Вместо молитвы

      ― Н-нет… Неджи!       Посреди глубокой ночи Хьюга резко открыл глаза, услышав ее голос. В считанные секунды он поднялся на ноги, выбежал на веранду и бросился к дверям ее комнаты.       ― Анами…       Он открыл дверь, ступив в комнату. Столкнувшись взглядом с пустотой, Неджи лишь несколько секунд спустя поймет, что ее уже здесь нет. А когда ему вспомнится не самый приятный вечер, лицо Хьюги исказят неприязнь и недовольство, от которых он с силой снова закроет дверь.       Уже привыкнув к тому, что ее жизнь в любой момент может подвергнуться опасности, Неджи не успел опомниться, как бросился ей на помощь. Однако сейчас, судя по тому, что он увидел в ее палате тогда и этим вечером, за ней приглядывает Шикамару. И при мысли об этом он снова не сдержал своих эмоций. Хьюга сжал кулаки, остановившись на веранде в нескольких метрах от своей комнаты.       Пока не избавится от любых воспоминаний о ней, прежний покой себе не вернет. С мыслями и вовсе сжечь комнату, в которой жила она, Хьюга уверенным и непоколебимым шагом направился обратно. Но так как доля рациональности мыслей его еще не покинула, для начала он решил просто избавиться от ее постели. Идеально сложенный футон, о котором, судя по всему, позаботилась кузина, приходившая за вещами подруги, покорно ждал своей участи. Не позволяя такого яростного и холодного взгляда в сторону своих врагов, в данный момент Неджи прожигал им ни в чем не повинный белый хлопок.       Уже мысленно выбрав место на заднем дворе, где через несколько минут будет гореть пламя, а вместе с ним и эти проклятые постельные принадлежности, Хьюга схватился за них. Подняв с пола футон и одеяло, он движениями опережал свои мысли, желая поскорее зажечь огонь. Но надоедливое здравое сознание остановило его возле дверей.       Горящий хлопчатобумажный матрас с наполнителем из пуха и шерсти вспыхнет таким ярким и высоким пламенем, что это заметят не только члены Хьюга Ичизоку, но и увидит вся деревня. Мысленно выругавшись на эту внезапную и редкую способность своего мозга выдавать ему возможные последствия таких необдуманных поступков, Неджи озадаченно нахмурился. Если не сжечь, то просто выкинуть эти вещи он может. Однако душа так и просила хоть что-то предать огню. Сжечь то, что напоминает о ней. И если не то, что он держит в руках, значит… подушка.       Бросив у дверей одеяло и футон, Неджи, не лишая свои движения прежней резкости и злости, вернулся к лежащей на полу подушке. В этом случае какие-то несколько сотен грамм льняного и бамбукового волокон не создадут заметных проблем, а только избавят Хьюгу от имеющихся. Взяв в руки предмет, конец существования которого уже начал свой отсчет, Неджи задержал на нем тяжелый взгляд. Если бы было возможно, то подушка уже могла загореться в его руках. Но владея природной чакрой ветра, а не огня, Хьюга без сожалений использует и консервативный способ. Пепел унесет остатки ее присутствия и аромат, что уже непозволительно долго хранится в этом месте. Хранится в коридорах дома, в стенах комнаты и на этой белой ткани.       Неджи сжал до побелевших пальцев подушку, поймав себя на очень неприятной и в корне неправильной мысли. От неконтролируемых чувств и эмоций, что им овладели, он потерял ритм дыхания. Делая глубокие, уже до боли в груди рваные вдохи, Хьюга с каждой секундой откладывал возможность вернуть себе спокойствие, но продолжал бороться с собой. Оказалось, что его слабая, никчемная сторона не так слаба. До этих пор Неджи и не подозревал, что вообще ею обладает.       Однако борьба продолжалась, и чем ближе Хьюга был к проигрышу, тем больше эмоций сказывалось на его лице и в хватке. И случайно снова позволив своему действию опередить мысли, он бездумно решился на то, о чем подумал несколько минут назад. Приблизив подушку к своему лицу, Неджи сделал осторожный полувдох, едва уловив знакомый фруктовый аромат ее шеи и волос. Не в силах сдержать дальнейшей своей реакции, он прикрыл глаза, наполнив легкие новым глубоким вдохом, и втянул остатки тех цветочно-персиковых нот.       