Идентичность Пяти

— Кевин~ Кевин… Кевин, открой глаза, ну же, — мягкая маленькая рука коснулась щеки мальчишки, нежно проведя от скул до подбородка линию. — Кевин… — Мрф… Линни, я устал, поиграем позже… — протянул Аюсо, но всё же не стал противиться ласке. — Я весь день сегодня проскакал на охоте, дай отдышаться. — И кого же ты поймал? — склонясь нос к носу к парнишке, с хитростью поинтересовалась собеседница. — Кабана. Вот такущего! — раскинув руки в стороны по жухлой сухой траве, гордо ухмыльнулся Кевин. — Вождь Кибайлави сказал, что никому ещё из юношей моего возраста не удавалось так ловко на скаку забрасывать лассо и стрелять из лука. Так что можешь мной погордиться. Аюсо подвигал плечами, мечтательно прикрыв глаза, и счастливо улыбнулся. Девчушка пропустила смешок и нахлобучила на его лоб широкополую соломенную шляпу и, заливисто хохоча, понеслась на невысокий холм, в тени которого от лучей заходящего солнца прятался юноша. — Ну, всё, сейчас я тебя поймаю и защекочу до слёз! — вскакивая на ноги, воскликнул Кевин и закатазакатао рукава рубахи. — Даю фору в пять секунд, Линни! — Она тебе не поможет! — кокетливо бросила на бегу девочка, быстро поднимаясь на возвышенность. Хихикнув, Кевин пустился за ней следом, но, увы, нагнал только у самой вершины. Парнишка налетел на подругу сзади, крепко обнял и повалился на землю спиной, дабы та не ударилась. Тут же подмяв под себя девушку, он ехидно вскинул брови и беспечно улыбнулся. Щекотка не заставила себя ждать, но и Линни отбивалась не хуже, прекрасно зная все его слабые места. Хохоча и балуясь, парочка скатилась обратно вниз, подняв целую бурю опавших листьев вокруг себя. Остановившись только у самого подножия, Аюсо оказался прижатым грудью к земле: сверху на него насела девчушка и тут же растрепала его чёрные вьющиеся волосы, после чего откатилась в сторонку на пятачок солнечного света, который, будто играючи, прятался иногда за редкими облаками. — Кабана убил, а вот меня победить не смог~ — усмехнулась Линни, почувствовав тёплую руку Кевина, накрывшую её ладонь. — Тоже мне — сравнила себя с кабаном… — недовольно пробурчал Кевин и прилёг на траву рядом с ней. Лучики осеннего, ещё сохранившего летнее тепло солнышка приятно грели лицо и руки. Сухая пожелтевшая трава немного покалывала уставшую спину, забиваясь былинками в волосы и между швами одежды. В остывающем воздухе ещё витал сладкий и тяжёлый запах опавших, подгнивающих листьев и пыли. Где-то в ветках заливисто щебетала одинокая пташка, а из глубины стоявшего вдали леса послышалось уханье просыпающейся совы. В сухом кустике неподалёку копошились непуганные полёвки, делающие последние приготовления перед холодной сухой зимой. Под деревьями ещё виднелись скопления неразграбленных детишками черничных кустиков. По нежно-оранжевому небу плыли медлительные перистые облака, от лучей солнца окрасившиеся в алый. Вдали были слышны отголоски громких разговоров взрослых в их лагере неподалёку. Было так хорошо, что хотелось остановить этот момент навсегда. Лёжа так на земле, Кевин и Линни молча наблюдали за закатом, переплетя мизинцы друг с другом. Лёгкая полуулыбка обрамляла красивое смуглое лицо девочки. Карие глаза её в свете заходящего солнца стали медовыми и тягуче-золотыми. Длинные тёмно-русые волосы, заплетённые в хвост, разметались по траве, отливая бронзой в закате. На её слегка курносый, усыпанный редкими бледными веснушками нос села сонная бабочка, заставив машинально сомкнуть на пару секунд веки. Вспорхнув вверх, бабочка неспешно полетела в сторону деревьев. Вздохнув и сев, девушка невольно засмотрелась на прикрывшего от усталости и тепла вечера друга. Его иссиня-чёрные, как ночное небо, волосы, растрепались, а в них застряли, будто звёзды, тонкие обломки травинок и сухие лепестки уже увядших пожелтевших ромашек. Пушистые брови забавно хмурились, когда солнце лучиками падало на его веки. Его загоревшая после стольких лет жизни в степи кожа, стала уже настолько привычной глазам соплеменников, что никто и не вспоминал о том, каким бледным и слабеньким малышом он был найден зимой в снегу несколько лет назад. Сейчас же Кевин был настоящим красавцем и любимцем всей большой семьи племени. Не влюбиться в него было невозможно так же, как и в старательную и любопытную Линни. Сам вождь иногда, будто в шутку, называл их женихом и невестой на ужинах, но ребята только хихикали в ответ, порой разыгрывая целые сценки на потеху застолью. Беспечность, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, казалось, никогда не прекратятся в их жизни, как и те прекрасные дни и вечера, что они проводили вместе в игре, охоте, на собираниях, или в простом молчании созерцания закатных облаков. — Кевин, а ты со мной же не играешь, когда за руку держишь? — будто сомневаясь, поинтересовалась девочка, склонившись над Аюсо и загородив ему солнце. — Нет, конечно. Я серьёзный парень, слов на ветер не бросаю! — не размыкая век, ответил он, забрав руки на затылок. — Пусть все и шутят про нас, но ты мне правда нравишься. Даже, думаю, когда вырасту, сделаю тебе предложение. Нет, даже не думаю, а знаю. — Правда? А я думала, мы дружим, — кокетливо хмыкнула девчушка, закусив губу. — Так я тебе не нравлюсь? — Кевин поднял веки и приоткрыл один глаз, прекрасно зная все игры подруги. — Ох, ну, тогда придётся мне сброситься со скалы от горя… — Ну, Кевин! — Линни прильнула к мальчишке и крепко обняла его. — Я же шучу… Не надо со скалы бросаться! — Да куда же я от тебя денусь~ — усмехнулся парень, погладив её по голове. — Не думаю, что ты кого-то другого полюбишь. Да и мне никто так в племени не нравится так, как ты. — Я рада, — Линни благоговейно выдохнула и прикрыла глаза. — А как обычно люди называют любимых? Ну, знаешь… моя мама называет папу «дорогой», но это уж слишком, бе… — Ну… может, по значению имени? Хотя нет, плохая идея. «Линни» же значит «змея», хах!.. Змейка-змеючка~ — Прекрати, — девушка надула щёки и щёлкнула парня по носу. — А почему тебя так вообще назвали? — примирительно приобняв еë за плечо, поинтересовался Аюсо. — Мама говорила, что когда я была ещё младенцем, в мою кроватку заползла большая гадюка. Но она не тронула меня, а просто уснула рядом, накрыв хвостом, будто рукой. А когда утром я её схватила, она только лизнула мой нос. Мама сказала, что тогда очень испугалась и хотела убить её, но, увидев это, решила просто аккуратно убрать. Поэтому меня так назвали. А твоё имя что значит? «Кевин» — имя для белокожих. — «Возлюбленный» и «красивый», насколько знаю, — хихикнул Кевин. — Женщине, что меня родила, наверное, было приятно, что я такой душка, раз она назвала меня так. Но мне нравится твоё имя. Ну… не знаю. Давай просто так друг друга по имени звать. Не могу придумать ничего лучше твоего имени. Ведь когда я называю тебя «Линни», то и говорю вместе с тем «любовь». Так ведь? Зачем же мне искать замену этому? — Логично, — согласилась девчушка, наблюдая за тем, как по травинке ползёт сонный шмелёк. — Тогда и правда… Когда пойдём к племени? — Как позовут, так и придём. Пока не нужны, чего же под ногами бегать. — Хорошо… Ты такой тёплый… — Только не усни, а то опять змея приползёт, хм-хм-хм~ Линни улыбнулась и вздохнула. Подобравшись поближе к лицу Аюсо, девушка с трепетом ощутила, как он обнял её. Наблюдая за текущими по небу облаками и изредка вылетавшими из своих укрытий птичками, она и не заметила, как зашло солнце, оставив после себя лишь нагретую землю и светлую полоску последних лучиков где-то на горизонте. Воздух начал холодать, а от стороны поселения понёсся манящий аромат горячей еды. Сладко потянувшись, девчушка приподнялась на локте, из-за чего рука парня, задремавшего после дня охоты, безвольно упала с её плеча на траву. — Сам, значит, уснул, а мне не разрешил?.. — изогнула бровь девочка, убирая со лба друга волосы. — Хитрец… Кевин, просыпайся… Нас уже ждут. Кевин~ Кевин… Кевин, посмотри на меня… Кевин, ну, открой же глаза… Кевин… — Кевин! — как гром среди ясного неба раздался перепуганный голос Марты. — Кевин, ну же, не спи… Посмотри на меня. Кевин! Кевин, очнись! — Мх… кхм… Linnie?.. Oh bondye, ki jan douloure… Kisa k ap pase? Kote nou ye?.. [Линни? Ох, Боги, как же больно… что происходит? Где мы?..] — ещё не до конца оправившийся после обморока разум Кевина, сам себя напугал кратковременной амнезией. Вокруг, даже через мыльный мутный взор, было ясно видно какой-то длинный коридор вместо просторных, раскинувшихся на многие километры равнин и лесов. Тепло закатного осеннего солнца пропало, кожу обожгло морозом, а в нос ударил запах железа — запах его собственной крови. Блаженная мягкость сухой тёплой травы сменилась вдруг леденящим холодом бетона, а вместо приятной вечерней усталости каждую клеточку его тела пронзила боль. Кевин, находившийся с полминуты в полнейшем замешательстве, приподнял голову и постарался хоть что-то вспомнить. Даже проморгавшись, Аюсо был готов поклясться жизнью, что видел перед собой перепуганное лицо Линни, но через пару секунд взгляд его поояснился, дав понять, что так отчаянно его звала не девочка, а Марта. — Ох, боже, Кевин! Молодец… так, главное не засыпай, хорошо? Сейчас вернёмся в поместье, а там уже будешь отдыхать. Можешь идти? Кевин? — Бехамфил старалась растрясти полуживого напарника, но тот, кроме едва различимого лепета после своего пробуждения, толком не отвечал и не смотрел на неё. Глаза, затуманенные бледной пеленой ужасной усталости и боли, то и дело закатывались назад, но он всё же старался смотреть на её лицо. — Кевин, пожалуйста, только не умирай… Сейчас, вот так… давай руку… Курт, чёрт подери, не стой столбом, помоги мне! — Я… ах, да, хорошо, — пребывавший в состоянии аффекта от поступка Аюсо Франк, что стоял всё это время позади координатора, подбежал к союзнице и помог поднять раненого на ноги. — Кевин, хей-хей, не спи, — слабо похлопав по щеке теряющего сознание ковбоя, жалобно попросила Марта. — Кевин, давай, тут немножко до телепорта, ну… — Грх… мн-н… пр… прости… те… сил не… агх… я не… — через сипение и тяжёлое дыхание Аюсо невозможно было разобрать его речи. — Не волнуйся, мы уже почти… гм… дошли… Ух, Кевин, в кого ты такой тяжёлый… — обмякший от потери крови и сил Аюсо безвольно повис на плечах Марты и Курта, не в силах даже переставлять ноги — вслед за его волочащимися по полу носками сапог оставались неровные кровавые линии. — Марта, я… я не хотел чтобы-- — Не сейчас Курт! — перебила экспедитора Бехамфил, покрепче стискивая запястье раненого. — Позже говорить будешь! Еле дотащив несчастного до капсул, пара молча усадила его в одну из них, а после и сами через пару секунд оказались в поместье. Прямо у входа, куда остальных выживших ранее не пускали, стояли Наиб, Нортон, Эмили и Илай. Курт поначалу было отшатнулся назад, испугавшись возможной реакции игроков, но те, не заметив его, столпились вокруг Кевина, осматривая его раны и хотя бы временно закрывая наиболее опасные. Дайер с весьма обеспокоенным лицом аккуратно сняла с мужчины пончо, чтобы было легче добраться до ран, и ловко перебинтовала на скорую руку особенно большие. Марта заикнулась было о порезе на шее, но доктор ответила, что главное сейчас напротив не трогать рану и не снимать бандану с неё, дабы не допустить обильного кровотечения. — Кевин сделал всё правильно. Первое, что нужно сделать при ранении шеи — просто прервать кровотечение и заткнуть рану… — быстро ощупывая плечи и рёбра ковбоя на предмет переломов при падении, дополнила с серьёзным лицом врач. — Ей мы займёмся на месте, я уже всё приготовила для операции… Илай, у тебя хватит сил на затягивание его ран? Хотя бы этих, — указав на глубокую колотую яму на плече Кевина, поинтересовалась Дайер. — Да-да, конечно, — закивал парень и протянул руку к раненому. Пророк держал над горячей раной бледно светившуюся ладонь до тех пор, пока она совсем не исчезла. Кларк тяжело выдохнул и встряхнул задымившиеся синим пламенем пальцы. Дрожавшие ладони пророка смогли полностью скрыть ещё две страшных раны, но после этого он сам болезненно зашипел сквозь стиснутые зубы и обнял себя за плечи, слегка похлопывая их, будто хотел сбить огонь. — А-ах… Простите, восстановление ран — болезненное занятие, да и я не целитель… гм… Я ещё попытаюсь… — пообещал Илай и уже было наклонился к Кевину обратно, но был остановлен требовательной рукой Нортона. — Нам хватает раненых, не надо себя мучить. Только Эмили работы больше дашь с обезвоживанием, — перехватив запястье Кларка, хмуро попросил Кэмпбелл. — Ты уже сделал сколько смог, не надо делать себе во вред. — Но я… — Я справлюсь дальше, Илай. Нортон прав: ты и так мне сильно помог. Спасибо большое, — аккуратно заглядывая под грубую перевязку Аюсо на шее, отозвалась Эмили и, не смотря на игравших, спросила: — Он в сознании? Вы не пытались его расшевелить? — Пытались, но он почти не реагировал. Даже идти не смог… — завела руку на затылок Бехамфил. — Много крови потерял… Не спрашивали его группу крови и резус-фактор? — скрестив руки на груди, глянул на также раненую Бехамфил старатель. — Медицинские карточки всех игроков были переданы в медпункт — за этим нет надобности, — затягивая последний бинт, бросила доктор. — Донорами могут быть Эмма, Фиона, Кричер, Уильям, Адам, Шестой и Трейси. Я сказала Фионе, они уже приготавливаются… Так, кто посильнее, аккуратно нужно перенести Кевина до поместья. В темпе, иначе его состояние ухудшится. — Я помогу, — готовностью вызвался Нортон, подходя к Аюсо. — На носилки и до поместья. Илай, Наиб, помогайте. Игроки с осторожностью уложили своего раненого друга на носилки, после чего Кэмпбелл и Кларк довольно быстро смогли дотащить его до койки медпункта, предварительно накрыв от холода тёплым одеялом. Эмили почти сразу же занялась Мартой, на ходу спрашивая её про раны. Наиб же шёл рядом с проспектором, что-то тихо обсуждая. Про Франка будто бы все забыли. Никто не обратил на него внимания — главной задачей сейчас было спасти Кевина, что уже побледнел и похолодел настолько, что снег, падавший на его лицо, таял мучительно медленно, иногда и вовсе оставаясь на ресницах белыми хлопьями. Лишь только раз Субедар со взглядом непередаваемого презрения и отвращения посмотрел на путешественника, но потом молча отвернулся и продолжил разговор с Кэмпбеллом. Возвратившихся в особняке встретили так же взволнованно: чудовищные картины борьбы Кевина за свою и соратников жизнь и невозможные страдания погибшей уже Елены транслировались по главному каналу и на экране в поместье. «Хаа… Может, оно и к лучшему, что меня никто не замечает… хм… Да, так у меня будет больше времени на размышления», — решил для себя Курт, обходя кучку обеспокоенных игроков вдоль стены. — «Я и… и правда, может, они меня и так