***
Мой отец, Эд Хаймер – прекрасный писатель. Он пишет пьесы для постановок в театрах по всему городу. Но сейчас ему невезёт, потому что появилась куча конкурентов, во главе с Бобом Кларком, отцом Клэр. Из-за нашего «кризиса» нам пришлось несколько подсократить наши расходы, да и вообще зажили мы с тех пор скромно... Да помимо этого, отцу надо было ещё и воспитывать меня, а с моим характером не знаю, как он ещё держится...***
Вот и сейчас я наблюдаю традиционную полуденную сцену: папа спит на обеденном столе, с головой зарытый в свои бумажки, а рядом покоится верный телефон, от которого папа день и ночь ждёт звонка заказчика постановки. У входа меня встретил мой верный лабрадор Олли. Он постоянно составляет папе компанию, когда меня нет дома, правда, у него это не очень получается. Потрепав пса по холке, я усмехнулась. – Привет, приятель, Олли лишь заботливо лизнул меня в щеку шершавым языком. Аккуратно пройдя на кухню, я легонько потрясла отца за плечо. – Пап... Пап, проснись. – А? Что? – встрепенулся мужчина с приклеенным к щеке листком бумаги. Я усмехнулась и аккуратно отлепила листок. – Я говорю, вставай давай! – улыбнулась я и поставила перед папой стакан воды и валерьянки, которые мы уже пачками покупаем. – Опять всю ночь не спал? – Да, детка, – вздохнул папа, выпивая лекарство. – Боб Кларк переманивает все театры и крадёт у меня клиентов. Даже до Сиэтла и Лос-Анджелеса добрался! – Пап, главное не опускать руки, – я подошла сзади и обняла мужчину за шею. – Ты обязательно найдёшь театр, который примет твою пьесу и раздобудешь нам денег. Главное, верить... Отец улыбнулся и погладил меня по руке. – Спасибо, Кел. Пока будем держаться. Я кивнула и уселась перед отцом, заглатывая недоеденный завтрак. – Ну а у тебя как дела? Как в школе? – внезапно спросил папа. Я замялась. Если я расскажу ему об очередной драке, то я даже без директора лишусь прослушивания! Но папа уже больше шести лет воспитывал меня и знает все мои жесты наизусть. – Неужели опять драка? – внезапно выдохнул отец. Я замолчала и кивнула. – Кел, – мужчина перегнулся ко мне через стол. – Так нельзя. Я знаю, что у тебя вспыльчивый темперамент, но нужно уметь сдерживать свой гнев, а на обидчиков не обращать внимания. – Я не могу, пап, – выдохнула я. – Они сами цепляют за живое. – Я понимаю, – улыбнулся он. – Но твой гнев – это развлечение для обидчиков. Игрушка, которую можно подёргать, порвать, а то и порезать! Ну и какая это драка за неделю? – Тридцать...седьмая... – КАКАЯ?! – вскрикнул отец так, что даже окна зазвенели. – Келли Хаймер, ты хоть понимаешь, что творишь?! Ты же девушка! Ладно одна, ну может две, но ТРИДЦАТЬ СЕМЬ! Я не удивлён, что в школе тебя все боятся, а из друзей у тебя только соседка, да друг детства: Адриана и Грант. – Папа, я понимаю, что ты расстроен... – сейчас я раскаивалась, как могла. – Но я не могу сдерживать гнев! У меня не получается! Что мне делать? – На этот вопрос ты должна найти ответ сама... – задумался отец. Внезапно раздался звонок телефона. Папа встрепенулся и снял трубку. – Алло, – я даже слышала его учащённое дыхание. Нда, как долго он ждал этого звонка. – Роджер Зэнгс?! Да, Эд Хаймер. Вы хотите поставить мою пьесу?! Бриджит Тоун, 9-й проспект?! Да, конечно! До встречи. Скоро буду! Кинув наспех трубку, папа начал стремительно складывать свою кипу бумаг в сумку, которая всегда была у него под рукой. – Эй, пап? Ты куда? – я была в шоке. – Мы же не договорили! – Прости милая, не сегодня, – отец носился, как белка в колесе. – Понимаешь, новый контракт на носу. А ты знаешь, какой он долгожданный! – И где этот театр, в котором хотят поставить твою пьесу? – сложила я руки на груди. – Он называется Бриджит Таун. Это в Лас-Вегасе, поэтому, боюсь, денёк-другой тебе, Алексу и Олли придётся побыть без меня. Собрав свои монатки и быстро заказав билет на поезд, папа машинально чмокнул меня в щёку и оставил нас с Олли за главных.***
Вот я и одна на последние пару дней. Не успела я очнуться от шокового состояния скорого папиного уезда, как почувствовала шершавый язык на правой руке. Олли лизал мне руку и усердно вилял хвостом, пытаясь привлечь к себе внимание. Я улыбнулась и, присев на корточки, погладила пса по спине. – Ну что, дружок? Похоже, остались только мы с тобой, пока Алекс не пришёл. Пойдём гулять? Собака, поняв мои слова, радостно залаяла. Отрыв в многочисленной обуви поводок и ошейник, я снарядила Олли и мы выдвинулись в Центральный парк.***
