Хорватский сыр, испанское вино

Лука поднимает руку, чтобы постучать, но дверь номера бесшумно открывается от первого касания костяшками пальцев. Лука мнется: всё же вламываться ночью без предупреждения... Он открывает рот, чтобы объявить о своем присутствии, но то, что он видит, заставляет промолчать. Серхио лежит на кровати поверх покрывала абсолютно голый и вдумчиво ласкает себя. Лука, для которого дрочка в душе сводилась к судорожным движениям ладони под воображаемые кадры недавно просмотренного порно, завороженно наблюдает. Татуированные пальцы, явно соблюдая какую-то систему, бродят по шее, поднимаясь, чтобы провести под волосами, за ухом, под линией челюсти. Голова Серхио запрокинута, глаза закрыты. Руки безостановочно гладят ключицы, грудь, задерживаясь на сосках, потом ладони с силой проводят по бокам от ребер вниз. Серхио сгибает и расставляет ноги, заставляя подглядывающего Луку шумно сглотнуть, тянется, чтобы сжать кожу на внутренней стороне бёдер и, приподнявшись, провести пальцами между ягодиц, массируя анус. Из груди Серхио вырываются рваные вздохи, он кусает губы, явно, чтобы не стонать, выгибается, опираясь на лопатки. Одна рука возвращается к соскам, выкручивая и поглаживая попеременно, а вторая ложится на тяжёлый член, сжимая. Ладонь движется, ускоряя темп, грань уже близко и на пике Серхио вдруг распахивает глаза и, увидев Луку, дёргается, одновременно кончая себе на живот. Оба тяжело дышат, не в силах произнести ни слова. Наконец Серхио приподнимается на локтях и светским тоном интересуется: — Ты чего припёрся? Увидел под кроватью чудовище? Ищешь, где переночевать? — Уже нашел, — Лука развязывает верёвочку на спортивных штанах, усаживается на край кровати и тычет пальцем в обмякший член Серхио. — Если ты, конечно, готов ко второму раунду... — Ну... — Серхио смотрит на выпуклость на его штанах. — Это сейчас будет зависеть исключительно от тебя. Так что... Он садится удобнее, подложив подушку под плечи, так и не подумав прикрыться, и сцепляет руки на животе: — Я готов. — Что я должен сделать? — очень серьёзно спрашивает Лука. — Как я дрочу, ты увидел, — говорит Серхио. — Хочу теперь посмотреть, как это делаешь ты. — Ну, ладно... — отвечает Лука, которому нечего на это возразить: уж слишком справедливо звучит это предложение. — Я, конечно, делаю это не настолько профессионально... — Ну, начни уже с чего-нибудь! — нетерпеливо говорит Серхио, закатывая глаза. — С чего? — в замешательстве спрашивает Лука, теребя в пальцах верёвочку. — Нууу... — Серхио окидывает его взглядом. — Сними штаны для начала. Медленно... Лука встаёт и, зацепив резинку большими пальцами, начинает стягивать штаны сразу вместе с трусами, осторожно освобождая напряжённый член. Дотянув штаны до щиколоток, он выпрямляется и наступив на штанину другой стопой, стаскивает её, тряся ногой и отбрасывая, подфутболив, образовавшийся ком в сторону. — Хороший пас, — довольно кивает Серхио. — Это всегда возбуждает. Теперь футболку. Лука с энтузиазмом хватается за край ворота и начинает тянуть за него, скрываясь за тканью, обнажая под лонгсливом угадывающуюся впадинку пупка, рельеф мышц живота, торчащие соски. Выпутавшись из футболки, Лука швыряет её к штанам на пол и хватается за подол лонгслива. — Стоп! — командует Серхио. — А это оставь... Садись напротив меня. Лука садится, согнув одну ногу в колене, а другую опустив на пол. — Повернись ко мне и раздвинь ноги чуть шире! — Серхио несколько секунд любуется картиной и шепчет: — Отлично... Начинай... Лука, словно ожидая этой команды, сжимает в ладони член и начинает энергичные движения, заводясь с каждым всё сильнее. — Нет... — качает головой Серхио. — Так и до финала