поняли? Елену нельзя было спасти, а Кевин лишь геройствовал зря… Так ведь?» — Мисс Дайер, сколько крови нужно для переливания? — обеспокоенно поинтересовался Адам, зажимая ваткой небольшой прокол от иглы, оставшийся у него после сдачи крови. — Фиона сказала, что с каждого не больше 450 миллилитров, но всё же мы можем набрать и больше… — Это ни к чему, Адам, — успокоила парнишку доктор, спеша за Нортоном и Илаем. — Вы и так молодцы, что так быстро среагировали. Сейчас лучше не мешать, ладно? Лучше помоги Фионе обработать раны остальных игроков. — Д-да, конечно!.. — судорожно закивал Шепард, заметив одинокие капли крови, тянущиеся от входа за носилками. Пока общая суета ещё не улеглась среди перепуганных за жизнь Кевина игроков, Курт постарался ретировался в свою комнату, не взирая на наличие на своём теле ран. Но совсем не вовремя из медпункта прямо за ним открылась дверь. Ускорив шаг, Франк хотел было попросту убежать поскорей в комнату, но за спиной пусть и раздалось его имя, а на лопатках и шее прекрасно ощутился взор горящих чёрной злобой бирюзовых глаз. Экспедитор уже спрятался за дверью, но мельком всё же заметил знакомый силуэт и невольно задержался в проёме. Наиб лишь раздражённо фыркнул и унёсся на первый этаж. Тяжело вздохнув, путешественник запер дверь и опустился на кровать, раздумывая, что же будет дальше, когда Аюсо окажется в полной безопасности. За дверью были слышны разговоры участников, некоторые в спешке пробегали мимо, оставляя в коридоре звонкое эхо своих шагов. Прислонившись спиной к стене поближе ко входу в комнату, Курт в полном бессилии опустился на холодный пол и начал прислушиваться к неразборчивой болтовне выживших. В основном то была Фиона, выбегавшая из медпункта каждые минут пятнадцать, просто не в состоянии смотреть на манипуляции Эмили с бессознательным телом Кевина, которого к тому времени они уже начали оперировать. Девушка выносила вид и страшных ран, и крови, и не боялась помочь своим союзникам, но при виде того, как игла Дайер попеременно протыкает кожу и тянет через неё тонкую медицинскую нить, зажимает обильно кровотащие артерии и вены на шее ковбоя и промывает их, теряла контроль над трясущимися руками и выходила из лазарета на пару минут перевести дух. Тогда на смену ей заходил Нортон, который напротив был очень спокоен и готов на любую помощь, но, увы, попросту не знал ничего в настолько мельчайших и хрупких операциях на столь опасных местах, а потому мог лишь вовремя подавать Эмили нужные инструменты да следить за приборами. Но самой Дайер это помогало мало, поэтому самолично к ней вызвался Эзоп, ссылаясь на свою базовую подготовку медицинского колледжа. Дело пошло быстрее в ловких руках доктора со спокойным и знающим тонкости хирургии помощником. В отличии от Фионы, Карл не боялся ни крови, ни самой операции, а потому его длинные изящные пальцы ни разу не дрогнули над телом Кевина, а тихий характер и знания помогли ему не отвлекать Эмили от процесса, помогая ей даже без напоминания или просьбы, за что та была весьма благодарна. У лазарета, помимо Нортона и Фионы, собралась небольшая кучка выживших, менявшихся между собой по времени распределения дел на этот вечер. В основном все подбегали к дверям медпункта поинтересоваться состоянием Кевина, но заглядывавший туда Кэмпбелл получал почти всегда один и тот же ответ — «не беспокойте, если хотите, чтобы всё закончилось быстрее». О раунде и смерти Елены и правда все будто забыли, но так казалось лишь на первый взгляд: та же Гилман жалобно всхлипывала время от времени, обнимая свои плечи и бросаясь на шею к Илаю, что будто чувствовал тот момент, когда жрица в нём нуждается. Трейси, не отличавшаяся забывчивостью, сейчас, напротив, рассеянно вела себя, сохраняя на лице задумчивую и тоскливую гримасу. Даже обыкновенно легко относившийся к смертям Шестой с каким-то угрюмым видом сидел в столовой, пытаясь занять себя хоть каким-то делом, вырисовывая чертежи в своём рабочем блокноте, отзываясь лишь на голос Адама, что иногда отходил от кухни, ласково поглаживал его руку и успокаивал, пока в помещении никого не было. Давящей атмосферы уныния, как в прошлые смерти соигроков, конечно, не было, но ей на смену пришла суета ожидания слов Эмили и Эзопа. Игроки вернулись с раунда часов в семь вечера, но, несмотря на это, к еде и в принципе к приготовлениям сна никто до полуночи и не притрагивался. После боя настенных часов в холле, минут через двадцать, из медпункта вышел измученный Эзоп. На наскоро накинутом для операции медицинском халате были видны кровавые разводы, отчего вид его сделался ещё более мрачным. Нортон, что всё это время караулил лазарет, тут же вскочил и поинтересовался у бальзамировщика о состоянии Кевина. — Мы закончили операцию успешно. Пришлось повозится со швами на шее, но время того стоило… Кевин в безопасности, можете не волноваться, — потирая переносицу уже облачённую в чистую белую перчатку рукой, сообщил Карл. — Раны были довольно серьёзными. Если бы не Эмили, то не знаю, выжил бы он или нет… В любом случае сейчас всё хорошо. Мисс Дайер сказала, что побудет с ним до утра, а там её сменит кто-нибудь ещё. — Даже не знаю, как вас и хвалить… Быть честным, тут все как на иголках были, — признался старатель, чуть улыбнувшись. — Как сам? — Очень напряжённая операция плюс ещё и такое хрупкое и уязвимое место как шея… но с мисс Дайер было легко работать. Я устал, но в целом доволен тем, что получилось, — выдохнул парень, стягивая с себя халат. — Все уже разошлись по комнатам, да? — Да уж конечно. Никто и к еде ещё не притрагивался, — хмыкнул Кэмпбелл. — Все только вас и ждут. В подтверждение слов мужчины с лестницы выглянула Марта, услышав тихий красивый голос бальзамировщика. — Ох, Эзоп! Вы справились? Всё хорошо? — суетливо поинтересовалась Бехамфил, подбежав к Карлу, сложив руки вместе. — Да, всё прошло отлично. Мисс Дайер останется с Кевином до утра, а потом я или ещё кто-нибудь её сменит. — Как гора с плеч… — будто опустилась координатор. — Тогда я отнесу ей ужин, а ты пока присаживайся за стол. — Спасибо, что занялись ужином… А сколько сейчас времени вообще? — измученно нахмурился Эзоп. — Двадцать минут первого, — бросила Бехамфил, быстрым шагом уходя к комнатам участников и торопливо застучав в дверь Курта. — Идите, я его приведу. Нортон лишь хмуро кивнул и последовал вместе с Эзопом вниз. В столовой, разбредшись по кучкам, сидели игроки, тихо переговариваясь или просто молча обнимая друг друга, как это делали Фиона с Илаем и Трейси с Уильямом. Девушки явно были подавлены смертью Адамс, а потому без слов принимали заботу от тех, кто был им близок и старался утешить. Как только Карл оказался в поле зрения соучастников, на него сразу же устремились все их глаза с немым и молящим вопросом. Немного растерявшись от столького количества взоров, Эзоп, найдя взглядом в толпе Эмму, всё же успокоился и, сжимая в руках скомканный медицинский халат, произнёс чуть громче, чтобы все его услышали: — Кевин в безопасности, переживать не за что. Мисс Дайер останется с ним до утра на всякий случай, но всё же просила передать большое спасибо тем, кто сдал кровь. Вы очень помогли. Среди тех, кто успел сдать её до прихода самого Аюсо, оказался не только Адам — глаза Эммы, Шестого и Уильяма чуть заметно засветились радостью. Фредди, что взял на себя распределение обязанностей на кухне во время всеобщей суеты и нервоза, подозвал к себе пару игроков, чтобы разогреть еду заново и расставить по местам. Нортон хотел было похлопать уставшего бальзамировщика по плечу в знак одобрения его стараний, но вовремя вспомнил, что тот не жалует физический контакт, поэтому вновь похвалил его словесно и сел на своё привычное место возле Наиба. Наёмник выглядел не столь подавленным, сколько раздражённым и напряжённым, но не спросить про его состояние Кэмпбелл не мог. — «Как я»? Никак, Нортон. Опять эта херня повторилась, опять Франк бросил свою команду на смерть, и опять из-за него гибнут и страдают люди… — сквозь зубы проговорил Субедар, крутя в руках столовый нож. — Ублюдок… Я бы понял, если бы это была не Елена, но у него ничего в груди даже не шевельнулось при мысли о ней!.. Подонок последний… Верно Вера вчера сказала, что предатель в капитанах — дело мёртвое для всей команды. — Я с тобой согласен, но, возможно, у него есть какое-то объясн-- — Какое объяснение может быть тому, что он бросил свою девушку на смерть?! Нортон, он трус, а не стратег! Если бы он не сбежал, то Елена была бы жива, а Кевин не находился на волоске от смерти! Да даже он, зная, что это вообще не его дело, пытался её спасти ценой своей жизни! Франку бесполезно давать шансы, он так и остаётся предателем! При последней произнесённой фразе, что, притихнув, слушали все собравшиеся, в дверях столовой появился сам Курт в сопровождении Марты. Наёмник с пару секунд продолжал стоять, сверля экспедитора взором глубочайшей злобы, но после цыкнул, сжал кулаки и сел обратно на своё место, отвернув лицо от вошедшего. Сидящий рядом Нортон тоже бросил неодобрительный взгляд на капитана и скрестил на груди руки. В полной тишине Курт, ощущая на своём теле скопление подобных взоров, прошёл к своему месту и, пусть и через усилие, сумел поднять глаза на своих соучастников. Некоторые смотрели на него с открытой ненавистью и отвращением, вторые — с ужасом и страхом, иные холодили душу своими осуждением и строгостью. Всё это заставило Франка понять, что этот разговор не закончится для него хорошо. — Итак… — выдержав паузу и убедившись, что никто не собирается начинать беседу, протянул тяжёлым и не терпящим перебиваний голосом Нортон. — Сегодняшний раунд закончился гибелью Елены и чуть было не подтвердил такой же вердикт Кевину. Все мы наблюдали за каждым из игроков, ровно как и весь Эварис, поэтому, думаю, нет смысла рассказывать тебе, Курт, как вся команда разочарована в тебе. Если у тебя есть достойное оправдание, то можешь высказаться. — Я прекрасно понимаю, что в ваших глазах это выглядело ужасно, но я действовал не из мыслей трусости, — ответил Франк, приложив руку к сердцу. — Сами задумайтесь: Елена не имела шансов на спасение с таким охотником как Мичико. Она бы всё равно рано или поздно, но поймала её — Елена попросту не видела охотника, поэтому мы бы только больше травмировались, спасая её без возможности на спасение. Кевин пострадал бы куда меньше, если бы не стал ей помогать — это безнадёжное дело. Слепая девушка бы ни за что не убежала от охотника, который не издаёт звуков при движении. Прошу, поймите меня, я лишь хотел понести меньшие потери от этого раунда, поэтому и попросил Кевина уходить через лю-- — Чёрт подери, она звала тебя до последнего! — не выдержал Кричер, вскочив с места. Лицо его исказилось гримасой такого гнева, что рядом сидящий Адам отстранился в сторону, невольно от такого резкого крика схватив рукав соседа, коим оказался Илай. — Как ты мог вообще говорить, что любишь её, если так хладнокровно говоришь о её смерти?! Её жизнь для тебя — всего лишь ресурс, как и все наши, ха?! Бессердечный подонок! — А что если бы на месте Елены оказался кто-то из нас?! Ты бы тоже рассуждал подобным образом? — воскликнула Фиона. — Что же теперь? Кто слабее, так и спасения не заслуживает?! Был бы на её месте ты сам, то навряд ли бы так рассуждал! — Если бы ты не сбежал, как последний трус, то все были бы живы, — заметила Вера, хмуря брови и подаваясь вперёд. — Предатель! — Распоряжаться чужими жизнями тебе никто не давал права! Кто лучше, кто хуже — все мы в одной лодке и должны помогать друг другу, а не избавляться от слабых! — ударил по столу Уильям. — Пока Кевин рисковал своей жизнью, ты уже отсиживался в туннелях, хотя мог бы помочь Елене! — добавила Марта. — Уже второй человек погибает в Вашей команде. Быть может, и господин Ле Рой был жертвой «неугодности сильным игрокам»? — приподнял очки Фредди, кривя губы. — Ты не готов сражаться за своих! Все мы, несмотря на разногласия или личную неприязнь, помогаем соигрокам, даже когда сами рискуем погибнуть! — вмешалась дрогнувшим голосом Трейси, являя всем сидящим свои раскрасневшиеся от плача глаза и щёки. — Но Елена тебя любила! Ты просто использовал её чувства, защитив свою жизнь её собственной и заставив её надежду умереть в самый напряжённый момент! У тебя нет сердца! У тебя нет чести! — Ты наш капитан! Мы выбрали тебя, веря, что ты будешь нас защищать, а ты так нагло предал команду на глазах у всей страны! — не унималась Вера. — Наиб правильно сказал, что предатели не исправляются, сколько шансов не давай. Что же будет дальше?! Отдашь кого-нибудь из нас хантерам в следующем раунде, чтобы жертв было меньше? Дальше в помещении создался жуткий шум из слившихся воедино голосов игроков, и так бы он и продолжился, если бы Нортон не предпринял попытки всех утихомирить. Одной его достаточно громкой просьбы хватило, чтобы игроки, пусть и нехотя, затихли и сели на места. — Насколько ты понял, Курт, защитников у тебя здесь нет. Или я всё же ошибаюсь? — посмотрев на сидящих, решил уточнить Кэмпбелл, но никто из них не возразил. — Не ошибаюсь. Ты поступил не по-человечески. В твоих действиях не было бы ничего страшного, если бы тебе самому не грозила опасность, но ты был в безопасности. — И что же теперь? Я должен был бы умереть вместо Елены, да ещё и не факт, что она сама спаслась бы? — возмутился Курт. — Думаю, если бы ты погиб вместо неё такой ужасной смертью, было бы лучше, — с горяча тихо пролепетала Резник, утирая слёзы и позволяя Эллису себя обнять. — Ты не в том положении, чтобы шипеть на нас, Франк, — бросил Наиб, доселе не проронивший ни слова. — Ты прекрасно понимаешь сам, что сделал это опять. Все твои отговорки бессмысленны — ты всё такой же трус, каким и был всегда. Заткнись и пойми наконец, что тебя окружают живые люди, а не болванки для удовлетворения твоих потребностей и мечт! Ты говоришь: «Я знаю, что поступил плохо, но». Это твоё «но» уже даёт понять, что нисколько ты не раскаиваешься в содеянном. Ты ищешь себе оправдания для поступков раз за разом, раз за разом, пытаясь обелить себя. Ты не святой — да что уж там — и не хороший в принципе, Франк, и уж тем более не лидер, раз после такого ужасного поступка ты ищешь себе отговорки. Ты не извиняешься, не раскаиваешься, не скорбишь — да даже и не пытаешься играть печаль по той, с кем играл роль любящего. Ты эгоист и прекрасно знаешь это, но по какой-то причине пытаешься лицемерить и строить из себя доверие. Ты актёр, а не лидер. Моей ошибкой было замолвить за тебя слово, понадеявшись на твой опыт с этим шоу и дав тебе второй шанс. Я покорно молчал всё это время, как ты и просил, надеясь, что ты оправдаешь нового себя. Я не стал портить твоего авторитета, но это уже слишком. Более