Любовь наша стала невидимой...

Девушек не пустили к подозреваемой, и шатенка набрала номер телефона друга, тот пришел к ним, вывел из участка и отвез в кафе. Нужно было начинать с самого начала... — Итак, Кларк, у тебя были неадекватные фанаты? Блондинка пожала плечами. — Нет. Я даже охраной не пользовалась. Только на встречах и на концертах. — Подумай хорошо, Кларк. От этого зависит жизнь Лексы. Певица задумалась, что-то припоминая. — Хотя... Было несколько писем на e-mail. Человек признавался мне в любви, но это было давно, и Лекса его заблокировала. — Кто он? — Я не знаю. — Ладно. Дай телефон, я попробую вычислить адрес, — блондинка все так и сделала. Парень углубился в раскопки. — Линк, что сказали? Почему нас не пускают к Лексе? — спросила Блейк, волнуясь сама за Кларк. Если они не вытащат актрису, певица додумается ночевать рядом с колонией в палатке. Если чего похуже не выдаст «блондинистый» мозг. — Ты же знаешь... Что я не могу раскрывать детали дела... — Ну, ради меня... Ты же мне почти муж! — улыбалась шатенка, а Кларк не лезла. Она понимала, что тот может лишиться работы и не дай Бог значка полицеского. Поэтому пусть решают все сами в своей «семье». — Ну, почти же, — заигрывая, усмехнулся парень, возвращая телефон хозяйке. — Я пробил адрес, но это в Сиднее. Вечером вылетаю. — Спасибо, — тихо и печально ответила блонди. — Мы все равно ничего никому не скажем, — уже серьезно добавила О. — Хорошо, — сдался парень. — Дело передано в суд. Суд через неделю. Эту неделю она проведет в участке... в камере... Дальше – куда распределят... Не пускают, потому что боятся побега, с ее-то деньгами... К ней представлена охрана из центрального округа, даже не наша. — Ее счета заморожены... — произнесла Гриффин. — Ты-то откуда знаешь? — удивилась Блейк. — Она когда уходила от меня, оставила магнитку и записку, в которой говорилось, что ежемесячно будут поступать деньги на карту. Я никогда ей не пользовалась. Но сегодня... Я хотела сама устроить ей побег... и хотела снять деньги, что скопились за месяцы, добавить свои от концертов и... — Кларк, ты что, с ума сошла?! — начала кричать Октавия. — А что я могу? Я бы посмотрела, если бы Линка закрыли, что бы ты сделала... Расправилась бы со всеми сама! Даже деньги бы не понадобились, но я не могу так... Я не посещала ваши боевые искусства. — Ну да, — замялась Октавия, подтверждая слова подруги. — Так девочки, спокойно. Если заморожены счета, значит, вмешались федералы, кто-то хочет, чтобы она села... Это будет труднее, чем могло показаться, — полицейский задумался. — Мне пора на самолет. Вам задание подумать: кто из знакомых Лексы настолько крупная шишка, которая могла подключить федералов? И, пожалуйста, ничего без меня не предпринимайте. А то потом придется и вас вытаскивать... Октавия, ты ответственна за это, — предупредил парень. — Да, сэр, — отдала честь Блейк и коротко поцеловала своего полицейского. — Спасибо, Линк, — поблагодарила блондинка. — Еще не за что. Браун уехал, и девушки остались вдвоем в кафе. — Есть мысли, Кларк? Голубоглазая отрицательно покачала головой. — Я никогда не ездила с ней на встречи, не ходила на премьеры... — Может, она кому-то неудачно отказала? Гриффин приподняла бровь от такой пошлости, что выдали уста шатенки. Хотя та была права... Все могло быть. — Ну, а что? — Я не знаю, О. Ничего не знаю! — Ладно, не бесись. Давай начнем с конца? В интернете писали о некой Костии Грин... Ни на что не наводит? — Грин? Известная фамилия. — В яблочко! — Блейк залезла в телефон. — Альберт Грин – сенатор, Костия Грин – его единственная и любимая дочурка, — злорадно улыбается визажист. — Думаешь, она мстит? Но за что? — удивлялась блондинка. — Дурочка! За тебя, за то, что Лекса любит тебя, а не ее! — Глупости какие! — рассерженно взмахнула руками певица. — Это для тебя глупости, а богатые именно так и поступают. — Как? Убивают «левого» человека, чтобы потом засадить кого-то в тюрьму? — Нет, Кларк. Мысли логичнее, ты же умная у нас. Вот только тупишь иногда, когда в деле замешана Вудс. — подшучивает шатенка. — Скорее всего благоприятное стечение обстоятельств. Сенатор не будет марать свои ручки ради прихотей дочери, а вот когда дело сделано, то можно уже просто немного подтолкнуть людей на выводы. — Хорошо, хочешь сказать, что наш убийца кто-то другой, другая? — Бинго! — зааплодировала шатенка. — И кто же? — Хм... Думаю, это нам и предстоит с тобой выяснить, — заговорчески произнесла визажист. — Линкольн сказал же никуда не лезть? — А мы и не лезем – убийца сам найдет нас! — Вот этого я и боюсь...