Времена года Киры Изуру

Пятый отряд дерется только по самому важному поводу. Одиннадцатый отряд дерется, потому что дерется. Четвертый отряд не дерется вовсе. Из неписанных законов Готея-13. Ой, не скажите, не скажите… Ичимару Гин.

Нельзя сказать, чтобы седьмой офицер в Четвертом отряде – это было то назначение, которым выпускник Академии Шинигами Кира Изуру был совершенно доволен. Уже хотя бы потому, что четверка - число несчастливое. Да сам Четвертый во всем Готее считался наиболее непрестижным. Хотя, впрочем, Изуру уже в первые дни начал осознавать, что считался зря. Как-то при нем капитан Унохана на раздраженное восклицание одного из офицеров 9-го обронила со своей всегдашней мягкой улыбкой: - Язви-язви. Рано или поздно все окажетесь у меня в лазарете. Предсказание исполнилось: через два дня офицера принесли в Четвертый раненого, да еще в таком состоянии, что оперировала его сама капитан. И распорядилась, чтобы ассистировал ей именно новый седьмой офицер. При том, что Кира не имел никакого опыта и даже не изучал медицину специализированно, только в рамках общего курса в Академии. Видимо, тут были какие-то свои тонкости, в которых ему предстояло разобраться как можно скорее, если он собирался и дальше служить в Четвертом. А какие еще варианты? Но главная его работа в Четвертом заключалась в другом. Новопроизведенного седьмого офицера поставили заведовать складом, и Кира очень скоро понял, отчего его предшественник, уходящий на повышение, так сочувственно покачал головой, вручая ему тушечницу и погрызенную кисть. С этого дня Кира Изуру ежедневно тоннами подписывал накладные, счета, приходные ордера, расходные ордера, всевозможные ведомости и параллельно этому стойко выдерживал натиск разгневанных младших, а то и старших офицеров других отрядов, которым нужно было то, это, и прямо сейчас. - Прошу меня простить, но это невозможно. Вы уже выбрали свой лимит по этой позиции. Нет, не могу сверх лимита. Да, это именно в вашем отряде и составляли смету на этот год. Да, вам нужно составить дополнительную заявку, подписать ее у вашего капитана, завизировать у нашего капитана и передать сюда. Нет, не сразу. Мы закажем дополнительную партию в соответствии с вашей заявкой и, когда заказ придет, известим вас. Да, таков порядок. Нет, быстрее никак. Вы думаете, в Четвертом отряде умеют извлекать вещи из воздуха? Если искать во всем плюсы, то плюс был: Изуру заметно расширял свой словарный запас. Вот только воспользоваться большинством из этих слов юноше из уважаемого семейства Кира вряд ли когда-нибудь предстояло. Изуру вздохнул и приволок из библиотеки гору медицинских книг. Тому, кто спас им жизнь, люди обычно бывают хотя бы сколько-нибудь благодарны. Хотя нет, еще один плюс! Офицерам же полагается служебная квартира. Квартира Киры оказалась совсем крошечной, всего одна жилая комната на шесть татами в даже не домике, а скорей павильоне на самом краю территории Четвертого отряда. Но зато своя, и в хорошую погоду, можно было, раздвинув сёдзи, любоваться видом на тропу и ручей. Чуть подальше, пробежав по шаткому бамбуковому мосту и уже не видная из дома, тропа заворачивала к роще деревьев гинкго, перед которой зеленел заросший травою луг. Изуру приметил среди травы мягкие игольчатые листья на коричневатых стеблях и глянцевитые, точно всегда чуть влажные, сочные и тугие на ощупь приплюснутые бутончики. Космея! Вот что здесь росло. Лето становилось для Изуру приятным. В Пятом отряде происходил грандиозный ремонт, и неудивительно, что у заведующего складом больше всего толкалось - с требованиями - народу именно из Пятого, здоровенные