недолго... Стой, тебе говорят! Серхио хватает его за руку. — Чччёрт — выдыхает Лука. — Что не так? — Я не хочу просто сидеть и смотреть на то, как ты кончишь за полминуты... — Серхио чувствует дыхание Луки, видит, как вздымается его грудь под тонкой тканью лонгслива, ощущает, как он норовит ткнуться в остановившую его руку, и в его паху начинает дрожать вожделение. — Ласкай себя... Хочу это увидеть... Лука проводит свободной рукой по животу, груди, скользя по белой ткани, добирается до лица и, мазнув пальцем по губам полуоткрытого рта, зарывается пальцами в волосы, оттягивая пряди, закидывая голову и открывая шею. Граница между воротом лонгслива и его бледной кожей была бы почти незаметна, если бы не дрожащие капельки пота, расплывающиеся на ткани тёмными пятнами. Их узор завораживает, Серхио, не отпуская ладони Луки, проводит по его стволу, задевая большим пальцем складку кожи под головкой. — Блядь... — Лука втягивает воздух сквозь зубы, его выгибает, он цепляется за волосы ещё сильнее, морщась от боли, выдыхает и быстро проводит языком по пересохшим губам. — Вооот... Другое дело... — шепчет Серхио, снова останавливая его руку. У него самого уже стоит, но он не торопится. — Серхио... — протестующе вскидывается Лука. — А теперь ты сам... — Серхио убирает свою ладонь. — Но постарайся продержаться дольше пяти минут: у меня на тебя планы сегодня ночью, коль уж ты пришёл... Серхио подвигается ближе и хватается за изголовье кровати по обе стороны от головы Луки. — Давай... — говорит он, и Лука начинает размеренно двигать рукой, стараясь не увеличивать темп. Он запрокидывает голову, прикрывает глаза и судорожно сглатывает. — Смотри на меня... — негромко приказывает Серхио, глядя на движущийся кадык. Лука пытается сфокусировать на нём взгляд, Серхио едва касается губами его век, легко скользит к приоткрытому рту — Лука тянется к нему, но Серхио позволяет себе лишь лизнуть его нижнюю губу, почувствовав сбившееся дыхание. Он движется дальше, к торчащим сквозь ткань лонгслива соскам и, обведя один из них языком, прикусывает зубами. — Твою ж.... мать... — сбивчиво шепчет Лука и обхватывает другой ладонью его затылок, выгибаясь дугой. Серхио ещё с минуту терзает его сосок, удовлетворённо прислушиваясь к стонам, и разжимает зубы только тогда, когда слышит невнятное бормотание на хорватском, перемежающееся со всхлипами. Он освобождается от ладони Луки, спускается ниже, скользя руками вниз по изголовью, проводит языком по коже под краем лонгслива сбоку, чувствуя ускоряющиеся ритмические движения рядом с лицом, прикасается губами к гладко выбритой коже максимально близко к члену, стараясь, чтобы Лука его не задел, и замирает у самой головки в миллиметре от неё, глядя на Луку, не отрывающего от него взгляда. Его грудь вздымается, рельефно обозначая мускулы под тонкой тканью, каждое движение сопровождается стоном. Серхио очень хочется дотронуться до себя, но он отрывается от изголовья, сжимает бёдра Луки, переводит взгляд на влажную головку, касается кончиком языка выступившей смазки и восьмёркой размазывает её по горячей коже. — Majku... li ti jebem!.. — стонет Лука, запрокидывая голову и запуская руку себе в волосы, и Серхио чувствует капли спермы на своих губах. — Djavli te... ponesli... kuja!.. — Блядь... — шепчет Серхио, нависая над ним и начиная надрачивать себе. — Не знаю, что ты там несёшь, но звучит очень... очень... похабно... Не мог ещё подождать?.. Я же предупреждал... у меня планы на тебя... — Да пошёл ты со своими планами... — едва отдышавшись, отвечает Лука, толкнув его в грудь, валит на постель и, склонившись над его членом, насмешливо говорит, глядя в глаза: — Посмотрим, продержишься ли ты хоть пять минут...