***
— И что это такое? — заводя мотор, спросил Константин у Сони. — «Это» это что? — вопросом на вопрос ответила Егорова, пристёгивая ремень. — Что этот бородатый человек делает рядом с моей сестрой?! — Этот бородатый человек любит твою сестру и заботится о ней. А если другой бородатый человек сейчас не заткнётся, то я ему всеку. И не посмотрю на то, что он большой и бородатый. Так бывает, Костя. Они взрослые люди. — И давно у них? — Господи, Гецати, ну что за дурацкие вопросы? Как мы на курс пришли, так они и познакомились. — У них уже было что-то? — Костя, я тебя сейчас точно ударю! Откуда я знаю? Я свечку не держала! Спроси у Лены напрямую. Я здесь причём? — Но ты же знаешь. Она наверняка всё тебе рассказала. — Мы не настолько близки, Кость. — Я слишком хорошо знаю свою сестру, Сонь. — Я ещё раз говорю: спроси у неё сам. Но помни, она — взрослый человек и имеет право на личную жизнь. И ты в эту жизнь лезть не имеешь никакого права. — Меня в этой ситуации не устраивает только одна вещь. — То, что он мой бывший? Костя, а ведь все мы чьи-то бывшие. И это не делает нас лучше или хуже. То, что у нас с Лёшей не получилось — наше дело. Зря, наверное, я тебе об этом рассказала тогда. Мог бы просто пожелать своей сестре счастья и принять всё как есть. Она же меня спокойно приняла. А ты… Эх, ты, — Егорова махнула рукой и отвернулась к окну. И Гецати задумался. А ведь Соня была права. Лена давно не маленькая девочка и контролировать её не имеет уже никакого смысла. А уж тем более никакого смысла не имеет её ревновать. Мужчины в её жизнь приходят и из неё уходят, а самыми близкими друг для друга людьми они с сестрой будут всегда. Погружённый в свои мысли, мужчина проскочил нужный поворот — они с Соней планировали поехать выбирать подарки для финалистов очередного сезона «Битвочки» — и как-то на автомате направился в сторону того места, где в последнее время проводил чуть ли не всё своё время — в сторону своей клиники. — Кость, — осмелилась наконец подать голос Егорова, — а куда мы едем-то? — Узнаешь, — спокойно ответил Константин, прибавляя газ. — Надеюсь, это не ближайшая подворотня, — фыркнула Соня. — Вспомни, чем всё закончилось в прошлый раз. Костя прекрасно понял, о чём она подумала и, усмехнувшись, сказал: — Ну извини, что я в детстве морковки переел! Девушка расхохоталась. Очередной вечер, проведённый вместе. Готовить что-то сегодня было очень и очень лень, поэтому ужинали Костя и Соня в ресторане. — Прошу, — мужчина галантно распахнул перед девушкой переднюю дверь авто с пассажирской стороны, но она этим жестом пренебрегла, обходя своего спутника и самостоятельно распахивая заднюю дверь. Гецати лишь пожал плечами, обходя машину, устраиваясь затем на водительском. От его взгляда не укрылось, что Егорова поспешила избавиться от кожаной куртки и, поймав его взгляд в зеркале заднего вида, нарочито медленно расстегнула ещё пару пуговиц на и без того не наглухо застёгнутой рубашке. Константин сглотнул. Он понял, что за игру затеяла его любимая ведьма, и покорно принял её правила, сворачивая в тонущий в темноте осеннего вечера двор. И заднее сидение становится неуместно тесным, когда сильные мужские руки скользят от плеч девушки к кончикам пальцев, а затем смыкаются на тонкой талии. И губы встречаются с губами. Нежно, осторожно, будто в первый раз. Но к чёрту эту Сонину дорогущую матовую. В попытке оседлать мужские бёдра, Соня ударяется головой об потолок. Смеётся, констатируя: — Немного неудобно. — Есть такое, да, — фыркнул Костя, которому некуда было деть ноги. — А ложиться на тебя я боюсь — раздавлю ещё. Поехали домой, — застегнул обратно пару пуговиц на рубашке девушки. — Поехали, — окончание слова утонуло в поцелуе.***
Гецати припарковался на своём привычном месте и заглушил мотор. — И куда ты меня привёз? — выходя из машины и оглядываясь, спросила у него Соня. — А то ты не понимаешь, — усмехнулся Константин, пикая затем сигнализацией. Присмотревшись, Егорова увидела огромную вывеску с названием и, улыбнувшись, посмотрела на своего мужчину. Тот просто светился от радости. — Решил показать мне, на что меня променял? — фыркнула девушка, берясь за протянутую Костей руку. — Ну вот не надо про променял, Егорова. Если бы не ты, я бы вообще на это всё не решился, и это всё ещё было бы моей несбыточной мечтой. Пойдём, — направился ко входу. Крепко держа Соню за руку, Константин провёл её по этажам и кабинетам, с горящими глазами рассказывая о том, что, как и для чего где устроено. Егорова внимательно слушала (хоть и не понимала половины сложных названий) и