рядовые с тачками и носилками и их начальница, которую, как-то так само собой получилось, Изуру очень скоро уже называл попросту Азэми. У Азэми были гладкие, темно-синие с зеленым отливом, длинные волосы, того самого цвета, что бывает на роскошных перьях павлина, водопадом стекавшие по спине, когда она была в покое, а от быстрого движения - разлетавшиеся веером, точно павлиний хвост. И форму она подпоясывала шелковым оби такого же цвета, ничуть не смущаясь тем, что подобные вольности в одежде могут себе позволять разве что старшие офицеры, уж никак не седьмой и ниже. Одним словом, получалось так, что у бригадира из Пятого и начальника склада Четвертого было очень много совместной бумажной работы. Изуру два месяца открывал и закрывал форточку, чтобы было ни жарко, ни холодно, и растирал тушь уже на двоих. И как-то, когда они засиделись в конторе допоздна, предложил Азэми чаю. Та не отказалась. И еще спустя некоторое время Изуру второй раз в жизни рискнул сказать девушке самую простую, в сущности, фразу. Азэми снова не отказалась. Наоборот, расцвела улыбкой и сама предложила время - послезавтра вечером. В тот день Изуру быстренько забежал после работы домой, умыться и привести себя в порядок, и захватить приготовленное для Азэми фуросики со сладостями. Стоял прекрасный ранний летний вечер, сумерки даже еще не близились, но легкий ветерок уже понемногу сгонял дневную жару, и травы колыхались у дома. Изуру как раз выходил из ванной, на ходу завязывая химо, как - тук, тук, тук - в дверь постучали. Он открыл - и обомлел. - Ич-чимару-фукутайчо? - А чему удивляешься? Разве в Четвертый отряд не ходят за медицинской помощью? Он отвесил насмешливый поклон. Всё, что ни делал Ичимару Гин, выглядело насмешливо. Изуру наконец более-менее взял себя в руки, хоть сердце и колотилось так, что, наверное, за дверью слышно. Заговорил с подобающей учтивостью, поприветствовал гостя, и всё как положено… Ичимару легким шагом прошелся по комнате, точно оглядывая и оценивая обстановку, задержал взгляд на нише, где в серой вазе желтели веточки повилики. Изуру торопливо предложил гостю сесть, и тот, не заставив себя долго упрашивать, выбрал самую высокую из табуреток. - А я по глазам вижу, что седьмой офицер хочет что-то у меня спросить, а мнётся. Ай-яй! Робость продвижению по службе не способствует. - Прошу меня простить, - Кира поспешно поклонился, чувствуя, как заливается краской, и отстраненно подумав, что, похоже, ненавидит свои щеки так же, как и свои колени. Это ужасно невежливо, но, раз и сам спрашивает… - Господин лейтенант Ичимару, для меня честь видеть вас… но, наверное, вам что-нибудь нужно? - А как же! А разве ж я не сказал? Медицинская помощь. Изуру мысленно обругал себя идиотом. А Ичимару уже развязывал на себе оби. Изуру с запозданием вспомнил, что собственный его пояс валяется невесть где, и он стоит перед старшим офицером одетый не по форме, но сейчас кидаться искать и заматываться уже будет смешно, придется так… и перепугался, что случилось с лейтенантом, а вдруг что-то действительное ужасное… и что вообще-то у него сейчас времени нет… и завороженно уставился на тонкие пальцы, перебирающие белый шелк… всё сразу и вперемешку. - Ичимару-фукутайчо, для меня честь, что вы обратились ко мне, н-но… мне очень стыдно, но, боюсь, у меня пока совсем мало навыков в этом деле… может, вам лучше обратиться к более опытному целителю? Я сейчас сбегаю… или, если хотите, вас провожу… не уверен, что сумею вам помочь как следует. - Ай, не верю! - Ичимару закончил с поясом и сдернул шеврон. - А если и верю… - лейтенант вдруг разом отбросил