А я чо? Я прынцеса

      Книги, книги, книги… Малыш растёт, а я тороплюсь, едва успеваю: история, право, этикет, яды. И сказки, конечно же, сыну моему.       И странные разговоры:        — Два года ни заговоров, ни бунта, — качает головой владыка Раптей. И смотрит цепко. — Я сперва думал: чем бы девочка ни тешилась. Деток во дворец запустить — пожалуйста, участок парка выгородить и качелей наделать — пожалуйста. Супруга моя покойная, когда Танбара носила, ещё не то вытворяла. А вот поди же, два года ни бунта, ни заговоров. Что скажешь, дочка?       Да я-то тут при чём? Не знаю я, что на такое отвечать.       А владыка смотрит, точно загадку какую видит, да разгадать не может.       Ядами решилась заняться только когда Кибтама моего маленького от груди отняла.       Ни гадючьего яда, ни жабьей слизи, конечно, просто так не достать, но мышьяк, сулему, беладонну — всё можно найти на кухне или на полочке с притираниями для кожи. Мне нужен яд быстрый, который долго хранится, да чтоб при делании меня не убил и при ношении во стеклянном флаконе с запертой сургучём стеклянной же пробкой не просочился. И такой, чтоб наверняка.        — Не меня ли надумала отравить, красавица? — спрашивает владыка Раптей этак небрежно. А смотрит как коршун на змеищу.        — Нет, не для почтенного владыки угощение готовлю, не для сына его — супруга моего, не для дочери его — названной сестры моей и не для внука его — сына моего, — отвечаю по-книжному, как в сказке Царевна-змея отвечала.       И корю себя сразу: не говорят же так!       И дважды корю: царевна-змея из сказки-то яд для себя делала. А ну как владыка сказку узнал?! Вон как глаза распахнул, да смотрит, будто впервые видит.       В один из дней увидела я себя в зеркале и отшатнулась: лицо бледное, платье тёмное, накидка с капюшоном чёрная, а глаза — чисто ведьма! Как меня такую Танбар терпит?       Пришлось и о платьях нарядных вспомнить, и о прогулках по саду.       Время течёт быстрее весенних вод.       Яд я сделала и опробовала на мышах.       Отгуляли свадьбу Тижанё с Бацахским принцем.       Пришла пора нам в царство Ниады ехать.       Долго ли, коротко ли поля да пастбища вдоль дороги тянулись. Жители Ётуо-Хоо приветствовали карету нашу, руками махали, радовались.       А как в Ниаду въехали, так никто уже не радовался, только плевали некоторые вослед.       В столице и вовсе глядели на меня, точно я предательница какая. Точно это я бежала, служанку вместо себя на казнь отдав.       Перед дворцовыми воротами какая-то девчонка прямо под копыта бросилась, и ну кричать:        — Сестрица моя рОдная, на кого же ты нас оставила-а-а, чего же ты родню не признаёшь?!       Я пригляделась и едва не ахнула: это же Ананья — сестра моя!       Пятнадцать лет девке, что ж она дурная-то такая? Неужто не понимает, что своим воем меня раскроет?!       И где младшая, Лилена?       Ананьку оттащили стражники супруга моего. Она взгляд в сторону бросила — я проследила, да там Лиленку-то и увидала. Стоит, мнётся. А рядом с ней, руку ей на плечо положив… Да неужто это дворцовый приказчик, который обещал моих сестрёнок запытать, если я принцессой не притворюсь?!       Только мы в дворец въехали, я сказала Кибтама спать уложить, а меня сразу к камню вести. Если этот подарок духа Земли меня не убьёт, тогда завтра сын на церемонии его коснётся как положено. А ежели убьёт… Не станет же Танбар родного сына губить?       Нас — меня, Танбара, воинов его — привели в залу нарядную. Там на тумбе на алой бархатной подушечке прозрачный камень — с кошку размером — множеством граней сияет.       Не пыльный совсем, хоть и на виду лежит. И подушечка под ним не пыльная.       Значит, не опасно его касаться, так? Или ж его простые люди только в перчатках трогают?       Страшно не было — не верится мне во сказки. А может, бояться устала уже. На всякий случай только повинилась мысленно перед духом Земли, да про бегство настоящей принцессы так же мысленно ему поведала.       Протянула руку, положила ладонь на камень… И — ничего. Камень как камень.       Вот и хорошо.       На обратном пути нам дорогу преградила такая же толпа народу с воинами. Вперёд вышла принцесса Ниады — настоящая — и сказала:        — Долой самозванку.       Танбар ей что-то ответил, но я не слушала. Я увидала в её свите моих сестрёнок. Они ухмылялись глумливо и злорадно, глядя на меня.       Словно я не сестра им.       Словно они мне погибели желают.        — …Завтра в полдень перед народом коснутся две претендентки на царство Ниады Камня публично. Да будет так, — услыхала я зычный голос чей-то не знакомый.       Принцесса смотрела так, словно уже победила.       А если… если Камень взаправду — магический? Вдруг под её рукой он засияет-засветится?       Что же мне делать?