я скрывать правды не намерен. Ты всё такой же, каким был на войне. То же, что ты сделал с Еленой, то сделал ранее и со мной, и со своей командой. Эгоистичный предатель — вот кто ты. Ты использовал и используешь всех нас для сохранения себя в безопасности, сам не давая взамен ничего, кроме пустых обещаний. — Правда у всех своя, — исподлобья, с явным раздражением и страхом, глянул на наёмника экспедитор. — И ты-- — Правда была и есть только одна, Франк, не заговаривай мне зубы! — оскалился Наиб, теряя терпение. — Ты не сам зарабатывал все свои звания — это делал я из мысли, что мы с тобой хорошие друзья. Я раньше и не замечал, как на заданиях ты старался быть поближе к укрытию, последним шёл в наступление и ступал только за моей спиной, как за живым щитом. Ведя свою роту на минное поле, ты как трус шёл последним, надеясь на то, что не сдохнешь. Ну что ж, так оно и было. Припомнишь, Франк? Сколько только что выпустившихся из училища ребят погибло там?.. Молчишь? Какой стыд. За твоей спиной стоят двадцать восемь девятнадцатилетних погибших парней и девушек. А теперь к ним прибавилась и Елена. Уж сколько человек ты пустил на смерть за эти десять лет своих скитаний, я и не знаю. И правда здесь одна — смерти, которых можно было бы избежать, не будь ты таким трусом и эгоистом. — С… сколько ты сказал?.. — побледнев, переспросил Адам. — Два… Двадцать восемь человек?.. Ох, Боже… — И после этого Вы ещё и оставили Наиба умирать в пытках? Как низко, — хмыкнул Фредди. — Интересно, сколько бы ещё ты загубил жизней, не попав сюда, — прошипел с ненавистью Пирсон, метая из глаз искры. — Попрошу тишины! — чуть повысил голос старатель, вставая со своего места, чтобы привлечь внимание начавшей гудеть команде. — Теперь, когда мы единогласно признали Курта неспособным к лидерству, а также согласны с его причастностью к смерти Елены, нам предстоит решить два вопроса, дабы в будущем таких ужасных вещей не происходило. И без того ясно, что пост капитана у нас сменится. Ваши предложения, кого поставить новым? — Думаю, обсуждать это смысла нет, — откинулся назад Субедар. — Как насчёт Нортона? — старатель пусть и слегка удивлённо приподнял брови, но, увидев, что все игроки подняли руки в знак согласия, легко кивнул, прикрыв глаза, и продолжил. — Второй вопрос касается того, какое же наказание понесёт Курт, — игроки вновь подняли гул, но Нортон взял всё в свои руки, предложив говорить по одному. — Раз капитаном являюсь теперь я, предлагаю не разводить необдуманных побоищ, а решить всё максимально жёстко в плане морали за такой поступок. Раз Курт такой эгоист, не только по единому предательству, но и по честному слову Наиба, то предлагаю объявить ему всеобщий бойкот на неопределённое время. Каждый будет в праве хранить молчание на все его просьбы и вопросы, а так же мы исключим любое социальное взаимодействие с ним. Приказы со стороны Курта не будут котироваться, как авторитетные и вы — в частности те, кто помладше, — не обязаны их выполнять. Это будет хорошим уроком для того, кто пользуется чужими жизнями, лживо говоря, что ценит каждую. Посмотрим, каково будет ему, если все разом отвернутся от него. Возможно, Курт это осознает и искренне раскается, но, так как мы уже не в состоянии определить правду ото лжи из его уст, то для этого ему придётся сильно постараться. У кого есть иные предложения — прошу, выскажитесь, — участники молчаливо оглядывали друг друга, но никто не смог придумать более подходящего наказания, чем общее игнорирование существования предателя. — Значит, на том и порешим. Спасать Курта на раундах — дело отныне сугубо личное, но помните, что он тоже человек и также, как и все мы, достоин жизни. Драк и избиений я не допускаю к норме. Бойкота более, чем достаточно. Теперь к теме Кевина… Эзоп с Эмили смогли ему помочь, но даже сейчас он находится не в самом лучшем состоянии, поэтому, если то возможно, навещайте его почаще — в компании болезнь отступает на второй план. Так же отдельное спасибо от Эмили тем, кто сдал или хотел сдать кровь — такая оперативная и бескорыстная работа очень ценна в наших условиях. Касательно сегодняшнего раунда… что ж, смотря объективно, он нанёс по команде сильный удар, но я всё равно рад за то, что мы всё же выстояли. На этом, в принципе, все новости у меня иссякли, поэтому, если никто не против, мы можем приступить к ужину. Подъём завтра произвольный, но распределение обязанностей на обед и ужин такие же. — У меня есть новость, — внезапно поднял руку Шестой. — Можно? — Конечно, — слегка удивлённо нахмурил брови Нортон, присаживаясь на своё место и внимательно следя за действиями парня. — Несмотря на такие плохие сегодняшние события, у меня есть одно хорошее. Вместе с Трейси мы смогли отыскать чертежи тех машин, что помогут нам бежать из этого поместья. А также мне удалось кое-что узнать касательно расположения всех тех локаций, на которых мы играли, — без капли своего задора и живости сообщил измученным голосом нейробиолог. — Так что если завтра захотите это обсудить, то я готов предоставить все карты и свои предложения по поводу побега… — Огромное спасибо, Шестой. Мы обязательно обсудим это в ближайшем времени, — постарался как можно мягче ответить старатель, видя, что игрок и правда сломлен. — Останься после ужина ненадолго, ладно? — Как скажешь, — с безразличием ковыряя вилкой овощи, бросил парень. Чуть заметно, когда никто не смотрел, помимо, наверное, Нортона, который понял, что что-то не так сейчас в поведении дерзкого и легко относящегося ко всему Шестого, Адам коснулся плеча парня, что-то тихо шепнув ему на ухо и с надеждой посмотрев в глаза. Кэмпбелл непонимающе наклонил голову, продолжив наблюдать, но, увы, лицо нейробиолога было от него отвёрнуто, поэтому догадаться, что именно он ответил на ушко Шепарду было невозможно. Отрёкшийся лишь на мгновение побледнел и немигающими глазами уставился на вдруг захихикавшего напарника. Далее он наклонился к парнишке и поцеловал того в лоб, заставив тут же вспыхнуть и что-то гневно зашептать. «Что это между ними творится?.. " — невольно подумал Нортон, когда Шестой нежно потрепал всё ещё сокрушавшегося парнишку по вьющимся волосам. — «Зная Шестого… лишь бы он не вытворил чего плохого. Трейси ясно дала мне понять, что он хитрее, чем кажется». Пока тихий ужин неспешно тёк своим чередом, теряя из-за стола уставших игроков, старатель терпеливо ожидал, когда все разойдутся, не переставая буравить взором дыру в затылке болтающего с Адамом Шестого. Через час за столом уже почти никого кроме них не было: лишь вышедшая на пару минут Эмили чем-то на прощание обменивалась с Эзопом, который уже успел отправить Эмму отдыхать. — Агх… Он же всё ещё сзади, да? — страдальчески выдохнул Шестой, прекрасно чувствуя, как его шею обжигает чьим-то цепким и знакомым взглядом. — Зачем я только согласился остаться… — Ты сам это начал, ты и расхлёбывай, — с ноткой какой-то обиды тихонько хмыкнул Адам. — Притворщик и лгун. — Ой, да ну ладно тебе, — опустил голову на стол парень, смотря на собеседника снизу вверх хитрющими глазами. — С тобой же я честен~ — Так делать нехорошо, Шестой, — непреклонно вздёрнул нос Шепард, скрестив руки. — Мне не нравится, что ты так себя ведёшь. — Но зато у меня больше шансов устроить себе нормальную репутацию наконец-то. Сам подумай: в такой ситуации мне как нельзя кстати придётся включить режим «очеловечивания» и жалости к самому себе. Так мне будет легче донести потом мысль, если все будут считать меня не бессердечной тварью. Ты же сам хотел, чтобы я вел себя паинькой, м? ~ — Я хотел, чтобы ты это искренне делал, а не притворялся. — Ну, зайчик, посуди сам: мне, по-большому счёту, плевать на эту слепую девчонку и вообще ни холодно, ни жарко от её смерти, как и тебе. Только ты из уважения к человеческой жизни так сокрушаешься. Плюс ты ещё и религиозный мальчик, а я не могу испытывать жалости к тому, кто со мной даже не разговаривал. Я реалист, малыш. Не говорю, что мне всякая жизнь безразлична, — тебя я буду защищать, как зеницу ока, как и, например, Трейси. Не помню уж точно, что я там наплёл в пьяном бреду, но, думаю, ты мне веришь, — Шепард отвёл взгляд в пол и тяжело вздохнул, сложив брови домиком. — Но если сейчас я немножко поиграю в жертву, доверия ко мне будет больше. Как считаешь? — Считаю, что вруны и манипуляторы — большие грешники, к которым в одну комнату я ночью не зайду, — поднимаясь с места, пообещал парнишка. — В см… В смысле не пойдёшь, хэй! Зайчик, ну! Агх… — «а когда я стал тебя слушаться вообще, неудавшийся школьничек?» — пропустил язвительную фразу сам себе нейробиолог, закусив губу и привстав с места. «Чёрт, ещё и шахтёр…» — закатил глаза парень, вновь натягивая маску апатии на своё лицо. — «Ну ничего… жалобное личико и подавленное состояние сделают своё дело с этим капитаном, хм хм~ И тогда уже не так сложно будет вытянуть из него искреннее признание. Пренаивнейший зайка однако такое желание загадывать…» — Я не задержу надолго, — пообещал Нортон, подходя к нему и садясь на соседний стул. — Не буду спрашивать, о чём вы болтали с Адамом, но предупреждаю тебя: не смей втягивать его в свои извращённые игры. Тебе же от этого будет хуже. — «Извращённые игры»?.. Я не понимаю, о чём ты, — актёр из Ника получался прекрасным, а потому интонация и вид его и правда отображали лишь апатичную отрешённость. — Он хороший парень и просто пытается мне помочь… Я пусть и веду себя как сволочь, но всё же стараюсь быть лучше. В этом есть его большая заслуга, он только помогает, но… Мне кажется, я осознал, что он имел в виду «проникнуться состраданием к жизни чужого»… Мне не очень хорошо сейчас, прости. — Закончил, хм?.. А теперь послушай сюда: как бы хорошо внешне ты не изображал из себя страдальца, твои глаза всё так же блещут обманом. Не играйся со мной, ясно? — ледяным тоном произнёс Нортон, склонившись к парню и глядя на него самым что ни на есть пугающим и не терпящим возражений взором, заставив нейробиолога отшатнуться и выйти из своего образа. — Намёк по поводу Адама, надеюсь, ясен? — Шестой открыл было рот для какого-то язвительного ответа, но всё же не стал говорить и нервно кивнул. — Я ненавижу лицемеров, так что заканчивай свои актёрские выступления по крайней мере со мной. Я вижу тебя насквозь и, поверь, враньё легко читается в твоих глазах. Не знаю, чего ты хочешь этим добиться, но если то касается разработок твоих машин — будь спокоен, здесь тебе все и так доверяют. Веди себя по-человечески, а не играй эту человечность. Если тебе и всё равно, то не надо давить из себя жалость… Теперь насчёт машин. Что именно вы с Трейси там нашли? — Ну… В основном это пока чертежи машин и устройств, которые могут сбивать сигнал и всячески мешать электронике, но есть кое-что интересное… — поправил воротник Ник, почувствовав себя увереннее. — На деле… это что-то вроде огромного робота с пушками, если упростить в понятии. Такая махина должна не только припугнуть охранников, но ещё и разнесёт тут всё, если я правильно понял чертежи. Плюс в том, что Ладюра его не дописал по какой-то причине, и, значит, не сможет нас остановить. — Ладюра? Архитектор? С чего это ты о нём заговорил? — Вообще-то он инженер, — тихо хмыкнул парень. — И все те машины — его наработки в большинстве своём. Если он узнает, что мы забрались в подвал, то нас ждёт только надгробие, как выигрыш за игру. Он нас убьёт таким способом, будто бы это всё несчастные случаи. Грубо говоря отговоркой для смертей станет «оно само». Так что не советую общаться с той курицей-дикторшей насчёт этого — она всё передаёт организаторам. В столовой камеры прикрыты, но в остальном поместье они работают исправно. — Как скажешь, — откинулся обратно на спинку стула старатель. — Может, хотя бы расскажешь, кто ты и откуда у тебя вся эта информация? Мы с Трейси ведь всё равно узнаем. — Удачи в этом~ Даже имени моего не знаешь, а уже грозишься «раскрыть». Зачем оно тебе? — хихикнул нейробиолог. — Для того, чтобы понять, можно ли тебе верить, Шестой. Увы, мне свойственно относится с подозрением к скрытным людям вроде тебя. Я тебе не доверяю. Но если ты думаешь, что я не научился наблюдать за привычками и повадками людей, за их внешним видом, за тем, что им нравится или не нравится, за всё время работы охотника за юджо, то ошибаешься, — ухмыльнулся уже Кэмпбелл, вздёрнув нос. — На шее, — Шестой внезапно сменился в лице, побледнел и отодвинулся чуть дальше. — О чём ты? — У тебя на шее под волосами есть два шрама от игл. Ты стараешься скрыть их, но ожоги от электричества, которые тянутся от этих ран, слишком заметны для меня. Так же твои запястья были покрыты поначалу игр следами шрамов — будто от ремней или наручников. Хотя ты этого, наверное, не помнишь… Твоя профессия, номер, который ты выбрал вместо своего имени, а также осведомлённость о таких вещах в поместье, как коды, подвалы и телепорты… не находишь, что дал уже достаточно улик? — парень внезапно задрожал, дотронулся пальцами до шеи чуть ниже затылка, чувствуя два небольших шрама, и испуганно вскинул дрожащие зрачки на собеседника. — Поверь, лучше откройся сразу, нежели это выведаю я. — Гм… Советую тебе прекратить это делать… Иначе ты сам пострадаешь, и в том моей вины не будет, — предупредил каким-то странным голосом Шестой. — Ты не знаешь, что пытаешься узнать… Не втягивай себя и остальных в моё дело, ясно? Они пока не знают, что я очнулся, — сменив голос на шёпот, испуганно сглотнул парень. — А если узнают, то придут. Пойми, ты сделаешь только хуже. Они опять сделают то, от чего у меня на шее остались шрамы. Поверь мне на слово, это очень больно. Не лезь не в своё дело, иначе хуже будет всем нам. — Почему ты говоришь шёпотом? — поняв, что собеседник уже не играется с ним, серьёзно, но тихо поинтересовался Кэмпбелл. — И кто эти «они»? Что с тобой произошло? — Для чего чёртова природа даровала тебе уши? — прошипел нейробиолог. — Я сказал: не лезь в омут, если не знаешь дна. Воспринимай меня как ужасно раздражающего выродка, но не смей лезть в моё прошлое, уяснил? Тебе же будет хуже. Я часто лгу и шучу, но сейчас я серьёзен как никогда: не смей копаться во мне. Тебе незачем это знать. — Ты так напуган… Что ж… Ладно, я не буду рыть твою историю, но только дай мне повод засомневаться-- — Всем вам так нравится манипулировать меня шантажом, м? Какой же из тебя капитан, раз ты давишь мне на больное, да ещё и пугаешь шантажом? — Давай не будем этого продолжать. На сегодня хватит. Отправляйся в кровать и успокойся. Это не шантаж, а предупреждение, — заняв доминирующую позицию в разговоре, Нортон сменил тон на более спокойный и мягкий, видя, что Шестой перешёл в наступление из-за нервов и страха, который так упорно старался скрыть под напускной