игривый тон и твердо взглянул на Киру. Всего на один миг - блеснул через щелки глаз острый взгляд, точно сталь. Но и мига было достаточно. - Рана у меня пустяковая, а вот огласка совсем ни к чему. - Клянусь вам, - Ичимару! Доверяет! Ему! Тайну! - от меня об этом не узнает ни единая душа. Ичимару спустил одежду с плеча. Изуру ахнул. От плечевого сустава до локтевого наружная часть руки была рассажена, точно по ней прошлись тёркой. Но ужасаться было некогда; ужасание - это потом… Заклинание на обезболивание. Промыть рану. Проверить зондом, нет ли глубоких повреждений. По счастью, нет, мышцы, сухожилия и крупные сосуды не пострадали. Учить заклинания надо было, сейчас бы проверил бесконтактно, не причиняя лишнего дискомфорта. Сканирующее заклинание, проверить, не осталось ли в ране посторонних частиц. Нашлось пара штук, что-то, смахивающее на щепки, извлечь пинцетом. Обработать рану заживляющим средством. Наложить повязку. Вроде бы всё. - Вроде бы всё, Ичимару-сан. Ичимару сидел на своем высоком табурете, привалившись затылком к стене; он ничего не ответил, даже не повернул голову посмотреть, что получилось. Только уголки тонкого рта приподнялись на секунду. И то не точно, может, почудилось. Черт, черт, всё-таки не сумел аккуратно. Он не сильно бледный? Черт, свет уж пора зажигать… где этот треклятый кремень? Черт! Нет, фух, вроде бы нет, не бледнее, чем обычно. Хотя с такой бледной кожей… Ведь правда, у лейтенанта Ичимару такая светлая кожа, он бы сказал, холодного оттенка, если бы речь шла о неодушевленном предмете… - Ну вот, а говорил - не сумеешь. Изуру подскочил от звука лейтенантского голоса. Глаз Ичимару, конечно же, не открыл, но губы его расползались в обе стороны в самой откровенной и неприкрытой улыбке. - Рад стараться, Ичимару-фукутайчо! Сейчас надо немного подождать, пока мазь впитается… Ичимару-фукутайчо! - воскликнул Изуру в порыве вдохновения. У него сердце пело. Он бы сейчас и взлететь сумел, если надо. - Пока всё равно ждете… Я могу попробовать еще немножко подпитать вас духовной силой, чтобы скорее затягивалось. Улыбка Ичимару растянулась еще шире, так, что Изуру запоздало подумал, что может, это и не такая хорошая идея; целитель из него все-таки пока так себе, а вслепую силу гонять - так Ичимару ведь целый лейтенант, у него и своих сил - Изуриным не чета. Но лейтенант кивнул, и Изуру, отложив на потом сомнения, расположил руки с двух сторон от раны, нащупывая нужные точки, и максимально сосредоточился. В кончиках пальцев было горячо, и кожа пациента вокруг мест соприкосновения порозовела - верный признак, что все идет, как нужно. Теперь уже можно было не концентрироваться так сильно, наоборот - предоставить силе свободно течь сквозь пальцы, но и настолько отвлекаться, чтоб, например, беседовать - тоже нельзя; так что Изуру оставалось смотреть и думать. Например, что лейтенант Ичимару в своей привычной форме шинигами смотрится не просто худощавым - узким, резким, как будто из множества острых углов, а между тем, как оказывается, мускулатура у него просматривается вполне четко. Что пальцы у него очень тонкие и длинные - при, на удивление, достаточно широкой ладони. Что рукав-то у него совершенно целый - а это значит, что он успел сменить одежду после ранения… либо в момент ранения одежды на нем вовсе не было. Кира аж поперхнулся. Балда, следи, как сила течет, вон у тебя уже в пространство хлещет, как из дырявой трубы, не ваше седьмоофицерское дело думать, при каких таких обстоятельствах уважаемый лейтенант мог оказаться не… тьфу ты! совесть имей! ПОЛУодетым. - Ну и реяцу у вас, господин седьмой