taegi in daegu.

— тэхён, повтори ещё раз, что нужно сделать? — айщ. хён! я не дурак. я все понял. мы должны приготовить джин-хёну сюрприз. ты едешь его встречать, а я готовлю ужин. все будет хорошо, хоби-хён, езжай. — мне страшно, тэхён. но я верю в тебя. не подведи. и не сожги кухню. будь осторожен, тата. — да, да. позвони, когда будете подъезжать. хосок выходит. тэхён провожает его взглядом из окна, машет на прощание, а когда машина пропадает из виду, ким тихо шипит. тихо и отчаянно. потому что и он, и хосок знают, как же отвратно ким готовит. но, если быть откровенным, водить машину он вообще не умеет. поэтому тэхён взъерошивает пшеничные волосы и лениво плетется на кухню, проклиная любовь сокджина к домашней еде. примерно полчаса слёз, отчаянных вздохов, звонков хосоку с предложением просто купить пиццу — и тэхён все же находит какую-то потертую небольшую книгу с рецептами, которой чуть ли не слезно радуется. ким не особо скептично подходит к выбору блюда. наугад открывает страницу, на которой красивым почерком записан рецепт "куриный суп с вермишелью", и решает, что это просто идеальное блюдо. вообще, готовка не задалась с первых минут. почерк может и красивый, но книга потертая, страницы уже давно пожелтели от старости, и тэхён понимает все через букву. поэтому начинает своё любимое — импровизация. все хорошо. ким даже несколько раз решается попробовать и думает, что это однозначно одно из лучших приготовленных им блюд. все хорошо, и тэхён улыбается своей квадратной улыбкой, улыбается во все тридцать два и не сразу замечает, что лампочка перегорела, что запах какой-то излишне странный, и вообще дым. ким пугается, смотря на оранжевую кастрюльку джина, из которой дым и валит, и понимает — так быть точно не должно. — ты. тэхён не кричит. это больше на писк похоже. ким, вообще-то, взрослый, но голос из дыма — это немного не правильно. у светловолосого не раз на кухне что-то горело, но так, чтобы дым говорил — это впервые. он подтягивает к себе книгу с рецептом и медленно отходит назад, начиная панически листать эту же книгу, дабы найти объяснение вот этому вот. у вот этого, к слову, даже силуэт есть. — кто ты, смертный? тэхён бы возмутился подобному обращению, но сейчас настолько страшно, что ким думает, что это "смертный", в принципе, не такое уж и обидное. — я... я тэхён. а ты, извини... кто? — я азазель. как ты посмел вызвать меня, смертный?! — изначально ты задумывался как куриный суп, — неуверенно отвечает тэхён, стоя посреди хаоса, в кромешной тьме, смотря прямо в желтые глаза древнейшего демона.