агрессией. — Лишь хотел проверить, как ты отреагируешь. Раз это столь болезненная для тебя тема, то я не стану её-- — Прекрати вести себя со мной, как с запуганным зверьком. Я не Илай и не Эмма, чтобы разговаривать со мной в таком тоне. Я повидал за жизнь не меньше твоего, так что будь уж добр общаться со мной наравне, — оскалился Шестой. — Я не ребёнок, и у меня имеются вполне реальные основания для беспокойства насчёт того, что со мной происходит. Так что если ты ещё хоть раз вернёшься к такому обращению ко мне — уж поверь, я знаю побольше всех вас — я выскребу каждый твой мерзкий поступок из уголков биографии, и уже ты будешь жертвой. Malĉasta nokto, ministo [Хреновой ночи, шахтёр]. С полностью испорченным настроением, парень, опрокинув за собой тяжёлый стул, покинул столовую. На лице его бушевала неподдельная злоба и обида, прямые аккуратные брови сошлись к переносице, а зубы скривились в оскале. Лишь выйдя на свой этаж, парень перестал разъярённо дышать, постарался глубоко вдохнуть и выдохнуть, распрямил брови и натянуто улыбнулся. «Фух… не такого я результата ожидал от разговора… Так, не нервничать, все эти куски мяса не достойны моих эмоций… Хух… Ну вот и всё, я спокоен. Полностью спокоен». — Спокоен, чёрт подери, как грёбаный удав! Да! Хах! Долбанный придурок! — злобно улыбаясь, выкрикнул для самого себя в коридор Шестой, уверенный, что остался наедине с собой. — Пусть идёт нахрен со своими угрозами — тоже мне угроза… Грёбаный шахтёр… — Ник? — робко послышалось из-за спины, заставив парня подскочить на месте и резко развернуться на сто восемьдесят, готовым напасть на резкого выскочку. — П-прости, я не хотел напугать, не бей, пожалуйста! — А? Адам? Чёрт, не выскакивай так резко! Мх… Что ты тут делаешь? Я думал, ты спать пошёл, — Шестой расслабился и потёр переносицу. — Я же просил не называть меня по имени при всех, зайчик… Иди спать, прошу. — Пока ты в таком настроении, я не уйду, — решительно нахмурился Шепард, но потом виновато сложил брови домиком. — Это… это же не из-за моих слов? Ты не из-за этого обижаешься? — Я не могу на тебя обижаться, — снисходительно улыбнулся нейробиолог, прикрыв веки. — Нет-нет, зайчик, я по другому поводу, не переживай так… Хотя про то, что в комнату ко мне не зайдёшь, было немножко обидно… — Я так сказал, чтобы ты не врал… Прости… — Не извиняйся, я всё понимаю. Так, погоди… если этот угольный добыватель сюда явится, то я точно сорвусь. Поговорим завтра с утра, хорошо? — оглянувшись, предложил Шестой. — А пока иди отдыхай, — Адам хотел что-то ответить, но в лоб прилетел лёгкий поцелуй, а по плечу уже спешно похлопали рукой. — Спокойной ночи, Адам. — Э-эм!.. Хм… Я Адам. На первый слог ударение… — Прости, зайка, я ужасно рассеянный сегодня. Завтра тебе больше времени уделю, только сейчас, пожалуйста, иди в комнату, пока этот новоиспечённый капитан до тебя свои руки не дотянул, — уже стоя в дверях, попросил Шестой. — Пожалуйста. — Ладно… Постарайся только-- — дверь в комнату парня захлопнулась: -…немного успокоится… мф… Что они там такого говорили, что он в таком бешенстве? — Чёрт… чёрт… чёрт возьми! Только зря испугал его… Гхм… — опустившись на кровать и запустив пальцы в волосы, заскрипел зубами Шестой. «Как мне быть теперь? Он же теперь от меня хрен отделается… И Трейси ещё приплёл к своим расследованиям… Дерзкая мелочь, так и знал, что даже ей верить!» — откидываясь на подушку, продолжил он свой монолог. — «А могу ли я вообще верить Адаму? Что если он тоже поступит похоже? Хмн… я уже слишком много ему рассказал, у меня просто нет возможности оправдаться, что это был пьяный бред… Что же делать?.. Маскироваться… и под кого же? Притворяться паинькой у меня пусть и получается, но от этого на душе только хуже… да и когда я веду себя вызывающе не особо доставляет удовольствия… А кем я тогда вообще являюсь? Я так долго притворяться, что уже и не вспомнить, кем я был изначально… Или же?..» — взор упал на личный дневник Счастливчика. — «Ох чёрт… теоретически… Теоретически он же не мог сформировать свою личность самостоятельно, должен был быть исходник… Тогда получается он не отдельный человек, а просто…» — Какая-то часть меня самого… Он не мог просто забрать всё лучшее. Явно что он просто откатился в своём сознании на такое время, где я был «таким»… Тогда… хмн… «Адам говорил, что этот Лакки искренен со всеми и не может скрыть эмоций… Когда я был таким? Нужно подумать, да… интернат… примерно… примерно класс восьмой, да… то есть, теоретически, у него нет знаний больше, чем у ребёнка восьмого класса, ха?» — усмехнулся парень, не моргая глядя в потолок. — «А что если проверить?.. Тогда, может… может я смогу понять, как себя вести? Так, чтобы ко мне перестали относиться с таким подозрением и желанием раскрыть какую-то тайну… мрак… ну что же… тогда рискнуть стоит. Если, конечно, моя же личность не выступит против меня, ха ха… Чёрт, да какого же хрена меня тянуло тогда на биологию», — тяжело вздохнув и встав с кровати, подумал про себя нейробиолог, подойдя с дневником к столу. — «Посмотрим… " — открыв книжицу, игрок сразу обратил внимание на почерк, каким были написаны довольно длинные строки на страницах. — «Аккуратный… не то что у меня сейчас… Ну что ж… пора настраивать с тобой контакт, Счастливчик». Из-под руки Ника на пустой странице довольно небрежным размашистым почерком появилась фраза: «Пора бы нам поболтать с тобой по душам, сосед по телу. Научи меня быть тобой вновь, а взамен я расскажу тебе наше прошлое…».

***

— Итак… мы почти что не продвинулись в твоих воспоминаниях. Постарайся отвлечься на какой-нибудь предмет, который помнишь оттуда, — выслушав Эмму вновь, терпеливо попросил Фредди. — Раз визуальная память у тебя повреждена, то, может, ты помнишь ощущения? звуки? голоса? — Мистер Райл-ли, я правда не могу больше, мн-не не хорошо… — пролепетала девушка, склонив голову и стараясь не показывать слёз страха и обиды на саму себя. — П-правда больше ничего… Моя палата, кабинет со стулом, коридор, гроза… Я больше не могу, простите… — Ничего страшного. Попробуй как-нибудь написать ещё то, что вспомнишь. Говорят, это помогает, — закрывая папку, монотонно произнёс адвокат. — Не стоит разводить слёз, всё уже в прошлом. Позови мне мисс Дайер, если она освободилась. Вудс спешно закивала, шмыгнула носом и чуть ли не бегом унеслась из кабинета. На выходе она внезапно столкнулась с Кричером, который, по-видимому, направлялся к Фредди. — Пчёлка, ты чего? Этот тип тебя обидел? — всполошился Пирсон, приподнимая лицо садовницы, утирая с её глаз слезинки, и приобнимая её за плечи. — Что там стряслось? — Ну он прост-то просит меня вспомнить ту больницу, а-а я не могу… я н-ничего не помню, правда… Мне так стыдно и плох-хо, мистер Пирсон… — Ну-ну, не стоит растрачивать своё здоровье на такие глупые вещи… Тише, пчёлка… Ты же не обязана это делать, так чего же потакаешь ему? — поглаживая девушку по голове, спросил вор. — Я-я хочу помочь. Ммм… Мистер Райли сказал, что та женщина погубила очень многих моих сверстников, но я одна осталась жива… Эта плохая особа, просто ужасная… Я не так умна, чтобы разгадать кто это, поэтому помогаю ему, чем могу, но иногда мне становится плохо от воспоминаний… Я будто задыхаюсь, в моей голове опять трещит звук тока, пальцы сами начинают холодеть, даже если тепло… — наматывая ниточку со свитера мужчины на палец для успокоения, дрожащим голоском объяснила Эмма. — Просто… просто я ещё сильно волнуюсь из-за Кевина… он уже второй день лежит без сознания, Эзоп с Эмили от него не отходят… и-и ещё Курт… Хмн, мистер Пирсон, мне так хочется домой… — И мне, цветочек. Нужно только потерпеть и постараться — Шестой с Трейси уже что-то нашли, чтобы уносить отсюда ноги. Нужно только положиться друг на друга. Не стоит себя так мучить, прошу, пчёлка. Ты и так слишком много плохого пережила, чтобы возвращаться к этому вновь… — Мистер Пирсон… — шмыгнула уже чуть успокоившаяся Вудс. — Знаете… мне кажется… мне кажется, мой настоящий отец уже меня не любит… я… помните наш первый раунд? — Конечно помню. С этим охотником… Лео Бэк, верно? Фамилия у него, кстати, как у тебя, хах… — Мн… да… Это потому… потому что он и есть мой отец… З-знаю, сложно поверить, но это точно он! Прошу, мистер Пирсон… Вы мне верите? — Гм… ну раз на шоу и духи умерших есть, то почему бы и не поверить, — немного смутившись, ответил мужчина. — Он разве сгорел? Ты совсем ничего о семье не рассказывала в детском доме о таком. — Мнн… Я пока рассказала только Эзопу… Просто… я только недавно поняла все причины, поэтому и не говорила раньше. По слухам жителей он поджёг себя на оружейном заводе, когда не смог справляться с долгами, а жена ушла от него… Моя мама… я её помню и помню её последнее «прощай», но… но как же?.. — Тише-тише, пчёлка, пойдём в более уединённое место, — садовницу залихорадило в рыданиях, поэтому заботливый Пирсон под руку быстро проводил её до маленькой комнатушки с парой мягких кресел и пыльным столиком. — Что-то ты всё так внезапно… Ну, не плачь, я рядом, Эзоп тоже, все остальные в порядке, ну, чего ты?.. Тише… — Н-нет, мистер Пирсон, сейчас наоборот лучше всё сказать, иначе я уж точно потом не приду в себя, — утирая слёзы, всхлипнула девушка. — Я, м… Мама ушла, и тогда почти сразу папа отвёл меня в детский дом… А потом я не знаю, что произошло… Он меня не любил? Поэтому поступил так? — Не думаю. Наверняка он желал только лучшего и не хотел, чтобы его долги оказались на тебе, — постарался подбодрить садовницу Кричер, всё не выпуская из объятий. — Так и что же ты хотела сказать про раунд? — Он… он меня не узнал… Даже когда я осталась одн-на в воротах, когда все вы ушли… Он не узнал… Ударил, хотел убить… Это… это уже не мой отец, мистер Пирсон… Я не знаю, был ли у меня вообще когда-то папа, или это просто мне так хочется верить в то… Я… я уже не могу вспомнить его настоящего лица… его голоса… его рук… всё чужое… Меня не любила мама, раз ушла… Не любил отец, раз сделал такое… Меня считали ненормальной, поэтому били током в этой больнице, — Эмма сильно вздрогнула и съёжилась. — И зн-наете, мистер Пирсон… Мне очень неловко, что меня хоть кто-то любил… что Вы сами меня узнали, что сразу же постарались быть рядом… что Эзоп тоже стал ко мне так близок… что та пара, что приютила меня после побега… я такая неблагодарная, мне нечем им всем и Вам отплатить, кроме как своей любовью в ответ. У меня попросту больше ничего не осталось… — Лиза, послушай меня, пожалуйста, сейчас. Ты прекрасная девушка, достойная куда большего, чем-то, что происходит. Ты так сильно хотела увидеть отца, что специально пришла на шоу? — развернув к себе лицом девушку, серьёзно спросил Пирсон, на что заплаканная садовница ему закивала. — То-то и оно. Пришла за отцом, а посмотри, скольких нашла здесь вместо него. Так и если он тебя не узнаёт, то какой же смысл горевать? Отпусти эту печаль, пчёлка, этим ты не поможешь ситуации и себе самой. Не ты виновата во всём случившемся, а взрослые. И если эти взрослые тебя не любят, но есть те, кто делают это для тебя просто так, даже зная, что могут умереть на любом раунде… не разумнее ли примкнуть к ним? Посмотри — мы сами как большая семья уже. Все любим и понимаем друг друга. Да, не всегда мы приятны отдельным членам семьи, но всё же мы вместе. Мы не бросаем друг друга. Это и есть семья. У меня… у меня вообще не было семьи, пчёлка. Я не знаю своих родителей и должен был бы умереть ещё ребёнком, но так жаждил создать эту семью, что основал целый детский дом. Я был очень счастлив тому, что могу дать детям то, чего у них не было и чего не было у меня — любви и семьи. И ты для меня такая же дочь, как и все остальные дети с приюта. Именно поэтому я так обрадовался, увидев тебя живой и невредимой. И если кто-то хоть пальцем тебя тронет — я восприму это как угрозу своему родному человеку. Возможно, я и не лучший отец, но я никогда не оставлю тебя в беде, какой бы безысходной не была ситуация. Я умру за твою жизнь, пчёлка. Всегда можешь положиться на меня в любом вопросе. Не стоит так разочаровываться из-за тех, кто сдался, а не сопротивлялся проблемам — они уже проиграли. Знаю, это больно, но, скажи, Лиза: кто же подарил тебе больше любви: родной отец и мать или же наша команда и Эзоп в частности? — … К-команда — чуть подумав, выдавила из себя Вудс, поражённая такими словами вора. — Я… я, кажется, поняла, что Вы имели в виду, мистер Пирсон… Вы… Вы и правда заменили мне отца и… и, думаю, даже именно Вы больше достойны этого звания… — Иди сюда, — раскрыл руки Кричер, с готовностью давая Эмме упасть в его тёплые объятия. — Всё будет хорошо, пчёлка… Всё будет хорошо… Поплачь, тебе станет легче… чшш… мы всегда здесь, каждый из нас тебе поможет… — Спасибо, — пролепетала сквозь вздрагивания и нервный плач садовница. — Спасибо… Неизвестно точно, сколько просидели в этой тёмной каморочке Кричер и Эмма, но вторая всё же смогла немного прийти в себя, с шоком заметив огромное пятно от собственных слёз на свитере Пирсона, чуть было не впав на нервах в новую истерику. Вор быстро её успокоил, сказав, что такая одежда ему и так не очень идёт и аккуратно погладил её по голове. Из-за раннего заката зимой не представлялось возможным определить время суток — к Фредди садовница заходила ближе к пяти часам вечера. Эзоп, что успел смениться с Фионой в лазарете, уже около получаса искал её по всему поместью, начав порядком нервничать, но, увидев Эмму, благоговейно выдохнул. — Эмма, не пугай меня так… Ты же сказала, что будешь ждать меня в столовой, куда запропастилась? — сняв маску и спешно поцеловав девушку в лоб, беспокойно поинтересовался Карл. — Ты плакала? Боже, Эмма, кто тебя довёл? — Сама себя… — хихикнула Вудс, пряча покрасневшие глаза от высокого бальзамировщика. — Просто опять ходила к мистеру Райли по поводу больни-- — Тц. Я же сказал не ходить к нему, — приобнял девушку Карл, глубоко вздохнув. — Ты всегда после таких встреч с ним плохо себя чувствуешь. Больше не ходи, хорошо? — Угу, — вдыхая через стойкую смесь из запахов реставрационной краски, химикатов и лекарств, коей насквозь пропитался пиджак бальзамировщика, едва уловимый аромат цветов из теплицы, тихонько ответила Эмма, прильнув к парню и позволив себя потискать. Прошедший рядом Кричер решил не тревожить такой тёплой сцены и, лишь с лёгкой усмешкой закатив глаза, скрылся в холле. Ещё немного понежившись в объятиях друг друга, пара всё же решила направиться в столовую и подкрепиться, так как с утра, кроме завтрака, ничего не ели. За столом сидело несколько игроков — в основном все они внимательно смотрели на экран проектора, где показывалась прорванная граница Эварис. Марта и Наиб одинаково беспокойно хмурили брови, Нортон, подошедший Кричер, Вера и