офицер, - лейтенант Ичимару соскочил с табуретки. - Я чувствую себя прямо-таки неприлично бодрым. Изуру как открыл рот, чтобы извиниться, так и закрыл. - А я уж было размечтался на денек от работы отлынить, - Ичимару со смаком потянулся и подобрал спущенный рукав. Прошелся по комнате и снова остановился перед Изуру. - Опять вижу - хочешь спросить. Ну и сколько ждать будешь? Спрашивай, разрешаю. - Господин лейтенант, а вы правда ответите? - А вот этого не обещаю. Не-а. Но спросить-то ты всё-таки спрашивай, вдруг повезёт. - Ичимару-сан, - на Киру нашла храбрость, - как вас так угораздило? Уголки лейтенантских губ снова дрогнули. Он покачал головой. - Опасное это дело, мой мальчик - лазить по крышам. Вот даже и пробовать не начинай. - Ич…чимару-сан… мне никогда даже и в голову не приходило! - А зря. Он скользнул и исчез. И оказался за спиной у Изуру. Как оказалось - чтобы подобрать лежавшие на полу свой шеврон и пояс. Одевшись, лейтенант Ичимару отчего-то все не торопился уходить. Прохаживался взад-вперед, постоял перед нишею-токонома. Отвернулся от нее. - Некоторые люди - как сакура. Красивые, правильные. Некоторые - точно подсолнухи. Бывают, как виноград, как разноцветная космея, как сосна, цепляющаяся за каменистый откос, как репейник. Бывают как ландыши. А есть такие люди - они как повилика. Скользнул - и снова исчез. Кира и глазом моргнуть не успел. Что и не диво - лейтенантская поступь! Только на секунду мелькнул в открытых дверях, обернувшись, помахал на прощанье рукой. И окончательно растворился в темноте. В… темноте?!! Изуру подскочил как ужаленный и заметался, хаотически вспоминая все слова, слышанные от сердитых прорабов. Конечно же, Азэми в условленном месте не оказалось. А чего вы хотели? Какая девушка станет дожидаться, когда кавалер опаздывает на свидание на три часа с гаком? Обругав себя еще раз и поколебавшись с минуту, Изуру на шунпо рванул в расположение Пятого. Ну хоть в чем-то ему должно было повезти - патрульные не прикопались, чего шляешься по ночам где не положено, и нужное окошко в казармах в том корпусе, где квартировали младшие офицеры Пятого, как раз горело. Сгорая со стыда и чувствуя себя последним дебоширом, Изуру сложил ладони рупором… Азэми высунулась из окна в бледно-лиловой юкате и с расческой в руке. - Изуру? Ты знаешь, какой сейчас час? - Азэми-сан! Постой! Прости меняя! Я сейчас всё объясню! - панически воззвал Изуру. Понимая, как по-идиотски это звучит… и одновременно запоздало осознав, что всё объяснить он как раз не имеет права. По счастью или несчастью, вопрос этот за него решила сама Азэми. - Что объяснишь? - она придержала окно, которое уже начала закрывать. И сдвинула его обратно наверх. - Что тебя задержала внезапная работа. Верно? - Да, но… - Не извиняйся. Мы оба офицеры и оба понимаем, что значит служба. Но, пойми меня правильно, Кира-сан. Если это так уже сейчас - то что же будет дальше? Прости, Кира-сан. Ты хороший парень. Но у меня было время подумать. И я так не хочу. Я уже ложусь спать. Доброй ночи! Окно натужно скрипнуло и стукнулось, закрывшись. И свет погас. Узелок с конфетами Изуру запулил на третий этаж при помощи кидо. Не пропадать же добру. Пускай утром откроет окно и заберет с подоконника. Не захочет, так подружкам раздаст, да хоть голубям скормит. Кира Изуру не любил сладкого. Особенно в таких обстоятельствах. От летнего теплого ветерка легкая рябь пробегала по поверхности трав… нежный шелест, шорох, едва-едва различимый ухом. Розовые и лиловые; бледно-бледно-розовые, издали почти белые; действительно белые; оттенка насыщенной фуксии; изредка вспыхивающие, точно