Хорватский сыр, испанское вино

Рамос падает рядом на псевдокожаный диван в самом темном углу задрипанного мадридского бара. Иван, мягко говоря, не рад компании, но когда это останавливало капитана Реала? — Сидишь? Грустишь? — И тебе привет... Может, поищешь другое место? — А всё занято — это к тебе никто не подсаживается: боятся прокиснуть. — Вот и ты бы не подсаживался. — А мне интересно. Чего такой? Девушка не даёт? Ты ж вроде женат? — Иван коротко взглядывает исподлобья, и Рамос осекается, впрочем, не теряя жизнерадостности. — О'кей, понял. Не девушка, не надо так зыркать. Не девушка... Не де... А! Понял. Не девушка, а парень. И кажется, я знаю какой. Иван молча прикладывается к бутылке, не глядя на собеседника. — Так, я молодец и Шерлок Холмс. Ну а ты? Он не даёт, а ты? Что делаешь? — А что я должен делать? — Если тебе не дают, надо брать! — Рамос выхватывает из рук Ивана бутылку и отпивает пиво, иллюстрируя свои слова. — Я так не могу, — Иван отбирает бутылку обратно. — Это ты на всех сам бросаешься. — Вот! И мне дают! Эй-эй, речь не о конкретном человеке, хотя и этот бы... Но я не беру... Пока... — Слушай, Рамос, шёл бы ты, а? — Нет-нет, теперь моя миссия нести свет знаний. Вот смотри, делаешь вот так... — Серхио, не вставая, обхватывает Ивана, прижимая его голову к своей груди. — И всё! — Ну да... — Очень-очень мужской парфюм, запах здорового тела, жар, как от батареи: Ивана немного ведёт, но мастер-класс так мастер-класс. — А он начинает отбиваться... — А ты попробуй! — голос Рамоса полон самодовольства — и не зря: все попытки высвободиться из железных объятий ни к чему не приводят. — Вот видишь. Это как с младенцами. — Серхио понижает голос, уткнувшись носом ему в макушку. — У тебя же есть дети? Прижимаешь его к себе, пока он не согреется и не уснёт. Иван с ужасом понимает, что он как раз вполне согрелся и готов уснуть, а в этих объятиях внезапно уютно. Он резко проводит плечами, выворачиваясь, но Серхио отпускает его сам, демонстративно разводя руки: — Ну вот. Попробуешь? Иван, думая, что они выглядят как идиоты, словно загипнотизированный осторожно обнимает его, кладет ладонь на затылок и прижимает голову Серхио к себе. Тот щекотно фыркает в футболку и говорит в грудь Ивану насмешливо и почему-то хрипло, будто у него горло перехватило: — Ракитич, ты безнадёжен. Твой удел — страдать и ждать. Иван бездумно перебирает его волосы и мысленно соглашается: да, безнадёжен. Что уж теперь? Серхио аккуратно выкручивается из его рук и договаривает: — Но, если нужны ещё уроки мастерства, я готов, обращайся. Встаёт и уходит, одергивая рубашку и, между прочим, прихватив его пиво.