Этот аромат единственный, который имеет над ним безграничную и необъяснимо гипнотическую власть. Он способен мгновенно его успокоить и очень сильно взволновать. Удивительно, что его обоняние с таким точным и по-своему заботливым старанием обходит другие ароматы, вытягивая только те, что принадлежали ей. Ткань ее ночной футболки, нежная шея и ее невероятно пахнущие волосы. Удивило и то, какая реакция последовала от него. В груди образовалась больная и давящая пустота, живот нервно стянуло, а сердце, замедлившее свой темп, зажгло. Но все-равно, несмотря на весь этот неприятный дискомфорт, ему стало спокойнее и лучше, чем было. Однако и этому наступившему спокойствию пришел конец.       С трудом осознав, что делает, Неджи оторвался от подушки, едва сдержавшись от того, чтобы не порвать ее. Добровольно оставив его одного наедине с этими изматывающими чувствами и мыслями, она до сих напоминает ему о себе даже тогда, когда ее рядом нет. И при мысли об этом в серых глазах снова вспыхнуло недовольство, едва не походившее на самую ярую ненависть.       Хьюга выпустил подушку из рук, символично бросив на нее уверенный взгляд безразличия и равнодушия. «Ты дал мне клятву, а затем и вовсе проклял… Чтобы я поверила в то, что моя жизнь хоть что-то для тебя значит, тебе достаточно просто не вмешиваться в нее…» Не прилагая особых усилий, он с точностью и дословно воспроизвел то, что она сказала ему несколько часов назад. Помимо этого, она так же выразила желание снова его ненавидеть, готовясь сделать для этого все. Ему еще никогда не приходилось слышать столько искренности и отчаяния в тихом голосе, которым она делилась тем откровением. Но если она призналась в том, что вряд ли сможет вернуть все на свои места, то ему же это не составит никаких трудов.       Все селение неторопливо, однако слишком рано начало просыпаться с наступлением тихого утра. Приближался солнечный и ясный день, который даже не грозился быть ветреным и непредсказуемым. Как и положено, самыми первыми людьми, появившимися на улицах деревни, были шиноби. Кто-то только отправлялся на собрания для получения новых задач, а кто-то сменялся с ночной смены, чтобы вернуться домой. С каждым часом тишины вокруг оставалось все меньше, и уже ближе к полудню улицы наполнились полноценной жизнью.       ― Ли, мы ведь договаривались, что вчерашний спор был последний, ― начала Тен-Тен, идя через тренировочное поле к месту встречи с учителем, ― дождись возвращения Неджи. Я больше не буду твоим временным соперником. Я устала.       ― Да, ты права, ― задумался Ли, озадаченно хмуря брови. ― Кажется, я уже давно не проигрывал, оттого и расслабился с тобой.       ― Что? ― с удивлением, которое уже смешалось с возмущением, девушка сложила руки на груди и повернулась к Ли. ― Ну, знаешь ли! Я, может, тебе просто поддавалась и…       ― Неджи? ― тихо прошептал Ли и остановился, чем не позволил напарнице продолжить.       Хьюга, в это время подпирающий спиной дерево, отвлекся от своих мыслей и взглянул на напарников, которые подошли.       ― Доброе утро, ― тихо и как ни в чем не бывало поприветствовал их он, отстранившись от дерева.       ― Почему ты здесь? ― поинтересовалась Тен-Тен, продолжив путь к нему. ― Тебе необходимо хорошо восстановиться после техники Шу.       ― Я уже восстановился. Гай-сенсей сказал, что я могу сопровождать нашу команду вместо него.       Девушка озадаченно нахмурила брови и тяжело вздохнула, сложив руки на груди. Она переглянулась с Ли, в надежде, что хотя бы он выскажет свое возражение, однако тот промолчал. Возможно, ей вправду кажется много лишнего — пришла к заключению Тен-Тен, покачав головой и невольно задумавшись о последних, далеко не самых приятных событиях в жизни Неджи.       — Даже если и восстановился… — тихо и задумчиво начала она, привлекая внимание напарников к себе, — тебя наверно, как Анами, все еще беспокоят воспоминания и мысли о том, что было.       — Поэтому я здесь, чтобы избавиться от любых мыслей и воспоминаний о ней.       — Что? — Тен-Тен с удивлением вернула взгляд на Хьюгу вместе с Ли, который так же был удивлен этими словами.       — Избавиться от воспоминаний… ― с непониманием начала Тен-Тен, однако Неджи решил не дожидаться, когда она закончит.       — Того, что было, — перефразировав свой ответ, он взял из ее руки свиток с координатами нужного им места. — Если хотите мне помочь полностью оправиться и вернуться к работе, не напоминайте мне обо всем, что связанно с моим прошлым заданием. Я проложу нам более выгодный маршрут по дороге. Можем выдвигаться.       