Любовь наша стала невидимой...

Гриффин злится, так как холодная вода не остудила ее тело... Не убрала возбуждение... Не перекрыла желание... Она стягивает с себя мокрую одежду, оставаясь в одних трусиках, которые более или менее сухие... Ну, или мокрые, но не от воды. Прислонившись к изголовью кровати спиной, Кларк опускает одну свою руку на грудь, сжимая ее, а второй пробирается под шелковые трусики. Ее обильная влага обволакивает пальчики, проходя ими по скользким складкам, певица уже не хочет останавливаться и не может... Ее желание стекает между ног, пропитывает трусики-стринги и образовывает пятно на простыне. Лекса уже минут пять стоит и не шевелится, наблюдая за этой картиной. Актриса поплыла... Растаяла, как хотите называйте... Просто это не объяснить, как возбуждение вмиг достигает своего апогея, и ты готов кончить даже без прикосновений. Вудс берет себя в руки, прокашливается, облокотившись на дверь, или ее не удержат ноги, и говорит: — Кларк, что ты делаешь? Голос, как ни странно, спокоен, но блондинка не собирается отвечать. Она не стесняется, ее этому научили... Голубоглазая проскальзывает внутрь указательным пальцем, ощущая мокрое тепло внутри себя, и краем уха слышит приглушенный стон со стороны двери. Затем шаги и неуверенный голос: — Ты снова провоцируешь меня, Кларк? — Нет, я провоцирую себя, — отвечает белокурая и, напряженно выдыхая, смотрит на жену. Нет, сейчас актриса не злится. Ее глаза потемнели, участилось дыхание, и капелька необузданного желания выкатилась на трусики. Пальцы Гриффин касаются своего клитора, она нажимает на него, выгибается всем телом, и из ее горла вырывается совсем не тихий стон. Оргазм проносится между ее не прекращающимися толчками пальцев, стоны перерастают в крики, выставляя напоказ свои чувства. Хотя блондинке немного страшно, вдруг брюнетке не понравится ее развратная натура или в кого она превратилась из скромной девочки... Голубоглазая все же продолжает, так как этот оргазм не приносит должного удовлетворения. Может быть, потому, что у нее давно не было секса, а может, потому что она делала это сама. Девушка снимает трусики, оставаясь полностью обнаженной... Поглаживает свои бедра и расставляет ножки, согнутые в коленях шире перед любимой, которая мягко говоря в шоке. Блондинка плавно ведет одну руку вверх, достигая половых губ и пальчиками открывает «себя» на обзор жены. Вудс кажется, что она сходит с ума, и в спальне повсюду сладкий, мускусный аромат выделений блондинки. Лекса опускает свой взгляд на гладкое, распахнутое лоно... Вульва блестит, складки, клитор – все в горячей, шелковистой влаге. Актриса еще больше каменеет и будто врастает в пол корнями. Нет, она не думает о распущенности Кларк, просто эти телодвижения – это что-то новое и необычное в их отношениях. Брюнетке безумно нравится, она кайфует, восхищается и, конечно, уже давно возбуждена до предела так, что чувствует пульсацию своего клитора. Влагалище Кларк сокращается, и свежая влага просачивается сквозь складки, она запускает пальцы внутрь себя, двигает вперед-назад, затем выходит и скользит влажными пальцами по узкому кольцу мышц у своего входа, понимая, что своих пальцев в этот раз ей недостаточно. Они короткие, поэтому хочется большего... Голубоглазая протягивает свою руку к тумбочке, нащупывая продолговатую бутылочку из стекла своего парфюма. Она гладкая и прохладная... Певица дотрагивается ею до своего клитора и вздрагивает. Спускаясь ниже, нажимает ею на свой вход. Она готова ее принять, и тут слышит голос жены, смешанный со стоном: — Что ты со мной творишь, Кларк... Темноволосая еле сдерживается, чтобы не накинуться на девушку и не завершить все самой, но сделать это намного грубее... Она тоже немного поменялась в интимном плане и еще в ней все так и свербит, что к ее жене кто-то посмел прикоснуться, что та позволила к себе притронуться... Вудс как некоторые парни: она может, могла, а к ее собственности никто не имеет право касаться. И она ждет, пока Кларк сама доставит себе удовольствие, а потом и актриса присоединится, так сказать... Гриффин медленно проталкивает бутылочку внутрь, постепенно расширяя себя. Это не сложно, предмет быстро проскальзывает в мокрое, сочное влагалище, доставляя девушке новые блаженственные ощущения. Затем начинает себя трахать, отчего Лекса чуть ли не кончает... Белокурая теряет над собой контроль, забывая обо всем и даже о находящейся рядом жене – хнычет, стонет и выгибается дугой в спине, взрываясь, достигая абсолютного удовольствия. Слишком долгим было ожидание, а сейчас ей помогает присутствие и наблюдение Лексы. Перед Вудс разворачивается завораживающая и извращенная картина «экстаз жены», во всех его проявлениях. Пока певица приходит в себя, брюнетка укладывается рядом и аккуратно вытягивает из узкого влагалища бутылочку парфюма. А когда Кларк возвращается в реальность, то видит между своих ног темную головку... Чужой язычок ласкает ее влажные складочки, слизывая остатки оргазма. Голубоглазой немного неловко от того, что случилось ранее, поэтому она замирает и молчит. Ну вот, не сдержалась... Вудс ложится рядом, целуя жену в щеку. — Тебе в который раз удалось сломить меня, Кларк Вудс, — шепчет она с нескрываемой страстью. — Вообще-то мы договорились, что Кларк и Лекса Гриффин. — Помнишь, ты всегда говорила, что Гриффин – это «Гриффиндор», а Вудс – «Слизерин»? Сегодня ты была из Слизерина, поэтому Вудс, — брюнетка объясняет значение «плохой, хороший». — Но слизеринка мне не менее понравилась. Я хочу тебя прямо сейчас, и меня совсем не волнует, если ты уже получила свои оргазмы. Кларк хихикает ровно до того момента, пока горячие губы не накрывают ее. Желание вновь окутывает певицу, как только актриса начинает скользить языком по розовым соскам... Это случится снова и еще не раз, ибо жена ее желает не меньше, а все мысли – обычное накручивание.