После часа прогулки с собакой, мне жутко захотелось есть и я решила сходить в суши-кафе дядюшки Мураками, который, ещё до того как стал слепым, постоянно, возвращаясь домой с работы, проходил мимо нашего дома, и, любезно давая маме и папе минутку продыху, нянчился со мной. Дорогу до кафе я и Олли знали наизусть, поэтому пёс сам потащил меня к выходу из парка. Уже стемнело, а на улицах мало прохожих. Нужно быть осторожнее... Вот и домик дядюшки Мураками. Давненько я здесь не была, да и за последние три года он нисколько не изменился. Не успела я войти, как сзади меня раздалось: – Кошелёк или жизнь? Я выдохнула. Эту нахальную интонацию я узнаю, где угодно. – Сейчас не Хеллоуин, Фонг, – спокойно отозвалась я. А потом голос погрубее, но помягче: – Она права, босс... – ...да знаю я, что сейчас не Хеллоуин! – закричал на бедолагу Фонг. – Цой! Взять её! Я развернулась. Ну конечно, как я и ожидала... Пурпурные драконы. Фонг, Сил и Цой. Олли угрожающе зарычал, обнажив свои острые зубы, а шерсть на его спине встала дымом и я даже через поводок почувствовала его напряжение. Но тут произошло то, что полностью шокировало меня. Позади головорезов стоял ещё десяток солдат в японских формах, которые, похоже, давно вышли из моды. Странно, я их никогда не видела... Кто они такие? Но сейчас тебе, Кел, лучше бы нужно думать о том, как поскорее сбежать отсюда. Меня прижала к стенке стайка самых жалких головорезов Нью-Йорка. Господи, какой позор!***
Внезапно я заметила, что сзади по одному солдату стало исчезать. Их становилось всё меньше и меньше, пока они совсем не исчезли. И тут позади Пурпурных драконов выросло...четыре черепахи размером с человека! Глаза мои расширились от ужаса. Я даже рот не могла открыть, чтоб закричать. – Что? Страшно, малышка? – усмехнулся Фонг. – Боюсь, страшно должно быть тебе, – раздался голос одного из монстров позади него. Фонг, Сид и Цой вздрогнули и медленно обернулись, но не успел Цой развернуться, как одна из черепах вмазала ему огромным кулаком по макушке. На Сида напало сразу две черепахи, ведь он сам был крупнее Фонга и Цоя вместе взятых. – Буййаакаша! – завизжала одна из черепах и, вспрыгнув на панцирь другой, с размаху вдарила Сиду в морду ногой. Фонг, как и я, дрожал от страха. Он прижался к стенке, а когда черепахи стали наступать, завизжал. – Че...че...ЧЕРЕПАХИ! АААААА!!! И дракончик убежал. Одни пятки засверкали.***
Внезапно до меня донеслись голоса монстров. – Отлично, ребята, – Крутая тренировка, – Хех, видели, как я крупного уложил! Охренеть! Эти уроды ещё и разговаривают!***
Внезапно одна из черепах, самая худая и высокая по росту, обратила на меня внимание. – Ам, ребята, – обратился монстр к другим. – У нас тут гостья... Все черепахи посмотрели на меня. Я же сидела ни жива, ни мертва, и отчаянно вцепилась пальцами в шкуру Олли, который защищал меня, грозно рыча на монстров. – Эй, ты в порядке? – аккуратно приблизился ко мне на шаг один из черепах. – К...кто...вы? – заикалась я от страха. – Ну всё! – внезапно воскликнула другая черепаха и протянула ко мне трёхпалую руку. – Вставай давай! Монстр хотел силой поднять меня с земли, но Олли зарычал ещё сильнее и чуть не откусил нахалу руку. Тот, к счастью, вовремя её отдёрнул. – Ах ты, тварь! Чуть не укусила! – Кто знает, Раф... – раздался голос последнего монстра, который я ещё не услышала. – Может, ты бы присмирел... Нахал чуть ли не искры на милаху пустил. – МИККИ!!! И тот погнался за братом, как я поняла. Они были братьями. Внезапно самая высокая черепаха села на корточки передо мной и подняла лапы перед Олли в примирительное жесте. – Эй, дружок, успокойся, я не причиню твоей хозяйке вреда... Хочешь вкусняшку? Внезапно длинный крикнул нахалу. – Раф, потом убьёшь Микеланджело. Он мне нужен. Темперамент лишь недовольно рыкнул и прекратил преследования младшего. А милаха (охренеть, я уже уродам клички придумываю), довольный подбежал. – Да, Дон? – Дай сюда пиццу, Младший увидел Олли и всё понял: – Ааааа... – глаза милахи округлились от страха. – Пиццу?! Да как ты смеешь на святое позариться?! Отдать её простой собаке! Я думал ты уважаешь пиццу! Такая эпичная речь продолжалась бы ещё долго, если бы длинный не перебил его. – Закончил? – Да, – довольно завершил милаха. – А теперь дай пиццу, Младший недовольно вздохнул и дал брату кусочек, чуть не плача. Длинный же снял несколько кусков колбасы с теста и вручил их псу. Олли мигом спрятал оскал и довольно завилял хвостом. Колбасу он любил больше всего. Пока Олли был занят колбасой, худая черепаха склонилась надо мной и прохладной лапой потрогала мой лоб. – Да ты вся холодная! Тебя надо согреть... – Я надеюсь, что мы не... – начал со сложенными на груди лапами темперамент. – ...да, – перебил его длинный. – Нужно отвести её в логово. Что думаешь, Лео? Взгляды обернулись к четвёртой черепахе, та устало выдохнула. – Пошли.