Не дождавшись ничего в ответ от напарников, Хьюга уже отправился в нужном направлении. Оставшиеся наедине Ли и Тен-Тен, все еще преодолевая ступор и свое удивление, со взаимным непониманием посмотрели друг на друга.       ― Он хоть и прежний, но… ― неуверенно начала девушка, ― все равно, какой-то не такой. Ты ведь тоже это заметил?       ― Да, я заметил, ― тихим, почти заговорщицким шепотом согласился Ли, успевая при этом по-своему понимать всю сложившуюся ситуацию, ― заметил то, что сейчас в нем рвения к своему светлому будущему еще больше, чем было раньше. Он сменил юношескую опрометчивую самоуверенность, на отважную и мужскую уверенность в себе.       ― Чего? ― хмуро протянула Тен-Тен, ни слова не разобрав из того, что сказал Ли.       ― Тен-Тен, мы всеми силами должны помочь ему идти вперед! Не отставай.       ― Подожди, ― девушка потянулась к нему, чтобы остановить его, но тот уже исчез, ― Ли… Не верится. Нашла у кого спрашивать, ― прошептала она, коря себя за свою минутную глупую наивность. ― Кажется, Анами единственная, кто сможет хоть что-то объяснить.       Все же это было чистой и справедливой правдой. Так как Хокано много времени провела наедине с Хьюгой, она могла бы пояснить самые точные и возможные причины его довольно подозрительно оптимистического настроения. И, если понимая это, Тен-Тен решила лишь присмотреться к поведению напарника и смириться с ним, то сама Анами с уверенностью могла бы заявить, что ничего об этом не знает. Как и сейчас. Даже расслышав слова Казекаге на языке, на котором говорит и думает сама, она все равно не понимала того, что он сказал несколько секунд назад. Ее сбивало с нужных размышлений и толку слишком много фактов, среди которых пристальный и изучающий ее лицо взгляд Казекаге имел главную роль. И этот взгляд сбивал ее сильнее, чем недоумение от его слов.       ― Простите? ― тихо переспросила она, нервно сглотнув. ― Вы сказали… с желанием, личного…       ― Точнее, это было мое желание.       Чей-то голос, что раздался со стороны террасы у окна, заставил ее застывшее тело осторожно и неторопливо повернуться. Теперь здесь были не только Хокано и Казекаге, но и тот, кто, как оказывается, стал еще одной причиной того, что она здесь.       В кабинет Каге вошел юноша в служебном жилете чуунина Песка, с отличительной повязкой капитана на плече, что говорило об уже полученном им ранге джонина. Бежевые брюки и рубашка, что послужат идеальным прикрытием в песчаной пустыне, гармонировали с его светло-пшеничными короткими волосами, по которым он провел ладонью и неловко улыбнулся от того, что стал предметом всеобщего внимания. И все, что вполне приятно с виду сочеталось между собой в его образе, разбавлялось его глазами, на которые Анами обратила внимание сразу, как увидела его.       Именно эти глаза делали его теплый, светлый образ резким и внезапно холодным. Своим цветом, который по глубине сравнится только с малахитом или изумрудом, они говорили о возможности того, что его характер может идти вразрез с его приветливым и доброжелательным видом.       — Как сотрудник администрации, я хотел лично познакомиться с ассистентом Хокаге, который будет ответственен за шифрование данных пятым отрядом, сформированным мной, ― продолжил он, подходя к Гааре и Хокано. ― Казекаге-сама лишь любезно исполнил это желание.       ― Вернув карточный долг при этом, — тише заметил Гаара, повернувшись к подошедшему.       ― Извините, — виновато улыбнулся парень, посмотрев на Каге в ответ, — больше не посмею вынуждать Вас играть в подобные игры. Но согласитесь, что оно того стоило.       ― Верно, ― ответил Гаара, вернув задумчивый взгляд на Анами. ― Оно того стоило.       Теперь вместо одной пары глаз, ее изучали две. Стараясь не поддаваться человеческому беспокойству и девичьим слабостям в таких ситуациях, Хокано все силы направила, чтобы преодолеть свою неловкость.       — Мне… ― тихо начала она, затем прочистила горло, чтобы продолжить уверенней и громче, ― мне надо представляться?       — К чему? ― с удивлением поинтересовался капитан пятого отряда. ― Мы в резиденции все знаем твое имя.       — Тогда, может…       — Ох, точно, — опомнился он, снова неловко улыбнувшись, — меня зовут Канамэ. Я буду твоим напарником на всю предстоящую службу здесь.       