улыбалась, радуясь тому, что её любимый мужчина наконец смог исполнить свою мечту. Толкнув очередную тяжёлую дверь над которой висела табличка «Отделение гинекологии», Гецати провёл девушку по коридору и толкнул ещё одну такую же тяжёлую дверь: — А тут у нас родильное отделение. — А семейные палаты у вас тут есть, товарищ главный врач? Я просто не хочу, чтобы меня в самый ответственный момент разлучили с любимым мужем. — Плохо вы о нашей клинике думаете, Софья Сергеевна, — фыркнул Костя, толкая одну из белоснежных дверей и щёлкая затем выключателем. — Заходи. Тут тебе и палата, — кивнул в сторону приоткрытой двери справа, за которой пряталась уютно обставленная комната с двуспальной кроватью, телевизором и всякими необходимыми предметами, — и свой собственный родильный зал, — толкнул дверь слева. — Уединение, знаете ли. И особо впечатлительным мужьям есть, если что, куда уйти. — А возможно годика на через полтора бронь на эту палату поставить? — лукаво посмотрела Соня на возвышающегося над ней мужчину. — Хочу, знаете ли, именно здесь с нашей, Константин Константинович, с вами дочерью встретиться. — Для тебя, Сонь, для меня нет ничего невозможного, — улыбнулся Константин, прижимая хрупкую девушку к себе и целуя её в макушку. — Что ещё покажешь? — спросила Егорова, отлипая от своего мужчины. — Так… В принципе, я не показал тебе только подвал, но там ничего интересного. А ещё мы не были в моём кабинете. Поэтому пойдём туда. — Ну пойдём, — улыбнулась Соня, чувствуя, как Константин крепко обнял её за талию, ведя в нужную сторону. Едва девушка переступила порог Костиного кабинета, её внимание привлекли виднеющиеся из окна высотки. Какими-то знакомыми они показались. Соня подошла к окну и поняла, почему эти дома ей знакомы — в одном из них находились их с Костей рабочие квартиры. — Ты чего залипла? — спросил Константин, щёлкая затем выключателем. — Дома знакомые увидела. Костя, ты специально выбрал это место для строительства? — Конечно, Сонь. Буду красть тебя на обед у твоих клиентов и по вечерам с работы забирать. — Красть людей нехорошо, Гецати, — улыбнулась Соня, устраиваясь в большом кресле за Костиным рабочим столом. Среди кучи бумаг, которыми была завалена столешница, рядом с компьютером в деревянной рамке стояла их совместная фотография с финала «Битвы». Константин понял, на что смотрит девушка и, устроившись на ближайшем к ней стуле за столом, предназначенным для проведения совещаний, сказал: — Я всегда думаю о тебе на работе. А «Константа» это не потому, что я болею звёздной болезнью или там что ты себе ещё про меня подумала нехорошего, а потому, что моя любовь к тебе это константа. И она неизменна. Егорова улыбнулась, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы. Слишком трогательно. — Знаешь, — поднявшись, девушка пересела на край письменного стола, — я хочу, чтобы обо мне тебе здесь напоминала не только наша фотография, — склонившись к мужчине, поцеловала его в кончик носа. Гецати долго объяснять не надо — он всё прекрасно понял и поспешил, поднявшись, оказаться напротив девушки, впиваясь в её губы требовательным поцелуем. Соня лишь обхватила его бёдра ногами, продолжая отвечать и чувствуя, как вверх по ногам пополз трикотаж платья. — Решила жопку отморозить? — насмешливо спросил Константин, замечая под платьем девушки чулки. — Ну мы же на машинке. Да и к тому же, я знаю, что тебе это нравится, — Егорова улыбается, затем целуя мужчину в шею где-то за ухом. И его свитер летит на пол следом за её платьем. Поцелуи спускаются всё ниже. Одежды становится всё меньше. А полторы недели порознь — слишком много. Для каждого. Тянут время, желая доставить друг другу как можно больше удовольствия. Необычно. Соне непривычно, что из одежды на ней лишь чулки да пара амулетов — обычно и того не бывает. И место непривычное. Нет, ну они, конечно, много где пробовали, но чтобы аж вот так… Да, тут пока никого, лишь сонный охранник на первом этаже, а в коридорах звенящая тишина. Но больше такого удачного стечения обстоятельств для того, чтобы протестировать этот стол на прочность явно не будет. Резинки забыты где-то в бардачке машины, но после сегодняшних разговоров это совсем не кажется проблемой. Становятся единым целым. Губы сплетаются с губами, пальцы вплетаются в волосы. И свет ярких ламп неожиданно меркнет в глазах, сбивая дыхание и заставляя бесстыдно громко кричать.***
Сидя в Костином свитере на столе, Егорова явно понимает, что домой к маме она сегодня точно не поедет. Да и у Константина на остаток этого месяца (и на саму Егорову) были явно другие планы.