Любовь наша стала невидимой...

Лекса просыпается от телефонного звонка, не понимая, кому она могла понадобиться в такую рань. И номер неизвестный. Супер.., хмыкает девушка и отвечает. — Да? — Лекса, доброе утро. Я, конечно, понимаю, что вы оплатили квартиру за год, но свет, газ, интеренет, другие счета тоже нужно оплачивать. Сегодня пришли счета с большим долгом, их не оплачивали несколько месяцев... — А, миссис Голд... Доброе утро, — до брюнетки начало доходить, что Кларк ни разу не заплатила счета, которые нужно оплачивать ежемесячно. Ну да, раньше это все делала она. — Я больше не живу с Кларк, а она переезжает в другой город и, возможно, скоро заберет свои вещи. А что еще скажет Вудс? Может, стоило дать номер телефона Кларк? Но эта старушка много заплатит за телефонный разговор в другую страну. — А что мне делать, Лекса? Эти долги намного больше, чем осталось уплачено за квартиру до года, даже если Кларк съедет. Я думала, что сдаю квартиру ответственным девушкам... Актриса закатывает глаза, ну она же обьяснила, что больше не живет с ней, что пусть старушка дождется Кларк и потом разберется с ней, но нет, ей обязательно нужно переходить на личности. Старое поколение... — Миссис Голд, пришлите мне на электронную почту все долги по счетам, я их в ближайщее время погашу. И надеру задницу Кларк. Добавляет ее внутренний голос, но девушка печально вздыхает, что это уже больше не в ее власти. — Хорошо, Лекса. И попроси Кларк, чтобы скорее забрала свои вещи, квартира не должна простаивать! — Хорошо, миссис Голд. До свидания, — прощается брюнетка и сразу отключается, ибо может еще услышать в свой адрес, какие они плохие. Актриса думает позвонить Октавии, но сделать это хочет после утренних манипуляций и завтрака. Все же еще рано, и девушка может спать. А шатенка и так ее не жалует, неохота нарываться на необоснованный гнев визажиста. Поглощая фруктовый завтрак, девушка набирает номер Блейк. Далее у нее в планах прошвырнуться по магазинам и после обеда поваляться возле бассейна, в доме ее продюсера Аньи Нельсон. Да, Лекса пока жила в отеле, ибо много разъезжала, но в мечтах было купить дом и «любоваться» солнышком очень часто. — Привет, Лекса. Говори быстрее, что надо, я занята, — зеленоглазую практически отшили. За что она получила такое отношение? Потому, что ушла от Кларк? А причины Кларк озвучила? Скорее всего, нет... — Привет, Октавия. Я звоню по поводу того, что просила тебя позаботиться о Кларк во всех смыслах этого слова! А не перекладывать ни на кого вашу дружбу! Звонила миссис Голд, это хозяйка нашей... точнее, квартиры Кларк. Кларк не платила несколько месяцев по счетам, там выросли долги внушительных размеров! — откуда Лекса узнала о сумме? Так хозяйка уже прислала, и актриса быстро их погасила через интернет. — И еще она просила, чтобы Кларк скорее съехала, ей нужно сдавать квартиру. Могла бы хоть поответственнее отнестись к моей просьбе и не подсылать к ней нимфетку Найлу Грей, которая, похоже, даже накормить ее не может! Темноволосая накинулась на визажистку, хотя скорее всего вымещала на ней гнев за вчерашнее признание девушек. — Все сказала?! — спокойно произнесла Блейк. — А теперь послушай меня внимательно! Вчера было совершено убийство, убили Найлу Грей. Кларк в больнице, и ей совсем не до долгов и переездов, так понятнее?! Вудс нахмурилась, ее сердце пропустило один короткий удар и замерло. Еще немного, и ее хватит инфаркт, в прямом смысле слова. Так как актриса совершенно забыла, как дышать. — Что с ней? В какой больнице Кларк? — ее голос хриплый до ужаса, низкий, как будто она сама сейчас перенесла клиническую смерть. И если она не узнает, что с Кларк все хорошо... – ей будет плохо. — Гуд Самаритан. Бульвар Уилшир, двенадцать двадцать пять, — ответила Октавия, называя адрес и сразу отключаясь. Эта известная больница, ее не трудно будет найти. Зеленоглазая встает со стула и чувствует, как ее сердце мучительно колет, но она не останавливается в своих движениях, а направляется к выходу. Она должна быть рядом с Кларк... всегда! В горе или в радости! Как жаль, что наша гордость, сомнения и упрямство мешают обрести нам истинное счастье.