Он протянул ей руку, на что девушка с удивлением вскинула бровями, опустив взгляд на его ладонь. Впервые столкнувшись с таким способом знакомства, который обычно не применяется в сторону женщин, Анами решила, что здесь, возможно, есть какие-то исключения. К тому же, что плохого в том, что администрация Казекаге не выражает никакой предвзятости к гендерной принадлежности своих сотрудников, а относится ко всем, как к равным?       — Хорошо, — тихо протянула Хокано, осторожно прикоснувшись к пальцам Канамэ, на что тот уверенно и крепко схватил ее ладонь в ответ. ― Рада нашему знакомству.       — Я рад не меньше, ― не скрывая своего довольного настроения, ответил Канамэ. — Я провожу тебя и покажу, где ты будешь жить.       Анами кивнула, опустив взгляд с его лица на их руки и отмечая то, насколько теплая и сильная у него ладонь. Видимо от того, что все-таки позволил новому знакомству себя разволновать, Канамэ проявил чуть больше сил, чем можно было. Но это не приносило никакого дискомфорта, так как его хватка выражала этим его искреннее дружелюбие и доброжелательность, пусть и слегка неуклюжие.       — Со всем, что тебе потребуется или если возникнут какие-то вопросы, — начал Гаара, привлекая внимание Анами к себе, — ты можешь обращаться ко мне.       — Благодарю Вас, Казекаге-доно, за Ваш прием и заботу. Надеюсь, не побеспокоить Вас без надобности.       — Ты, — задумчиво начал Гаара, поддавшись ходу своих мыслей, — просто полная…       — Что? — воспользовавшись его секундной паузой, прошептала Анами. — Я… я п-полная?       Хокано в новой растерянности отступила от него и Канамэ назад, бросив взгляд на себя. Затем она прикоснулась к своим щекам, позволяя своей фантазии развивать эти непонятные и уже неприятные мысли до конца, забыв обратиться к логике и разуму перед этим.       — Противоположность, — осторожно договорил Гаара, удивленный ее поспешной реакцией не меньше, чем наблюдающий все это капитан.       — Что… — протянула девушка, вернув взгляд на застывших от недоумения парней. — Противо… положность?       Получив от Казекаге осторожный кивок подтверждения, Анами сглотнула от такой сильной неловкости и невероятного стыда, что уже была готова броситься прочь из этого кабинета.       — Противоположность, — повторила она, чтобы снова убедиться и поверить в то, что он имел в виду только это. — Но… чья?       — Чья? — следуя ее примеру, неуверенно повторил Гаара, на что теперь и он получил от нее кивок в ответ.       За ответом и, в некотором роде, подсказкой, он молчаливо обратился к Канамэ, переведя на него взгляд. Но тот, уже понимая, что его вмешательство неизбежно в этой ситуации, нашел быстрый ответ и объяснение.       — Других женщин, — пояснил он, позволив Казекаге расслабить напряженные плечи. — Я и сам не встречал настолько умных и манерных девушек. Вот его, как и меня, это впечатлило.       — Да, — согласился Гаара, столкнувшись с целым водоворотом из удивления и непонимания в глазах Анами. — Это… впечатляет.       — Спасибо, — с неуверенностью произнесла Анами, неловко пустив руку на плечо, — я рада, что не произвела на вас плохого впечатления.       — Не думаю, что ты на это способна, — озвучив свое новое замечание, Канамэ подошел к ней, повернувшись к Казекаге напоследок. — Я введу ее в курс обязанностей, которые ей предстоит принять с завтрашнего дня.       Дорога от резиденции до дома, в котором были выделены апартаменты для Анами, не заняла много времени. Идя рядом со своим новым напарником, который уже успел рассказать о ее предстоящей работе, Хокано рассматривала пейзажи вокруг. Но когда Канамэ заговорил о главной ее обязанности, Анами перевела взгляд с домов, мимо которых они проходили, на него.       — Вы хотите, чтобы я вела занятия?       — Да, — ответил он, посмотрев на нее в ответ, — на первом этаже резиденции есть аудитория, в которой проводятся инструктажи и собрания джонинов. Она будет в твоем распоряжении.       — Я не думаю, что слишком опытна для того, чтобы обучать других, — неуверенно начала Анами, отвернувшись от Канамэ, — я могу лишь составить план необходимых дисциплин и литературы, которая требуется для грамотного рассекречивания данных и их обратной защиты.       — Вот этим ты и займешься завтра во время своей первой лекции. Ты ведь прибыла сюда не просто, чтобы сделать всю работу за нас, но и чтобы научить. Это решение приняли все единогласно, в том числе Хокаге, которая и предложила такой план работы. И это оказалось намного эффективнее, чем можно было придумать. Обучая свою группу, тебе будет проще контролировать их действия и решения, которые они принимают по твоим указаниям и наставлениям.       Под этот грамотно излагаемый ответ, который с каждым словом переполнялся правдой и аргументами, Анами уже поняла, что не вправе отказываться от таких нестандартных и довольно ответственных обязанностей. Кажется, Цунаде просто решила сделать все, чтобы ее помощницу не нагружали какой-либо работой, во избежание возможностей повторения ее истощения и анемии. Все-таки придется признать и смириться с тем, что, являясь одной из самых способных, трудолюбивых и добросовестных работников резиденции, Анами проявила безответственность и халатность по отношению к своему самочувствию, чем и заслужила такое пристальное внимание со стороны администрации.       — Что, если у меня не получится? — тихо поинтересовалась Хокано, вернув мысли к тому, на чем они остановились.       — Лично я в тебе уверен.       Его слишком искреннее и простое, далеко не рабочее признание вызвало в ней легкий интерес, с которым она взглянула на его профиль. Погруженный в свои мысли, он задумчиво смотрел перед собой, не заметив того, что она вернула на него взгляд. Видимо, было то, что смогло привлечь все его внимание к себе. Сталкиваясь с подобными размышлениями, которые имели слишком бескрайнюю над ней власть, Анами ничуть не удивилась тому, с чем столкнулась. Канамэ даже выглядел не просто задумчивым, а уже чем-то озадаченным. Едва заметно он нахмурил брови, словно боролся с какими-то чувствами, что были вызваны его мыслями. И эти чувства не являлись приятными, судя по тому, как складки между его бровями становились глубже.       И продолжая наблюдать за ним, Анами не заметила, как и сама начала хмуриться. Видя и наблюдая его задумчивость, она не могла объяснить причину своей. Он оказался одним из немногих людей, на которых хотелось задержать взгляд. И если она могла на ходу принять это, то с тем, что возникло в мыслях чуть позже, дело оказалось намного сложнее. Но как бы странно и непривычно не было это осознавать, ей снова захотелось увидеть его глаза и лицо полностью. Хокано даже уже приготовилась прибавить шаг и просто встать на его пути, но оставшаяся часть ее самоконтроля и разумности одернула ее.       — Пришли, — подал свой голос Канамэ, остановившись напротив многоэтажного дома, к которому они направлялись.       — Ч-что?       Парень вскинул брови, наткнувшись на удивленное выражение ее лица, которое также наполнилось и непониманием. Застывшая на месте Анами еще не поняла, в каком глупом и нелепом виде стоит, потупив взгляд на его лице.       — Если хочешь, — усмехнувшись, начал Канамэ и склонился к ней, — можешь разглядеть его поближе.       Прошло несколько секунд, во время которых Анами всматривалась в глаза, что были на уровне ее собственных. Затем ей удалось прийти в чувства с помощью неловкости, которую вызвали слова и действия этого смелого и самонадеянного напарника.       — Не приближайся ко мне так близко, — недовольно заметила девушка, отступив от него и повернувшись к дому, — я не люблю, когда нарушают мое личное пространство.       — Но с радостью была готова нарушить мое, — протянул Канамэ, заметив, что его слова заставили ее вздрогнуть.       — Какое глупое и нелепое предположение. Кажется, ты… многое о себе возомнил.       — Если так, то приношу свои извинения. Я привык, что девушки проявляют ко мне внимание. Рад, что и ты не стала исключением.       Анами чуть не подавилась от подобной наглости, от которой ее передернуло, как от внезапно наступившего холода. Хокано втянула в себя сухой пустынный воздух, который значительно упал в температуре с наступлением вечера, и приготовилась для достойного ответа.       — Не волнуйся, — продолжил Канамэ, когда она уже стала поворачивать голову в его сторону для отпора, — такие недотроги, как ты, мне нравятся больше, чем смелые.       Он похлопал ее по плечу и продолжил путь. Анами осталась позади него, моргая и провожая его спину взглядом. Только одному человеку удавалось лишать ее дара речи таким бескрайне высоким самомнением. Она даже не успела ему что-то ответить, как дважды уже осталась побежденной в этом бессмысленном и глупом споре.       — Ты идешь?       