огоньки, оранжево-желтые - бесчисленные цветки космеи усеяли поле, еще недавно дикое и зеленое. Бесчисленные цветки колыхались и шелестели на летнем ветру, яркие многоцветные головки на сочных зеленых стеблях, яркие и нежные одновременно, легкие, почти невесомые, лепестки - точно крылья бабочек, присевших на миг на траву. Теплый ветер и солнце - солнечные лучи, дробясь в перистых листьях, просвечивают их насквозь, зажигают злато-зеленым огнем. И - нежные розовые лепестки… Рядом зазвенел женский смех. Изуру смущенно отскочил, извинившись - чуть не наступил на чужую корзинку. Народу тут толпилось немеряно. Компании, семьи, влюбленные парочки. То и дело приходилось издалека кланяться знакомым. Хорошее место на пригорке оккупировала компания мужчин в форме шинигами, расположившаяся основательно, с саке и закуской, судя по реяцу - младшие офицеры. Щебечущая стайка девушек в кимоно с бабочками и цветами глицинии - это, похоже, студентки… Изуру пробирался между ними, то невольно толкаясь, то извиняясь, то здороваясь. Недавние события - недавними событиями, но обидно было бы пропустить это ханами, тем более, что совсем рядом с домом. Цветы не становятся хуже от того, что любуешься на них в одиночестве. Подходящее местечко вскоре нашлось, Изуру даже удивился, что никто им до сих пор не воспользовался - на самом краю, под старым, выступившим из рядов деревом гинкго. Он кинул на землю маленькую циновку и с удобством устроился, привалившись к толстому перекрученному стволу. Шелестели зеленые ветви, сливаясь с шорохом лепестков… переливчато-невесомое, колеблющееся, розовое море цветов… и пронизанные насквозь солнцем зеленые ветви. Солнечная тёплая тень. Ветер взъерошил лиловые лепестки… Громкий гогот оборвал его мысли. Изуру неприязненно покосился на компанию офицеров. Как пить дать, с Одиннадцатого, только эти могут так ржать, придя любоваться цветами. Весь настрой сбили. Он закрыл глаза, пытаясь мысленно поймать пронизанный солнцем легчайший ветер, поймать ускользнувшее вдохновение. Но как ни старался, отрешиться от посторонних звуков уже не получалось, чужие голоса так и лезли в уши, невольно заставляя прислушиваться. В разговоре мелькнуло слово «четвертый». Четвертым могло быть что угодно, да и неприлично слушать чужие разговоры, но тут уж Кира никак не мог себя удержать. Разве что вставать и уходить. Тем более что если это то, о чем он подумал, так это его прямой долг, как офицера Четвертого. - Так зачем мужик может тайком среди ночи бегать в Четвертый отряд? Одно из трех. Либо пить с другим мужиком. Либо на свидание к бабе… - …не только к женщине! - со смехом подсказал кто-то. - …или к другому мужику, - принял уточнение первый. - Либо лечить то, что стыдно добрым людям при свете дня показать. Изуру почувствовал, что сердце у него холодеет. Кажется, он знал, о чем, точнее, о ком идет речь. - Ты-то на что ставишь? - А мне оно на черта? Вы спрашивали - я вам и говорю. - Да брось выделываться! Точно ж знаешь. А не знаешь, так думаешь. - Тебе так надо знать - так сам сходи к нему и спроси. Предложение это было встречено таким взрывом хохота, что камышовка сорвалась с ветки, пронзительно и возмущенно заверещав, а кто-то из собеседников закашлялся, подавившись саке. - Слабо? - продолжал подначивать рассказчик, молодой шинигами с короткой черной косицей. Занпакто с лавандовой оплеткой на рукояти лежал рядом с ним на траве. - А может, и схожу! - его обидчивый собеседник был мужик средних лет, телосложением и размерами напоминающий одежный шкаф и стриженный под неприлично короткий ёжик. - Ох, не стоит вам связываться с лейтенантом