Адам внимательно вслушивались в слова ведущего, а несколько отрешённый ото всех Шестой возился в груде чертежей и бумаг, держа во рту карандаш и что-то высчитывая на инженерном калькуляторе. Решив не мешать, пара удалилась на кухню. — По нашим данным, взбунтовавшиеся в большинстве своём — подростки и молодые люди, — сообщила диктор по передаче. — Все они хорошо вооружены, но явно не были готовы ни к ответному огню, ни к условиям войны, — с репортажа самолёта было прекрасно видно, как выступившие первыми в рядах нападающих упали замертво на середине своего пути к турели, что выпускала в каждого подходившего разрывные пули. Адам закрыл глаза и отвернулся к Шестому, отвлеча его от дела и заставив тем самым посмотреть на экран. Наиб в шоке трясся от невыносимой ненависти к таким мерам, до хруста сжимая деревянные ручки стула, но не решался комментировать. — Многие их раненые остаются без должного ухода. Восстание, по прогнозам специалистов, будет в скором времени подавлено, причин для беспокойства нет. Несмотря на массовость их выступления, они слишком слабы перед мощью нашей страны. Насколько известно сейчас, протестанты пробрались на десять километров вглубь страны своим марш-броском, пока мы были не готовы. Сейчас же движение в некоторых частях страны совсем прекратилось. С вопросом дальнейших действий мы обратились к министру обороны господину Оттару. — Я привык говорить людям правду, поэтому скажу и сейчас: не только народ Сохо выступил против нас, — на экране показалось знакомое до боли каждому жителю Союза Сохо подтянутое и строгое лицо главнокомандующего. — Из-за проигрыша Елены Адамс — гражданки Орчард — на играх «Идентичности», её государство так же подняло бунт на границе, но пока что его удаётся сдерживать, так как они хотя бы осознают, что ничего не добьются этим. Соховцы же глупы и импульсивны, а потому выступили с таким восстанием против Эварис. За свою глупость они поплатятся жизнями. Щадить девушек, подростков и молодых людей мы не намерены, ведь если не пресечь сейчас их пылкий нрав, то они, подобно диким животным, ринуться в наступление вновь. — Гнида… — прошипел сквозь яростный оскал Субедар, исподлобья сверля испепеляющим взором лицо военачальника, что своим решением успел уничтожить всю его семью и родной дом. — Убью… пущу его на фарш… — Чтобы показать их слабость перед нами, мы выставим против них таких же выпускников наших военных училищ «Каутчен», «Пик Надежды»*, «Феникс», «Ковчег», «Герцен», «Фершева» и иных крупных и более мелких заведений, — продолжил Оттар с довольно гордой улыбкой. — Выпускники этих мест… Глаза Субедара, налитые кровью, внезапно блеснули чуть видными слезами, плечи опустились, а рот беззвучно открывался и закрывался, хватая воздух. Смотреть на экран стало невозможно, когда в кадре показалось здание училища. — Наиб, что такое? — глянула на соседа Марта, увидев боковым зрением, как тот сгорбился и запустил дрожащие пальцы в волосы. — Наиб? — «Каутчен»… м… моё… это моё училище… Боже, да за что мне это… — затрясся наёмник, уронив на пол одинокие слезинки. — У меня нет слов… я не выдержу, если они… Боже… — Я за водичкой, — кивнул Бехамфил Шестой, не выпуская изо рта карандаша. — [Блять, да когда же это всё прекратится…] — на своём языке продолжил Наиб. — [Бессильно биться в злобе, не имея возможности что-то изменить… Это всё она делает… Да… хочет меня довести… Господи, сколько же людей она готова убить ради меня… Чокнутая… просто конченная на всю голову…] — О чём это он?.. — осторожно поинтересовалась у других Бехамфил. — Ну, я немного знаю эспарто, — отвела глаза Вера. — Ему очень плохо, если вкратце. — Сделай потише, пожалуйста, — попросил Нортон Резник, подходя к Субедару. — Нет, не делай, — поднял голову наёмник, быстро утерев слёзы и сев, как и до этого, будто бы ничего и не произошло. Лишь покрасневшие веки и подрагивающие руки выдавали его состояние. — Дай дослушать. — … именно поэтому — в целях справедливости, конечно же, — я направлю туда отряд бойцов почти того же возраста, что и нападающие. Ребятам по 19-20 лет, а они уже могут дать отпор такому стаду дикарей. Выпускаются они через пару недель, так что им как раз представится возможность проявить свои умения и защитить Родину. К концу января на разрушенные границы будет перекинуто свыше семи тысяч подготовленных молодых бойцов. Вот и увидите, что каким бы ни было численное превосходство соховцев — территория им не знакома, наши бойцы — высоквалифицированные военные — и именно они одержут верх над хаотичной стайкой бунтовщиков. — Благодарим за информацию, господин Оттар! Теперь к новостям из охваченного пламенем протестантства против мэрии города Летанан. Школы и колледжи демонстративно прекратили работу, объявив… Трейси тяжело вздохнула и убавила звук. Наиб, спустя ещё минуту жалких стараний сохранить на лице невозмутимость, всё же закрыл лицо руками и опустил локти на колени. Марта с сопереживанием посмотрела на товарища, уже поднеся к нему руку, чтобы похлопать по плечу, но передумала. Вера же напротив приобняла наёмника за руку, но тот никак не отреагировал. — Я… гм… — в неловкости замер перед подавленным товарищем капитан, но почти тут же принял свой собранный вид. — Так, я предлагаю заняться делом. Марта, Кричер, не поможете со складом? Шестой с Трейси говорили, что им нужны некоторые детали со склада. Трейси, пойдёшь с нами, покажешь, что именно нужно. Шестой-- — Водичка, — не отрывая носа от блокнота, протянул стакан Кэмпбеллу парень. — … Шестой пусть тогда занимается своим дальше, — закончил старатель, ставя воду на стол. — Адам, можешь пока заняться дневником. Ты говорил, что не дописал что-то. И Вера, — парфюмер подняла голову, но с мольбой в глазах посмотрела на капитана, чуть крепче сжав руку Наиба. — хм… Вера пока свободна. Как закончим, можем быть свободны. Я пойду на склад с вами. Группа разбрелась по поместью, оставив в столовой только Наир, Субедара и Шестого, который был так погружён в работу, что не замечал происходящего рядом, уединившись в какой-то ненавязчивой мелодии, играющей у него в наушниках. Субедар недолго после ухода всех сидел полностью отрешённым. Изящные аккуратные руки Веры нежно обнимали его, пусть и не грели своим холодом. Сгорбившись, наёмник всё же открыл лицо и посмотрел на парфюмера. — Я не могу вынести всего этого… Они не должны были идти. Если бы не эта бомба… Если бы не Оттар… Чёрт, не попался бы я тогда тем, кто отбирал тур на игры, то уже самолично бы прирезал всех их… Тогда все были бы живы… Моя семья и тысячи других людей не стали были жертвами той бомбёжки, Вольт бы не потерял руку и глаз, а эта гнида бы уже валялась с дырой в башке в какой-нибудь подворотне… — Ох, дорогуша, не стоит строить сценариев альтернативного будущего. Что случилось, то случилось и это уже никак не изменить. Не вини себя во всех бедах, ты здесь абсолютно чист, — погладив Наиба по спине, успокоила его Наир. — Сейчас ты можешь лишь наблюдать, но завтра, если пойдёшь добровольцем, то будешь способен сделать очень многое: развернуть своих обратно к границе, поднять на восстание более внушительные силы, убедить этих молодых солдат из училищ не делать той ошибки — всё, что посчитаешь нужным… Невозможно держать всё-всё под контролем, даже если очень хочется. Так что тебе сейчас лучше расслабиться, выдохнуть спокойнее и подумать над тем, что ты завтра скажешь. — Да как тут расслабиться, Вера? Всё поместье в напряжении из-за бойкота Курту, не просыпающегося Кевина и подкосившейся психики в связи со смертью Елены. А тут ещё это… Я тоже человек, я не могу просто так взять и поставить на задний план то, что происходит сейчас на границе, и, припеваючи, пойти с улыбкой делать дела. Нортон, конечно, правильно делает, что не даёт никому времени на то, чтобы сойти с ума из-за безделья, но полностью забыть все проблемы мне не удаётся. Теперь уже от моей жизни зависят жизни всего народа, а это осознание слишком сильно давит на мой мозг. Это огромная ответственность, которую я, пусть и гордо, несу с большим страхом оступиться. Мне уже не на кого положиться, кроме как на себя… — Может… может, я могу помочь? У меня, конечно, не антидепрессанты, но помогут немножко забыться и расслабить мозг, — склонившись поближе к уху Наиба, чтобы Шестой ненароком не услышал лишнего. — Я только из чистейших намерений предлагаю, ты не подумай. На-- — Давай, — перебил девушку Наиб, смотря тяжёлым взглядом в пол. — А? — Прямо сейчас. Пошли. У меня нет сил сопротивляться. Если этот твой препарат до завтра выветрится, то прекрасно. — Действующий препарат вызывает привыкание, — внезапно бросил Шестой, не отрываясь от работы. — Хотя если тебе не так уж и важно, то лучше бы попросил у Илая какой-нибудь целебной травы — всяко полезней будет, чем этот химикат. Мы ставили опыты на крысах с этой мутью, так они все предпочли с голода сдохнуть, чем отказаться от дозы. Забавно, да? — Не лезь в чужой разговор, — хмыкнула Вера. — Не знаю, что вы там тестировали, но это новая наработка, которая выветривается максимум через 4 часа и имеет кардинально иной состав. — Не я же пробовать буду, смысл мне это рассказывать… — смахивая с чертежей ошмётки ластика, протянул парень. Наиб никак на это не отреагировал и, даже не повернув головы, отправился к лестницам. Лишь у дверей он остановился и посмотрел с вопросом на стоящую позади Наир. Парфюмер только недобро зыркнула на нейробиолога и пошла следом. Поднявшись в молчании до второго этажа и зайдя в комнату, пара в неловкости замерла перед друг другом, не зная, что сказать и с чего начать. — Присаживайся, дорогуша, я сейчас всё достану, — чуть погодя, дав гостю осмотреться, мило улыбнулась девушка, подойдя к небольшой белой тумбочке. — Хм… Я твоих предпочтений не знаю, поэтому на свой вкус можешь выбрать что-нибудь из этого. Всё лёгкое, как я говорила, — Парфюмер выставила на столик перед наёмником с десяток небольших стомиллилитровых бутылочек одинаковой формы и с разными этикетками. — Какой аромат больше нравится? — Хн… А ты какой возьмёшь? — рассматривая имеющиеся, поинтересовался Наиб. — Мне не принципиально. Можешь сам выбрать, если боишься, что я тебя отравлю, хи хи хи~ — доставая два небольших кальяна из той же тумбочки, ответила Вера. — Я тебе верю… хм? Корица? Хах, вот уж не думал увидеть здесь что-то родное… — улыбнулся Субедар, аккуратно взяв колбочку с нежно-красным содержимым. — Или не соховская? — Обижаешь. Не буду же я зариться на химичную эварийскую, — усмехнулась Наир и поставила второй аппарат на пол. — Я, пожалуй, возьму её тоже. Не будем тогда делить. Наёмник кивнул и, уже наученный всем премудростям, заправил жидкость в ёмкость кальяна. Наркотик, в отличии от обычных смесей для кальяна, можно было не нагревать от шахты, поэтому когда парфюмер села за другой конец столика на кровать, то бросила мелкую белую таблетку в колбу, чтобы пошла реакция парообразования и, пока жидкость с шипением начинала закипать, прикрепила второй шланг к клапану. Подождав с минуту, Наиб в нетерпении взял в рот мундштук и сделал глубокий вдох, выдыхая розоватый пар. Откинувшись на спинку, Субедар будто пробовал на вкус пар, глядя в потолок. Сделав ещё несколько таких затяжек, почувствовалась обещанная парфюмером накатывающая всё сильнее лёгкость. Сердце стало отдаваться плавными ударами на кончиках пальцев и шее. Вера же, понаблюдав пару минут за тем, как зрачки наёмника постепенно расширяются, а вдохи становятся всё более редкими и глубокими, будто бы он проваливался в сон, тоже подхватила мундштук и загадочно продолжила разглядывать соседа. Тот заметил на себе чужой взор не сразу, но спустя время, когда собственный взгляд подёрнулся мутноватой пеленой из-за пара, посмотрел в ответ. — Хах, что ж… мне и правда легче… — легко улыбнулся Наиб. — Сладкий пар… Когда, говоришь, нас отпустит? — Через 4 часа остаточный эффект полностью проходит… Но вдыхать пар можешь сколько хочешь — больше, чем неслушающиеся ноги, не получишь. — А-га. Я всё равно же вижу, что ты меня не просто так здесь скуриваешь. Не скажу, что мне неприятно, но всё же… Что тебе нужно? Я пытался понять сам, но это выше моих сил, — выдохнул пар в потолок Субедар. — Скажи и не мучай. Я сейчас всё равно отреагирую вяло… — Хм… послушай… на самом деле я хотела тебе кое-что рассказать и кое о чём попросить, — набравшись смелости от расслабляющего нервы наркотика, протянула Вера. — Ты у нас в команде обладаешь весьма авторитетным мнением и даром убеждения. Я бы хотела попросить тебя встать на мою сторону в одном вопросе… Но он довольно… деликатный… — И насколько же? — Я… мм… — Вера, уже поздно ломаться. Для меня деликатный вопрос — дело растяжимое от интима до убийства, так что не искушай неведением, bonvolu [пожалуйста], — вздохнул мужчина. — Что ж, тогда утяну в крайность. Дело касается убийства… Не знаю, как ты это воспримешь, но хотела создать ненапряжённую атмосферу… — А поподробнее? Не люблю долгие вступления. — Помнишь предсказание Илая, касающееся меня? Если вкратце, то он увидел меня и такую же по телосложению девушку, лишь с тем отличием, что у неё не было лица, а у меня была маска из… из её кожи, — поёжившись, произнесла Вера, делая затяжку. — Помню, конечно. Илай с Нортоном часто зовут меня разгадывать это предсказание вечером. Ты знаешь, что значит эта часть пророчества, ха? — Узнала сразу, но случая не подворачивалось сказать. Я знаю, что помогу в разгадке, но… ответ этот не самый приятный. — Рассказывай. — У меня… гм… У меня была сестра-близнец раньше. Её звали Верой. — Хах, давать сестрам-близнецам одинаковые имена? Оригинально~ — усмехнулся Наиб, прикрывая глаза. — А почему «была»? Они погибла? — Тск… — закусила губу парфюмер, наклонившись чуть ближе к наёмнику и заставив посмотреть на себя. — Нас не звали одинаково. И не зовут до сих пор… Моё настоящее имя — не Вера, как все привыкли думать. Все считают, что я и есть своя же сестра, но это далеко не так… Меня зовут Хлоя. — Хлоя, значит… Хм, а зачем ты взяла имя сестры? Из-за её смерти? — Наиб, сейчас постарайся слушать внимательно, ладно? — Ну тогда изначально идея с кальяном на такой серьёзный разговор была провальной, — выдыхая из ноздрей пар, признался наёмник. — Ладно, я слушаю. Лучше с самого начала. А то так всё сумбурно говоришь… Я не буду на тебя кричать или возмущаться, не нервничай. Мне многое пришлось пережить. Я зарабатывал на жизнь убийствами. Меня таким не напугаешь. — Как скажешь. Так вот изначально нас было двое. Я и Вера. У неё с детства был хороший вкус на духи, она могла различить тончайшие нотки ароматов, была безупречна в парфюмерии… Я же с детства любила и увлекалась химией, поэтому без проблем делала для неё новые духи. Но она была стеснительная… слишком