Канамэ остановился у входа в дом и обернулся, до сих пор наблюдая стоящую на месте Хокано. Нормально ли, что, не проведя с этим человеком наедине и часа, ей уже хочется его задушить? Медленно и упорно лишать его жизненных сил, видя, как он мучается… Анами прочистила горло, зацепившись пальцем за воротник водолазки, чтобы ослабить усилившееся давление на шею. Не важно, нормально это или нет, ей лишь необходимо просто игнорировать подобные предпочтения в отношении ее нового напарника. Довольно непростого и по-своему интересного, с которым ей посчастливилось работать.       Помимо того, что администрация Суны уделила ей апартаменты не в здании резиденции, а в обычном жилом доме, ей еще и достался самый высокий этаж. Проходя по лестничным пролетам, Анами уже после пятого этажа ощутила то, как ее организм отвык от физических нагрузок. Возникла мысль, что поселить ее на самом верху была идея того, кто уверенно и без проблем шел впереди. Странное решение — позволить шиноби из другой страны жить на высоте, с которой вся деревня будет как на ладони. Не только удивляет, но приятно радует такое доверие со стороны Песка, не беря уже во внимание и то, что они решили попросить помощи у Листа для усиления безопасности их деревни. Еще один показатель того, что недоверие между когда-то конфликтующими сторонами сводится к нулю на административном уровне.       — Как ты уже поняла, апартаменты выбирал для тебя я, — довольно улыбнувшись, Канамэ сунул ключ в замок и открыл дверь, — здесь всегда чистое и очень звездное небо. Окна небольшие и расположены выше, чем ты привыкла в Конохе. Все же чем меньше света проникает в дом, тем комфортнее будет температура вечером. И не советую открывать окна на ночь…       — Могу замерзнуть. Я знаю специфику погодных условий этой местности, — ответила Анами, проходя в квартиру вслед за ним.       — Но тем не менее, здесь тебе еще предстоит о многом узнать.       — И в этом нет ничего плохого, — протянула Хокано, оглядывая представшую перед ее глазами обстановку, когда Канамэ включил свет.       Хоть и снаружи такое здание кажется совершенно непривычным для жизни, однако внутри все оказывается не так. Как и в резиденции. Вполне комфортное помещение, в котором, действительно, прохладнее, чем снаружи. Приятно для глаз обустроенная гостиная с книжным шкафом, диваном, креслом и светильником сразу же встречает вошедшего. Анами повернулась налево, куда направился Канамэ, войдя на кухню, что не разделялась дверью, а лишь проемом. Он включил свет и там, после чего Анами услышала шелест бумажных пакетов.       — Тебе перед нашим приходом оставили продукты на первое время. Завтра можешь купить сама то, чего здесь не хватает. Тут рис, фрукты, овощи, охлажденная курица, консервированные закуски…       — Курица? — повторила девушка, войдя на кухню.       Она и не заметила того, что, когда вернулась домой, не ела ничего мясного, и птицу в том числе. Отдав предпочтение тому, что ел он, Анами теперь и сама понимала, что больше не сможет есть ничего мясного. Хотя сейчас у нее есть выбор и искреннее желание того, чтобы вернуться в свой прежний ритм, однако возвращаться к своим старым привычкам она все равно не хочет. Это будет единственное исключение. Она отказалась есть мясное не потому, что его не ест он, а по причине того, что так будет полезней для ее здоровья и самочувствия.       — Я уберу это в холодильник, — продолжил Канамэ, оставляя на полках холодильника два пакета с продуктами. — Тебе сейчас вряд ли хочется что-то готовить после дороги. Может, мне заказать тебе ужин навынос? Здесь есть рядом парочка хороших мест.       — Нет, я не голодна. Думаю, мне будет достаточно и чая.       — Да, чай… — опомнился парень, подойдя к кухонным шкафам, — тебе что-то должны были оставить.       Канамэ принялся искать место, где хранится чай. Открывая дверцы шкафов одну за одной, он каждый раз натыкался на полное отсутствие того, что искал.       — Здесь посуда… — заключил он, открыв нижний шкаф, затем потянулся к навесным. — Вот. В желтой банке красный, в зеленой… зеленый. Здесь, кажется, сенча. А тут он тертый… До сих пор не понимаю, как можно пить эту кашу.       — Это один из немногих сортов, который наполняет организм кальцием, а не вымывает его, ― начала Анами, с трудом игнорируя его довольно забавный вид при открывании и обнюхивании банок. ― Также матча укрепляет иммунитет, нормализует артериальное давление и улучшает…       — Потенцию?       