Пятого, - включился в разговор третий, тот самый, кто до того выдвигал предположение о свидании не с женщиной. Этот был на вид постарше и помельче всех остальных. - У него чертовски длинный не только Шинсо. - А и что?! - окончательно раскипятился «шкаф». - А то. Помните, что было с Номурой? Как у него назначение обломилось? - радостно подхватил парень с косичкой. - И ведь приказ-то уже был готов, у генерала на столе лежал! И хрясь - в клочки и в помойку. - Ну, справедливости ради, - заметил еще один, - учитывая, какой он дебош устроил - так было бы странно, если бы не в клочки. - Так-то оно так… да только перед тем он посрался с Ичимару Гином. Шкаф запальчиво продолжал уверять, что посрать ему, кто с кем посрался, захочет узнать - так узнает, кто-то со смехом подзуживал его, кто-то, напротив, сунул в руки флягу, мол, брось заниматься фигней, лучше выпей, сплетник с косичкою и дедок вдохновенно принялись рассказывать какую-то муторную историю из времен Академии с какой-то подмененной шпаргалкой… А Кира Изуру сидел под деревом, и ему было плохо. Сплетни и пересуды - дело обычное, никуда от них не денешься ни на этом свете, ни на тех, на всё никаких ушей не хватит, весь Готей-13 одно сплошное шу-шу-шу, и если кто-то думает, что этим делом увлекается только женский пол, то, значит, он наивнее, чем едва вылупившийся кузнечик. Тем не менее. Эти люди говорили о лейтенанте Ичимару, и говорили гадости. Это во-первых. Во-вторых, его тайна каким-то образом всплыла. А в-третьих, лейтенант, конечно же, подумает, что это он, Изуру, проболтался! На пригорке снова заржали, и кто-то со смехом бросил: «Какие еще версии?». Изуру глубоко вдохнул и выдохнул. И поднялся на ноги. - Прошу меня простить, господа. Но я полагаю, что это не дело младших офицеров - обсуждать, куда и зачем ходят чужие лейтенанты. Офицеры уставились на него с любопытством. Старший хмыкнул, а парень с косичкой выдал: - Это еще что за явление? - Кто таков? - рявкнул шкаф. - Седьмой офицер Четвертого отряда Киру Изуру. Все предсказуемо заржали. Кира был прямиком с тренировки, поэтому при занпакто, но без медицинского ранца, однако «Четвертый отряд» - это само по себе было поводом для веселья. - А что Четвертый тут забыл? Ступай двор подмети, что-то грязно! Шкаф явно был в восторге от собственного остроумия, да и остальные, похоже, тоже. - Приказы, какую работу выполнять, - проговорил Кира, бледнея, - офицерам отдает их капитан. До капитана Четвертого отряда вы, сдается мне, пока еще не дослужились. Шкаф неторопливо поднялся на ноги, и в отвороте его распахнутого косоде Кира с ужасом, хотя и без удивления, увидел тысячелистник. В самом деле Одиннадцатый. - Что-то сдается мне, что кто-то напрашивается… - Наглеешь, шкет, - заметил парень с косичкой. Пятеро. Всего их пятеро. И как минимум двое из Одиннадцатого. - Прошу меня простить. Полагаю, я могу рассчитывать на ваше офицерское слово, что вы прекратите пересуды, недостойные вашего ранга и вашего отряда? - Ну всё, напросился, - констатировал шкаф. Его занпакто был длиною в три сяку, со скругленною гардой и темно-красной оплеткой. Еще не поздно, с отчаяньем подумалось Кире. Одиннадцатый обычно не блещет в шунпо. - Так себе забава, но всё лучше, чем ничего, - сказал шкаф своим. И повернулся к Изуру. - Утида Рэн, седьмой офицер Одиннадцатого отряда. Ты вправе знать имя того, кто тебя убил, - он произнес ритуальную формулу Одиннадцатого отряда. А Изуру вдруг разом увидел последнюю строку. Безмятежность над лугом. Седьмой офицер, повторял себе Кира, пока они шли до места. Недалеко - всего несколько шагов в сторону рощи. Седьмой