робкая… скучная, одним словом… Она не могла своими идеями завоевать любовь покупателей, да и публики в целом. Я же оставалась до того момента в тени, хотя делала очень и очень многое для её бизнеса. Совсем скоро, несмотря на прекрасные ароматы духов, её дело быстро угасало из-за отсутствия броскости и оригинальности. Она была серой мышкой, а я же яркой птицей, а потому прекрасно знала и понимала всё, что хотят люди, что им будет интересно, что принесёт успех… Я предлагала Вере самые разные варианты, но она настаивала на своём, отводя бизнес на дно. Она была непреклонна, но я понимала, что так дальше продолжаться не может… Однажды она всё же отчаялась. И тогда решила прислушаться ко мне, но я понимала, что с её строптивостью ничего не добьюсь. Тогда… я решила, что если бы была ею, то сразу бы навела везде порядок. Она отказывалась меняться, желая заполучить всю славу от моих идей себе. Что ж… как бы сильно я не любила её, но это осознание вывело меня из себя. И поэтому я решилась на кое-что весьма плохое. Когда я в очередной раз попросила её не оставлять меня в тени… когда пыталась достучаться, что не одна она ведёт за собой дело… Я не выдержала. В тот момент мы были с ней за семейным ужином, в её доме… Но так как наши родители рано скончались, на трапезу явились только мы сами. На ужине… вместо вина я налила в бокал цианид. По вкусу он совсем как миндаль, так что она даже не поняла, что я её отравила. Вскоре она умерла, валясь на полу в агонии. Тогда… я спрятала её тело… Взяла её имя и… с того момента дела пошли в гору. Все думали, что серая Вера преобразилась, но на деле же это была я. Про неё все быстро забыли, но не исключу и взяточничества с моей стороны. Для всех, по легенде, Хлоя пропала без вести. Как ты понял, этой «Хлоей» являлась моя сестра, а не я. Далее… Я поняла, что на одних духах не разбогатею, так как чуткий носик Веры теперь пропал… Поэтому я решила играть по-крупному. Как видишь, это весьма… помогло. Поверь, я сделала это не из злости, а из благих намерений сохранить дело… Я просто хотела сделать как лучше… и не жалею о том, пусть мне и пришлось лишить жизни собственную сестру… Я… хочу рассказать это всё на общем ужине и, чтобы никто не набросился на меня, мне нужно будет твоё поддерживающее слово. Если ты, конечно, правда-- — Моё слово не будет иметь веса, если будет простая причина «хотела как лучше». Скажешь это и все сразу припомнят тебе такие же слова Курта. Ты мне либо недоговариваешь, либо причина была другой, — несмотря на опьянённый разум, Наиб говорил чётко и осмысленно. — Не ври, а говори правду, так мне будет легче понять, что говорить. — Так значит… ты меня поддержишь? — Будто бы теперь у меня есть выбор отказа, — пар вокруг усмехнувшегося Субедара расползся волнистыми облаками. — Правду, значит… — вдыхая поглубже сладкий воздух из мундштука, тихо повторила Наир. — Ох, ладно… она не была строптивой и правда слушала мои советы, но ничего не выходило… Вера была мягкой и слишком хрупкой психикой. Она просто не могла даже подумать о том своём образе, который играю я. Мы были очень близки между собой. Но однажды она отчаялась… В тот вечер… мы не ругались… она лишь просила меня об этой услуге… Вера не хотела, чтобы её дело жизни погибло, но она попросту не могла держать его самостоятельно. И… и тогда она намеренно вручила мне тот бутылёк с цианидом, так как сама решиться на то не могла… Понимаешь? — Звучит уже куда убедительнее. Почему ты сразу не сказала правду? — Побоялась, что ты не поверишь в такую драму. — Хах! Вера, поверь, в моей жизни так много драмы и трагедии, что не понять я не могу, — с лёгкой улыбкой хмыкнул Наиб. — Я понимаю твою сестру, потому что в какие-то моменты своей жизни я тоже был очень близок к самоубийству. На самом деле ты поступила не так уж и плохо, исполнив её мечту и просьбу… Думаю, я найду нужные слова. Не беспокойся о том. Удивлён, что ты вообще решила такое рассказать всем ради разгадки… — Все мы уже в одной лодке… Спасибо тебе, Наиб, ты меня очень сильно выручаешь, — искренне улыбнулась парфюмер, после наклонившись через столик к наёмнику и легко поцеловав его в щёку. — Ты лучший, дорогуша~ — Не искушай меня, — Наиб, слегка покраснев, отвёл глаза в сторону и опустил руки на ручки стула. — Я же вижу, что ты со мной только играешься. — Ну… может мне и хотелось бы чувствовать что-то более близкое, чем друг, к тебе… Но, увы, мои вкусы падают не на мужской пол… Прости… — виновато приподняла уголки губ Наир, делая вдох поглубже. — Так ты просто… агх, а я голову ломаю, что со мной не так, — закрыл рукой лицо Субедар. — Ты идеален, не вини себя. Просто… я знаю, что звучит грубо, но меня привлекают только девушки в этом плане. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе найти парочку~ Кто тебе нравится из команды? — У меня нет шансов, забудь. — А может тебе парни нравятся? ~ — Вера, у меня нет настроения говорить про вкусы, — простонал наёмник, вдыхая пар. — Не нужно мне никого искать. По крайней мере сейчас в том нет смысла — я тронусь умом, если настолько дорогой человек опять погибнет… На кого ты там глаз положила? — Ну… Мне нравятся сильные девушки. Марта вполне в моём вкусе, — Субедар на очередном вдохе поперхнулся паром и закашлялся, услышав знакомое имя. — Да, знаю, ты тоже хотел с ней быть, но она так тебя отшила… Может, она просто видит в тебе своего погибшего мужа, поэтому не хочет сближаться? — Кха-кха-кха… Я буду, кхм-кхм, очень удивлён, если у тебя что-то получится, — прикрывая рот кулаком, выдал Наиб. — К тому же Кевин, кха-кха, да что ж такое… Кевин сказал, что Марта ему тоже нравится. — Кевин?.. Ну… ну ладно, конкурент у меня сильный, но не думаю, что сдамся. Уж передо мной Марта не сможет устоять~ — В любом случае советую быть осторожной с ней. Марта не такая простая, как тебе может показаться, — предупредил Наиб. — Из чистейшего желания помочь говорю — это не попытка отгородить тебя от неё. Я не настолько ревнивый и обидчивый. — Наиб… а у тебя были хоть ещё какие-то отношения помимо той девушки? Как её зовут… Ция, да? — раскрепощённость в разговоре от наркотика дала свои плоды и на разуме Веры. — Были, но длились они все недолго — буквально месяц или меньше, но я от того много не потерял. Я бОльшую часть своей жизни на горячих точках провёл — о каких там отношениях речь… Был ещё один человек, которым я сильно дорожил, и который помог мне слезть с тяжёлых наркотиков, одаривал любовью и заботой, но… но… но его уже нет в живых, к сожалению. Податься в военные медики из обычных было плохой идеей, я предупреждал, но кто бы меня тогда послушал… Это было довольно быстро, не думаю, что даже можно было что-то почувствовать… Вот по этому человеку я очень скучаю, как и по Констанции… Они оба дарили мне всю свою любовь, и я не скупился в ответ… Пока я сам нахожусь в опасности, я не смогу быть спокоен за свою вторую половинку. Понимаешь меня, Вера? — Вполне, — закинув ногу на ногу, выдохнула Наир. — Хм, а мы с тобой и правда хорошо друг друга понимаем, дорогуша, хи хи хи~ Почему мы только раньше такого не устроили? Я уверена, что смогла бы тебя нанять личным киллером или что-то в этом роде, а по выходным бы собирались в дорогущих ресторанах и смеялись над какой-нибудь глупостью… — Что было, то прошло, хах… У нас есть такая возможность и после побега, но сомневаюсь, что уже вернусь к наёмничеству. Сейчас у меня дел других по горло… — на паузе Субедар будто бы вновь что-то вспомнил, остановившись стеклянным взглядом на собственных руках на пару секунд, после чего сделал глубокую затяжку, выдохнув через нос. — Так и… эта вся твоя просьба? — Да, — легко кивнула Наир, разглядывая, как комната становится мутной от пара, а окна запотевают. — А дальше уже проси, что хочешь. Буду должна. — Чёрт… А сколько в этой колбе времени будет? — чувствуя постепенно теряющийся вкус, слегка разочаровано протянул наёмник. — На одного час, на двоих — полчаса. Что, уже отпускает, хах? ~ Эффект расслабления останется ещё на час-полтора, а через четыре вообще никто и не сможет потом найти и следа вещества. — Не то чтобы отпускает… Просто я привык к чему-то более внушительному. Хотя пусть лучше пар из кальяна, чем таблетки, от которых меня потом ломать будет, — промычал собеседник, откидываясь на спинку стула. — В любом случае спасибо, это правда помогло. — Тебе спасибо… — загадочно опустила глаза вниз Вера. — Если хочешь, я могу достать и что-нибудь поэффектнее позже специально для тебя, хм хм хм…

***

— Фиона, не переживай так. Эмили сказала, что он ненадолго стал приходить в сознание, — успокаивал девушку Илай, зайдя в медпункт. — А ещё она сказала, что теперь можно оставить его ненадолго, состояние не критическое. Пойдём. Поужинаешь хотя бы немножко… — Хмпф… ладно, — сдалась жрица, в последний раз посмотрев на ровный пульс Аюсо. — Только быстро. А то вдруг он проснётся и нечаянно порвёт швы… или от движения рана откроется… и-или-- — Фиона, — Кларк взял за плечи бледную Гилман и заставил посмотреть на себя. — Кевин не настолько глупый, чтобы вставать с кровати с такими ранами. По крайней мере, я бы не стал. А я, как оговорился Нортон, пусть язык ваш и знаю, но диковатый. — «Диковатый», хи хи хих… Ладно, хорошо, верю. Но всё равно поскорее, — улыбнувшись, прильнула к пророку Фиона. Поцеловав девушку в макушку, Илай взял её за руку и вышел из лазарета. Киная тихо дремала на плече, крепко зацепившись коготками за плотную ткань балахона, изредка приоткрывая один глаз, когда вокруг её хозяина поднимался шум. Поздний вечер перед уже предстоящей игрой, казалось, только успел отпустить то напряжение, какое царило в команде, как уже судил ей новые испытания. Все потихоньку стягивались на манящий запах еды вниз, где за столом болтали пришедшие, среди которых безуспешно метался в поисках разговора Курт: его так никто и не принял за эти два дня. Ни Наиб, как бывший друг, ни Нортон, как капитан, ни Эмили, как врач, ни Адам, как вечно прощающий всем и всё набожный игрок, ни даже такие светлые в плане общения личности как Эмма, Счастливчик и Илай. Никто более с ним не общался, убегал и не слушал, что заставляло Франка сходить с ума. Единственным собеседником была Амо, но и та столь часто была занята, что практически не разговаривала с ним. Сев на пустующее место Елены, путешественник с хмурым выражением лица принялся за еду, как и рядом сидящий Уильям. Последними за стол сели Наиб и Вера, неся лёгкий шлейф приятного, будто гипнотического аромата корицы. Оба выглядели в приподнятом настроении духа, шептались и хихикали. Нортон, не зная всей ситуации только порадовался за то, что Субедар так сблизился с Наир. Улыбнувшись и убедившись, что все, помимо Кевина, находятся в столовой, Кэмпбелл расслабился и приступил к еде, попутно обмениваясь новостями с Дайер и Райли. Всё шло спокойно ровно до конца трапезы, когда все стали уже расходиться по постелям. Предложив оставить новогоднюю ёлку и гирлянду на ещё какое-нибудь время, дабы сохранить приподнятое настроение у игроков, старатель довольно улыбнулся реакции соратников, что начали в шутку возмущаться тому, кто вообще хотел убрать её. Отнеся посуду на кухню, Нортон достал блокнот с множеством заметок и сел обратно за стол с чашкой чая, как во входную дверь судорожно и настойчиво кто-то постучал. Стоящие в холле Эзоп и Эмма с вопросом уставились на дверь. Остальные игроки тоже притихли. — Может, это Джозеф? — предположила садовница, не отрывая глаз от ручки. — Не его манера… — настороженно поднял руку к подбородку бальзамировщик, сложив брови в линию и медленно сделав два шага к двери. Снаружи раздался ещё более отчаянный стук, на сей раз проводившийся мольбой знакомого голоса: — Откройте, пожалуйста! Прошу, за нами хвост, нам не оторваться! — Почтальоны, — узнав голос Макса, выдохнул Нортон, подскакивая с места, срывая с пояса магнит и подбегая к двери. Отперев ставни, высокие створки распахнулись, но много это не дало: на улице бушевала непогода, стояла кромешная тьма, и лишь одинокие огни перевёрнутого мотоцикла и фонарики на оружии охранников территории, освещали хаотично мечущиеся по воздуху колючие снежинки. Прямо у входа оказался перепуганный Ли, потерявший при падении с мотоцикла шапку, с небольшим шоковым револьвером в руках. Кэмпбелл рывком затащил парня в здание и загородил собой, ожидая полицейских, но те по какой-то причине открыли огонь далеко не по Максу. Чёрный, чуть заметная во тьме, силуэт будто скользил между пулями, направляясь к поместью. В холл на звуки стрельбы выбежали Наиб, Уильям и Илай. Субедар первым уже успел выхватить из коробки с подарками Джека неплохую винтовку, заряжая в магазин патроны. — Кто по кому стреляет? — быстро спросил у почтальона Субедар, вскидывая ствол на улицу. — Это охранники. Нас заметили, пока ехали к вам. Там Тетатиннанг, — не теряя времени объяснил парень, отходя в сторону от направления возможного выстрела. Подтвердив слова напарника, в свете свечей блеснул сталью пистолет девушки, после чего в ответ на огненный шквал военных прозвучало шестнадцать быстрых выстрелов. Кто-то из охраны вскрикнул, сократив количество летящих в непрошенную гостью пуль. Наиль воспользовалась заминкой со стороны противников и быстро перезарядила пистолет, приподняв стекло мотоциклетного шлема, спрятавшись за камнем напротив самого мотоцикла. Один из трёх смотрителей, что остались живы, решил прострелить бензобак верного железного коня почтальонов, но тот оказался куда крепче, заставив пулю отскочить в здание. Высунувшись на пару мгновений, Тетатиннанг вновь выпустила всю обойму в одного из напавших. Тот, после попадания шестнадцатой в область сердца, упал навзничь, оставив своих союзников разбираться с делом. Вдохнув поглубже, девушка ринулась бежать вдоль здания ко входу, но столкнулась лоб в лоб с охранником. Ловким движением ноги вскинув дуло его винтовки к небу, Тетатиннанг нанесла удар по шее и животу стреляющего, но из-за крепкой брони тот даже не пошатнулся, чуть было не попав прикладом по плечу Наиль — металл лишь чиркнул по щеке шлема. «Странно… Чтобы ангел Инле и так попадает под удары?.. Даже я бы увернулся. Что-то не так… " — следя зоркими глазами за происходящей в паре метров бойней с винтовкой наперевес, заметил Наиб. Тетатиннанг мощным рывком забросила ногу на шею нападавшего и поднялась наверх, душа и не давая добраться до себя выстрелам. Наиль вскинула вверх нож и всадила в шею смотрителя, где была расположена наиболее тонкая броня. Противник захрипел, но схватил её за атаковавшую руку и одним усилием опрокинул вперёд себя. Тетатиннанг сделала кувырок при приземлении, но ноги при попытке встать на мгновение подкосились. Пока раненый охранник пытался вытащить из брони нож, второй