Принцесса Северной Страны

      Вечер. Тихо сижу на заснеженной скамейке, предаваясь апатии. Сегодня один из тех редких случаев, когда небо чистое, и изредка по нему проплывают облака. В основном, маленькие, незамысловатые. А так, небо пустое, как и мои мысли сейчас.       Когда уже совсем стемнело, и в окнах небольшого города рядом с замком начал загораться свет, я поднялась и пошла домой. Вернусь, зайду в библиотеку, всё равно после холода спать не захочу. Так темно… Только луна хоть как-то освещает голые деревья и замок, возвышающийся над городом, как издевательство над его жалким видом.       Снег огромными холмами возвышается надо мной, и почему-то я вижу в каждом из них угрозу. С каких пор я стала такой? Не знаю, наверно, после того, как меня чуть не убили «абсолютно невинной шуткой ребёнка». Конечно, нож определённо невинен. Как младенец прям, особенно, если им пускают в чью-нибудь спину. Сама невинность, блин, чтоб она вам поперёк горла этим самым ножом встала.       Вздыхаю и ускоряюсь, скоро закроют ворота на замок, а ночевать на улице в такой холод мне как-то не хочется. В просвете между деревьями появился забор и часть уже закрывающихся ворот. Кричу, чтобы не закрывали, и забегаю в последний момент во двор. Фух, устала.       Маленькая, немощная ты тушка! Триста метров продержаться не смогла! А всему виной папаша, чтоб его это «сила не для девочек» под землю провалилось. И ведь не разрешает же, сколько ни уговаривай, а если заметит, что тренируюсь, ещё и наорёт, сексист чёртов. Как же ноги ноют!.. Кстати, а почему ту много карет стоит, интересно… И свет везде зажгли…       Неспешной походкой захожу за поворот, чтобы обойти переднюю часть замка и зайти туда с чёрного хода. Встреча с няньками, а потом и матерью мне ничем хорошим не грозит. Нет, будь я мазохистом, я бы туда побежала, но такого отклонения я не имею. Так что обойдём. Настоящие герои всегда идут в обход! Вот и я пойду.       Хе-хе, а сторож забыл дверь закрыть. Или не забыл? Смотрю по сторонам. Опа, ключик! И записочка. Так, дверь за собой закрыть на замок? Ладно. Я надеюсь, что он понимает, что я потом ему этот ключ не отдам, даже если сильно просить будет? Это же какие перспективы! Осталось только попросить что-нибудь, чтобы эти петли смазать, а то скрипят. Тогда и от кухарского гнёта избавлюсь. И вообще от всего избавлюсь. Когда-нибудь…       Так-с, а теперь осторожно, но быстро открываем эту чёртову дверь, чтоб скрипела поменьше. Не выдать бы себя раньше времени перед кучкой высококвалифицированных церберов. Не, я тебя точно смажу, скрипучий кусок дерева и металла! Что ж так громко?       Дверь наконец закрыта, и я на цыпочках иду к выходу, точнее, ко входу в основную часть дворца, по пути снимая одежду. В полной темноте это занятие становится очень интересным и увлекательным, а если ещё знать, что где-то здесь стоят тумбы с безумно хрупкими вазами… Хе-хе, в первый раз я все углы пособирала, помимо того, что на меня накричали, так потом ещё в лазарете лежала. Со сломанным мизинцем на ноге. И ведь вроде раньше такой неуклюжести за собой не замечала… Хотя, с моей маман неуклюжесть — верный пусть к смерти. Она была готова открутить мне голову за одну только разбитую кружку.       Кстати о матерях… Мама мальчика родила год назад. С тех пор на меня внимание обращают, только если я вытворю что-нибудь не совсем хорошее. Спуск по лестнице в коробке, как оказалось, не такая уж и замечательная идея, как показалось сначала. Клянусь, никто даже и не заметил бы, если бы я какого-то посла не зацепила случайно. Обидно. Мне всего-ничего, пять годиков, а они уже о взрослых делах говорят.       Прохожу мимо двери в комнату кухарок, напрягая свою чуйку на то, чтобы заметить движение сквозь стену. Вот только меня они не замечают, увлечённые своим безумно «содержательным» базаром. А, в принципе, почему бы и не послушать сарафанное радио? Может, что полезное услышу.  — Слушай, а муж первой принцессы сегодня нервный такой ходит. Говорят, какой-то друг его старый приехать должен. Ждёт его… семью свою хочет показать на балу. Он туда прибыть должен. — Ой, блин! А я забыла. Если сейчас же не прибегу, папа мне голову отвертит. Сколько там времени?       А нет, он мне хоть так, хоть так бошку отвертит. Это ж надо было, такое забыть, а?! Не зря я через чёрный ход пойти решила, ой не зря. Это же какой кошмар бы был, если бы я туда ввалилась? Да из меня бы потом корм для рыб сделали. Для пираний. Хе-хе, тяжело на свете жить принцессой, тяжело.       Выбегаю в коридор, громко хлопнув дверью. Хотела тренироваться, Сэцу? Вот тебе и тренировочка. Если за десять минут не добежишь до своей комнаты, считай, что ты её завалила. Причём с блеском.       Не думая о собственных ногах и легких, и том, что с ними потом будет, несусь, как сумасшедшая, почти целуя пол на поворотах. На лестнице я забыла про все правила предосторожности и перескакивала через три ступеньки сразу. Лишь бы успеть. Лишь бы, блин, успеть! Мама…       Так, а это кто на пути стоит? Погодите-ка… Да это же Михоук из «Ван Писа»! Это меня что, в аниме занесло? Как в фанфиках, что ли? Ничего себе! Это как так?       А что ещё важнее, это что, друг папы?! Если да, то о счастливой жизни в целом теле можно забыть. Мне и так за любой косяк подзатыльник дают, как минимум, а тут… Короче, я узнаю возможный предел жестокости этого человека.       Затормозить получилось плохо, я чуть не снесла канделябр, помяла ковёр и врезалась в гобелен. А, так ты отошёл, хороший человек? Мог бы и поймать меня, я, как бы, только обрадовалась тому, что со стеной не чмокнулась. Отлипаю гобелена, отряхиваюсь и поворачиваюсь к элементу прекрасного, с замечательными усиками и глазами цвета солнца.       Ну что ты на меня так строго смотришь? Накосячила, знаю. С тобой не поздоровалась, но это не значит, что из меня надо запечённую индейку взглядом делать.  — Сэцуко Норт, верно? Вас искал ваш отец. Я бы советовал поторопиться, ваш отец был очень недоволен вашим отсутствием. Принцессы не должны опаздывать.       Ну что такое, а? Стоит один раз зачитаться, так всё. Мы сразу безответственные, за временем не следим вообще. А то, что я раньше всех появлялась до этого, вообще никто не помнит. Не жизнь, а подстава сплошная. И главное, перед кем? Перед собственным кумиром! Зашибись, как жить теперь? Пойду на туалетной бумаге от горя повешусь.  — Михоук, что ты на балу не… Кхм! Сэцуко Норт, почему ты не пришла на бал? Я говорил, что это очень важная встреча, ты проигнорировала мои слова? — Заметив меня, «отец» начал пронзать меня недовольным взглядом. Я ответила ему тем же.       Не было б печали, так ещё и ты на мою голову. Вот спасибо тебе, жизнь! Не сильно ли ты на нежданчики расщедрилась, а?  — Всё там же, пап. Читала я. И зачиталась немного, — Кстати, о чтении. Я забыла книгу на скамейке… Библиотекарь мне скоро книги вообще брать запретит.       Вот не надо мне тут брови сводить и хмуриться. У меня с прошлого раза царапины не прошли, сдалась мне твоя плеть. Я, конечно, не сказать, чтобы прямо противник насилия, но когда это касается меня, то я категорически против. А если ещё и без объективной причины, так вообще мерзость.       Но, каким бы моё отношение ни было, исправлять ситуацию надо. Это косяк ощутимый.  — Извини, пап. А вы Михоук, да?.. Извините, что не вышло нормально познакомиться, зачиталась. Но вы бы знали, какая там интересная книга! — Дабы показать всю «интересность» книги, я широко развожу руки, притворяясь обычным ребенком. На самом деле это обычный учебник по истории, причём жутко занудный.       Тень улыбки проскользнула по его лицу:  — Думаю, вам не помешает переодеться. — У, какой глазастый.  — Хорошо, тогда я иду к себе? — А вот и мой шанс слинять…  — Конечно. И кстати, неплохо бегаете, — и он окончательно отвернулся к отцу. Ух ты… комплимент от самого Михоука. Сэцу, растёшь! Вот теперь папа меня точно не переубедит заниматься спортом.       С счастливым, до нельзя, лицом скрываюсь за поворотом. Дальше вверх по лестнице, потом на право, а под ещё одной лестницей дверка, и там уже моя комната. Я полгода адаптировала некогда кладовку, под себя. Теперь в небольшой комнате с деревянными стенами есть мини-библиотека, громоздкий стол и схема на всю стену. Я на ней специально пишу на родном языке и своим почерком.       Так, стоп. А что мама тут делает? Сидит тут, вся из себя такая недовольная, на моей кровати, свет включила. Это она ещё про ключ не знает. И не узнает, я его уже спрятала.  — Ну и где мы были? — Она строго на меня посмотрела. Ну и пялься дальше — я тебе все равно ничего не скажу.  — Гуляли. — Я нагло смотрю в ее глаза, ни капли не стыдясь.  — По такому морозу? В метель? — Да уж лучше в метель, чем с вами. Метель мне нервотрёпку не устроит, если я вдруг уроню что-нибудь.       Мама закашлялась, сгибаясь пополам, потом извинилась и снова села ровно. Не нравится мне этот кашель…  — Хочу верить, что Марка мы воспитаем достойно. Боже, какой безответственный иинаглый ребёнок под моим крылом…— Она возмущенно на меня посмотрела, снова закашлявшись. Вот совсем не нравится мне этот кашель. Хоть я и не считаю эту женщину своей матерью, но все равно, совсем чуть-чуть, прикипела к ней душой.  — Вообще-то, я обычно раньше всех прихожу. И если вас не устраивает моё поведение, можно сказать об этом просто, а не гнать на меня разное-нехорошее. Неприятно, знаете ли. Я тоже много чего сказать могу, но почему-то этого не делаю. А вы, чуть что, так сразу. Ругаться все могут, а вот как потом всё поломанное чинить — не каждый догадается.       Фразочка, конечно, клишированная, но до сих пор, прелесть такая, рабочая. Моя маман, когда на меня кто-то, помимо неё, начинал кричать, сразу такие слова говорила. И затихали все. Потому что перечить этому человеку не решался никто. Все знали, что за спиной маман участие в мафии, которое никто так и не доказал. Выводы о её уме и предусмотрительности напрашивались сами собой. Хотя порой встречались «самые умные», их маман прибивала к стенке самой железной аргументацией — кулаком. А что? Самые понятный язык — это кулаки и маты. В некоторых случаях ещё подзатыльники, но это для своих. Я вот была одной из «своих» и каждый день раз по пять по голове получала.       Мама внимательно смотрела в мои глаза. Что она пыталась там найти — я не знала, но найти не смогла, отвернувшись и фыркнув.  — Для пятилетней принцессы ты слишком дерзкая. Королевской персоне не положено так себя вести. — Она презрительно на меня посмотрела. Мне сразу захотелось ударить ее, но, боюсь, этого бы мне не простили.       Вдруг, женщина хватается за горло, дрожа всем телом и заваливаясь на кровать. Изо рта течёт пена, а зрачки закатываются. Из глотки вырывается невнятный хрип вместо крика. Мама хватается красивыми руками за воздух.       Я должна помочь, но я не знаю как! Господи… Я не подхожу к ней, а отдаляюсь, забиваясь в дальний угол. Зажимаю уши руками, чтобы не слышать болезненно-визгливое хрипение, доносящееся до моих ушей. Закрываю глаза. Дыши. Вдох. Выдох. Ещё раз…       Когда я отошла, было уже поздно. Мама, испачкав простыни слюной и кровью, лежала на кровати, не шевелясь и не дыша… Проверяю пульс. Его…нет. Кладу голову на грудь, пытаясь услышать, стучит ли её сердце. Черт, оно не бьется! Нет-нет-нет! Такого не может быть! О, Боже…       Какой ужас! Я же…я же могла позвать на помощь! По моей вине умер человек!       В панике, я выбегаю из комнаты и громким криком бужу половину жителей корпуса.       Вот и держись теперь за мамину юбку…