? — закрывая уши от громкости голоса друга, осуждающе прошипела Рита. — Вольт, главное сейчас, что ты хороший связист. Не обращай внимания на этого недоумка. — То же мне, кикимора болотная теперь у нас главная в отсутствии кэпа, — обиженно фыркнул парень, скрестив руки на груди. — Эта «кикимора» вообще-то твою задницу от неприятностей каждый раз спасает, — девушка отвесила крепкий подзатыльник напарнику и замахнулась уже было для следующего, но парень ловко увернулся от удара. — Имей совесть! — На то и бессовестные! — захохотал сосед, уворачиваясь от собеседницы. «Так беззаботно дурачатся… Когда я был таким? И куда делась моя надежда? — думал про себя Вольт, погружаясь в свои мысли. — Нельзя опускать рук сейчас. Нужно собраться с силами… Раз мне выпал шанс сбежать отсюда и встретиться ещё хоть раз с Юзой и сыновьями… я его не упущу».