открыл огонь по девушке. Та молниеносно отреагировала, метнувшись в здание и вытащив с пояса оружие, тут же направляя его на стреляющего. Тот рванул к ней, не беспокоясь, что пули пробьют его защиту. Выжившие отшатнулись подальше, дабы не попасть под удар. При свете сражаться стало легче и Тетатиннанг бросилась на смотрителя, уворачиваясь от летающего в опасной близости от неё шокере, что имел при себе каждый из охранников. В руках девушки всё так же был пистолет, из которого она точными выстрелами метила в одно и тоже место юркого нападавшего. На шестнадцатый раз нерадивый смотритель неожиданно для себя почувствовал обжигающую боль под ребром и с сипением повалился на пол. Наиль тяжело дышала и продолжила смотреть на врага, пытаясь унять шум в ушах после стрельбы в помещении. Подняв глаза на выживших, девушка невольно сразу глянула на знакомое лицо наёмника, что что-то с серьёзным видом крикнул ей, наставив дуло винтовки куда-то за спину. Стоило гулу в ушах успокоиться, как до слуха донёсся голос Субедара: — Al la tero! [На землю!] — в последний раз отчаянно выкрикнул военный, уже держа на прицеле второго охранника, что быстрым шагом приближался к оглушённой Тетатиннанг. Девушка, не оглядываясь, упала на пол, услышав над ухом очередь громких выстрелов. Когда всё затихло, Наиль приподнялась над землёй и осмотрелась, увидев в паре метров от себя пристреленного смотрителя, что крался к ней с её же ножом. Шатаясь, она встала на ноги, сняла шлем и постаралась принять как можно более невозмутимый вид. По правой щеке от уха протянулся тонкий алый ручеёк, но лицо девушки оказалось неизменно напряжённо безэмоциональным. — Извиняюсь за столь большое беспокойство. Мы не ожидали, что нас заметят, — дверь за Наиль громко хлопнула, заставив её глубоко вздохнуть и прикрыть на пару секунд глаза. — Мы отдадим посылки и как можно скорее уедем, так как сюда очень скоро явятся другие охранники… — Ты сражалась не в полную силу, — подошёл поближе Наиб, пытаясь разглядеть под байкерской плотной одеждой хоть малейший намёк на такое поведение девушки. — По какой причине? Ты чуть было не погибла. — Простое недоразумение, господин Субедар. Не рассчитала сил. Впредь исправлюсь, — сдержанно, но виновато склонила голову Тетатиннанг, стараясь стоять ровно. — Тета сильно ранена, — объяснил Макс, утирая с разбитой брови кровь. — Тогда я приезжал один, так как на её хостел напали. Власти узнали, что она прятала там беженцев с Сохо. Детей, если быть точным? Наиль промолчала, не смея оторвать глаза от пола. — Это правда? — перепуганно спросил Наиб, отставляя оружие в угол. -…Да. После бомбёжки им было некуда идти, поэтому организация позаботилась о них и распределила по местам. У меня был хостел, куда их и поселили, но… нам пришлось экстренно бежать. Необходимо было послужить живым щитом для них, иначе бы дети оказались ранены, — призналась девушка. — На мне была броня, но она не особенно сильно защитила тело. Из-за ран слабость… Мне не удалось добраться до доктора, поэтому ещё ничего не успело зажить. — Ясно почему Вы так бледны… — пролепетала Эмили, увидев Тетатиннанг. — Что у Вас за ранения? — Не стоит беспокойства. По приезду мы навестим больницу и… — Наиль внезапно запнулась, рвано вздохнув и придержав бок. -… и там мне уже станет легче. Макс, отдавай письма и пошли скорее. — Ты никуда не пойдёшь, — решительно заявил Наиб, нахмурив брови, заметив на чёрной куртке быстро разрастающееся тёмное пятно крови. — С такими ранами и без медицинской помощи ты умрёшь, какой бы стойкостью не обладала. — Я вполне могу стерпеть боль, господин Субедар, в том нет необходимости, — потускневшие глаза пришедшей выражали уже не решимость, а мольбу. — Я не-- — Это не просьба, а приказ, Наиль. На этот раз ясно выразился? -…Вполне, господин Субедар, — опустила голову девушка, нервно сглотнув. — Но мне некуда пойти и-- — Тета, тут есть доктор, — успокоил подругу Ли, быстро раздавая письма адресатам. — Хуже будет, если ты поедешь. Со мной всё будет окей, я же не ребёнок. — Я бы поспорила, — просипела девушка, взглядом указав на украшенную разными цветастыми нашивками с персонажами мультфильмов почтальонскую суму парня. — Я не хочу прерывать разговора, но у нас в холле всё так же лежат два трупа, — перебил остальных Эзоп, указывая на смотрителей. — О Боже… — пролепетал Адам, осторожно выглянув из-за спины Илая на безжизненные тела и тут же отвернулся. — Я с Наибом и Максом оттащу их на улицу, — пообещал Нортон, внутренне уже простившись с аппетитом. — Кто сможет вытереть кровь? Я имею в виду, кто не боится? — Я вымою пол, — вздохнул Эзоп, поняв, что никто не спешит вызываться добровольцем. — Тогда в темпе. Макс, твой мотоцикл на ходу? — уточнил Кэмпбелл, подходя к смотрителю и снимая с того оружие и шокер. — Там очень плохая погода, — заметила Фиона. — Может, лучше будет, если Макс тоже останется? — Нет-нет, непогода мне только на руку. Так меньше шанс попасться, а на шлемах у нас с Тетой приборы ночного видения, так что можем ехать без освещения, — успокоил выживших Ли, пряча револьвер в кобуру на поясе и подходя к Нортону, хватая тело охранника за наплечник. — Кстати, а какой смысл стрелять так много в них? Там же целая обойма, как я понял, — поинтересовался Фредди, неотрывно наблюдая за тем, как за трупом тянется кровавый след. — Их броню можно пробить только шестнадцатью выстрелами из пушки малого калибра, да и то — если в идеале бить в одно место, — пояснил Субедар, таща второго за крыльцо. — А из винтовки среднего калибра хватит и шести выстрелов. Даже в шлем стрелять бесполезно — прочность у всего костюма одинаковая… угх, чёрт, какой тяжёлый… Закончив с помощью, Макс быстро распрощался с командой, поставил мотоцикл с широкими зимними шинами обратно на колёса, надел шлем и в темноте рванул по непроезжанной тропинке прочь от поместья. Эзоп довольно быстро достал из подсобки швабру и ведро и уже просто ждал, когда все разойдутся по своим местам, освободив холл, но заметил, что Тетатиннанг, что стояла у самой двери, совсем нездорово побледнела и шаталась на месте, пусть и изо всех сил держала ровную стойку. — Мисс… с Вами всё в порядке? Вас проводить до медпункта? — любезно поинтересовался парень, наклонив голову. — Всё, мы закончили, — разминая плечи, бросил Наиб, заходя обратно в тепло. — Холод собачий… Тетатиннанг, что такое? Всё плохо? — Хаа… хаа… нет, всё в норме, просто… нгх… Глаза девушки закатились за веки, ноги окончательно подкосились, а руки отпустили из напряжённой хватки шлем. Субедар успел метнуться к ней и подхватить на руки. Видеть настолько непобедимого члена опасной организации, какой боялись чуть ли не во всём мире, сейчас в таком беззащитном состоянии наёмнику было в новинку, поэтому пару секунд он просто рассматривал Наиль, держа ее на руках. «Всё же человек… Пфф, а я-то думал, что они вообще роботы…» — хмыкнул мужчина, покрепче прижав к себе Тетатиннанг и отправившись в лазарет. Под руками чувствовался жар обезвоженного тела девушки, только подтвердив мысли Наиба о наличии жизни в гостье. Быстро поднявшись наверх, Субедар встретил уже надевающую перчатки и маску Эмили. — Мне явно не выспаться теперь больше никогда… — вздохнула врач, кивая наёмнику на операционную койку. — Ещё и не сказала, где раны. Будем играть в детектива… Можешь снять с неё куртку и сапоги? Или у вас там какие-то запреты на это? — Нет, ничего такого, — с аккуратностью стаскивая с девушки чёрную тяжёлую плотную кожанку и такого же цвета высокие сапоги, оставляя её в лёгкой водолазке и джинсах. К ткани прилипала запекающаяся на теле кровь, портя её и доставляя немалый дискомфорт Наиль. — Хм… Я пойду попрошу у девушек ей сменную одежду. — Лучше что-то посвободнее. Для ран нехорошо, если ткань будет плотно прилегать к ним. Принеси свою футболку, — на автомате бросила Дайер, аккуратно снимая мешающую одежду с девушки за ширмой и ставя ей капельницу. — Благо что после случая с Кевином у нас теперь полно крови на переливание в холодильниках… Давай, Наиб, в темпе, тут не на что смотреть. — Кхм, да, — Субедар смутился самого себя, разглядывавшего манипуляции доктора из-за ширмы. — Тогда принесу что-нибудь удобное. — Оставишь на одной из коек на входе, — кивнула Эмили, беря в руки перекись, ватный диск и пинцет, уже успев приготовить чудодейственный синий порошок на перекатном столике. — Ох… Что ж, твоя подруга не врала, сказав, что стала живым щитом. На ней места живого нет… Позови мне ещё сюда Эзопа. Кажется, придётся ещё и сшивать ткани… — Конечно, — прикрывая дверь, ответил наёмник, уже в коридоре с беспокойством прикусив ноготь. — Лишь бы не как в прошлый раз с Амандой… — Ну, Макс же их отвлечёт, — заметил мимо проходящий Илай. — Не переживай так. — Боги, Илай, не выходи так резко из-за углов… — вздрогнул военный. — В любом случае в лазарете всё ещё есть камера. Это только в холле Тетатиннанг их уничтожила, а так Амо легко может всё это быстро прикрыть. — Ну, тогда мы уже будем готовы, — зевнул парень сладко потягиваясь. — У меня немного сил есть для лечения, если надо. — Нет-нет, Эмили справится… Можешь идти спать, она с больными побудет. А-а, и позови Эзопа в медпункт, мне нужно ещё на наш этаж сбегать. Кларк кивнул и по лестнице направился обратно в холл. Достигнув Карла, что довольно быстро убрал все кровавые следы на полу — видимо, сказывался опыт работы бальзамировщика — как-никак работа была не стерильно чистой — пророк сообщил ему просьбу, с некой виной посмотрев на его уставший и слегка раздражённый взгляд. Эзоп сдержанно кивнул, прикрыв лицо рукой. — Сейчас, предупрежу Нортона о визите хантеров и пойду, — пообещал парень. — А они придут? — наклонил голову Илай, почёсывая Кинаю за ушком. — Да, по поводу того устройства, которое мне Джозеф недавно передал. Не спрашивай когда и как — просто передал. Кларк только задумчиво опустил голову, пожал плечами и пожелал другу спокойной ночи. БОльшая часть команды уже отправилась в свои комнаты, но чьи-то громкие голоса всё ещё слышались из коридора на склад. Пророк, поддавшись природному любопытству, заглянул за угол, с удивлением поняв, что так активно спорящими игроками оказались обычно спокойные Адам и Трейси. -…поэтому не собираюсь молчать, — донеслось до чуткого уха Илая голосом механика — спорщики были так увлечены, что не заметили наблюдателя. — И я полностью согласна с Нортоном — мы не можем доверять ему, пока не удостоверимся в том, что он нас не предаст. — Тогда поверь мне на слово! Я никогда не вру да и не умею, так что ты можешь положиться на моё слово, — хмуря тонкие брови, убедительным тоном парировал Шепард. — Вы делаете только хуже, пытаясь открыть его старые раны. Было бы так приятно тому же Нортону, если бы мы продолжали расспрашивать его об инциденте в шахтах? Думаю, нет. Так вот Шестому сейчас не легче — он думает, что против него ополчилась вся команда, жаждущая оторвать от него кусок правды. Такими темпами вы ничего не добьётесь! Он будет лишь меньше доверять нам и тогда уж точно ничего не расскажет. Трейси, пойми: Шестой тоже живой человек. Он обороняется от вас, хочет защититься, а вы, вместо того, чтобы, как и я, сложить оружие и протянуть ему руку помощи и понимания, пытаетесь разрушить его щит. Он сам его сложит, если вы докажете, что не сделаете больно в ответ. — Я не верю не тебе, Адам. Ты честен на все сто процентов, я знаю… Но не Шестой. Он врёт так много, что уже сам запутался, где правда, а где вымысел. И то, что он якобы считает тебя своим другом и открылся тебе чуть больше, не означает, что он вновь не соврал… — решительно заявила Резник. — И я продолжу говорить Нортону всё, что слышу от него, потому что он может быть самым нашим опасным врагом. А может и не быть. Кто знает? Именно по этой причине я и не доверяю ему более. — Он клялся мне, что защитит тебя любой ценой и-- — А про тебя? Клялся ли в этом он тебе? Ты же его такой хороший друг… Ради тебя он бы рискнул жизнью? -… это не имеет значения, — стушевался парень, не найдясь, что ответить. — Он держит слово, а значит, что-то светлое в нём осталось. — Может и осталось, а может он притворяется. Знаешь, что он ответил мне, когда произошёл инцидент в подвале? Когда тебя пустили туда первым? — Адам с немым вопросом посмотрел на механика. — Сказал, что если бы ты погиб, то он бы просто начал искать иной способ пробраться в подвал. Ты для него не человек, а лишь материал. Деталь на пути к его неизвестной цели. И все его слова, возможно, лишь ложь и лесть. Он тебя использует, а не дружит. Может, он и попытался тебя о том предупредить из этого порыва к свету, доверив по пьяни какую-то информацию, но, увидев твою реакцию, понял, что тебя можно использовать ещё больше на почве твоей доверчивости и дружелюбия? Я даже более чем уверена, что он даже сказал тебе что-то из правды — незначительный кусок, чтобы выглядеть в твоих глазах лучше. И, очень возможно, ты знаешь его цель… Если бы Нортон прямо сейчас ринулся тебя пытать, то Шестой бы переживал, по-твоему, за свои секреты или за тебя? Как думаешь?.. Послушай, Адам, не верь ему, прошу. Он не тот человек, за какого себя выдаёт тебе. Он просто использует тебя. И если дело дойдёт до крайности, когда только от него будет зависеть твоя судьба… боюсь, он лучше покинет поле боя. Я тоже поначалу думала, что-- — А вот и моя любимая парочка! — с другого конца прозвенел голос самого виновника спора, вышедшего со склада. — Ждёте меня? Как мило с вашей стороны, малыши~ — Я тебе не «малыш», — фыркнула Резник, отстранившись от парня, стоило ему подойти ближе. — Как скажешь, мелочь, — хмыкнул Шестой, положив руку на плечо Шепарда и нежно боднув того. — В любом случае я кое-что с чертежами поузнавал. Всё на главном столе. Свет я выключил, а то с такими тратами электричества нас скоро спалят — не выключали его с первого запуска. Так что уж в темноте там не заблудись~ — У меня со зрением всё хорошо, в отличии от тебя. Хватит строить из себя не пойми что, Шестой. Нортон сказал тебе правду, заявив, что команда не станет тебе верить, пока ты не начнёшь быть честным. Хватит пудрить мозг Адаму — он не тот человек, на которого ты можешь зариться со своими целями, яс-- — Прекрати, — сжав дрожащие губы, попросил Шепард, держа немигающий взор на полу. — Довольно. Я больше не желаю слушать таких слов от друга в адрес другого моего друга. Хватит, пожалуйста, Трейси. Шестой хочет и старается исправиться. — В чём сыр-бор по моему поводу? — обеспокоенно поинтересовался Ник, наклонившись к лицу отрёкшегося. — Чего это вы вдруг так спорите? И не пудрю я никому мозг, с чего ты взяла? — О том, что ты просто опять хочешь использовать Адама в своих планах! Если думаешь, что я промолчала про твои слова после открытия подвала, то