Любовь наша стала невидимой...

— Привет, Октавия! — Лекса? — в трубке голос шатенки казался очень удивленным, как будто брюнетка «с дуба рухнула», что позвонила ей. — Точнее, привет. — Как дела? — а это еще больше добавило удивления. — Да... все хорошо... Как сама? — с осторожностью отвечала Октавия. — Тоже неплохо. — Лекс, может, к самой сути перейдешь? — потребовала Блейк, а то весь этот диалог казался бредом. — Ладно. Хотела тебя попросить кое о чем... — Слушаю. — Я недавно... случайно увидела концерт Кларк... Так вот, она так сильно похудела... Раньше я следила за ее питанием, а сейчас... Может, ты ее будешь кормить? — наконец, собравшись с мыслями и убрав волнение, Вудс озвучила свою просьбу. — Ох, Лекс... У меня и своя жизнь есть... — Октавия, я никогда ни о чем тебя не просила. Пожалуйста... — Эм, хорошо. Я знаю, кому доверить твою просьбу. — Доверить? — очередь удивляться теперь актрисы. — Да. Если ты увидела концерт Кларк, случайно... То могла и заметить, что она поет теперь не одна. Думаю, Найла о ней позаботится. Я договорюсь. А теперь мне пора. Пока, Лекс. Пока Вудс пребывала в шоковом состоянии от слов визажиста «Найла о ней позаботится», та отключилась. — Блин... Октавия! Какая к черту Найла?! Я и смотрю, как она заботится о ней! — вспыхнула брюнетка. Ну да, чувства никуда не ушли, а все еще живы. И если Кларк встречалась с кем-то, то почему все равно худела? И да, Лекса просто не может не беспокоиться за бывшую. — Лекс, ты что так кричишь? — в спальню забежала Костия, но, славу Богу, как обычно ничего не расслышала. — Ничего. Иди сюда... — брюнетка тянет руки к Грин. — Ну, я убираюсь... — пожимает плечами та, хотя и подходит. Честно? Уже подбешивала эта уборка. Она была круглосуточной: если они дома и не занимаются сексом, а также не спят. Вудс касается чужой талии и, мягко надавливая, опускает коллегу по работе на колени. — Можно мне хоть перчатки снять? — посмеивается Грин, отбрасывая ненужную резину в сторону, замечая, как перед ней распахиваются широко ножки и приподнимается подол юбки... Костия смакует, целуя актрису через трусики, поглаживает смуглые бедра, с трудом сдерживаясь, чтобы не сделать все грубо. Лекса не любит жестокость с чужой стороны, а со своей не против преподнести ее, если, конечно, любовницам это нравится. К слову, Кларк любила и нежно, и жестко. Вудс решительно пропускает свою руку под майку своей пассии и сжимает небольшую грудь. Это немного приносит разочарование, ибо мягкая плоть умещается в руке, но все же она чувствует изнутри, как непреодолимой волной поднимается ее возбуждение. Грин тоже возбуждена, втыкается носом в промежность девушки, вдыхая мускусный запах, исходящий от актрисы. — Ты всегда так ароматно пахнешь, — произносит девушка, чередуя слова с нажатием на вульву, ощущая, как ткань промокает. — Мы будем говорить о моем аромате, или ты все же снимешь с меня эту бесполезную вещицу? — усмехается зеленоглазая, приподнимаясь на руках, и Костия стягивает трусики, при этом оставляя свои поцелуи на бедрах и коленках брюнетки. Она проводит язычком по всей поверхности влажной и розовой плоти, собирая капельки выделений, и пробует на вкус, все оттягивая этот момент. Вудс недовольна этим, да и после прикосновения ощущает некое не совсем приятное жжение. Это скорее всего на подсознательном уровне ее тело иногда отвергает эти касания, чужие прикосновения. Нужно немного потерпеть, когда разум отойдет на второй план, и удовольствие вступит в свои права, вознесется выше всех чувств и эмоций, на самый пик... Грин окунает свой язычок во влажный шелк, нажимает на клитор, обволакивая его, и щедро вылизывает, смешивая свою слюну с вязкой слизью, изливаемой влагалищем. Далее она обхватывает чувствительную точку губами и начинает втягивать в себя, издавая характерные звуки, при этом кончиком языка еще и щекоча сладкую горошину. Брюнетка откидывается на спину, когда разум все же прощается с ней. Закрывает глаза и подрагивает, притягивая Кос к себе ближе за затылок. И неважно, что при прикрытых глазах перед ней предстает белокурая макушка, находящаяся в ее промежности. От такой фантазии Вудс ощущает нарастающее блаженство, которое охватывает все ее тело. Наслаждение растет, и актриса изливается соками в оргазме. Грин ложится рядом, улыбается и накручивает локон чужих темных волос себе на палец. — Я обожаю тебя, Лекс! Вудс кивает, продолжая делать вид, что отходит от оргазма, не открывая своих глаз. Его-то она получила, но желаемая разрядка никогда не наступала с этой девушкой...