против седьмого, шансы есть. Четыре и одиннадцать - это не больше, чем номера. Повторял себе и все равно трясся от страха и от стыда. Так по-идиотски ввязаться в драку. Только бы лейтенант Ичимару не узнал. А он узнает. Почему было не пойти прямиком к нему и предупредить, что об этом уже говорят… никчёмный идиот! В следующий раз… а если - не будет никакого следующего???!!! Вокруг уже радостно собирались зрители, Кира заметил несколько знакомых лиц из других отрядов и отстраненно подумал, что не нужно будет искать свидетелей, тем лучше. На месте проверил ногой ровность и твердость почвы, занял позицию, точно в додзё. Вабиске потеплел в руке, готовясь к бою. Кира все так же отрешенно подумал, что надо бы вытереть вспотевшие ладони, чтобы рукоять не скользила, но сделав это, он покажет свой страх, и все-таки по очереди обтер их об штаны. Маленькая дикая маргаритка, белая, выглядывала из травы. Утида Рэн объявил: - Я атакую. - Я готов. Убьет, панически билось в него голове. Убьет ведь. Убьет - полбеды, хуже того, осрамлюсь! Бешеная реяцу клокотала прямо перед ним, надвигаясь неумолимо, как водяной вал. Кира почувствовал, что ноги его не держат. Утида приближался неторопливо, вразвалочку, держа меч в опущенной руке. Ноги у Киры подгибались, и он опустился на одно колено. Утида хохотнул, занося меч… Дальнейшее большинство зрителей описывали потом приблизительно так. Мелькнул клинок - и Утида, покачнувшись, начинает медленно оседать на землю. Кровь фонтаном выплеснулась поперек штанин. Собственное сердце бухало у Киры где-то в горле, отсчитывая секунды. Четыре… пять… семь… двенадцать… тринадцать. И - толпа взорвалась криком и аплодисментами вперемешку с разочарованным свистом. Кира поднялся на ноги. Незаметно с благодарностью покрепче сжав рукоять, убрал Вабиске в ножны. С удивлением осознавая, что, похоже, живой. И даже победил. - Балбес, - пророкотал у него над ухом могучий хрипловатый бас. Кира поднял глаза - и обнаружил над собою рассеченную шрамами рожу и торчащие патлы капитана Одиннадцатого отряда. Рожа ухмыльнулась. Кира отскочил, пробормотав «Прошу меня простить», поклонился, лихорадочно соображая, следует ли ему предложить медицинскую помощь пострадавшему… в конце концов, он ведь Четвертый отряд… - Силушки немеряно, а управлять ей не умеешь. Болтается, как дерьмо на плаву. Кенпачи прошествовал к пострадавшему и наклонился над ним. Кира мысленно порадовался, что не успел предложить… - Тоже балбес, - припечатал Кенпачи. - Под ноги смотреть надо. Он взвалил притихшего Утиду на плечо, точно мешок с просом, и развернулся прочь. Изуру очень честно надеялся, что в сторону медицинских бараков. - Ну надо же. Из-за меня бьются на поединке. Изуру так и подскочил, услышав этот голос. Лейтенант Ичимару Гин собственной персоной восседал на дереве в двух шагах от него. И, со всей очевидностью, находился тут всё время дуэли. А может, и еще дольше. И значит… значит, уже знает, что он, Изуру, нисколько, нисколечки перед ним не виноват! Ичимару легко спрыгнул с ветки. - Какое новое ощущение, - он солнечно улыбнулся Изуру. Кенпачи остановился и покачал головой, глядя на них. - И ты балбес, - сообщил он Ичимару. И наконец утопал. Все-таки в направлении медицинских бараков. Ичимару рассмеялся. И заговорщицки подмигнул Изуру. Прежде чем тоже исчезнуть. Мимоходом задев рукавом. А Кира Изуру так и стоял, счастливый. У него сердце пело. А что все щеки залило алым, так это потому, что у светлокожих блондинов кровеносные сосуды расположены близко к поверхности, так написано в той медицинской книге, которую он вчера как раз прочитал.