очень сильно ошибаешься. Я не хочу, чтобы он опять страдал, думая, что ты его ценишь. — Хм… Может, тогда я так и сказал, но что мне мешает меняться? Адам делает очень много, чтобы я пришёл в себя, — невозмутимо отозвался парень. — Но вообще, раз считаешь меня таким лжецом, то почему же можешь быть уверенной в том, что я не солгал и тогда? Не находишь, что метишь свои зацепки куда придётся? Я тоже хочу, чтобы у меня был друг, но вот, к примеру, тебе я не доверюсь больше. А Адаму могу спокойно рассказать всё накипевшее и не бояться, что он как крыса пойдёт шептать сокровенную информацию капитану, — уже не дружелюбным, а язвительным тоном процедил нейробиолог. — И не решай за меня, кем я являюсь, Трейси. Весьма обидно получать нож в спину от того, кому доверился, но если всадишь ещё хоть один, я отыграюсь по полной. Надеюсь, доходчиво объяснил, пупсик? — Заигрывай так с кем хочешь, но на меня это не действует, — фыркнула Резник, хватая Адама за запястье. — Сам разбирайся со своими проблемами, но посторонних не втягивай. Пошли, Ад… ха? — парнишка выдернул свою руку из хватки механика и будто бы загородил Шестого. — Адам, да пойми же ты, он опасен! Он поступит так же, как поступил Курт, когда ты станешь ему не нужен! Ты не знаешь его! — Ровно как и ты, — тихо бросил Шепард. — Только вот я, в отличии от вас, стараюсь пробудить, а не убить в нём чувства. И, знаешь, у меня получается лучше вашего. Не может человек на человечность отвечать вечно штыками, если он не чистое зло. Так вот Шестой не такой, и клеветы на его имя я не потерплю, — нахмурился отрёкшийся, сделав небольшую паузу. — Люди — не вставший механизм, им свойственно меняться. Поэтому хватит этих пустых обвинений. Представь, что они были бы направлены не тебя саму. Что тогда? Если бы это была кле-- — Верь в свои сказки, сколько хочешь, но я не верю, что Шестому известны понятия любви и дружбы, — ткнув пальцем в грудь нейробиолога, заявила Резник. — Может, и специалист из тебя хороший, но только дай волю и ты уже не вспомнишь о своей команде. — Ох, как же мне всё это надоело… — устало зевнул Шестой, сладко потянувшись. — Зайчик, пошли спать. Спорить можно хоть до бесконечности. — Пока я не переубежу её обратно, то не отступлю. Чернить чужое имя необоснованными доводами ещё хуже, чем враньё, — вздёрнул нос Адам, глядя горящими глазами на механика. — Не переубедишь. Пусть сам доказывает это поступками, — скрестила руки на груди Трейси. «Как бесит… Ладно, что ж, пора прекращать всё это», — вздохнув, подумал про себя Шестой, прикрыв глаза. Стоило Шепарду приоткрыть рот для контраргумента, как парень схватил его за шиворот, притянул к себе и увлёк в поцелуй. Руки легли на лопатки отрёкшегося так, чтобы тот не мог отстранится, а язык без труда проник к нему в рот, предотвращая любую попытку сказать что-то против. Адам от неожиданности побледнел и замер на секунду, даже не поняв, что произошло, но буквально через мгновение вспыхнул и упёрся руками в грудь Шестого, дабы вырваться, но поза не позволила того, поэтому парнишка продолжил биться в панике и диком смущении, не в силах повлиять на ситуацию. Вскоре он успокоился из-за недостатка кислорода и поддался натиску, зажмурив глаза. Трейси широко вытаращилась на обоих и в шоке отшатнулась назад. Глаз девушки нервно задёргался, а рот непроизвольно открывался и закрывался, не имея возможности выдать что-то стоящее на такую сцену. — Т… В… Что?.. как?.. Что это вы… Ох, к чёрту, разбирайтесь в своих делах сами, — залившись краской, бросила Резник, после чего резко крутанулась и чуть ли не бегом ринулась в сторону холла, даже не заметив Илая, что стоял с несколько озадаченным лицом возле лестницы — пусть для него такая сцена и не была такой шокирующей, но увидеть столь резко такой поцелуй было неожиданно. — Две крайности сошлись, чёрт подери… Взором проследив, когда девушка скроется за углом, Шестой ослабил хватку, но не выпустил парнишку из объятий. Адам тут же поднял голову наверх и жадно глотнул воздуха. — Ты уж прости за такой первый поцелуй, но эта взбалмошная бы от нас не отцепилась, — извинился игрок, виновато глянув на Шепарда. — Ладно, можем вообще не брать в счёт этот, следующий я устрою как следу-- — Ты совсем псих?! — опустив глаза обратно, с бешено колотящимся сердцем, кинул отрёкшийся. — Ты, хаа… Ты что творишь вообще?! Ты же сам сказал, что, хаа… что всё в секрете. Зачем? — Говорю же: Трейси от тебя бы не отцепилась со своими спорами. Не хотелось, портить нам обоим настроение, поэтому и предпринял такой ход~ Не надо с ней бодаться, она и знает меньше, и бесится больше. Не трать на неё сил, зайчик. Чего барана креольскому учить, м? — Ник примирительно уткнулся лбом в шею Адама, прикрывая глаза и поглаживая его по спине. — Извини, правда. — Й-если продолжишь меня так обнимать, то скоро нас заметят остальные. Пусти, пожалуйста, — уже куда более робко попросил Шепард, чувствуя чужое дыхание на своих ключицах, но игрок и носом не повёл на его мольбу. — Ник, пожалуйста, хватит. Мне правда уже не нравится. Д-да и с самого начала всей твоей затеи не особо нравилось. — Я исправлюсь, — пообещал парень, сложив брови домиком и прикрыв глаза, но так и не выпустив из рук отрёкшегося, не видя сопротивления с его стороны. — Зайка… если ты вдруг начал сомневаться во мне, я тебя не виню, но в таком случае можешь уйти, когда захочешь, я не хочу, чтобы ты думал будто я-- — Я никуда не уйду и тем более не начал сомневаться. Да, немного обидно, конечно, что ты так обо мне раньше говорил, но и я, думаю, сначала тебя совсем не так себе представлял. Просто скажи мне сейчас правду: ты мне не лгал? И если лгал, то когда именно? — Ну, может, и скрываю, но не лгу тебе. Не беспокойся о том — с тобой я честен и словом и сердцем~ Если же тебе вдруг станет что-то интересно, то всё расскажу… за определённую плату, конечно~ — Какую же? У меня нет чего-то, что могло бы тебе понадобиться, — напрягся Адам, посмотрев в хитрые зелёные глаза Ника. — Хм хм хм… — закусил губу парень, приблизившись нос к носу к собеседнику, и шёпотом произнёс: — Один поцелуй за один вопрос~ — Й-я тебе или ты мне? — нервно сглотнул от такой близости Шепард. — Про поцелуй обычно говорят «ты меня или я тебя целую», а то, что ты спросил, повторим уже чуть позже~ — с каким-то огоньком в глазах хихикнул Шестой. — О чём это ты г-- — А теперь, пока ты не ушёл спатки, у меня есть кое-какая просьба. Не то что бы сложная, но ты мне будешь очень нужен, — перебил парнишку нейробиолог, чуть отодвинувшись от него и потрепав по вьющимся волосам. — Только если для этого не надо спускаться в подвал… — Нет-нет-нет, что ты. Я же знаю, как ты боишься. Намного попроще, но, думаю, объясню в полной мере завтра. Если коротко, то я постарался выйти на связь со Счастливчиком через дневник. Он, правда, моё обращение только сегодня заметил, хотя я его написал ещё два дня назад, но это неважно. В общем, я начал чувствовать себя неуютно что в своём образе, что когда веду себя паинькой, и пришёл к выводу, что всё это прозошло из-за частичного исчезновения моей памяти. Исчезновения именно тех воспоминаний, что отвечали за личность. Понимаешь к чему я клоню? — Не совсем… — честно пробормотал Адам, хотя внимательно вслушивался в слова парня. — В общем, я считаю, что Счастливчик — не отдельная личность, а я в каком-то промежутке своей жизни, но только лишь без воспоминаний памяти, что остались неизменно у меня. То есть я, к примеру, помню свою мать и жизнь с ней, а Счастливчик её не помнит, но притом знает, что ему нравятся персики. Ему ведь нравятся? — Да, он как-то говорил об этом, но тогда он ещё не ел их при нас. — Так вот я сам напрочь забыл о своих любимых фруктах. У нас обоих со Счастливчиком память разделена, но у него восприятие более склоняется к чувственному, а у меня к механическому. Те же персики: я помню, что ел их, а он помнит, что те ему нравятся, хотя, может, даже их вида не помнит. Теперь понятнее? — Намного! — закивал парнишка. — И что же ты думаешь? Будто бы из-за тех пыток твоя, скажем так, «настоящая» или «прошлая» личность отделилась и стала жить сама по себе? — Скорее, я просто откатился в возрасте. Насколько помню, такой паинькой я был до класса восьмого, и тогда, технически, у Счастливчика нет воспоминаний дальше этого момента. Грубо говоря, ему сейчас ментально четырнадцать лет, — хмыкнул Ник. — Так вот я бы так и остался таким Счастливчиком в теле двадцатитрёхлетнего, если бы не был Николасом Т-- А, кхм, просто Ником, — остановил сам себя нейробиолог, заставив Шепарда заинтересованно улыбнуться и наклонить голову. — Вот видишь, ты заставляешь меня выходить за рамки самоконтроля, зайчик. Какие уж там сомнения насчёт чувств. — Ну скажи~ -… Чуть позже, не здесь, — слегка улыбнулся Шестой. — Так вот из-за того, что я много изучал устройство мозга, если уж совсем упростить мою профессию в объяснении, то смог частично предотвратить этот откат и сохранил своё сознание отдельно от Счастливчика. Довольно… довольно сложно описать, как я себя чувствовал и что мне пришлось делать, чтобы обрести контроль над телом, но я смог, опираясь на уже известные знания. Не без импровизации, но я смог, как видишь. Проблема заключается в том, что сейчас наша память постепенно сливается. Неудивительно, конечно, учитывая, что у нас один мозг и одно тело, но то, что я вспомнил тогда фразу, услышанную от Курта про твои извинения, даёт мне повод для беспокойства. Как я понял, Счастливчик тоже вспоминает фрагменты того, что приключилось со мной до нашего разделения? — Поначалу он очень много вспоминал про то, что бывал в поместье и что кто-то довольно массивный подходил к нему с тяжёлой вещью вроде дубины… Ещё вспоминал, что видел мертвецов на полу и свои руки в крови, — постарался вспомнить парнишка. — Хм… В поместье я и правда был. Меня приволокли сюда перед туром и как раз тогда лишили меня контроля над телом. «Кто-то массивный с дубиной»… Возможно, мой друг во время побега. Он пытался отбиваться арматурой, пока мы бежали… Про трупы и кровь на руках… Хах, ну что ж, да, было такое во время побега тоже. Видимо, такие сильные переживания отразились на нём особенно сильно. Как бы там не было, я намерен обратно соединить воспоминания, потому что по отдельности мы неполноценны. Проблема лишь в том, что мне нужен надёжный переговорщик с хорошим даром убеждения, — улыбнулся Шестой, зыркнув на Адама. — Изначально я стимулировал его память на предметы, что мне были знакомы и запускал процесс отображения флешбека, но сейчас у меня так не получается по какой-то причине. Так что чтобы договорится с ним и быть уверенным в том, что я сам четырнадцатилетний же не пойду и не расскажу всё Нортону об этом ужасе, мне необходим человек, что смог бы уговорить его хранить в тайне сказанное. Воссоединение памяти — процесс не самый приятный — по ощущениям, думаю, это как прокол барабанной перепонки только где-то глубоко в мозгу, так что будем действовать аккуратно. Отчасти и из-за того, что я не знаю, что от него ждать. Я попросту не помню себя в этот момент. Сможешь помочь, зайка? — Мог бы и не спрашивать, — мягко выдохнул Шепард, осторожно отстраняясь от парня. — Но сейчас я очень хочу отдохнуть… Сегодня какой-то сумасшедший денёк… Шестой кивнул и огляделся вокруг, дабы убедиться, что никто их не подслушивал. Благо что Илай самолично скрылся ещё после ухода Трейси, решив не смущать лишний раз парочку. В столовой всё ещё оставались Марта и Вера, которых назначили мыть посуду с ужина, но девушки не заметили быстро прошмыгнувших мимо игроков. На втором этаже, задремав на балконе возле медпункта, находился Наиб. Услышав тихие шаги соучастников, он открыл глаза, но не придал особого значения их прогулке, пожелав лишь спокойной ночи. На вопрос Адама, кого Наиб ждёт, тот, глубоко вздохнув, ответил: — Как-никак, но я ответственный за Тетатиннанг сейчас. Эзоп с Эмили её подлатают, а, как закончат и сообщат подробности, я пойду спать в медпункт. Она сейчас не в лучшем состоянии и потеряла сознание из-за кровопотери и в принципе ран, поэтому, очнувшись, может и не вспомнить всего произошедшего и ненароком напасть в лихорадочном бреду на кого-нибудь. Меня она знает и, по крайней мере, послушается, если я прикажу лежать и не двигаться, чтобы не повредиться. Поэтому и жду, пока операция закончится. — Весьма разумное решение, — ободрительно улыбнулся Шепард, мельком проводив глазами ушедшего в свою комнату Шестого, и уже хотел было идти, но был остановлен. — Постой секунду… Я в прошлый раз так и смог понять, откуда Тетатиннанг тебя знает, и откуда ты сам с ней знаком. Если история длинная, конечно, то держать не буду, — уставшим голосом произнёс Субедар откидывая голову назад. — Ну, если вкратце… Мой отец когда-то призывал уничтожать священные и культурно важные места группировки Инле, так как считал её аморальной и дьявольской. Фанатики его послушались и разгромили несколько таких мест в округе, несмотря на мои мольбы того не делать. Один раз я намеренно вышел к их святыне, когда эварийцы намеревались опорочить её, и постарался переубедить людей и попытался объяснить им значимость иных религий, но никто меня не послушал… Тогда я назвался сыном отца Дюка и несколько озадачил их, но теперь уже эти ангелы Инле направили агрессию на меня из-за дел отца. Там была и Тетатиннанг, но они меня почти что не тронули, но ненависть сохранили. Именно поэтому я так испугался, когда увидел её здесь впервые. Я подумал, что она убьёт меня, чтобы шантажировать этим отца. Но так как я ему сам не сдался, то это был бы ещё более провальный план, если бы он и был. — Хм… Теперь мне ясны её слова тогда. Ладно, спасибо, что рассказал, можешь идти, — кивнул парнишке наёмник. — Спокойной ночи. И, эм, Адам, — отрёкшийся обернулся. — Если тебя Шестой обижать будет, то сразу скажи. — Ха хах, ладно. Но он меня не обижает, честно говорю, — улыбнулся Адам. — Спокойной ночи. «Какое уж тут спокойствие…» — натягивая капюшон на лицо, подумал про себя Наиб. — «Если такая атмосфера продолжится, то беды не миновать… Чёрт, я сам не лучше на неё влияю… Проблем только прибавляется. Сначала Мальричесс, потом Вольт, Курт, дети на границе, Вера… теперь ещё и Тетатиннанг… Так и нерешённой остаётся ещё и Амо, хм… Интересно, отзовётся ли она на своё имя? Но если даже не знает такого простого слова, как своё прозвище здесь… Есть ли у меня вообще шанс заговорить с ней?» — Агх… Kiom vi povas ĵeti vin el via kapo, kiam vi revenas tiel ofte, mia unua amo?.. [Сколько можно выбрасывать тебя из головы, когда ты столь часто возвращаешься обратно, моя первая любовь?..] — тихо произнёс в пустоту ночи Наиб, в бессилии сколнив голову на колени. — Пожалуйста, пусть это просто будешь не ты…