Увидев его искреннее удивление, которым он закончил ее речь, Анами снова провалилась в такой глубокий ступор, что уже и не вспомнит, какой он по счету за этот вечер.       — Остроту зрения, — сдержанно договорила она, осторожно и терпеливо выдохнув. — К сожалению или счастью, но мне неизвестно, какое влияние оказывает этот чай на… мужской организм.       — Я думал, ты знаешь все, — чуть разочарованно заметил Канамэ, совершенно не разделяя с ней неловкого положения от этого разговора, — а выходит, что нет.       Она смотрела на парня ни насколько не младше нее самой, однако его поведение говорило об обратном. Забавного в нем оказалось больше, чем чего-то другого. Хоть и заставляет ее слегка нервничать, однако делает это едва ли не случайно.       — Что ж… мне жаль, что я не оправдала ваших надежд.       — Не стоит обхватывать всех, мы говорим только о моих надеждах. Но все же признаю, что в сортах чая ты разбираешься лучше, чем я. Ведь кому, как ни тебе, знать о том, что и для чего растет в высокогорной, прибрежной местности в стране Огня?       Если бы они были знакомы чуть больше, то в его ответе она бы точно услышала долю укора, который относился бы к тому, в какой стране она проживает. Но его слишком поверхностные и поспешные выводы не заставляли задумываться о них. Единственное, что привлекало в нем к себе внимание — его поведение и не соответствующая ему внешность.       — Также тут есть сушеная мята, — продолжил парень, занимаясь распознаванием и выявлением остальных трав, — чабрец, клевер и… липа.       — Целый лекарский набор, — заметила Анами, подойдя к Канамэ, который закрыл оставшуюся и уже обнюханную им банку. — Кажется, вам известно, что у меня аллергия, поэтому вы позаботились об этих травах. Спасибо.       — Да, ты не единственная, кто не дружит с такими милыми созданиями, как кошки. Мята и клевер, насколько мне известно, в этом случае лучше, чем какое-либо лекарство.       — Действительно, такое сочетание самое приятное и…       Невероятно вкусное, нежное… сероглазое и… высокомерное? Удивившись тому, какие ассоциации вызвал этот разговор о мяте и клевере, Анами сделала глубокий вдох. Все мысли и эти проклятые ассоциации, действительно, сводятся только к нему. Если бы тогда Хьюга, по совету его дяди, не заварил бы ей этот чай, она бы сейчас не окунулась бы в омут воспоминаний о нем. Но, как и на церемонии Ханаби, так и сейчас, Хокано видела перед собой его глаза, от которых кольнуло в груди и запершило в горле.       Безответственно и слишком неосмотрительно поддавшись своим мыслям, Анами оставила своего гостя без внимания, чем позволила ему заметить на своем лице перемены. Увидев, что её лицо в считанные секунды стало другим, Канамэ обеспокоенно пощелкал перед ее глазами пальцами, чтобы вывести ее из этого неподвижного состояния.       — Эй, — неуверенно протянул он, заглянув в ее глаза, — у тебя… все в порядке?       Она наконец-то подала признаки жизни и впервые за время своего молчания моргнула. Анами перевела взгляд на обеспокоенного Канамэ и покачала головой.       — Да, я… просто задумалась. Кажется, мне нужно поскорее ложиться спать, чтобы отдохнуть и набраться сил перед завтрашним днем.       — Понял… Меня еще никто так тактично не сливал, — задумчиво протянул Канамэ, на что Анами уже хотела ему возразить, но он нашел, что ответить. — Я шучу, не волнуйся. Тебе и вправду не помешает сон и отдых, поэтому найдем другое время для милых шалостей.       Он направился к выходу из кухни, указав на открытую дверь в другую комнату.       — В общем, там твоя спальня. А за той дверью…       — Душевая и туалет?       — Точно, тебе ведь обо всем известно, — заметил он, направившись к входной двери. — Я живу неподалеку, в соседнем доме. В случае, если тебе что-то понадобится или… — он сделал паузу и остановился, повернувшись к идущей за ним девушке. — Если ты задумаешь что-то непредусмотренное контрактом, помни, я рядом.       — Что-то непредусмотренное контрактом? Что именно?       — Не притворяйся, — Канамэ усмехнулся, подступив к ней, — ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Если мне станет известно, что ты имеешь отношение к разведке вашего АНБУ, ты больше не покинешь пределы этой деревни.       — Ты думаешь, что я… шпионка?       — Я этого не говорил. Стало быть, мои опасения не напрасны? Я с тебя глаз не спущу.       Из доброжелательного, приветливого и внимательного человека, каким он ей предстал в резиденции и даже все еще казался здесь, он внезапно превратился в слишком мнительную и недоверчивую личность. Не заметив в его взгляде и намека на шутку, Анами поняла, что его обвинения требуют серьезных объяснений с ее стороны. В этом случае, подобные объяснения уже будут настоящими оправданиями.       — У Конохи нет никаких оснований вести слежку за администрацией Казекаге, по крайней мере сейчас точно.       — Это еще надо проверить. Просто знай, что я за тобой слежу.       Анами нахмурилась в ответ внезапно возникшему пальцу Канамэ перед ее лицом, которым тот без надобности напомнил о своем предупреждении.       — Ладно, — протянула Хокано, следя за его неподвижным пальцем. — Я тебя поняла.       — Вот и славно, — вторя ее тихому и нейтральному тону смирения, ответил Канамэ и продолжил идти на выход. — Я знал, что мы найдем общий язык. Не забудь закрыться на ночь.       — Не будет ли лучше, если ты сам закроешь меня снаружи, чтобы я не отправилась на разведку?       — Я уверен, что сегодня ты уже никуда не пойдешь.       Канамэ открыл входную дверь, вышел из квартиры, но напоследок повернулся к Анами, готовясь прикрыть за собой дверь:       — Спокойной ночи.       — И тебе… — ответила она, снова против своей воли задержав взгляд на его лице и глазах, — добрых снов.       Он принял это пожелание довольно задумчивым и даже формальным кивком, так и не отпустив дверную ручку, а продолжая смотреть на девушку в ответ. Между ними воцарилось минутное молчание, во время которого никто даже не задумался о причине того, почему они молчат. Но так ситуация выглядела лишь со стороны Анами, которая пришла в себя лишь тогда, когда Канамэ снова переступил порог квартиры и направился к ней.       На ее лице еще не успели проявиться признаки удивления, как подошедший к ней парень уже обхватил ее плечи, прижав к своей груди. Волна ступора накрыла ее так внезапно, что она никак не отреагировала на произошедшее. Не проявляя никаких возражений и сопротивления, она осталась в неподвижном состоянии. Она не двинулась и даже не моргнула в момент того, как ослабив объятие, Канамэ отстранил ее от себя, прикоснувшись к ее плечам и заглянув в ее удивленные глаза.       Может, причина была в ее моральном и частично физическом утомлении, но она пришла в себя только тогда, когда осталась в доме одна. Канамэ ушел, прикрыв за собой дверь и ничего не сказав напоследок. Анами все же прогнала этот ступор, вернувшись к реальности. Зная о том, что и части не сможет объяснить из того, что сейчас произошло, она последовала его совету и закрыла дверь на замок. Завтра у нее будет больше времени и сил, чтобы попытаться объяснить эти странности, уделив им должное внимание.       Однако все равно заварить себе чай, который неплохо успокоит ее и придаст немного сил, ей не помешает. Смешав два полюбившихся ей ингредиента, Анами села за стол, поставив перед собой горячую кружку с этим чаем. И как бы она ни противилась и ни старалась остановить возникающие перед глазами образы, у нее все равно это не вышло. Аромат мяты и клевера вновь вернул ее к мыслям, которые постоянно сжимали ее сердце до боли.       ― М?       Хокано прикоснулась к щеке, когда увидела упавшую в чай слезу. Не заметив того, что позволила себе слезы, невольно вспомнив о нем, она лишь сильнее поддалась своим эмоциям.       — Не думала, что мне будет настолько плохо… без него.       И признавшись в этом себе самой, она не возразила и не попыталась себя переубедить. Единственное, на что решились ее мысли, — это допустить желание того, чтобы вернуться обратно и просто увидеть его. Странно, что сейчас ее дерзкая гордость не говорит своего решительного слова и возражения, оставив ее совершенно одну. В итоге она все же оказалась там, где должна была обо всем забыть, но ни воспоминания, ни чувства никуда не исчезли, не давая никакой надежды, что это изменится. Напротив, ее тоска и боль стали сильнее давить на сердце, сдавливая при этом грудь и лишая ее дыхания.       — Я… — Анами тихо всхлипнула от слез и сложила руки на стол, уткнувшись в них лицом. — Бездарность…